Шотландская кампания Ричарда III - 1
Бэрвик или Бэрик (местные произносят и так, и так) в 2017 году читать дальшеЗанятно, но с этой кампанией, в первую очередь, довольно долго были связаны дискуссии о том, когда она началась. С датой окончания всё было понятно, потому что был официальный договор о мире, датированный сентябрем 1484 года. Но вот начало? А неопределенность с началом кампании определялась тем, что проходила она у чёрта на куличках, вдалеке от кругов, по которым вращалось бытие придворных и летописцев, описывавших это бытие придворных. Историки последующих поколений были вынуждены восстанавливать события по частной переписке, по документам того периода в Англии и в Шотландии, и по биографиям Джеймса III и Ричарда Глостерского.
Увы и ах, передвижения герцога можно было отслеживать, опять же, только по частной переписке и во выпуску разных письменных приказов и распоряжений, не сгинувших впоследствии в житейских и архивных глубинах. Ричард, естественно, писал тогда, когда у него было на это время, так что сами передвижения между пунктами приходилось додумывать. Поэтому составленный много веков спустя итенерарий того периода пестрит оборотами "возможно" и "предположительно". Даже такие, казалось бы, бесспорные события как возведение в рыцарское достоинство членов своих отрядов Глостером и Нортумберлендом оказались не такими уж бесспорными. Со вторым было всё понятно: оно проводилось в 1482 году. Но вот первое, могущее дать представление о начальных военных действиях?
Некоторые манускрипты Раннего Нового времени (early-modern) указывают годом первого сета возведения в рыцари на шотландской стороне 1481-й (Меткалф и Шоу). Тем не менее, внимательный читатель не может не обратить внимание, что само написание даты как 1481 анахронично для того периода: Меткалф дает в этом месте ссылку на документ "Bannerettes and Knights made... the 22 day of August Anno 20 Edward IV, Anno Dni 1481". Только вот название это - оксюморон, потому что 20-й год правления Эдварда IV падает на 1480, а не на 1481 год. К счастью, герольдмейстер Ордена Подвязки с 1470 года, Джон Райс, сопровождал герцога Глостера в кампании 1482 года, и оставил обширнейшие заметки, которые, к тому же, были написаны его рукой, и дожили до наших дней! В заметках Райса полностью отсутствовала часть "Anno Dni 1481", так что можно не сомневаться - производство в рыцари проходило в 1480 и 1482 годах.
Вообще, чтобы понять, почему Джеймсу III не сиделось спокойно на месте, надо представить себе хорошо, чем была граница между Шотландией и Англией того времени. Это не была какая-то отчужденная с обеих сторон территория, снабженная чистенькими столбами государственная граница, охраняемая суровыми стражами. Нет, этого была беспорядочно и густо населенная территория, где соседи веками жили, совершая лихие набеги во владения соседей. В обе стороны. И мужчины, и, представьте, женщины. Это был унаследованные от предков стиль жизни, в которой были плотно вплетены старые вендетты и старые былины, и не было такой воли, которая могла бы превратить пограничный люд в мирных и богобоязненных верноподданных. В Приграничье уважали только силу.
Отчасти, именно в этом и была проблема Джеймса III. Сам-то он воевать с Англией не хотел. У него был договор с Эдвардом Английским, таким же ленивым королем, что когда-нибудь английская принцесса Сесилия выйдет замуж за его сына Джеймса, а пока из Англии выплачивали в шотландскую казну приданое английской красавицы, причем выплачивали регулярно. Но у короля Джеймса был братик - Александр Стюарт, герцог Олбани. Был этот Александр хранилем приграничной марки с шотландской стороны, носил титул графа Марча, и был страшно своим старшим братом и его леностью недоволен. Недоволен миролюбием Джеймса III был и король Франции, Луи XI, которому хотелось бы занимать англичан баталиями с Шотландией, когда сам он усердно старался прибрать к рукам Бургундию после смерти Шарля Бургундского в 1477 году. Он, кажется, не допускал и мысли, что Эдвард IV вовсе не разбежится помогать сестренке с её проблемами.
Первый удар по Англии и был нанесен немедленно в 1477 году, когда шотландцы вторглись в Йоркшир. Тогда ситуацию удалось утихомирить, и даже было решено в договоре 1479 года, что сестра Джеймса III выйдет за брата английской королевы, графа Риверса. Ну, для Джеймса это означало, что ему придется платить за сестренкой приданое, что практически аннулировало доходы от приданного за принцессой Сесилией, которое получал он. К тому же, шотландцы отнеслись без понимания к союзу между Стюартами и Вудвиллами, и чуть ли не в тот самый день, когда принцесса Маргарет должна была выехать на юг, на рандеву с женихом, шотландский парламент вызвал на ковер герцога Олбани по обвинению в "предательском нарушении" договора между королем Эдвардом и королем Джеймсом, и в "незаконном вторжении" с грабительскими намерениями на территорию Англии.
Александр Олбанский быстро понял, что братец хочет сделать его козлом отпущения за традиционный приграничный хаос, и отбыл в сторону Парижа, а не Эдинбурга. Принцесса, понятное дело, к жениху не поехала, поскольку закрутилась новая дипломатическая волокита. А потом поехать уже и не могла, и не хотела, потому что у нее случился головокружительный роман с лордом Крайтоном. Собственно, возможно, что этот роман начался ещё раньше, ведь кто его знает, когда именно Уильям Крайтон соблазнил эту вечную невесту (к тому моменту сорвались её браки с Эдвардом Вестминстерским, сыном Генри VI, и с Джорджем Плантагенетом, герцогом Кларенсом) в качестве мести за то, что её брат, король Джеймс, соблазнил его жену. Возможно, именно поэтому парламент сделал всё, чтобы секреты принцессы из Стюартов не стали достоянием всего христианского мира, раскрытые каким-то Вудвиллом!
И пошло-поехало... Александр Стюарт, возможно, и не был политическим гением, но свое дело главного лорда приграничья он знал, и сглаживать результаты столкновений на границе умел. Теперь, когда его не стало на месте, ответственность объяснять и извиняться свалилась прямехонько на голову самого короля, к чему у того не было ни готовности, ни талантов. В начале 1480 года он, в порыве "гениальности", послал геральда к королю Эдварду со своим объяснением случившегося: англичане сами во всем виноваты. Эдвард среагировал мгновенно, не заплатив в феврале очередную порцию приданого дочери. И вчерашние союзники к марту 1480 года оказались врагами, обвиняющими друг друга в неспровоцированной агрессии. Причем очень похоже что всё случилось, по большей части, из-за денег.
Для принцессы это приключение закончилось... интересно. Всяко интереснее, чем если бы она стала призовой супругой графа Риверса. Крайтон влюбился в жертву своего шарма по уши, и оставался с ней до самой своей смерти. Как ни странно, король Джеймс тоже искренне влюбился в леди Крайтон, которая догадалась умереть раньше чем прошла любовь Джеймса, освободив мужа для женитьбы на принцессе, и разбив сердце короля. На почве скорби, к которой лорд Крайтон имел хотя бы формальное отношение, король с ним примирился, и дозволил вернуться в Шотландию и жениться в королевскую семью.