Про зависимости

[MirrinMinttu]

Я точно помню, как году эдак в 2002 стояла в кафетерии при заправке, жевала свою любимую булочку "даллас", и слушала, как по радио дико критикуют повальную медикализацию населения. Участники наперебой рассказывали, как перестали давать лекарства дряхлым дедушке/бабушке, и те прямо-таки ожили и чуть ли не в молодость впали. Тогда я была скорее согласна с постановкой вопроса, потому что меня всегда бесили люди, начинающие со вкусом болеть и обкладываться лекарствами при каждом чихе. С медициной моя жизнь тогда не была связана никак.



Потом, после 2012 года, я могла наблюдать уже с медсестринской точки зрения, что такое демедикализация. Особенно чиновники от медицины впились в лекарства, "вызывающие зависимость". Стали строго контролировать рецепты, выписываемые врачами, и выдачу препаратов аптеками по рецепту.

Есть, например, у нас одна Майя, которой врач рискнул выписать аж целых 7, 5 мг Опамокса "при необходимости". Для сравнения, была у нас дожившая до 100 лет в полном рассудке Мирьям, принимавшая каждый вечер по 60 г Тенокса, который не посмел отменить ни один из шаренги врачей, промаршировавших через нашу службу за несколько лет. "Молодой человек", - строго говорила Мирьям с металлом в голосе, - "мы можем посоревноваться с вами, у кого из нас лучше память". Было настолько очевидно, у кого, что Мирьям оставили в покое, и она успела спокойно умереть до того, как врачи взяли за обыкновение изменять набор лекарств своим волевым решением (во время эпидемии коронавируса), ни разу не взглянув на пациента (эпидемия закончилась, но практика осталась, как и обязательные маски на персонале). Перед своим столетием, на которое ожидали множество визитеров, Мирьям, например, была абсолютно расстроена, когда поняла, что вымыть полы перед прибытием ковров из чистки ей уже не под силу. Ещё в 98 лет это было без проблем. Такой вот потребитель Тенокса.

Мирьям имела некоторые проблемы со зрением и больную спину. Майя же изрезана, как Робокоп многократными операциями, часть которых делали, чтобы исправить последствия неудачной - неудачно. Разница в том, что Мирьям иногда позволяла себе баночку сидра или бокальчик белого вина, а Майя - алкоголичка. Не знаю, когда она начала синячить, но нынче ей как-то с утра Скорая замерила 1,38 промиллей.

Майя практически прикована к инвакреслу - правая рука и правая стопа скрючены после повреждения нерва при операции. Держаться за стакан одной рукой она может, а в пансионате для престарелых (ей 85) есть бар. Там не продают больше трех порций крепкого алкоголя в день, но на старые дрожжи и "безалкогольное вино", в котором 5%, вполне делает свое дело. Да и дома у нее бренди и красное вино, которые кто-то ей покупает. По-моему, внук. С памятью у Майи проблем нет вообще, тесты проходит без напряжения. По моим наблюдениям, у неё есть характерные для алкозависимых изменения в мышлении, оно сильно упростилось, выстраиваются упрощенные цепочки, но это может быть и возрастным.

Ну вот, иногда у Майи начинает ходить ходуном здоровая рука, буквально от плеча, и тело начинает заметно одеревеневать. И вот тогда ей важно дать дополнительную половинку Опамокса, чтобы купировать ситуацию. Но если, скажем, в баночке 20 таблеток мощностью в 15 мг, то аптека не выдаст лекарство раньше, чем через 40 дней в данном случае. Потребила в процессе больше - останется несколько дней без лекарства вообще. В принципе, как физиотерапевт по профессии она понимает, что какие-то 7,5 мг лекарства - это пук комара в Сахаре. Но её тело этого не понимает. Вчера вечером она уже начинала моментами деревенеть, пока чуть-чуть. Потом у нее бывают, как мне сказали медсестры из пансионата, по ночам алкогольные судороги. Это очень болезненное для человека состояние, сродни ломкам у наркомана. Выход - определенное лекарство или... алкоголь. Не каждая медсестра захочет дать пациенту алкоголь, а лекарство - ну, его же надо сначала выписать, а Майя как бы никакого врача не пациент. К частному ей попасть - целая история (сопровождающий, специальное такси), а врач нашей службы тянет весь весь сектор из трёх бригад, а это только у нас 108 пациентов, в целом, наверное, более 200. Ей просто некогда.

Поэтому врач у нас действует на основании того, что ей представляют фельдшеры, работающие непосредственно "в поле". А фельдшерам инфу несем мы, медсестры. Фельдшеров тоже не хватает, наша делает работу 4 человек, приходит в 6:30 и уходит когда после 20 часов, а то и после 22. Разговаривает она уже практически неся на чертях и адской бездне всех и вся, и пациентов тоже. При них, да. И да, это уже за минуту до бурнаута, но ей всё равно. Алкоголиков она ненавидит люто. Поэтому наша вечно пьяная, но вовсе не вечно счастливая Майя ей не интересна вообще, и никакого сочувствия не вызывает. Но пакет инфы врачу она отправила, чтобы я ещё ей мозг не выклёвывала. Я ведь к алкоголикам на работе отношусь никак. Они для меня - просто эдакий пакет с набором проблем, которые мы обязаны решить так, чтобы жизнь нашего клиента-пациента не была сплошной мукой. Мы работаем с взрослыми людьми, живущими не в учреждении, а у себя дома. И обязаны принимать в сферу деятельности всех нуждающихся в помощи. И принимаем. Но поскольку ресурсов не хватает, и взять их неоткуда, всё затягивается. Так что Майя наша обречена мучаться от спазмов и чувства зуда во всём теле ещё неопределенное время, пока врач не найдёт время заняться её случаем.

И тут самое время вернуться к демедикализации. Кто мне объяснит, зачем надо подвергать мучениям старого и больного человека? Какая разница, помрет она зависимой от Опамокса или нет? Ведь помрет она, скорее всего, от цирроза, а не чего-то другого. Ну имела бы дамочка свои даже 30 мг в сутки, и что? Я чего-то не понимаю? Ок, но как всё это совмещается с совершенно легальной политической кампанией за разрешение марихуаны?! Уж если разрешить вызывающий зависимость наркотик, то как можно запрещать вызывающие зависимость лекарства, объявлять ядом табак и вино? Не понимаю.