Эдвард I, Великий и Ужасный - 5: а тем временем в Уэльсе

[MirrinMinttu]

По иронии судьбы, посещение принцем Эдвардом отписанных ему отцом кантревов в Уэльсе стало той самой искрой, из которой разгорелось серьезное пламя беспорядков и военных конфликтов. С точки зрения главного сенешаля-англичанина, Уэльс был в его кулаке, хотя с точки зрения местных жителей англичане были на их землях захватчиками и узурпаторами, причем захватчиками наглыми и глупыми. Некоторая надежда была на нового лорда, но когда местные увидели высокомерного принца и развязную банду его сопровождения, то из реальных альтернатив им осталась только одна - восстать.



Swansea Castle

Для любого восстания был, разумеется, нужен лидер, и жители Четырёх Кантревов сделали ставку на Лливелина ап Грифида, второго сына старшего (но незаконного) сына Лливелина Великого. Сама по себе незаконность происхождения не препятствовала Грифиду наследовать за отцом. Препятствие было в том, что сам Лливелин Великий хотел оставить всё, чего он достиг, в одних руках, выбрав для задачи старшего из законных сыновей, Дэвида. Но Дэвид, которого англичане обошли по всем фронтам, был вынужден сдать всё завоеванное Лливелином Великим, кроме исконно своего Гвинеда, королю Генри III в 1241 году, причем Генри прихватил тогда в Англию Грифида с его старшим сыном Овайном, которых Дэвид предусмотрительно держал в заключении. Грифид с Овайном считались заложниками, но все понимали, что что король Англии вмиг сможет продвинуть эти пешки в короли, и старались не давать для этого повода. Потом ситуация стала меняться, но неизменной оставалась безнадега Четырех Кантревов, которые могли только ждать и молчать. Вот именно эту вынужденную тишину выжидания сенешаль ле Зух ошибочно принял за покорность.

Всё шаткое равновесие развалилось в один миг, в 1244 году, когда Грифид, которому роль пешки совершенно не нравилась, решил бежать из верхних апартаментов Тауэра, где его держали под стражей, через окно, но свалился и разбился. Руки Дэвида были развязаны, чем он тут же воспользовался, начав в 1245 году полномасштабную войну с Англией. Лливелин ап-Грифид, который уже успел за это время сходить с Ричардом Корнуэльским в крестовый поход, сражался на стороне Дэвида. В надежде начать в Уэльсе традиционные соревнования за наследство Грифида, Генри III выпустил Овайна, но тот благоразумно остановился в Честере, никак в войну не вмешиваясь.

Вообще-то начало кампании было многообещающим. Дэвиду удалось захватить как минимум один королевский замок, и, возможно, Дасеф, и также разбить войска Генри III в августе 1245 года. Короля это не смутило, он отступил аж до реки Конвей и укрепился в Деганнви. Более того, ему удалось убедить папу Иннокентия IV отменить буллу о признании Дэвида правителем Северного Уэльса. Учитывая, что припасы и в целом возможности англичан на успех стали ощутимо таять к концу 1246 года, всё у Дэвида начало складываться распрекрасно, как он вдруг умер в феврале 1246 года. Вдруг - потому что ему не было и 40.

Вышло так, что законных детей у него не было. Видимо, выкрученный Лливелином Великим у плененного Вильгельма де Браоза брак сына с Изабеллой де Браоз был далек от сердечности. Впрочем, Ллевелин Великий успел, наверное, проклясть свою предприимчивость уже тогда, когда де Браоз приехал к нему с родственным визитом и соблазнил любимую жену Лливелина, причем так, что тот парочку в разгар приключения застал самолично. Глупо, конечно, если де Браоз всё это спланировал, потому что жену-то Ллевелин простил, а вот де Браоза повесил, и брак Изабель с его сыном всё-таки состоялся в 1230 году. С другой стороны... Изабель тогда было 8 лет. Дэвиду - где-то 15-18. Вряд ли они часто пересекались. Смерть мужа оставил ее богатой вдовой, причем владелицей замка-крепости, перешедшим к ней по материнской (Маршаллов) линии, но и она умерла уже в 1248 году, и тоже молодой. А у Дэвида вроде бы остался внебрачный малолетний сын, но никакого значения для англичан это не имело, потому что предусмотрительный король Джон заключил в свое время с Лливелином Великим договор, что титул Лливелина будет передаваться только по законной линии.

В общем, дальше последовало обычное. Изначально братья Лливелин и Овайн просто решили разобраться с делами в Уэльсе после смерти короля Дэвида, и подписали договор в Вудстоке, который урезал их Гвинед на те самые четыре кантрева. Но вскоре свершеннолетним стал их третий брат, Дэвид, который, в свою очередь, принес английскому королю оммаж, в ответ на что тот решил оттяпать ещё один кусок Гвинеда для него. Забегая вперед: четвертый брат, Родри, просто исключил сам себя из линии наследования в дальнейшем, не видя никакого смысла биться с братом. Дэвид же был намерен получить у братьев то, что ему причиталось, чему Ллевелин ап-Грифид воспротивился. Не из жадности, а потому, что хотел не дробить, а отвоевать у англичан свое королевство и почему бы не весь Уэльс. Овайн же младшего поддержал, сформировал с ним союз, и потом чуть ли не десяток лет валлийцы занимались исключительно внутренними проблемами, что было вполне на руку англичанам. Тем не менее, в 1255 году Лливелин братьев в битве разбил, и Гвинед стал принадлежать ему целиком. За исключением Четырёх кантревов.

Это событие наложилось на разочарование принцем Эдвардом, и кантревы восстали в пользу Лливелина ап-Грифида. И тот пришел в конце ноября 1256 года, пройдя рейдом по всей территории, населеной англичанами, не покорились только замки Дасеф и Деганнви. Все четыре кантрева присягнули ему через несколько дней. Генри III написал Лливелину из Виндзора, выразив свое огорчение и неодобрение, и, кое-что зная о валлийских зимах, решил этим пока и ограничиться. Принц Эдвард же рвал и метал так, что искры летели, желая немедленно отправиться воевать с супостатом, но и он дураком не был. А зима в том году выдалась штормовой, что сделало Уэльс недосягаемым. А ещё проблемой стали деньги. Своих у Эдварда не было, дядюшка Ричард дал ему 4 000 марок, но те сгинули в жерле долгов и обязательств, а больше Ричард племяннику не дал, преподав урок того, что важность выплат надо уметь приоритизировать. Родители же как раз занимались добычей сицилийской короны для брата Эдмунда и сами сидели не мели. На все призывы старшенького его величество лишь напомнил, что вообще-то проблемы в Уэльсе его не касаются: он отдал эти владения своему наследнику, и тому пора бы обратить свою энергию на их решение, а не на свары с отцом. Заодно и имя бы себе сделал.

Лливелен же в Уэльсе именно решением своих проблем и занимался. Северный Уэльс он освободил, вернув изгнанным англичанами валлийским лордам их земли, "оставив себе лишь честь побед", как красиво выразился летописец. В декабре и январе он двинул силы на два других древних королевства Уэльса - Повис и Дехейбарт, и в феврале 1257 года уже обрушился на англичан по всему южному побережью Уэльса. В Гауэре и в Кидвелли валлийцы загнали иностранцев в оборонные сооружения, а замок в Свонси и вовсе сожгли. Хотя, на самом деле, этот замок де Браозов, который им подарил король Джон, мог в то время так и так быть в запущенном состоянии с 1212 года, и уж точно не мог бы защитить ни гарнизон, ни жителей. Пойми этих валлийцев: одни утверждают, что Рис Григ тогда этот замок сжег, а другие - что осаждал без успеха. Тем не менее, его отстроили в камне до 1284 года, и нет никаких упоминаний того, что работы пострадали в 1257 году, то есть начались они позже, из чего следует, что замок Свонси не был звездочкой в достижениях Лливелина ап-Грифида. Так что сжег он именно город, чего уж там приукрашивать.

Так или иначе, но теперь от принца Эдварда требовался ответный удар. Нет, он не помчался его возглавлять, он был в Вестминстере, когда его войска выступили из Кармартена... и сразу же угодили под атаку валлийцев. В июне 1257 обе стороны сошлись в открытой битве, в которой английская сторона была буквально истреблена. Катастрофа таких масштабов уже требовала вмешательства короля, и Генри III вмешался. На этот раз Эдвард отправился в Уэльс собственной персоной, потому что туда отправился и король. В августе они были в Честере, а через месяц вся территория Четырёх Кантревов была освобождена, с замков снята осада, но... Когда отец велел принцу Эдварду ехать из Гаскони прямо в Ирландию, у него были на то веские основания: только из Ирландии можно было доставлять припасы королевской армии в Уэльсе, это был единственный реальный способ. Но принц в Ирландию не поехал, потому что его разлучили с женой. Результатом стало то, что в принципе победная для англичан летняя военная кампания в Уэльсе в 1257 году закончилась ничем - войскам пришлось отступить на территорию Англии, разоряя всё на своем пути и отбиваясь от атак валлийцев.

Прямым результатом этого похода англичан оказалось единение валлийских лордов из пострадавших территорий вокруг Лливелина ап-Грифида. До этого момента многие пассивно принимали его поползновения без особой симпатии, но теперь вырисовывалась ситуация, в которой он оказался единственной реальной силой в регионе, который без сильной руки впал бы в полный хаос. В общем, где-то в марте 1258 года Лливелин установил на всех подвластных территориях административное управление, и стал пользоваться титулом принца Уэльса.

Для принца Эдварда всё случившееся стало, возможно, первым серьезным шоком в его жизни. Переживал он этот шок весьма традиционно: обвинив во всем маму. Это мама со своим кругом савояров выстраивала всю его жизнь с самого рождения, это ее ставленники учили его жизни и управляли его владениями в Уэльсе. И вот в решающий момент, когда ее золотому мальчику понадобилась серьезная финансовая помощь, мама развела руками - у нее был и второй сын, чье будущее она хотела устроить с максимальным блеском и пользой для королевского дома Англии. Это был момент того, что мы назваем сепарацией ребенка от родителей, хотя ребеночек был уже почти двухметрового роста.

В антураже принца уже появились люди, которых он привлек туда сам. Теперь он поспешил присоединить к своему ближнему окружению ещё одну группу - приграничных лордов Валлийской марки, что в те времена означало ряд практически автономных баронских владений, отвоеванных баронами-норманнами у Уэльса самостоятельно на волне Завоевания, без помощи королевской армии, после завоевания Англии. "В Марке королевские указы не в ходу", - посмеивались местные лорда. И это было правдой. По сути, эти владения даже не были частью Англии. Местные лорды держали мечи острыми и замки укрепленными, и вот в этот автономный, своеобразный мир попытался теперь вгрызться Лливелин ап-Грифид, и эта попытка сделала врагов Лливелина друзьями лордов Марки.