Оливер Кромвель-16

[MirrinMinttu]

На оси между Лондоном и Ньюкаслом Кромвель находился практически на середине пути. У него уже была своя территория ответственности, и он уже раздавил попытки роялистов получить преимущество в Кроуленде, Лоустофте и Линне, но совсем рядом роялисты Ньюарка контролировали Линкольншир, и в Йоркшире войскам парламента приходилось туго. Логика требовала взять Ньюарк, установить контроль над Линкольнширом, и уже потом разбираться с Йоркширом, и именно такой приказ был отдан Кромвелю Эссексом, но для такой массивной операции Кромвелю пришлось бы объединить силы с другими командирами парламентаристов, а это было сложнее, чем можно предположить. Сэр Джон Гелл, ужас гражданского населения Дербишира, был к такому союзу вполне готов, но вот Хотэм в Линкольншире имел подозрительно дружелюбные отношения с королевой, а в Лестершире лорд Грей из Гроуби был намного больше озабочен защитой семейного имущества, чем стратегиями и тактиками большой войны.



Тем не менее Кромвелю удалось одержать победу, которой он и сам не ожидал, будучи крайне недоволен и лошадьми, и людьми, которые были у него на тот момент под рукой. Дело было у Грантема, где у него 13 мая было рандеву с союзниками, которые никогда там не появились, зато появились роялисты из Ньюарка. Каким-то образом 12 эскадронам Кромвеля удалось разбить вдвое превосходящего их противника. Возможно потому, что своего командира они боялись намного больше, чем роялистов. Это была первая сольная победа Кромвеля в его военной карьере. Впрочем, эта победа выглядела довольно слабым утешением Кромвелю, когда тот сидел в Ноттингеме с Геллом, Греем и Хотэмом, которые решительно не желали объединять силы из страха перед Уильямом Кавендишем, герцогом Ньюкасла (тогда он был ещё маркизом). Сэр Уильям, будучи известен как заядлый гуманитарий, оказался на диво одаренным и хорошо организованным командиром, который, в итоге, держал на своей территории в Божьем страхе армии парламентаристов. Хотэм, впрочем, довольно скоро в тиши ночной вообще убрался из Ноттингема к отцу, вместе с которым примкнул к роялистам. Так что 30 июня 1643 года Ферфакс (который Фердинандо) был разбит Ньюкаслом при Адуолтон-Муре, и весь Йоркшир, кроме его юго-восточного угла, стал территорией роялистов.

Кромвель злобно грыз ногти, потому что ему была кристально ясна правильная стратегия, да и в своих силах он был совершенно уверен. Только вот Эссекс не торопился признавать его превосходные качества, и послал командующим Джона Мелдрума, который первым делом прохлопал прибытие королевы с оружием в Оксфорд. Нет, Мелдрум был опытным военным, имеющим опыт в шведских войнах, но то ли действительно просто угодил в ряды парламентариев поневоле, то ли был не в курсе местных особенностей, то ли его просто не проинформировали о грядущем. Что ж, всё это обеспечило ее величеству самые блистательные моменты ее жизни - весь рейд королевы до Оксфорда заслуживает, право, собственного летописца.

В любом случае, теперь Ньюкасл имел значительное преимущество перед всеми, но почему-то не спешил им пользоваться. В результате лорд Уиллоуби взял Гейнсборо, а его, в свою очередь, осадил Чарльз Кавендиш. Кромвель кинулся Уиллоуби выручать, и Кавендиш, зная, что кто-то да явится, занял чрезвычайно выгодную позицию, так, чтобы враг был вынужден подниматься вверх по очень неровной поверхности, и потом увидеть выстроенные в боевой готовности силы Кавендиша. На беду ему выручать Уиллоуби явились кавалеристы Кромвеля, которые вовсе не стали как-то группироваться и перестраиваться, а кинулись в атаку немедленно - именно в том беспорядке, в котором достигли вершины. Причем Кромвель, помня урок, преподанный парламентаристам принцем Рупертом при Эджхилле, не пустил всех своих всадников преследовать отступающих роялистов - и правильно сделал. Кавендиш действительно оставил засаду, и теперь эта засада была уничтожена резервом Кромвеля.

После победы, кавалеристы Кромвеля и пехота сделали небольшой привал, и отправились отступать, зная, что большего они сделать не могут. К своему удивлению, они наткнулись на основные силы армии Ньюкасла, и тут произошло кое-что интересное. Пехота-то бросилась бежать со всех ног, и, очевидно, правильно сделала. Но вот кавалеристы Кромвеля остались, отступая очень медленно и прикрывая бегство пехоты. И всё это в один день! Правда, вскоре Ньюкасл все равно взял Гейнсборо, Уиллоуби оставил Линкольн, а сам Кромвель - Стамфорд. В Лондоне их, разумеется, раскритиковали, на что Кромвель ответил зло и образно: "Если бы несделанным осталось хоть что-то из того, мы сделали, армия Ньюкасла уже маршировала бы по вашим кишкам".

До лондонских политиков что-то дошло, и они разорились на финансирование целых 10 000 инфантерии под командованием графа Манчестера. Кромвель, один из четырех полковников-кавалеристов, был назначен вторым по старшинству. В октябре он окажется близок к смерти в битве под замком Болингброк, но ему повезло, и даже дважды - его не убили ни кавалерист-роялист, застреливший под ним коня, ни роялист-пехотинец, сбивший его с ног, когда он кое-как поднялся с земли.

К концу 1643 года король по-прежнему доминировали в трех четвертях своего королевства, но волна моря удачи уже стала потихоньку разворачиваться против него - и снова исключительно по его вине. Вместо того, чтобы поддерживать Ньюкасла, свой главнейший ресурс посреди вражеской территории, он его прессовал требованиями идти на Лондон и дать ему Лондон. Но Ньюкасл не мог идти на Лондон, потому что его армия наотрез отказалась это делать, пока не будет взят Халл (Гулль). Ньюкасл, похоже, устал кому-то что-то доказывать, и послушно сидел под Халлом, хотя взять его практически не представлялось возможным. Ньюкасл даже не среагировал, когда Кромвель, Ферфакс и Уиллоуби объединились в армию в 3000 всадников и вернули себе Гейнсборо, Линкольн и Стамфорд - он перестал проявлять инициативу. И это стало началом конца для короля. И началом реального взлета Кромвеля, который стал наиболее успешным командиром сезона.

Кромвель, к его удовольствию, стал губернатором Или - и дал прочувствовать почтенным прелатам из кафедрала Или, что такое быть в его власти. А 21 января 1644 года он стал генерал-лейтенантом. Через месяц он стал членом Военного комитета Двух Королевств. Единственный из всех генералов парламента, он имел на своем счету исключительно победы. Поражений избежал кроме него, пожалуй, только Эссекс, но все знали, почему - потому что он избегал сложных ситуаций. Надо сказать, что с самого начала своей военной карьеры Кромвель сделал своей фишкой свойственную ему манеру общаться с окружающими, друзьями или врагами. Он говорил прямо, грубо, обидно, но метко. Он не допускал никакой оппозиции своему мнению, никого не уважал и не знал снисходительности. Причем, именно на тот момент - не из чувства высокомерия или величия. Он просто ясно видел Путь, и отметал с него всё, что мешало продвижению вперед. Эта незамутненность притягивала, а жесткость давала понять, что в дела Кромвеля лучше не вмешиваться - он уничтожил уже карьеры Грея и Уиллоуби, причем последнему пришлось уйти в отставку. Разумеется, у него была масса тайных врагов повсюду - одним было поперек горла его презрение к формальностям, других коробил его авторитаризм, не позволяющий даже вышестоящим вмешиваться в его планы, третьих ужасало понимание, что Ковенант ему ничуть не милее, чем папская месса.

Короче говоря, Кромвель неожиданно стал гением момента, сопоставимым только с гениальностью принца Руперта и, в недалеком будущем, с гениальностью Джеймса Грэма, маркиза Монтроза. Потому что гений - это не тот, кто знает всё и лучше всех. Гений - это человек, способный увидеть цель, понять ее, и идти к ней, повергая препятствия. Судьба не играет с гениями, они сами формируют свою судьбу, формируя этим и судьбы окружающих их людей, и, соответственно, ход событий.