Соображения о том, заслуживает ли жизнь жизни

[MirrinMinttu]

Сегодня нарвалась у Ника на размышление о том, что человек имеет право на смерть: если кто-то хочет покончить с собой, его останавливать неэтично. Он лучше знает, что делает, это – его жизнь.

Меня это почему-то задело крепко. Оказывается, есть еще в мире вещи, к которым я отношусь совершенно серьезно. Пришлось задуматься, почему.

Во-первых, есть чисто личная позиция.

Я прожила свой переходный довольно нормально: с рыданиями по пустякам, с заламыванием рук и мировой скорбью в душе. В 15 лет я точно знала, что жизнь – «такая пустая и глупая шутка». Ах, как мне тогда хотелось романтически умереть, от разбитого сердца, например. Я упивалась Блоком, Есениным, Асеевым, Грином, и видела себя в каждой строке. Этакой трагически надломленной, непонятой и загадочной. Я искренне завидовала подружке Вале, которая иногда падала в обморок. Это было, по моему мнению, так поэтично.

Через несколько лет, ранней весной, я шла за Валиным гробом. Она покончила с собой из-за любви, которая даже не была несчастной, просто мать ее возлюбленного решительно воспротивилась их женитьбе. Сын подчинился.
По принятому тогда обычаю, Валю хоронили в открытом гробу, в наряде невесты. В тот день я впервые соприкоснулась со смертью, как она есть. Было совершенно нереальное чувство: Вали больше никогда не будет! Зачем???? Где-то через год ее молодой человек благополучно женился, и рядом с ним стояла девушка в свадебном платье. Живая. Ради чего умерла Валя?

После этого я еще несколько раз сталкивалась с самоубийствами и попытками к ним. И знаете что? Не было ни одного случая, чтобы стэйтмент дошел по адресу. Жизни всех участников трагедий продолжались так, будто ничего и не произошло. В одном случае героя перехватили сразу после поминок по его самоубившейся подруге. Жертвы были принесены впустую.

Во-вторых, у человека должно быть самоуважение.

Говорят, что «жизнь так побила». Неправда. Жизнь никого не бъет и не голубит. Жизнь идет сама по себе, а мы сами по себе об нее бъемся. От неопытности, от глупости, от незнания. Каждый шмяк – трещина на броне щенячьего самолюбования и уверенности в своей исключительности. Сначала винишь других, потом берешься за себя. Это нормально, так и должно быть.

Только те, кто на этой стадии застывают, или умирают молодыми (дезиртируют, собственно говоря), или превращаются в невыносимых брюзг. Чтобы стать человеком, личностью, надо идти дальше. Брать себя за шиворот и разбирать рукотворные завалы. Только так. В процессе труда неплохо проясняется в мозгах. И депрессии куда-то испаряются. Наверное, каждый в какой-то момент задает себе вопрос: кто я? «Человек или тварь дрожащая?». Самоубийство – это расписка в своей несостоятельности, в недостатке мужества для жизни и работы длиной в жизнь.

В-третьих, рядом с нами живет масса людей, которым живется очень сложно.

Это наш водитель кара, который родился дауном, но сумел выучиться по максимуму. Это наш курьер, который научился координировать свои движения. Это парень из бригады неотложки, страшно обгоревший в аварии, перенесший десятки операций и вернувшийся на работу. Это пожарник, провалившийся сквозь крышу горящего дома, тоже многократно оперированный и сумевший вернуться в рабочее состояние. Это живущий неподалеку многократный олимпийский чемпион с парализованными ногами (есть олимпийские игры для инвалидов тоже), который тренирует юниоров. Это отцы и матери, у которых лежат дома дети, опутанные трубками, но они находят в себе силы жить, работать. Это подростки с инсулиновыми насосами под одеждой, которые живут и учатся, зная прекрасно, во что их может превратить диабет. Эти люди не считают себя героями, они просто живут настолько нормальной жизнью, насколько это для каждого из них возможно. Они научились принимать жизнь такой, какая она на данный момент. Да что там, я могу продолжать и продолжать список.

На самом деле, вокруг так мало беспроблемных людей, если вообще есть. На фоне этих историй я просто не могу принять, что кто-то может походя лишить себя жизни из-за каприза, в знак протеста, из желания отомстить своей смертью, от страха перед жизнью вообще, от страха перед неизбежной смертью... От скуки, в конце концов. Я знаю женщину, которая умерла от обиды на жизнь, оказавшейся не такой, какой она, по ее мнению, заслуживала. Прозвучит, наверное, дико, но каждое самоубийство – это прямое оскорбление тех, кто старается выжить.

Отсюда к вопросу, надо ли самоубийц останавливать. Конечно, надо. Инстинкт самосохранения очень силен в каждом живом существе. Если этот инстинкт сдает, значит, человек находится в состоянии сильнейшего аффекта и не может рассуждать здраво. Например, понять, что смерть отменить не получится. Не получится вернуться и увидеть, что из этого вышло. И хорошо, что так, потому что из этого ничего никогда не выходит.

А как же тогда незаслуженно опоэтизированные ритуальные самоубийства, честь самурая и иже с ним? Чтобы это понять, надо вникнуть в процесс обучения этих самураев, и понять ту социальную структуру, в которой они жили. И почему эта структура была именно такой. Там много чего найдется, но только не свобода воли.