Турниры
Стивен Мульбергер пишет так:
читать дальшеXII век оказался не только свидетелем усиления самосознания среди рыцарского класса, но самосознания, которое стало частью европейской литературы. Рост грамотности сохранил грезы о рыцарях XII века как вдохновение для последующих романтиков.
Турниры XII века не были похожи на более поздние рыцарские турниры или формальные поединки. Скорее это были учебные войны, в которых две или более групп конных воинов сражались друг с другом ради добычи или славы. Турниры отличались от настоящих сражений только по двум пунктам. Во-первых, вокруг турнирного участка существовала зона безопасности. Во-вторых, главной целью воинов было не убить или ранить их противников, а захватить их экипировку и их самих.
Турниры предоставляли рыцарям XII века возможность поупражняться в их воинском искусстве и приобрести или потерять славу и богатство, когда не было настоящей войны. Это было очень опасное развлечение, и оно было популярно среди так называемых “молодых”, юных рыцарей, которые еще не остепенились, чтобы содержать семью и управлять своим собственным домом.
Воинственные манеры и образ жизни рыцаря XII века означали, что способные физически люди постоянно рисковали своей жизнью. Знатное семейство могли легко исчезнуть в течение одного поколения, естественным образом или в результате насильственных смертей.
Пример: Анри де Бурбур, французский кастелян XII века, имел не менее 12 сыновей, все от одной жены. Семеро нашли себя в церкви; из оставшихся пяти, двое погибли в юности, другой был ослеплен на турнире, а последние двое оказались не способными обзавестись потомством. Дочь унаследовала все, и принесла все владения Бурбура потомкам своего мужа.
К бурной и непредсказуемой жизни высших классов добавлялись споры о собственности. Жизнь знатного человека была очень дорогостоящей. Единственной надежной формой состояния в XII веке было владение землей и людьми: иными словами, владение имениями, замками, право на правосудие, право на трудовые повинности крестьян и на пошлины с торговцев и горожан. Для простых рыцарей можно было существовать благодаря щедрости какого-нибудь покровителя или, став наемником, но каждый рыцарь мечтал о независимости, о владении достаточной собственностью, чтобы стать, по крайней мере, мелким лордом, о том, чтобы передать эту собственность своим сыновьям. Каждый аристократ мужского пола хотел закончить свою жизнь независимым лордом, отцом-основателем богатого клана, предком знатной династии.
Но не каждый смог воплотить свою мечту. В XII веке, даже для младших сыновей знатных семейств было трудно получить необходимую часть фамильного наследства. Знать осознала, что если они будут продолжать делить свои семейные владения между всеми наследниками, как это было прежде в обычае, целые кланы станут слишком бедными, чтобы подтвердить свой аристократический статус. Для того чтобы не допустить этого, право первородства постепенно стало действовать в Англии и Северной Франции.
По праву первородства, старший сын наследовал основную часть владений отца, сохраняя, таким образом, основу семейного могущества нетронутым. Другие наследники получали мало или вообще ничего. Младшим сыновьям обычно даже не позволяли жениться. Такие браки могли привести к появлению детей, которые могли бы оспорить привилегированное положение потомков старшего сына. Отказом младшим сыновьям в праве на женитьбу и возможность иметь законных детей, обеспечивалось более надежное продолжение династии.
Во многих семьях, младших сыновей ожидало тяжелое будущее. Эти юные воины отправлялись, чтобы найти собственный путь в мире, приговоренные страдать от проклятья вечной “юности”.
Как я уже упоминал, юность была четкой стадией жизни в XII веке: юным был молодой аристократ, который еще не был главой собственного дома. Жизнь юноши была во многом привлекательной, полной войн и турниров. Беззаботный молодой рыцарь мог найти в том или другом возможность доказать свою ценность как воина и заслужить славу и богатство. Когда сражение заканчивалось, место проведения турнира или военный лагерь становились фоном для впечатляющего потворства собственным желаниям.
Церковные писатели считали турниры почти столь же греховными, как и несправедливая война. Роберт Мэннинг, монах XIII века, говорил, что турниры, служили для рыцарей отговоркой от всех семи смертных грехов:
Гордыня, свойственна одним
Зависть, свойственна другим
Гнев, проявленный в бою
Леность, когда удовольствие заменяет собой молитву
Жадность, до лошади противника
И его лат.
Чревоугодие на пиру
И последующий разврат.
Иными словами, они предоставляют все, чего могут пожелать энергичные юные рыцари.
Рискованная жизнь юношей притягивала многих старших сыновей, чьи отцы все еще были живы. Скучающие и расстроенные ожиданием своего наследства, они уходили или отсылались из дома, чтобы развлечься на турнирном ристалище. Часто наследника сопровождали юные рыцари – обычно сыновья вассалов его отца, которые должны были привыкнуть к его предводительству. В итоге, наследник, остепенившись, возвращался домой, чтобы жениться и завести потомство – если он не погибал до этого.
Для младшего сына, не было возможности жениться, вести семейную жизнь, иметь знатных потомков, если только он не сможет завоевать себе богатства своим мечом или найти юную наследницу или подходящую вдову, богатство которой, позволил бы ему превратиться из юноши в мужчину. Существование этого класса буйных, безответственных рыцарей делало их пушечным мясом своего времени, легко доступным для любого воинственного лорда. Они были основным составляющим крестоносного движения. Они обостряли жестокие стороны аристократической жизни, поскольку не существовало видов мирной деятельности, к которым они могли обратиться, без потери своего статуса.
Юноши оказали также и значительное культурное влияние. Романтический образ путешествующего рыцаря, появившийся в XII веке, идеализировал молодого рыцаря. Не случайно, приключения часто заканчивались женитьбой на прекрасной наследнице.
М. Пастуро:
читать дальшеТурниры служили основным развлечением рыцарей. В большей степени, чем война — где настоящие сражения были редкостью,— они составляли основу военной жизни и наиболее верный способ приобрести славу и состояние. Поэтому рыцарские романы и, в частности, цикл Круглого стола посвящают им значительную часть своего повествования.
Происхождение турниров известно довольно плохо. Возможно, они связаны с воинскими обычаями германцев. Их средневековая форма получила распространение на территории между Луарой и Маасом во второй половине XI века. И с этого времени, несмотря на многочисленные запреты церкви и некоторых суверенов, популярность их неуклонно росла. Там, где из-за введения Божьего мира частые войны прекратились, турниры предоставляли рыцарям единственную возможность реализовать свою излишнюю агрессивность, а также отличный предлог покинуть замок с его наскучившей монотонностью.
Впрочем, на протяжении XII и XIII веков церковь порицала эти пустые встречи для игры в сражение, часто служившие причиной смерти, порождавшие упорную ненависть и ослаблявшие силы христианского рыцарства, единственной заботой которого должна быть защита Святой земли. Однако эти запреты не приносили ощутимых результатов. И если некоторые суверены, например, Генрих II Плантагенет или Людовик Святой, поддерживали их, то большинство оказывались более терпимыми, даже те, кто, как Людовик VII или Филипп Август, относился к самим турнирам без особого уважения. Ведь именно их вассалы становились инициаторами, организаторами, а иногда и главными участниками подобных развлечений. Действительно, во второй половине XII века именно Франция, ее северная и западная части, представляли собой поистине райское местечко для любителей турниров.
Но кто же участвовал в этих состязаниях? В основном молодые, неженатые рыцари, не имевшие феодов, те, кто, объединившись в неугомонные банды, отправлялись на поиски приключений и богатых наследниц. Об этом мы уже говорили. Под предводительством какого-нибудь графского или княжеского сынка, они участвовали в турнирах на протяжении пяти, десяти, а иногда даже пятнадцати лет, ожидая возможности сделаться владельцем семейного феода. Для Уильяма Маршала такая полная странствий «спортивная молодость» продолжалась целых двадцать пять лет.
Турнир действительно можно назвать видом спорта. Даже командным видом спорта, поскольку конных поединков, где сражались бы один на один, не существовало до начала XIV века. А турнир XII века — это противостояние не отдельных воинов, но нескольких, хотя их правильное построение перед началом сражения быстро превращалось в беспорядочную свалку, где, как и на настоящем поле боя, бились небольшими группами, активно используя при этом различные опознавательные знаки. Скорее всего, именно турниры, а не войны стали в XII веке главной причиной распространения гербов среди представителей знати. Этот командный вид спорта приносил и денежную прибыль. В этой области существовали свои профессионалы, продававшие собственные услуги тем группам участников, которые предлагали наиболее высокую цену.
Некоторые из них, объединившись вдвоем или втроем, специализировались на каком-нибудь одном определенном виде боя. В этом случае они особенно ценились. Кроме того, турнир, возможно, в большей степени, чем война, служил источником обогащения участвовавших в нем рыцарей. Противника захватывали в плен, отнимали оружие, сбрую, коня. Множество сделок и взаимных обещаний совершалось как в пылу сражения, так и после его окончания. На этом делались целые состояния.
Например, «История Уильяма Маршала» повествует о том, как за десять месяцев будущий регент Англии, участвуя в турнирах вместе со своим грозным напарником, фламандцем Роже де Гаити, сумел получить выкуп с трехсот рыцарей ! Конечно, подобная доблесть сопровождалась определенным риском, ведь турнир — исключительно опасный вид спорта. Многочисленные раненые, убитые — не редкость, причем церковь зачастую отказывала им в христианском погребении. Использование «куртуазного» оружия с тупыми остриями и лезвиями и даже сделанного из дерева очень медленно получало распространение. Вплоть до середины XIII века вооружение участников турниров ничем не отличалось от оружия настоящих воинов.
Однако если турниры и напоминали войну, они не были ею. Турниры воспринимались как радостное событие. Кроме периода Великого поста, их устраивали с февраля по ноябрь каждые пятнадцать дней на территории своей же провинции, но не в крупных городах, а возле одиноких крепостей, на границе двух княжеств или феодов. Их не проводили ни на сельской площади, ни на подступах к замку, а выбирали ровное поле, ланды или луг, где пространство не ограничено. Самому турниру предшествовала серьезная подготовка.
Сеньор, бравший на себя его организацию, за несколько недель должен был объявить по всей округе время и место его проведения. Также ему следовало послать гонцов в соседние провинции, обеспечить жилье участникам (иногда их съезжалось несколько сотен) и тем, кто их сопровождал, запасти продовольствие, подготовить трибуны, палатки, конюшни, светские развлечения и увеселения для народа. Каждый турнир становился праздником, собиравшим множество людей. И если в самом сражении участвовали только аристократы, то «поболеть» за них разрешалось выходцам из любых социальных слоев. Этот праздник служил, кроме того, и ярмаркой, за счет которой существовали целые толпы артистов, фокусников, поваров, торговцев, нищих и преступников.
Турнир продолжался в течение нескольких дней, обычно трех. Сражения начинались на рассвете, сразу после утрени, и заканчивались только вечером, перед церковной службой. Несколько лагерей — созданных по географическому или феодальному признаку,— сражались друг с другом, сначала по очереди, затем одновременно. На поле царила такая неразбериха, что герольдам, специальным глашатаям, приходилось вести для зрителей своеобразный репортаж: описывать основные воинские подвиги и выкрикивать имена тех, кто их совершил. Вечера посвящались перевязыванию ран, пирам, музыке, танцам, любовным интрижкам. На следующее утро все начиналось заново. Вечером последнего дня, когда каждый подсчитывал свои доходы, самая знатная дама вручала рыцарю, отличившемуся в бою особой доблестью и куртуазностью, символическое вознаграждение. В литературных произведениях в этом качестве выступает щука, обладавшая, как полагали, свойствами талисмана. Ланселот, когда он участвовал в турнирах, всегда выходил победителем. Если же он отсутствовал, приз доставался его кузену Борсу, реже — Говену.
В целом, романы артуровского цикла как бы несколько опережали действительность: уже в конце XII века они описывали частные поединки, воспевали личную отвагу и предоставляли женщинам главную роль в определении победителей. А в реальности турниры
станут приносить славу и приобретут куртуазный и утонченный оттенок только в следующем веке.