Средневековая горожанка, Англия

[MirrinMinttu]

В средневековой Англии различие между городом и деревней не было таким резким, как в наши дни.

Горожанки, как и крестьянки, ходили за овцами и лошадьми, держали птицу и свиней, выращивали овощи и зелень в своих садиках. Они так же варили эль, как и крестьянки, также им торговали, и так же записывали этот бизнес, как правило, на своих мужей.

У горожанок было одно преимущество: городская жизнь, ориентированная, кроме ремесел, на коммерцию, открывала для женщин более широкие просторы для деятельности. Поэтому в конце 13-го века города начали оттягивать женщин из близлежащих деревень. Разумеется, тогда ни одна женщина не могла вот просто так явиться в город и начать, скажем, заниматься торговлей или ремеслом. Бюрократия и в 13-м веке не уступала нынешней, если не превосходила. Тем не менее, чаще всего риск для женщины быть задержанной за бродяжничество оправдывался, и она ухитрялась осесть в городе. После эпидемии Черной Смерти высокие ставки оказались настолько привлекательными для крестьянок, что миграция в города стала массовой и более свободной. В Йоркшире, например, были годы, когда количество женщин, платящих налог, перевешивало количество мужчин-налогоплательщиков.

Иметь свое место на рынке, не платя за него, было большой привилегией, дозволенной только тем, кто имел городские свободы. Право это ревниво охранялось, но всегда находились лазейки, при помощи которых и женщины, и мужчины, проникали в сословие горожан. Например, в Шропшире сохранилась запись судебного дела против Родни Хилтона, который между 1293 и 1349 гг сдавал жилье трем таким «нелегальным иммигранткам», сестрам Элис, Кристине и Джулиане из близлежащей области Илли. Не сказать, чтобы это были очень благонравные женщины. Они, собственно, попались на недовесе муки и недоливе эля, которыми они торговали. То, что торговки жили в городе нелегально, выяснилось в процессе. Джулиана также перетянула в город свою дочь Маргарет, профессией которой оказалась... кража овец.

Городская жизнь для очень многих женщин, перебравшихся в города в поисках лучшей доли, и в Средние века не была более милосердной, чем в наши дни. Огромное их количество жило где-то между бедность и нищетой, селясь комуннами в пригородах, в трущобах, стараясь выжить вместе. Разумеется, то же можно сказать и о мужчинах. Во всяком случае, в 1322-м, в Лондоне, толпа, ринувшаяся за продуктами и одеждой, раздаваемых доминиканцами, затоптала насмерть 29 женщин и 26 мужчин.

В конце 13-го – начале 14-го веков среди многих крестьянских девушек стало практически традицией уезжать до замужества в город в прислуги. Те, кто имел в планах вернуться в деревню, хотели не только заработать, но и обучиться вести хозяйство. Они были очень молоды, обычный возраст, в котором деревенские девушки приходили в городские дома неумехами, был 12 лет. Поэтому чаще всего их первым контрактом был контракт у родственников или хороших знакомых.

Многие выходили замуж в городе, за мужчин, которые также работали прислугой. Их контракты, как правило, предусматривали пункт, что они могут отказаться от работы во время действия контракта, если решат выйти замуж. Были определенные дни и места, когда и где заключались контракты, обычно на Рождество или день Иоанна Крестителя. Эти девушки находились в городе легально, имели контракты с хозяевами, и резво подавали на хозяина в суд, если тот нарушал условия. Например, некая Элис Шивенгтон из Лондона, швея, подала на хозяина в суд за то, что тот снизил ей контрактную плату в 16 шиллингов в год. Лучше бы она этого, конечно, не делала, потому что суд быстро выяснил, что Элис, под предлогом боли в глазах, делала часть работы на стороне. Поэтому суд поставил, что она должна вернуть хозяину некоторую переплату, а не получить с него.

Были также противоположные примеры. Неопытные молодки были большой приманкой для торговцев живым товаром. Некоторые сеньоры сторого следили за тем, чтобы ни одна служанка в зоне их юрисдикции не была принуждена работодателем заниматься проституцией против ее желания. Например, на землях епископа Винчестера любая девушка могла найти у властей защиту. А вот Элин Батлер, которую нанял в Лондон Томас Боуд, повезло меньше. Она отказалась заниматься проституцией по требованию хозяина, и он, не вдаваясь в подробности, обвинил ее в нарушении контракта. Девушка попала в тюрьму, потому что не могла вернуть полученные предоплатой деньги. В суде сохранилось только ее ходатайство о пересмотре приговора, но неизвестно, чем закончилось дело. Не секрет, что большинство городских чиновников в Лондоне ничего особенного в проституции не видела, пока бордели выполняли то, что предписывалось им законом и оплачивали свои дицензии. К тому же девушки, приехавшие в город без предварительного договора, и оставшиеся без места, зачастую находили бордель лучшим выходом, чем возвращение в деревню без гроша в кармане.

К чести Средних веков нужно сказать, что уже в 1492 году в Ковентри бордели были запрещены законом, а находящиеся там женщины определены на службу «до тех пор, пока они не выйдут замуж». Трудно поверить в наш век жестоких сердец, что горожане Ковентри устроили сбор приданого для бедняг, и организовали целую сеть помощи в обзаведении хозяйством тем, кто на этих девушках женился. А в 1546 г. лицензирование борделей и вовсе прекратилось. На торговлю женщинами перестали смотреть, как на законный бизнес.

Некоторые историки (например, Джереми Голдберг) утверждают, что годы экономического подъема после Черной Смерти сделали женщин более свободными и независимыми почти до резкого экономического спада конца 15-го века, когда работы стало не хватать, и для женщины снова стилем жизни стала роль жены при муже. Хотелось бы верить, но факты, которые приводит Генриетта Лейзер, эту теорию не поддерживают. В Йорке в те времена только 1% женщин имел статус вольных горожанок. Женщины не занимали никаких общественно значимых позиций в гильдиях. В 1400-м году в том же Йорке был издан указ, согласно которому «ни одна женщина, независимо от ее статуса и положения, не может быть одной из нас, ткачей и портных, если она не получила для этого специального обучения и не прошла ученичество». В 1461-м году ткачи Бристоля протестовали против того, что женщины отнимают у них работу, в 1511-м простесты против работающих женщин прошли в Норвиче.

Хотя женщины крайне редко сами входили в гильдии, это не значит, что они не занимались ремеслами. Просто они работали в качестве членов семьи вместе со своими мужьями-ремесленниками. Например, известен случай, когда мастеру позволили взять двух учеников, а не разрешенного законом одного, потому, что он не был женат. А так и жены, и дочери, занимались тем ремеслом, которым занимались их семьи: и доспехи клепали, и седла делали, и обувь шили. Никакая работа не считалась «не женской».

Большинство гильдий не примало в свои ряды женщин, и даже запрещало челнам гильдии работать вместе с женщинами, если те не являются их женами или дочерьми, или семьей хозяина. Тем не менее, были случаи, когда женщина могла получить статус femme sole – если она была замужем и жила в Лондоне, Линкольне или Эксетере. Такая женщина становилась полностью ответственной за свой бизнес, включая его опасности: если жена не отвечала за долги мужа, то femme sole несла полную ответственность за неудачи. Муж мог ей помочь, если на то было его желание, но не обязан.

Историкам известна автобиография Марджери Кемп, которую она надиктовала в 1438-м году, став членом престижного в Линне экономического органа св. Тринити. Она была дочерью человека, пять раз избиравшегося мэром города, поэтому средства у нее были для начала своего дела. В статусе femme sole она стала одной из самых успешных производителей эля, очень разбогатела. Потом чередой пошли несчастья: было загублено несколько партий эля, убытки были огромны. Она спасает, что можно спасти, организовывает передвижную мельницу, но наталкивается на явный саботаж со стороны подкупленного слуги. Я не совсем поняла, почему в текстах русскоязычной Википедии говорится о шерсти. Генриетта Лейзер пишет про эль. Марджери была замужней женщиной, но после такой череды несчастий она решила, в духе времени, что Бог наказал ее за тщеславие, и ушла в религию. Интересно, что будучи уже довольно известной религиозной писательницей, она, получив наследство, собрала кредиторов своего мужа, и публично заявила, что выплатит его долги, если он освободит ее от необходимости исполнять супружеский долг. Википедия говорит, что они с мужем договорились о «безгрешном браке». Можно назвать это и договором)))