Когда короли могут не всё

[MirrinMinttu]

Найджел Сол пишет про браки английских королей в книге «Три Ричарда».

Брак был важен для королей по двум причинам. Во-первых, по причине биологической: именно при наличии непресекающейся линии наследования династия могла укрепить свои позиции. Во-вторых, брак имел четкие политические функции. При помощи королевских браков формировались политические альянсы, укреплялись социальные связи, примирялись нации.

Именно второй фактор объясняет наличии большого количества королев французского происхождения в средневековой Англии: Элеонора Аквитанская, Элеонора Прованская, Изабелла Ангулемская, Катарина Валуа и Изабелла – «Французская Волчица». В стороне от общей тенденции стоят три брака, браки трех Ричардов. Жена Ричарда I была из Наварры, жена Ричарда II – из Богемии, и женой Ричарда III стала англичанка. В династическом смысле все три брака были фиаско. Эти короли остались без наследников.

Ричард I женился на Кипре, в Лимассоле, на дочери короля Наварры Санчо. Беренгария не была той женой, которую хотел бы для своего сына Генри II. Генри замахивался выше, гораздо выше. Он наметил в жены своему второму сыну леди Элис, дочь короля Луи VII Французского. Дело было не только в том, что король хотел со спокойной душой принять участие в крестовом походе. Был у него план задержаться на Востоке на некоторое время, и ничто не было бы лучшей гарантией мира между Англией и Францией, чем Элис при английском дворе. В результате 12-летняя девочка была передана королю Генри, и, поскольку Ричарду было около 12 лет тоже, никто не сомневался, что они вырастут вместе и полюбят друг друга. О помолвке объявляли не один раз, но... и через 20 лет пара не поженилась.

Конечно, поползли сплетни. Роджер Ходен и Джеральд Уэльсский утверждали, что король соблазнил Элис, а принц заявил, что никогда не женится на любовнице отца. Были ли для этих сплетен основания – мы не знаем, но известно, что Филипп, который стал королем Франции, спорил с Генри насчет одной области Нормандии, согласившись считать эту область приданным леди Элис. Здесь была потенциальная опасность, что если Элис умрет бездетной, эта область Нормандии будет затребована Филиппом обратно, потому что она считалась бы «женской землей», переходящей не к мужу, а к детям владелицы. Очевидно, Генри решил не рисковать. А леди Элис лишилась репутации и осталась незамужней.

Когда Ричард стал королем, он был вынужден предложить Филиппу компромисс: они отправляются в крестовый поход вместе, и ни у кого не будет возможности воспользоваться отсутствием соседа-короля. Филипп, который и сам был связан клятвой участия, согласился с одним условием: если Ричард подтвердить свое обручение с леди Элис, что Ричард и сделал.

Но не только Франция была угрозой для колониальных владений Ричарда. Он ссорился и с правителем Тулузы, Рэймондом V, из-за Курси, области, входившей в Аквитанию. Если войну, длившуюся 6 лет, можно назвать ссорой. Отправиться на Восток, зная, что Рэймонд немедленно оккупирует Курси, Ричард не мог – все историки подчеркивают, что Ричард был особенно привязан именно к своим французским владениям. Значит, ему нужен был на юге союзник, и Ричард начал тайные переговоры с Санчо, королем Наварры. Из хроник известно, что во время переговоров обсуждались возможности семейных связей, и что Ричард согласился жениться на Беренгарии. Но в крестовый поход он отправился, не подтвердив обручения. А Беренгария отправилась в Италию, чтобы встретиться там со своим женихом.

Филипп ничего не знал, но этот альянс в какой-то момент стала невозможно держать от него в тайне. В марте 1191 года Ричард был вынужден объявить своему наиважнейшему союзнику, что он не женится на его сестре. Увы, рыцарь без страха и упрека сделал это, очернив леди Элис основательно. Он заявил, что леди Элис стала любовницей короля Генри, и даже родила тому сына. Разумеется, он нашел и свидетелей, с готовностью данный факт подтвердивших. Разговор пока шел приватно, но Ричард дал понять, что не поколеблется оговорить леди Элис перед всем светом. Филипп сдался. Репутацию своей сестры он оценил в 10 000 марок, освободив за эту сумму Ричарда от его слова. После этого два короля разошлись, каждый в свою сторону. Ричард отправился на Кипр, где и женился на Беренгарии.

Стоила ли игра свеч? Как оказалось, не стоила. Со временем англо-наваррские отношения стали весьма холодными, и не в последнюю очередь потому, что Ричард и Беренгарии не только не имели детей, но и вообще провели вместе совершенно ничтожное количество времени. Найджел Сол довольно сдержанно относится к предположению, что этот брак остался фиктивным из-за гомосексуальности Ричарда. Он напоминает, что, во-первых, у Ричарда был бастард – Филипп, кстати его звали. И что любовные отношения между молодыми рыцарями в те времена отнюдь не были исключением, скорее правилом. Так что Ричард, по его мнению, был бисексуалом, и его бездетность не могла быть объяснена невозможностью для него сексуальной связи с женщиной. Скорее всего, Ричард и Беренгария просто невзлюбили друг друга.

Ричард II оказался на троне необрученным по простой причине: его родители были слишком заняты друг другом. Здесь была и невероятно пылкая любовь, и долгая болезнь Черного Принца... В общем, родителям было не до сына. Тем не менее, юный король среди монархов Европы котировался очень высоко. Уже в первый месяц ему предложили своих дочерей Шарль V Французский и Шарль Наваррский. Чуть позже – Роберт Шотландский и Висконти, герцог Миланский. Но Ричард и его ближний круг нацелился на Анну Богемскую. Почему? Богемия для англичан была далекой страной, о которой они мало что знали. Брат Анны поставил очень жесткие условия. Отец Анны провел большую часть жизни при французском дворе, его отец погиб, сражаясь на стороне французов при Кресси. Тетка Анны была женой короля Жана Доброго. Найджел Сол считает, что именно профранцузские настроение Люксембургского семейства и сделали брак с Анной Богемской таким привлекательным для Англии.

Вышла промашка. Англичане расчитывали оторвать Империю от Франции, и построить англо-германский союз, но король Венцель был слишком ненадежным союзником, который и пальцем не пошевелил ради Англии. Неудивительно, что в Англии брак Ричарда вызвал довольно негативную реакцию: вместо того, чтобы жениться на даме Висконти и получить головокружительное приданое, Ричард с советниками заплатили безумные деньги Венцелю ни за что. А потом вмешалась болезнь, и Анна умерла – бездетной. Второй брак Ричарда II был политически более успешным, но его жена была еще ребенком. Брак был чисто политический, и никакой возможности в обозримом будущем в плане наследника Ричарду не открывал. Похоже, что Ричард стал играть именно этой картой, проводя политику «разделяй и властвуй» в вопросе назначения своего преемника. Ему было, на чем играть. Партия дяди Лайонела была сильна правом старшего сына, но это правo там передавалось по женской линии. Партия дядя Гонта была сильна наличием сыновей, но Джон Гонт не был старшим сыном. Их Ричард и стравливал. Хроники действительно утверждают, что Ричард назначил своим наследником графа Марша – в 1385 году. Но вот уже в 1389 он с энтузиазмом встречает вернувшегося из испанского похода дядю Гонта. По всему понятно, что сам Джон Гонт в короли не метил, но очень аккуратно строил имидж своего сына в глазах придворных и народа. А Ричард позволял всем им ломать головы и предполагать. Игра для человека с железными нервами, в которой так прославилась в будущем королева Элизабет, но которая была тяжеловата для Ричарда.

В отличие от своих тезок, Ричард III наследника имел. Наверное, никто и никогда с точностью не скажет, почему именно Ричард женился на Анне Невилл. Те, кто его не любит, будут утверждать, что из чистой жадности: она и ее сестра Изабель унаследовали земли богатейшего лорда Англии, графа Варвика. Те, кому Ричард нравится, будут говорить о том, что Ричард предотвратил трагедию в доме брата, и забрал оттуда потенциальный камень преткновения, Анну, поместив ее вне пределов досягаемости для слишком нечистоплотных соискателей – в монастырь. А, познакомившись в результате этой операции, Анна и Ричард полюбили друг друга. Я лично верю версии любви, и совсем не из романтических соображений. Ричард Глочестер был практичен прежде всего. Практичен, эффективен, и отнюдь не глуп. Он не мог не знать, что в роду Анны мальчики рождались крайне редко. Поэтому рождение у них сына было просто подарком судьбы – недолгим, как выяснилось. Мальчик был болезненным, и умер (хотя почему умер – это еще вопрос).

После смерти жены и сына Ричард был обречен назначить преемника из линии непрямой. Известно, что при жизни Анны он согласился на племянника в качестве наследника, но потом оставил эту идею, когда жена умерла: сын Изабель тоже был слабеньким во всех отношених. Найджел Сол ничего не говорит о предположении, что один из сыновей Эдуарда остался жив, и Ричард планировал назначить в наследники именно его. Со своей стороны, я не понимаю, почему никто не рассматривает возможность, что Ричард мог жениться и получить прямого наследника. В конце концов, его поражение было полной неожиданностью и для Генри Тюдора, и для самого Ричарда, и для историков. Он не должен был проиграть – но проиграл. Правда, нельзя не признать, что этот Ричард оказался еще более изолированным, чем его тезки. У тех были и политические связи, и семья, свой Дом. А вот у Ричарда III их просто не было. Он слишком долго был просто помощником своего брата, и слишком недолго королем, да еще и королем с испорченной репутацией.

Как ни крути, королева была личностью, вокруг которой строилась сила королевского дома, династии. Она была консортом, обладающим в отсутствие короля равной властью. Она была центром династии. К позднему Средневековью роль королев формально сжалась до роли продолжительниц рода, но только формально. У королев был свой двор, свое хозяйство, своя печать, свой канцлер. И каждая королева могла стать по-своему влиятельной личностью. Та же Анна Богемская была встречена в Англии без всякого энтузиазма – мягко говоря. Но уже через несколько лет ситуация стала совсем другой. В 1381 она упросила короля помиловать участников Великого Бунта. В 1384 она спасла жизнь мэра Лондона. В 1388 она пыталась спасти лордов, повинных в казни Саймона Берли – безуспешно в этот раз. В 1392 она упросила мужа помиловать горожан Лондона, у которых Ричард забрал их привилегии в отместку за то, что они не дали ему заем.

А вот королева Ричарда I никогда и не выказывала никакого интереса ни к делам своего мужа, ни к жизни его подданных, ни, собственно, к нему самому. Она просто жила своей жизнью во Франции, имела свой двор, и больше знать ничего не хотела. Да и сам Ричард не сделал ни одной попытки как-то вовлечь жену в обычную для королевы государственную жизнь.

О роли жены Ричарда III говорить не приходится: она не успела ничего.