Ричард Глочестер оказывается на перепутье

[MirrinMinttu]

Пока в Лондоне происходили трагические события, связанные со смертью герцога Кларенса, Ричард Глочестер занимался своими делами на севере. Отстраивал крепости, укреплял замки, приводил в порядок дороги, заводил связи в приграничье. Из списков трат герцога можно понять, что в личных расходах он был экономен уже в те годы. Он всегда любил красоту и качество в доспехах, одежде и оружии, но эта любовь была у него довольно функциональной. В то же время, его царственный брат Эдуард полностью вошел во вкус роскошной жизни, дорогих одежд, изысканных вин. Еще больше любила роскошь его жена. Как писал биограф Эдварда IV Хабингдон, «Эдвард жил ради удовольствий, Ричард – ради чести».

Благо, французское золото короля Луи позволяло английскому королю тратить, не задумываясь. За будущее династии и королевства Эдвард не беспокоился: одна из его дочерей (Элизабет) была обручена с французским дофином, другая (Сесили) – с наследником трона Шотландии, Анна должна была стать женой сына императора Максимиллиана, Катарина – женой испанского инфанта, сын Эдвард был обручен со старшей дочерью герцога Бретонского, и даже пятилетнего Ричарда обручили с наследницей Норфолков.

И у герцога Глочестера если и были в тот период неприятности, то только дома.

О его жене известно очень мало, потому что не в манере летописцев того времени было описывать жизнь даже соправительниц своих монархов, не говоря о каких-то герцогинях. Все, что о них известно – это даты рождения, даты замужества, даты рождения детей, и день смерти. От королевы Вудвилл остался хотя бы список ее гардероба.

По косвенным документам и письмам можно понять, что маленький Эдвард не был единственным ребенком Ричарда Глочестера и Анны Невилл. В некоторых записях явно говорится о детях. Но после смерти Ричарда столько относящихся к его жизни документов было просто уничтожено, что абсолютно неизвестно, сколько эти дети прожили. Во всяком случае, достаточно, чтобы у них был гувернер. Очевидно, Ричерд и Анна пережили смерть нескольких своих детей.

Проблемой и Анны, и Изабель Невилл было их хрупкое сложение и слабое здоровье, которые повлияли и на жизнеспособность рождавшихся у них детей. Оба выживших, и у Кларенса, и у Глочестера, были слабы здоровьем. И Анна в свое время умрет практически так же, как Изабель – от «слабости», как тогда записывали, подразумевая под этим то ли анемию, то ли кровотечение, то ли больное сердце, то ли еще что. И обеих сестер будут считать отравленными, хотя нет никаких свидетельств того, что они не были любимы и оберегаемы своими мужьями. Обратные свидетельства, свидетельства привязанности, сохранились, но люди любят страшные сплетни.

Тучи на головой Эдварда стали сгущиться уже в 1478 году, когда Джеймс Шотландский явно затеял с соседями двойную игру, несмотря на то, что его наследник был обручен с английской принцессой, и что приданое принцессы выплачивалось Шотландии согласно договору. Эдвард понимал, что Джеймса надо вернуть в русло, но Эдвард стал ленив. Ему крупно повезло, что Ричард Глочестер на севере не карман себе набивал, а укреплял границу, потому что в 1482 году там началась настоящая война. Собственно, мы знаем, что ни один солдат короля Джеймса не успел ногой ступить на английскую территорию, как Ричард с войском в 23 000 воинов осадил крепость Бервик, считающуюся воротами к Эдинбургу. Что-то из военного дела бывший граф Марш, талантливый воин, еще помнил, потому что обеспокоился направить для осаждающей армии и дополнительные средства, и даже своего личного врача.

Бервик был настолько мощно укрепленной крепостью, что сидеть бы под ней Ричарду долго, если бы он не был Ричардом. Этот невероятный герцог сделал невиданное по тем временам: оставив небольшие, но отборные силы у замка Бервик (4 000 человек), Ричард с остальными силами немедленно отправился на Эдинбург. Король Джеймс был в изрядном шоке, увидев под стенами своей столицы английское войско, которого по всем правилам военной науки там не должно было быть. По дороге Ричард, идущий быстрым маршем, действовал так, как это было принято в былые дни: оставлял в покое городки и села, где его встречали миролюбиво, и сжигал те, где встречал сопротивление.

Король Джеймс спрятался в замке Эдинбурга и замер там, надеясь, очевидно, на чудо. Чуда не случилось, случились шотландские лорды, которые поняли, что пора брать инициативу в собственные руки, иначе они окажутся и без собственного королевства, и без столицы. К Ричарду были направлены парламентеры, и мир был заключен. Герцог Глочестер потребовал, чтобы они вернули его брату деньги, которые успели получать в счет приданного принцессы Сесили, и чтобы они сдали Бервик. О браке принцессы с сыном Джеймса в данных условиях Ричард выразился в том смысле, что это решать его брату, а сам он в не считает данный брак большой честью для Англии.

На пути в Лондон Глочестера чествовали, как героя, что он полностью заслужил, и в Лондоне прием королем и парламентом рапорта о действиях в Шотландии и принятых мерах был встречен более, чем горячо. Откровенно говоря, англичане очень соскучились по военным победам. Их торжество не омрачил даже факт, что шотландский поход обошелся английской казне в кругленькую сумму 100 000 фунтов.

Случилось так, что Мэри Бургундская, жена императора Максимиллиана, умерла после четырех лет брака, оставив двоих детей, мальчика и девочку. Хитроумный король Луи увидел в этом реальную возможность получить, наконец, вполне бескровным путем богатую Бургундию, начал энергично подготавливать обручение дочери императора с дофином, что подразумевало расторжение обручения дофина с дочерью Эдварда Английского. По правде сказать, королю Луи изрядно надоело выплачивать английской короне пенсию за то, чтобы англичане оставили Францию в покое. Не то, чтобы король Франции был как-то особенно коварен. Он платил честно и в срок, пока видел в этом выгоду и необходимость. Для него договоры не были чем-то незыблемым и неизменным, они были просто временными реакциями на требования обстоятельств. Менялись обстоятельства – теряли смысл договоры.

Для Эдварда ситуация была точным повторением той, в которой он счел необходимым наказать короля Шотландии. Он просто не мог не отреагировать теми же мерами на действия короля Франции. И король Эдвард объявил сбор войск для вторжения во Францию, чтобы преподать французам тот же урок, который получили шотландцы. Излишне говорить, что Ричард Глочестер встретил объявление с энтузиазмом: договор с Луи всегда был ему отвратителен. Но не меньший энтузиазм высказали и прочие лорды королевства. То ли действительно оскорбление, нанесенное их принцессе, было непростительным по тем временам, то ли у них было время прожить французское золото, и устыдиться, что они продались за такие скромные суммы.

При дворе ни о чем другом не говорил, как о величии нации, феодальные лорды в своих поместьях сзывали вассалов и стряхивали паутину со своих щитов. Но... короля Луи словно сама судьба хранила. Эдвард не успел вторгнуться во Францию, он умер. Еще не старый годами, на 41-м году жизни, он проигнорировал недомогание, которое счел неопасным. Но годы безделья, пьянства и обжорства сделали свое дело. 9 апреля 1483 года король Эдвард IV скоропостижно скончался в Вестминстере, не успев ни сделать завещания, ни вызвать сына из Людлоу, ни брата с севера. Очевидно, это был инсульт. Корону, которую он отвоевал дважды, передать должным образом Эдвард не сумел.

Ричард, таким образом, оказался на перепутье. Он мог продолжать служить короне, но это означало бы службу Вудвиллам, откровенно разворовывающим страну. Или он, по моральному праву, мог сам стать королем. На этом заканчивается хроника Каролины Халстед о Ричарде Глочестере.