Do or die
Если крестоносцы ожидали, что император Византии Алексис возьмет на себя руководство военными действиями в Малой Азии, они ошиблись. Алексис ограничился тем, что дал им пару своих генералов в качестве консультантов, и рассказал о стратегии и тактике сельджуков. С этим первая партия крестоносцев и отправилась воевать: Годфрид, Боэмунд, Танкред, Роберт Фландрский и Раймунд Тулузский. В Малой Азии армию встретил не кто иной, как Пётр Отшельник с небольшим числом уцелевших участников «народного крестового».
читать дальшеПервым городом, который они осадили, была Никея. Бывший византийский город стал столицей Румского султаната. По какой-то причине, султан Кылыч-Арслан не совсем понял, кого именно он разгромил год назад. Он знал, что крестоносцев, но не понимал, что те люди, которые кинулись грабить пригороды его столицы, не были воинами. Поэтому он был совершенно уверен, что и вторую армию крестоносцев он разгромит без одышки. В тот момент он воевал в другом месте, под Мелитеной, спокойно оставив в Никее и казну, и семью.
Когда началась осада Никеи, у осаждавших с продуктами было хуже, чем у осажденных, пока Боэмунд не организовал поставку фуража морем и сушей. Годфрид расположился у восточных стен, Боэмунд – у северных, а Раймунд с епископом Адемаром – у южных. Осада началась 14 мая 1097 года. А уже 16 мая защитники устроили вылазку, которая стоила им двухсот человек, зато они успели послать гонца к султана. 20 мая авангард армии султана был у Никеи, где его разбили Роберт Фландрский и Раймунд, а на следующий день друг против друга стояли уже армии. Битва у Никеи была долгой, до поздней ночи, но султан был разбит, и остатки его войск бежали.
Что касается сил армий и понесенных ими потерь, то их все оценивают, опять же, по разному. Русскоязычная вики утверждает, что у крестоносцев было около 60 000, а у сельджуков около 80 000, и что потери составили 5 000 и 25 000 убитыми соответственно. Англоязычная вики более сдержана, давая крестоносцам за всё про всё тысяч 35, а сельджукам и вовсе 10 000 плюс гарнизон Никеи. Потери сторон обозначены как «неизвестно». Французы и силы, и потери обеих сторон обозначили, как неизвестные, финны повторили то, что написано в англоязычной вики, то же самое сделали немцы и испанцы. Так что не знаю, с чего такие сильные расхождения.
Затем стали прибывать остальные силы крестоносцев: Куртгёз со своими норманнами и... византийцы. Как оказалось, византийцы, с небольшими силами в 2000 человек и несколькими судами, которые они перевезли и спустили на озеро, прибыли в Никею не просто так: хитроумный император Алексис проинструктировал генерала Мануила Вутумита договориться с жителями города так, чтобы те открыли во время штурма ворота именно византийцам, дав императору тем самым право заявить, что Никею взяли византийцы. Так и было сделано 19 июня.
Крестоносцы узнали об интриге довольно быстро. Разумеется, с их точки зрения византийская дипломатия выглядела прямым предательством союзников: гибли франки, а плоды победы получили византийцы. Крестоносцы, изнуренные штурмом, оказались в ситуации, когда у них вдруг не было ни поставок, ни денег, ни возможности хотя бы войти в город группой больше, чем 10 человек. Отправиться дальше они не могли без фуража. А фураж им не дали, пока все они, включая и Танкреда на этот раз, не поклялись в верности императору Алексису. Только после этого с ними поделились кое-какой добычей и отпустили восвояси.
Как показали дальнейшие события, Алексис поступил довольно глупо. Если раньше, после отказа возглавить поход, ему просто не доверяли, то после рокировки у стен Никеи византийцев франки люто возненавидели.
От Никеи крестоносцы отправились к Антиохии, и император Алексис отправил с ними своего человека, Татикия, который должен был за ними присматривать: поклялись в верности императору – отдавайте ему взятые вами города. Франки на византийцев косились, но терпели, потому что Татикий убедительно утверждал, что вот прямо скоро к франкам присоединится большая армия византийцев, и вместе он победят всех неверных.
Очевидно, из соображений того, что отдельным группам крестоносцев будет легче добывать пропитание, и двигаться они будут быстрее, крестоносцы разделились на две группы, норманнов и франков, и двинулись к Антиохии разными путями, договорившись встретиться в Дорилеуме.
1 июля группа норманнов была атакована недобитым у Никеи султаном Кылыч-Арсланом. Тот уже собрал себе новое войско, и расчитывал разделатся с норманнами при помощи лучников. Но этому султану явно не сопутствовала удача: норманны просто сформировали «сжатый кулак», отправив гонцов к французам, и приготовились ждать. Турки, кружащие вокруг сгруппировавшихся в глухой защите норманнов, просто не предусмотрели, что очень скоро Годфрид Бульонский ударит им в тыл, а епископ Адемар – с фланга. Не испытывая желания сражаться против всей армии крестоносцев, турки бежали, и путь на Антиохию был открыт.
И все же, крестоносцы потеряли на этом переходе одного из своих лидеров: брат Годфрида, Балдуин Бульонский, решил потратить силы и энергию на постройку своего собственного будущего. В Европу ему возвращаться было некуда и незачем, и он убедился, что его товарищи по походу времени зря не теряют: они высылали небольшие группы своих войск для занятия городов, мимо которых проходили крестоносцы, а чей флаг над городом, того и город. Дело доходило до вооруженных конфликтов между разными группами.
Балдуину повезло: его помощь понадобилась правителю Эдессы Торосу. Балдуин за помощь много не запросил, всего лишь потребовал, чтобы Торос его усыновил и назначил своим преемником. Через несколько месяцев в городе вдруг поднялось восстание против Тороса, и осенью 1098 года Балдуин уже был полноправным правителем Эдессы. Через год он уже завоевал себе земли по обоим берегам Евфрата, и из безземельного нобля сталь силой, с которой надо было считаться.
Балдуин не был исключением. Его силы состояли именно из рыцарей, свернувших с дороги на Иерусалим.
20 октября 1097 года крестоносцы осадили Антиохию. Хотя осада это была более или менее частичная: город был просто слишком велик для того, чтобы осадить его имеющимися силами. Как писал Стефан Блуасский "a city great beyond belief, very strong and unassailable". Застряли они под Антиохией на 8 месяцев, дважды отбивая помощь, приходившую осажденным, страдая от холода, голода и начавшихся внутренних распрей. В мае 1098 положение стало критическим: на помощь Антиохии шел Кербога с армией. Боэмунду удалось подкупить одного из стражников города, армянина, и крестоносцы ворвались, наконец, в Антиохию.
Тем не менее, они теперь сами оказались в положении осажденных: армия Кербоги обложила город. И тут случилось одно из многочисленных чудес (или «чудес», если угодно), оказывавших в те времена решающее влияние на ход событий. Один из монахов, Питер Бартоломью, еще в феврале начал видеть во сне св. Андрея (Первозванного), который говорил ему, что в Антиохии находится копье Лонгина – то самое, которым римлянин Лонгин вонзил в Христа, распятого на кресте. Св. Андрей требовал, чтобы монах сказал об этом Раймунду Тулузскому, но тот медлил. Тогда монах стал терять зрение, что отнес на счет гнева святого, но что, скорее всего, было явлением чисто психосоматическим, если вообще не следствием голода. Судя по дальнейшей судьбе этого монаха, личностью он был крайне экзольтированной.
Монах так и не сказал ничего, но, когда крестоносцы вошли в Антиохию, начал энергичные раскопки под полом одной из церквей, и – чудо! - нашел там копье. Надо сказать, что ни епископ Адемар, ни лорды-крестоносцы ему не поверили. Но... ничего не сказали взбудораженным от счастья простакам, которые поверили, потому что вреда от такой находки, пусть и ложной, не было никакого, зато польза была явной.
Воодушевленные крестоносцы сошлись в битве с армией Кербоги – и победили. Легенды о Первом крестовом говорят, что в этом была заслуга святых, которые пошли в битву в одном ряду с воинами, но на самом деле Кербогу погубило то, что фатимиды, часть его армии, покинули его в самый критический момент, не желая усиления Кербоги в качестве лидера.
Теперь, когда враги были побеждены, начались сложности более горькие: что делать с добычей? Отдавать Антиохию Алексису никто из западных ноблей не собирался: от императора не то, что помощи они не увидели, но даже его надзиратель за крестоносцами, Татикус, внезапно бежал из-под осажденного города еще в феврале, то ли устав от испытаний осады, то ли действительно опасаясь, что раздраженные крестоносцы его просто-напросто прикончат. По справедливости, несомненные права на Антиохию были у Боэмунда. Ведь благодаря ему город был взят. Раймунд Тулузский был другого мнения. Пока нобли ругались между собой, в городе началась чума, от которой в августе умер единственный человек, чей авторитет безусловно признавался всеми лордами крестового похода: епископ Адемар.
Лорды могли бы спорить еще долго, если бы ситуация в городе не стала слишком взрывоопасной: болезни, нетерпение попасть в Иерусалим, и продолжающийся голод, от которого нет спасения. Пришлось оставить Антиохию Боэмунду, и отправиться на марш в Иерусалим.
Почти полгода занял путь крестоносцев до Иерусалима, хотя сопротивления на пути они не встретили. К Иерусалиму 7 июня 1099 года дошли всего около 12 000 человек, из которых всего 1500 кавалерии, и это была уже не армия, а отдельные формирования, настроенные друг к другу враждебно. Раймунд практически не общался с Годфридом и Танкредом, и воины Прованса даже не участвовали 13 июня в попытке взять город. 17 июня пришла практически нежданная, и от того более радостная помощь: флот генуэзцев во главе с Guglielmo Embriaco привез и продовольствие, и, что еще важнее, материал для постройки осадных машин.
Кое-чему научившись у епископа Адемара, лорды не стали отмахиваться, когда один из монахов увидел очередное видение: ему явился во сне покойный епископ, и велел крестоносцам обойти Иерусалим босиком. На это ушло три дня, а потом начался штурм. Иерусалим защищало около 40 000 человек. Крестоносцы ударили с севера и юга одновременно, и постепенно защита была сломана в нескольких местах, что породило панику. Иерусалим пал.
То, что последовало потом, описывает Раймунд Агилерский, хронист Первого крестового:
«Some of our men cut off the heads of their enemies; others shot them with arrows, so that they fell from the towers; others tortured them longer by casting them into the flames. Piles of heads, hands and feet were to be seen in the streets of the city. It was necessary to pick one's way over the bodies of men and horses. But these were small matters compared to what happened at the temple of Solomon, a place where religious services ware ordinarily chanted. What happened there? If I tell the truth, it will exceed your powers of belief. So let it suffice to say this much at least, that in the temple and portico of Solomon, men rode in blood up to their knees and bridle reins».
Резня была страшной, истреблялись без разбора все и вся. Наверняка под горячую руку были бы истреблены и иерусалимские христиане, если бы их не выслали в свое время прочь из города, как неблагонадежных.
22 июля в Храме Гроба Господня состоялись выборы иерусалимского короля. Раймунд Тулузский от чести отказался сразу, не ожидая что ему корону предложат. Корону предложили Годфриду Бульонскому, и он отказываться не стал. Правда, королем он себя не называл, предпочитая титул princeps, или просто свой западный титул, dux. Говорят, что он отказывался носить золотую корону там, где Иисус носил терновый венец, но эта легенда была сложена уже в 13-м веке, когда сам Годфрид Иерусалимский стал легендой. 12 августа Годфрид разгромил армию фатимидов, прибывших из Каира, и, очевидно, не ожидавших увидеть крестоносцев так быстро в своем собственном лагере.
После этого армии крестового похода отправились домой, в Европу. Выжившие разбогатели, как им и обещали: в покореных городах каждый имел право добычи. Те, кто погиб, оказались, если верить папе, в раю, какие бы грехи ни отягощали их души в земной жизни. Многим возвращаться было некуда и незачем. Они остались в новых государствах лордов-крестоносцев.
О том, как события Первого Крестового описывала византийка Анна Комнина, я напишу позже.
читать дальшеПервым городом, который они осадили, была Никея. Бывший византийский город стал столицей Румского султаната. По какой-то причине, султан Кылыч-Арслан не совсем понял, кого именно он разгромил год назад. Он знал, что крестоносцев, но не понимал, что те люди, которые кинулись грабить пригороды его столицы, не были воинами. Поэтому он был совершенно уверен, что и вторую армию крестоносцев он разгромит без одышки. В тот момент он воевал в другом месте, под Мелитеной, спокойно оставив в Никее и казну, и семью.
Когда началась осада Никеи, у осаждавших с продуктами было хуже, чем у осажденных, пока Боэмунд не организовал поставку фуража морем и сушей. Годфрид расположился у восточных стен, Боэмунд – у северных, а Раймунд с епископом Адемаром – у южных. Осада началась 14 мая 1097 года. А уже 16 мая защитники устроили вылазку, которая стоила им двухсот человек, зато они успели послать гонца к султана. 20 мая авангард армии султана был у Никеи, где его разбили Роберт Фландрский и Раймунд, а на следующий день друг против друга стояли уже армии. Битва у Никеи была долгой, до поздней ночи, но султан был разбит, и остатки его войск бежали.
Что касается сил армий и понесенных ими потерь, то их все оценивают, опять же, по разному. Русскоязычная вики утверждает, что у крестоносцев было около 60 000, а у сельджуков около 80 000, и что потери составили 5 000 и 25 000 убитыми соответственно. Англоязычная вики более сдержана, давая крестоносцам за всё про всё тысяч 35, а сельджукам и вовсе 10 000 плюс гарнизон Никеи. Потери сторон обозначены как «неизвестно». Французы и силы, и потери обеих сторон обозначили, как неизвестные, финны повторили то, что написано в англоязычной вики, то же самое сделали немцы и испанцы. Так что не знаю, с чего такие сильные расхождения.
Затем стали прибывать остальные силы крестоносцев: Куртгёз со своими норманнами и... византийцы. Как оказалось, византийцы, с небольшими силами в 2000 человек и несколькими судами, которые они перевезли и спустили на озеро, прибыли в Никею не просто так: хитроумный император Алексис проинструктировал генерала Мануила Вутумита договориться с жителями города так, чтобы те открыли во время штурма ворота именно византийцам, дав императору тем самым право заявить, что Никею взяли византийцы. Так и было сделано 19 июня.
Крестоносцы узнали об интриге довольно быстро. Разумеется, с их точки зрения византийская дипломатия выглядела прямым предательством союзников: гибли франки, а плоды победы получили византийцы. Крестоносцы, изнуренные штурмом, оказались в ситуации, когда у них вдруг не было ни поставок, ни денег, ни возможности хотя бы войти в город группой больше, чем 10 человек. Отправиться дальше они не могли без фуража. А фураж им не дали, пока все они, включая и Танкреда на этот раз, не поклялись в верности императору Алексису. Только после этого с ними поделились кое-какой добычей и отпустили восвояси.
Как показали дальнейшие события, Алексис поступил довольно глупо. Если раньше, после отказа возглавить поход, ему просто не доверяли, то после рокировки у стен Никеи византийцев франки люто возненавидели.
От Никеи крестоносцы отправились к Антиохии, и император Алексис отправил с ними своего человека, Татикия, который должен был за ними присматривать: поклялись в верности императору – отдавайте ему взятые вами города. Франки на византийцев косились, но терпели, потому что Татикий убедительно утверждал, что вот прямо скоро к франкам присоединится большая армия византийцев, и вместе он победят всех неверных.
Очевидно, из соображений того, что отдельным группам крестоносцев будет легче добывать пропитание, и двигаться они будут быстрее, крестоносцы разделились на две группы, норманнов и франков, и двинулись к Антиохии разными путями, договорившись встретиться в Дорилеуме.
1 июля группа норманнов была атакована недобитым у Никеи султаном Кылыч-Арсланом. Тот уже собрал себе новое войско, и расчитывал разделатся с норманнами при помощи лучников. Но этому султану явно не сопутствовала удача: норманны просто сформировали «сжатый кулак», отправив гонцов к французам, и приготовились ждать. Турки, кружащие вокруг сгруппировавшихся в глухой защите норманнов, просто не предусмотрели, что очень скоро Годфрид Бульонский ударит им в тыл, а епископ Адемар – с фланга. Не испытывая желания сражаться против всей армии крестоносцев, турки бежали, и путь на Антиохию был открыт.
И все же, крестоносцы потеряли на этом переходе одного из своих лидеров: брат Годфрида, Балдуин Бульонский, решил потратить силы и энергию на постройку своего собственного будущего. В Европу ему возвращаться было некуда и незачем, и он убедился, что его товарищи по походу времени зря не теряют: они высылали небольшие группы своих войск для занятия городов, мимо которых проходили крестоносцы, а чей флаг над городом, того и город. Дело доходило до вооруженных конфликтов между разными группами.
Балдуину повезло: его помощь понадобилась правителю Эдессы Торосу. Балдуин за помощь много не запросил, всего лишь потребовал, чтобы Торос его усыновил и назначил своим преемником. Через несколько месяцев в городе вдруг поднялось восстание против Тороса, и осенью 1098 года Балдуин уже был полноправным правителем Эдессы. Через год он уже завоевал себе земли по обоим берегам Евфрата, и из безземельного нобля сталь силой, с которой надо было считаться.
Балдуин не был исключением. Его силы состояли именно из рыцарей, свернувших с дороги на Иерусалим.
20 октября 1097 года крестоносцы осадили Антиохию. Хотя осада это была более или менее частичная: город был просто слишком велик для того, чтобы осадить его имеющимися силами. Как писал Стефан Блуасский "a city great beyond belief, very strong and unassailable". Застряли они под Антиохией на 8 месяцев, дважды отбивая помощь, приходившую осажденным, страдая от холода, голода и начавшихся внутренних распрей. В мае 1098 положение стало критическим: на помощь Антиохии шел Кербога с армией. Боэмунду удалось подкупить одного из стражников города, армянина, и крестоносцы ворвались, наконец, в Антиохию.
Тем не менее, они теперь сами оказались в положении осажденных: армия Кербоги обложила город. И тут случилось одно из многочисленных чудес (или «чудес», если угодно), оказывавших в те времена решающее влияние на ход событий. Один из монахов, Питер Бартоломью, еще в феврале начал видеть во сне св. Андрея (Первозванного), который говорил ему, что в Антиохии находится копье Лонгина – то самое, которым римлянин Лонгин вонзил в Христа, распятого на кресте. Св. Андрей требовал, чтобы монах сказал об этом Раймунду Тулузскому, но тот медлил. Тогда монах стал терять зрение, что отнес на счет гнева святого, но что, скорее всего, было явлением чисто психосоматическим, если вообще не следствием голода. Судя по дальнейшей судьбе этого монаха, личностью он был крайне экзольтированной.
Монах так и не сказал ничего, но, когда крестоносцы вошли в Антиохию, начал энергичные раскопки под полом одной из церквей, и – чудо! - нашел там копье. Надо сказать, что ни епископ Адемар, ни лорды-крестоносцы ему не поверили. Но... ничего не сказали взбудораженным от счастья простакам, которые поверили, потому что вреда от такой находки, пусть и ложной, не было никакого, зато польза была явной.
Воодушевленные крестоносцы сошлись в битве с армией Кербоги – и победили. Легенды о Первом крестовом говорят, что в этом была заслуга святых, которые пошли в битву в одном ряду с воинами, но на самом деле Кербогу погубило то, что фатимиды, часть его армии, покинули его в самый критический момент, не желая усиления Кербоги в качестве лидера.
Теперь, когда враги были побеждены, начались сложности более горькие: что делать с добычей? Отдавать Антиохию Алексису никто из западных ноблей не собирался: от императора не то, что помощи они не увидели, но даже его надзиратель за крестоносцами, Татикус, внезапно бежал из-под осажденного города еще в феврале, то ли устав от испытаний осады, то ли действительно опасаясь, что раздраженные крестоносцы его просто-напросто прикончат. По справедливости, несомненные права на Антиохию были у Боэмунда. Ведь благодаря ему город был взят. Раймунд Тулузский был другого мнения. Пока нобли ругались между собой, в городе началась чума, от которой в августе умер единственный человек, чей авторитет безусловно признавался всеми лордами крестового похода: епископ Адемар.
Лорды могли бы спорить еще долго, если бы ситуация в городе не стала слишком взрывоопасной: болезни, нетерпение попасть в Иерусалим, и продолжающийся голод, от которого нет спасения. Пришлось оставить Антиохию Боэмунду, и отправиться на марш в Иерусалим.
Почти полгода занял путь крестоносцев до Иерусалима, хотя сопротивления на пути они не встретили. К Иерусалиму 7 июня 1099 года дошли всего около 12 000 человек, из которых всего 1500 кавалерии, и это была уже не армия, а отдельные формирования, настроенные друг к другу враждебно. Раймунд практически не общался с Годфридом и Танкредом, и воины Прованса даже не участвовали 13 июня в попытке взять город. 17 июня пришла практически нежданная, и от того более радостная помощь: флот генуэзцев во главе с Guglielmo Embriaco привез и продовольствие, и, что еще важнее, материал для постройки осадных машин.
Кое-чему научившись у епископа Адемара, лорды не стали отмахиваться, когда один из монахов увидел очередное видение: ему явился во сне покойный епископ, и велел крестоносцам обойти Иерусалим босиком. На это ушло три дня, а потом начался штурм. Иерусалим защищало около 40 000 человек. Крестоносцы ударили с севера и юга одновременно, и постепенно защита была сломана в нескольких местах, что породило панику. Иерусалим пал.
То, что последовало потом, описывает Раймунд Агилерский, хронист Первого крестового:
«Some of our men cut off the heads of their enemies; others shot them with arrows, so that they fell from the towers; others tortured them longer by casting them into the flames. Piles of heads, hands and feet were to be seen in the streets of the city. It was necessary to pick one's way over the bodies of men and horses. But these were small matters compared to what happened at the temple of Solomon, a place where religious services ware ordinarily chanted. What happened there? If I tell the truth, it will exceed your powers of belief. So let it suffice to say this much at least, that in the temple and portico of Solomon, men rode in blood up to their knees and bridle reins».
Резня была страшной, истреблялись без разбора все и вся. Наверняка под горячую руку были бы истреблены и иерусалимские христиане, если бы их не выслали в свое время прочь из города, как неблагонадежных.
22 июля в Храме Гроба Господня состоялись выборы иерусалимского короля. Раймунд Тулузский от чести отказался сразу, не ожидая что ему корону предложат. Корону предложили Годфриду Бульонскому, и он отказываться не стал. Правда, королем он себя не называл, предпочитая титул princeps, или просто свой западный титул, dux. Говорят, что он отказывался носить золотую корону там, где Иисус носил терновый венец, но эта легенда была сложена уже в 13-м веке, когда сам Годфрид Иерусалимский стал легендой. 12 августа Годфрид разгромил армию фатимидов, прибывших из Каира, и, очевидно, не ожидавших увидеть крестоносцев так быстро в своем собственном лагере.
После этого армии крестового похода отправились домой, в Европу. Выжившие разбогатели, как им и обещали: в покореных городах каждый имел право добычи. Те, кто погиб, оказались, если верить папе, в раю, какие бы грехи ни отягощали их души в земной жизни. Многим возвращаться было некуда и незачем. Они остались в новых государствах лордов-крестоносцев.
О том, как события Первого Крестового описывала византийка Анна Комнина, я напишу позже.
@темы: Крестоносцы