Смерть Мэри и коронация ее сестры изменили всё. Из бумаг того же Сесила видно, что тот хотел на место главного конюшего Питера Кэрью, родственника дорогого приятеля Николаса Трогмортона. Но Элизабет просто распорядилась, чтобы это место занял Дадли. Это можно рассматривать, как признание наследственного права на должность: старший брат Роберта, Джон, был главным конюшим при Эдварде VI. Только вот не было при Тюдорах никакого наследственного права на должности при дворе, было только право быть представленным ко двору, и все начинали на общих основаниях.
читать дальшеА должность главного конюшего, несмотря на незамысловатое название, была должностью пятого по рангу придворного при королевской особе. А уж то, что в данном случае королевская особа была женского рода, делало подходящие мужчинам должности еще более значимыми. Ведь мужчины не могли входить в персонал внутренних покоев.
В обязанности главного конюшего входили организация чудовищных по масштабу Прогрессов, управление королевскими конюшнями с персоналом, оплата которого обходилась казне в 1132 фунта, закупка лошадей, наблюдение за лечением лошадей, улучшение породы, организация спортивных состязаний и прочее в этом роде. Главный конюший всегда сопровождал коронованную особу, когда та передвигалась верхом, и место Дадли было в процессии сразу за королевой, как только процессия покидала пределы Лондона. Главный конюший был обязан также подсаживать королеву на лошадь, и помогать ей спешиваться.
Остается открытым вопросом, почему королева назначила на эту должность именно Дадли? Дадли, который вполне спокойно трудился над своей карьерой при дворе ее сестры, с которой, предполагается, у Элизабет были отвратительные отношения. На основании чего Фериа, еще до смерти Мэри, прикинул безошибочно, кто войдет в ближний круг новой королевы, и включил в число этих людей Дадли? Почему Фериа написал, что Елизавета уверена, что Дадли ради нее пожертвует жизнью, если понадобится? Откуда была эта уверенность?
Число возможных вариантов ограничено. Единственное, что объединяет во взрослой жизни Элизабет и Дадли (до ее коронации) – это то, что Эми Робсар жила по соседству с Хатфилдом, который был резиденцией принцессы. Есть полуисторический рассказ о том, что в 1557 году Дадли дал Элизабет, по-соседски, 200 фунтов, когда та была совершенно без денег. Скидмор подвергает сомнению только сумму. Дадли действительно не мог дать 200 фунтов, потому что таких денег у него просто не было. Достаточно хорошо известно, какие именно суммы денег и у кого он получал под заклад унаследованных земель, и на что они тратились.
Но Скидмор не подвергает сомнению то, что Елизавета, якобы, прозябала в бедности. Даже профессор-историк-бестселлерщик Филиппа Грегори пишет о «крошечном хозяйстве принцессы». Ха-ха.
Старки неплохо прошелся по этим предположениям в своей книге о жизни принцессы до коронации. Он напоминает, что Элизабет была одной из крупнейших землевладельцев в стране, если не самой крупной – папенька, Большой Гарри, оделил обеих дочек огромным доходом в 10 000 фунтов годовых, а ведь Елизавета еще и прикупала, и обменивала владения. И вопрос о ее содержании и закреплении за ней определенных земель был решен еще при Эдуарде. Напомню, со своей стороны, что Елизавета оплачивала свое содержание и содержание своих стражей в Вудстоке, а уж описание ее эскорта при въезде в Лондон на Рождество 1556 года и вовсе поражает воображение. Бедной Лизой эта принцесса была только однажды в жизни, сразу после смерти своей матери, когда о ней при дворе просто забыли. Или предпочли забыть.
Но вот то, что Елизавета и чета Дадли встречались в 1557 году, как соседи – это более, чем вероятно. Эми жила обычной жизнью женщины из дворянской семьи, то есть управляла хозяйством, ходила в церковь, помогала бедным, но в ее жизни не было того, что отнимало обычно у других женщин массу времени – беременостей, родов, заботы о детях. И дорогие наряды она явно покупала в Лондоне не для того, чтобы пройти из дома по тропинке в церковь. Наверняка она встречалась с соседкой. Почерк Эми говорит о том, что она получила классическое образование. Трогательный пассаж Грегори о скопированных «по-детски угловатых» буквах, которые должные были убедить Роберта, что его жена, наконец-то, научилась писать, просто возмутителен. Обороты правильные, буквы выписаны каллиграфично. Могли же две молодые, образованные женщины по-соседски общаться?
Это неплохо складывается с моей личной версией того, что отношения между Елизаветой и Мэри не были такими, как это принято считать. Если обе сестры работали над спокойным переходом власти к Елизавете, чье право на трон не считалось бесспорным, то кто лучше Дадли мог служить курьером? Как показало будущее, он был совершенно бесподобен в искусстве создавать себе репутацию постозвона, под прикрытием которой тащил на своих плечах тяжелейшую заботу о безопасности страны и королевы. То, что сэр Роберт посещал жену, вряд ли вызывало у кого-то подозрения. А уж мест для передачи устных писем в деревне хватало. Опять же, люди сэра Роберта, привозящие его супруге деньги и подарки, могли передавать и информацию, и распоряжения.
То есть, Елизавета назначила Дадли главным конюшим и верила в его абсолютную надежность потому, что он года два мог уже выполнять для нее непростую работу. А на кону стояли сама жизнь Елизаветы и судьба королевства, не меньше. И во всем этом плотно участвовала Эми Робсар.
И, наконец, еще один вариант. Абсолютно все отмечают, что с Дадли королева была не такой, как с другими. Он умел заставить ее смеяться. Они постоянно обменивались шутками, которые совершенно не казались смешными окружающим, потому что они не понимали их смысла. Известен случай, когда Елизавета публично обняла и поцеловала Дадли. Они дурачились, подначивали друг друга, давали забавные прозвища окружающим в своей переписке. А они постоянно переписывались, когда не были вместе. И так продолжалось годами, десятилетиями.
Влюбленные? Я бы сказала, друзья детства. Только дружба, начавшая в детстве, дает такую степень близости, а не тайком разделяемая постель. Судите сами: «Вот видишь, дорогуша, какими серьезными материями я тебе докучаю... Эта жертва не принесет тебе профита, не добавит тебе здоровья, и не продлит твою жизнь, но...». Это обращение любовника? Или подданного? Нет, это тон близкого друга. Интересно, что его кличка в этой переписке была ОО – «мои глаза» для Елизаветы. Она действительно действовала через Дадли там, где не могла действовать сама.
Так или иначе, но назначение главным конюшим решило многие проблемы Дадли. Теперь у него были апартаменты во дворце, прислуга, 4 лошади со снаряжением, и 400 фунтов в год за работу. И он любил эту работу! Из его писем Елизаветы понятно, что он находился в Лондоне только потому, что это было необходимо. А это действительно было необходимо в тот непростой год, когда решалась судьбы и королевства, и королевы.
-
-
13.07.2011 в 19:40Или когда-то разделенная, но с тех пор заброшенная постель, как вариант. А может быть, Елизавета была из тех женщин, кому интереснее говорить и слушать, чем заниматься сексом...
-
-
13.07.2011 в 19:53-
-
13.07.2011 в 21:16Irina* По-моему, всё указывает в одном направлении, или как?
-
-
14.07.2011 в 01:12Мне тоже кажется, что помимо отношений "королева-подданный" там были еще и дружеские. Елизавета мало кому могла доверять, мог же Дадли стать для нее эдакой "отдушиной"?
-
-
14.07.2011 в 06:56-
-
14.07.2011 в 18:13алегра Терпение, терпение)))) Мужей все жены придворных видели редко, и жены многих никогда не присутствовали при дворе, но Эми-то, как выяснилось, за два года исколесила многие графства.