Do or die
Елизавета. Кто-то информировал ее, по совершенно независимым каналам, обо всем, происходящем в Камнор Плейс, что само по себе удивительно. Почему королева, выше головы заваленная делами, заботами и кризисами, интересовалась делами леди, никак с ней не связанной?
читать дальшеНа вопрос «кто?» ответ, как ни странно, есть. Некий сэр Ричард Смит, который еще в 1554 году принадлежал к штату принцессы Элизабет. Допустим, имя не редкое, Смитов в Англии превеликое количество, но данный Смит стал мэром Абингдона в 1564 году, а в 1566 управляющий Дадли отправляет вельвет и тафту тому же сэру Ричарду Смиту, уточняя при этом «the Queen’s man». Есть, правда, и другой вариант (и почему бы не оба варианта вместе?), но об этом позже.
На вопрос «почему?» ответа нет. Вообще, похоже, у королевы в Камнор Плейс многое было готово на все случаи, потому что председателем жюри присяжных, расследующего обстоятельства смерти Эми Робсар, становится тот же сэр Ричард Смит! При том, что и Дадли, и даже Блаунт на тот момент явно убеждены, что жюри состоит из людей, не имеющих никаких связей с придворными интригами. Почему Елизавета держала своих людей в непосредственной близости от жены сэра Роберта?
Здесь стоит немного вспомнить, кем была 27-летняя королева Англии. Мы говорим о молодой женщине, которая выжила в опаснейших интригах, связанных с бунтом Вайатта, которая вела свою игру под носом у бедняги Бедингфилда. О женщине, которой удалось, либо вместе с сестрой, либо самостоятельно, подготовить переход власти так, что никто пикнуть не успел. Мы говорим о женщине, придумавшей совершенно новый стиль ведения военных действий, который не только ничего не стоил казне, но даже приносил доход. Мы говорим о королеве, которая за пару лет превратила свою страну из «сахарной косточки» в боеспособное государство и усидевшей на троне, вопреки усилиям многих. Причем, многое из этого - абсолютно вопреки советам Сесила, рекомендовавшего защищаться, примкнув к сильному, к Габсбургам.
В общем, Елизавета была более, чем способна на самостоятельную интригу, и, более того, имела в своем распоряжении людей, которые подчинялись только ей.
Дальше пойдут чистейшей воды спекуляции, потому что ответов на массу вопросов, связанных с отношениями между Элизабет, Робертом Дадли и его женой просто нет.
Елизавета была чрезвычайно мстительной особой. Получив власть, она разделалась со всеми, кто, прямо или косвенно, притеснял ее в те времена, когда она еще была принцессой, и теми, в чью пользу ее притесняли. Сестрам Грей была полностью сломана жизнь. Маргарет Клиффорд провела 18 (!) лет под домашним арестом. Королева не уставала напоминать своим епископам о том, как они объявили ее с сестрой бастардами. Она третировала Бедингфилда даже тогда, когда он был ее стражем, и решительно лишила его всего, как только у нее появилась возможность, хотя он ее даже не особенно стеснял. Она всегда относилась прохладно к «братьям по вере» в Шотландии, потому что душой шотландской реформации был Джон Нокс, считавших женщин исчадьями ада, а нахождение женщины на троне – явлением противным божественной воле.
Вопрос: как она смогла простить Роберта Дадли, сына человека, ставшего причиной самого глубокого публичного унижения в жизни Елизаветы – оглашения ее на всех перекрестках Лондона бастардом. Если она не простила исполнителей, как она могла простить семью главного виновника? Тем не менее, граф Фериа, приезжавший к Элизабет летом 1558 года, называет с уверенностью Роберта Дадли среди тех, кто попадет в фавор при ее правлении: граф Бедфорд, лорд Роберт Дадли, сэр Николас Трокмортон, сэр Питер Кэрью, Томас Перри и Джон Харингтон и Уильям Сесил в роли государственного секретаря.
Фериа не ошибся ни в одном предположении. Он, в числе прочего, подметил еще несколько моментов: Елизавета будет править через мужчин, но не потерпит попыток собой руководить, что она «чрезвычайно раздражена всем тем, что случилось с ней во время правления королевы». В этом он тоже не ошибся.
Дадли должен был здорово чем-то перед ней отличиться, чтобы она стала ему доверять и отодвинула в сторону свою злопамятность и мстительность.
В 1558 году Дадли еще находится на активной службе у Мэри и Филиппа. Но Фериа причисляет его к ближнему кругу королевы. Когда он вошел в этот круг? Как? Похоже, что он все-таки был связным звеном между Мэри и Элизабет. И это снова отсылает нас к Эми Робсар, которая была поселена в непосредственной близости от дома Элизабет. Участвовала ли она в делах мужа и принцессы? Почему бы нет.
Кстати, в Вудстоке, где будущую королеву пытался сторожить Бедингфилд, в окружении Елизаветы появляется еще один персонаж - некий Фрэнсис Верней! Верней, связанный некогда с Джоном Дадли и обладающий связями, которые позволили ему доставить принцессе протоколы заседания королевского совета! Верней, с репутацией «хронического заговорщика» («if there be any practice of ill within all England, this Verney is privy to it»). Откуда он смог раздобыть протоколы? Только через Дадли. Но, поскольку сам Дадли не был вхож при Мэри в высшие эшелоны власти, бумаги к нему могли попасть только от самой Мэри, благо он видел ее регулярно, доставляя ей известия от Филиппа. А это отсылает нас аж к 1554-1555 году! Фрэнсис – родовое имя беркширских родичей Вернеев из Комптона. Этот Фрэнсис Верней умер около 1560 года, в возрасте всего 29 лет, и причина его смерти неизвестна. Но известно, что он продолжал принадлежать к людям Елизаветы, и присутствовал на ее коронации.
Комптон-Верней
В пресловутом журнале-дневнике Хейлса говорится «сэр Верней», но не уточняется имя. Почему-то автоматически считают, что речь идет о Ричарде Вернее. А если это был сэр Фрэнсис? И какое дело должен был выполнить его человек? Вовсе не обязательно, что какое-то злодейство. Вполне возможно, что этот человек наблюдал со стороны за всем, что происходило в Камнор Плейс, не сам же сэр Верней сидел за кустами. Именно поэтому у Елизаветы и не оказалось точных данных в первом известии, когда она сказала испанцу, что жена сэра Роберта «умерла или почти умерла». Именно поэтому она могла точно знать, что «когда на жену сэра Роберта напали, его там не было, он был при дворе», и что происшедшее «не затрагивает ни его честности, ни ее чести». Удивительный выбор слов.
Если прокрутить события 1559 и половины 1560 года, то в них доминируют стремление пэров Елизаветы обзавестись королем, выдав замуж королеву, и высокий уровень враждебности к Роберту Дадли, который, как предполагалось, стоит между королевой и счастьем королевства. После лета, которое Елизавета провела в охоте и танцах (снова, по большей части, в компании Дадли) страсти могли только накалиться. В 1559 году за королевой усердно ухаживает граф Арундел, а на Роберта Дадли устраивается несколько покушений. Более того, в 1559 Роберт становится кавалером ордена Подвязки одновременно с Норфолком, которого это задело до невозможности.
Арундел
Вот в логику этих пэров вполне вписалась бы идея «опозорить смертью его жены» ненавистного фаворита. Я не могу это доказать ничем, это чисто интуитивное подозрение. Разве что подозрительно выглядят паталогический интерес Арундела к бумагам заседания жюри, и его попытка подкупить Джона Аппельярда, да еще то, что преемник этого Арундела, собиравший сплетни и слухи для пасквиля Leichester’s Commonwealth, вытягивает историю 24-летней давности.
Если Елизавета знала, что именно произошло в Камнор Плейс, то можно понять, почему она объявила при дворе возмутивший многих траур по Эми Робсар. Возможно, она чувствовала себя виноватой за то, что ее игра стоила жизни жене ее друга. Возможно, Эми погибла потому, что действовала в интересах Елизаветы.
Я не верю, что королева сама приложила руку к этой смерти. Как ни крути, она явно с самого начала не собиралась ни с кем делиться властью, поэтому вопрос радикального освобождения Дадли от уз брака не стоял в принципе. Версия о том, что она обуздала амбиции Дадли, санкционировав убийство его жены, тоже не очень логична. Дадли, как видно из его письма Дуглас Шеффилд, всегда четко осознавал, что он – творение Елизаветы, и вряд ли посмел бы раздражать королеву, нрав которой он знал лучше, чем кто бы то ни было.
Остается вопрос, почему? Я упорно искала привязки к большой политике. Эми Робсар была молодой и энергичной женщиной с массой свободного времени. Куда-то эту энергию она должна была направлять? Если она участвовала в интригах 1554-1558 гг, то, возможно, могла продолжить работу хотя бы в плане сбора информации. Женщинам вообще легче собирать информацию, потому что их редко принимают всерьез. А собирать в те годы было что! Это объяснило бы активные разъезды Эми по стране. То, что ближайшим другом королевы был Роберт Дадли, вовсе не исключает, что Эми Дадли сама по себе была связана с королевой и ее делами.
А может, все было гораздо банальнее, и Эми, за долгие годы видевшая своего деятельного супруга считанные разы, просто нашла себе кого-то другого. И именно этим объясняется то, что супруги в 1559-1560 гг вращались по близко друг от друга расположенным орбитам, но не пересекаясь практически. Возможно, Елизавета знала Эми достаточно, чтобы опасаться подвоха. Меньше всего ей было нужно, чтобы Эми освободила Роберта в самый неподходящий для этого политический момент. Ведь брак супругов аннулировали бы без вопросов, как бездетный.
Обычно предполагается, что от Эми пытались освободиться. Но ведь могло быть и так, что за ней присматривали, чтобы удержать. Вот здесь уже складываются наряды, мольбы избавить ее от безнадежности, и стремление обеспечить себе приватность для какой-то встречи. Избранник, кстати, мог появиться и не случайно. И Арундел, и Норфолк были на тот момент холостяками, а Эми, как мне кажется, была очень и очень тщеславной молодой особой. Дадли она могла променять только на кого-то, еще выше по статусу. Если эти пэры, с их незамысловатым стратегическим мышлением, действительно решили прикончить жену Дадли, чтобы лишить его шансов жениться на королеве, кто-то из них вполне мог познакомиться с Эми Робсар и заманить ее в ловушку. И денег у них было достаточно, чтобы купить помощь Лиз Одингселлс.
читать дальшеНа вопрос «кто?» ответ, как ни странно, есть. Некий сэр Ричард Смит, который еще в 1554 году принадлежал к штату принцессы Элизабет. Допустим, имя не редкое, Смитов в Англии превеликое количество, но данный Смит стал мэром Абингдона в 1564 году, а в 1566 управляющий Дадли отправляет вельвет и тафту тому же сэру Ричарду Смиту, уточняя при этом «the Queen’s man». Есть, правда, и другой вариант (и почему бы не оба варианта вместе?), но об этом позже.
На вопрос «почему?» ответа нет. Вообще, похоже, у королевы в Камнор Плейс многое было готово на все случаи, потому что председателем жюри присяжных, расследующего обстоятельства смерти Эми Робсар, становится тот же сэр Ричард Смит! При том, что и Дадли, и даже Блаунт на тот момент явно убеждены, что жюри состоит из людей, не имеющих никаких связей с придворными интригами. Почему Елизавета держала своих людей в непосредственной близости от жены сэра Роберта?
Здесь стоит немного вспомнить, кем была 27-летняя королева Англии. Мы говорим о молодой женщине, которая выжила в опаснейших интригах, связанных с бунтом Вайатта, которая вела свою игру под носом у бедняги Бедингфилда. О женщине, которой удалось, либо вместе с сестрой, либо самостоятельно, подготовить переход власти так, что никто пикнуть не успел. Мы говорим о женщине, придумавшей совершенно новый стиль ведения военных действий, который не только ничего не стоил казне, но даже приносил доход. Мы говорим о королеве, которая за пару лет превратила свою страну из «сахарной косточки» в боеспособное государство и усидевшей на троне, вопреки усилиям многих. Причем, многое из этого - абсолютно вопреки советам Сесила, рекомендовавшего защищаться, примкнув к сильному, к Габсбургам.
В общем, Елизавета была более, чем способна на самостоятельную интригу, и, более того, имела в своем распоряжении людей, которые подчинялись только ей.
Дальше пойдут чистейшей воды спекуляции, потому что ответов на массу вопросов, связанных с отношениями между Элизабет, Робертом Дадли и его женой просто нет.
Елизавета была чрезвычайно мстительной особой. Получив власть, она разделалась со всеми, кто, прямо или косвенно, притеснял ее в те времена, когда она еще была принцессой, и теми, в чью пользу ее притесняли. Сестрам Грей была полностью сломана жизнь. Маргарет Клиффорд провела 18 (!) лет под домашним арестом. Королева не уставала напоминать своим епископам о том, как они объявили ее с сестрой бастардами. Она третировала Бедингфилда даже тогда, когда он был ее стражем, и решительно лишила его всего, как только у нее появилась возможность, хотя он ее даже не особенно стеснял. Она всегда относилась прохладно к «братьям по вере» в Шотландии, потому что душой шотландской реформации был Джон Нокс, считавших женщин исчадьями ада, а нахождение женщины на троне – явлением противным божественной воле.
Вопрос: как она смогла простить Роберта Дадли, сына человека, ставшего причиной самого глубокого публичного унижения в жизни Елизаветы – оглашения ее на всех перекрестках Лондона бастардом. Если она не простила исполнителей, как она могла простить семью главного виновника? Тем не менее, граф Фериа, приезжавший к Элизабет летом 1558 года, называет с уверенностью Роберта Дадли среди тех, кто попадет в фавор при ее правлении: граф Бедфорд, лорд Роберт Дадли, сэр Николас Трокмортон, сэр Питер Кэрью, Томас Перри и Джон Харингтон и Уильям Сесил в роли государственного секретаря.
Фериа не ошибся ни в одном предположении. Он, в числе прочего, подметил еще несколько моментов: Елизавета будет править через мужчин, но не потерпит попыток собой руководить, что она «чрезвычайно раздражена всем тем, что случилось с ней во время правления королевы». В этом он тоже не ошибся.
Дадли должен был здорово чем-то перед ней отличиться, чтобы она стала ему доверять и отодвинула в сторону свою злопамятность и мстительность.
В 1558 году Дадли еще находится на активной службе у Мэри и Филиппа. Но Фериа причисляет его к ближнему кругу королевы. Когда он вошел в этот круг? Как? Похоже, что он все-таки был связным звеном между Мэри и Элизабет. И это снова отсылает нас к Эми Робсар, которая была поселена в непосредственной близости от дома Элизабет. Участвовала ли она в делах мужа и принцессы? Почему бы нет.
Кстати, в Вудстоке, где будущую королеву пытался сторожить Бедингфилд, в окружении Елизаветы появляется еще один персонаж - некий Фрэнсис Верней! Верней, связанный некогда с Джоном Дадли и обладающий связями, которые позволили ему доставить принцессе протоколы заседания королевского совета! Верней, с репутацией «хронического заговорщика» («if there be any practice of ill within all England, this Verney is privy to it»). Откуда он смог раздобыть протоколы? Только через Дадли. Но, поскольку сам Дадли не был вхож при Мэри в высшие эшелоны власти, бумаги к нему могли попасть только от самой Мэри, благо он видел ее регулярно, доставляя ей известия от Филиппа. А это отсылает нас аж к 1554-1555 году! Фрэнсис – родовое имя беркширских родичей Вернеев из Комптона. Этот Фрэнсис Верней умер около 1560 года, в возрасте всего 29 лет, и причина его смерти неизвестна. Но известно, что он продолжал принадлежать к людям Елизаветы, и присутствовал на ее коронации.
Комптон-ВернейВ пресловутом журнале-дневнике Хейлса говорится «сэр Верней», но не уточняется имя. Почему-то автоматически считают, что речь идет о Ричарде Вернее. А если это был сэр Фрэнсис? И какое дело должен был выполнить его человек? Вовсе не обязательно, что какое-то злодейство. Вполне возможно, что этот человек наблюдал со стороны за всем, что происходило в Камнор Плейс, не сам же сэр Верней сидел за кустами. Именно поэтому у Елизаветы и не оказалось точных данных в первом известии, когда она сказала испанцу, что жена сэра Роберта «умерла или почти умерла». Именно поэтому она могла точно знать, что «когда на жену сэра Роберта напали, его там не было, он был при дворе», и что происшедшее «не затрагивает ни его честности, ни ее чести». Удивительный выбор слов.
Если прокрутить события 1559 и половины 1560 года, то в них доминируют стремление пэров Елизаветы обзавестись королем, выдав замуж королеву, и высокий уровень враждебности к Роберту Дадли, который, как предполагалось, стоит между королевой и счастьем королевства. После лета, которое Елизавета провела в охоте и танцах (снова, по большей части, в компании Дадли) страсти могли только накалиться. В 1559 году за королевой усердно ухаживает граф Арундел, а на Роберта Дадли устраивается несколько покушений. Более того, в 1559 Роберт становится кавалером ордена Подвязки одновременно с Норфолком, которого это задело до невозможности.
АрунделВот в логику этих пэров вполне вписалась бы идея «опозорить смертью его жены» ненавистного фаворита. Я не могу это доказать ничем, это чисто интуитивное подозрение. Разве что подозрительно выглядят паталогический интерес Арундела к бумагам заседания жюри, и его попытка подкупить Джона Аппельярда, да еще то, что преемник этого Арундела, собиравший сплетни и слухи для пасквиля Leichester’s Commonwealth, вытягивает историю 24-летней давности.
Если Елизавета знала, что именно произошло в Камнор Плейс, то можно понять, почему она объявила при дворе возмутивший многих траур по Эми Робсар. Возможно, она чувствовала себя виноватой за то, что ее игра стоила жизни жене ее друга. Возможно, Эми погибла потому, что действовала в интересах Елизаветы.
Я не верю, что королева сама приложила руку к этой смерти. Как ни крути, она явно с самого начала не собиралась ни с кем делиться властью, поэтому вопрос радикального освобождения Дадли от уз брака не стоял в принципе. Версия о том, что она обуздала амбиции Дадли, санкционировав убийство его жены, тоже не очень логична. Дадли, как видно из его письма Дуглас Шеффилд, всегда четко осознавал, что он – творение Елизаветы, и вряд ли посмел бы раздражать королеву, нрав которой он знал лучше, чем кто бы то ни было.
Остается вопрос, почему? Я упорно искала привязки к большой политике. Эми Робсар была молодой и энергичной женщиной с массой свободного времени. Куда-то эту энергию она должна была направлять? Если она участвовала в интригах 1554-1558 гг, то, возможно, могла продолжить работу хотя бы в плане сбора информации. Женщинам вообще легче собирать информацию, потому что их редко принимают всерьез. А собирать в те годы было что! Это объяснило бы активные разъезды Эми по стране. То, что ближайшим другом королевы был Роберт Дадли, вовсе не исключает, что Эми Дадли сама по себе была связана с королевой и ее делами.
А может, все было гораздо банальнее, и Эми, за долгие годы видевшая своего деятельного супруга считанные разы, просто нашла себе кого-то другого. И именно этим объясняется то, что супруги в 1559-1560 гг вращались по близко друг от друга расположенным орбитам, но не пересекаясь практически. Возможно, Елизавета знала Эми достаточно, чтобы опасаться подвоха. Меньше всего ей было нужно, чтобы Эми освободила Роберта в самый неподходящий для этого политический момент. Ведь брак супругов аннулировали бы без вопросов, как бездетный.
Обычно предполагается, что от Эми пытались освободиться. Но ведь могло быть и так, что за ней присматривали, чтобы удержать. Вот здесь уже складываются наряды, мольбы избавить ее от безнадежности, и стремление обеспечить себе приватность для какой-то встречи. Избранник, кстати, мог появиться и не случайно. И Арундел, и Норфолк были на тот момент холостяками, а Эми, как мне кажется, была очень и очень тщеславной молодой особой. Дадли она могла променять только на кого-то, еще выше по статусу. Если эти пэры, с их незамысловатым стратегическим мышлением, действительно решили прикончить жену Дадли, чтобы лишить его шансов жениться на королеве, кто-то из них вполне мог познакомиться с Эми Робсар и заманить ее в ловушку. И денег у них было достаточно, чтобы купить помощь Лиз Одингселлс.
@темы: Elisabeth I
-
-
23.08.2011 в 17:56ахххх, эти интриги =^_~=
но до чего жаль, что разгадки мы не узнаем, просто уыыыы((((
-
-
23.08.2011 в 18:35-
-
25.08.2011 в 00:20нееет, даже не хочу об этом думать.
пусть это будет сюрпризом
если будет...
-
-
25.08.2011 в 19:09