Король знал, как взбудоражена его страна. С 1529 по 1536 годы он безвылазно сидел на всех сессиях семи (!) парламентов, продавливая задуманные реформы, часами участвуя в прениях. Народ всегда ненавидит реформы. Знакомый черт лучше незнакомого, как говорят. Можно было критиковать жадных вельмож и слишком сладко живущих священников, можно было ужасаться наглости Волси, не скрывавшего наличия своих бастардов, его высокомерию, но…
Тот же Волси ввел прогрессивное налогообложение, что здорово уменьшило налоговыплатные страдания беднейшей части населения. Он осудил 264 землевладельца, всего за три судебные сессии, за незаконное пользование общественными землями – причем, в числе осужденных были и пэры, и рыцари, и епископы. Он регулировал цены на мясо, не давая торговцам возможности спекулировать. Он скупил в год плохого урожая зерно, и продавал его потом по минимальной цене, что спасло от голодной смерти тысячи. Он успел распустить 30 малых монастырей, но открыл на экспроприированные деньги грамматическую школу и колледж.
читать дальшеНовая же политика короля, провозгласившего себя главой английской церкви, принесла разорение и ужас. Культуре страны был нанесен страшный удар. Бесценные рукописные книги сжигались, архитектурные памятники сравнивались с землей, скульптуры уничтожались. Монастыри были закрыты, но никто не взял на себя их работу с больными, бедными, неграмотными. Никто не строил дороги, не ремонтировал мосты, не строил дамбы. Зато всё было наводнено шпионами. «Вы даже не представляете, как сильно здесь люди хотят, чтобы Вы прислали свои войска», - пишет императору Чарльзу V его посол Юстас Шапюс в 1533 году. Грязную работу делал, конечно, Кромвель, и делал с энтузиазмом.
И не только «здесь» планы смены власти были популярны. В Ирландии восстали ФитцДжеральды, и послали гонца к императору, предлагая ему правление Ирландией, если стране будет дан статус феода Святого Престола.
В 1534 посол снова пишет императору о том, что королева по-прежнему выражает желание выдать дочь за Реджинальда Поля, и заклинает Чарльза начать вторжение в Англию, уверяя, что войска встретят со стороны англичан полную поддержку, особенно, если с ними будет Поль. В этом же письме посол упоминает другого Поля, Джорджа, и дает ему характеристику опасно неуравновешенного, легкомысленного и болтливого человека. Время показало, как прав был посол.
Отношение Реджинальда Поля к планам сделать его консортом известно. Они ему категорически не понравились. Поль жаждал спасти страну от схизмы, но видел себя, скорее, наставником Мэри, нежели ее мужем.
Человеком Поль был своеобразным. Во многом он напоминал своего антипода, Кранмера. Та же тенденция агонизировать над понятием долга, то же самолюбование, то же безразличие к человеческим жизням.
Вряд ли он был способен испытывать муки совести за неблагодарность королю, которому был обязан буквально всем. Это король платил за его образование в Оксфорде и дал 18-летнему юнцу титул декана в Вимсборне и место провоста при соборе в Салсбери, чтобы обеспечить кузену независимый доход. Это король вдохновил его отправиться в Падую, в самый престижный университет Европы, и шесть лет содержал Поля довольно щедро. Мало того, ему дали место профессора в Оксфорде, что, опять же, приносило доход. Когда Поль отправился в Рим на три года, король через своих агентов свел кузена со значительными людьми, имеющими власть и влияние. Когда Поль вернулся в Англию в 1527 году, и выразил желание вести созерцательную жизнь, его снова осыпали должностями, которые позволяли жить созерцательно, но в комфорте.
Впрочем, вряд ли Поль собирался жить в Англии. Когда ему было предложено место архиепископа Йоркского, после смерти Волси, он отказался.
Когда король решил обсудить с ним дело о своем разводе, Поль, как позднее частенько случалось с Кранмером, начал за здравие, найдя много причин, по которым развод был бы желателен. Но цепочка рассуждений вскоре завела его к отрицанию идеи развода. Король багровел от ярости, но молчал. Позднее Гарри говорил, что и сам не понимает, как не прибил своего слишком заумного кузена на месте.
Тем не менее, Поль совершенно спокойно продолжал медитировать в Англии до самого 1531 года. Похоже, что он уехал на континент (весной 1532), как только узнал о планах своей матушки, ее подруги маркизы и королевы женить его на Мэри. Хотя, может быть и так, что он узнал, по своим каналам, о предстоящем разрыве Англии с Римом. И уехал вовремя. Действительно вовремя, избежав судьбы Фишера и Мора. Год Реджинальд провел в Авиньоне, затем направился в Падую, где, в компании таких же ученых теоретиков, как сам, обсуждал возможности обновления католической церкви, чтобы она могла противостоять Реформации. Он даже изучал теории Лютера, и пытался подружиться с лютеранами, чтобы дискутировать на предмет реформации цивилизованно. Его чуть не избрали папой, но он запретил своим сторонниками за себя голосовать. Если о Реджинальде Поле и можно сказать что-то хорошее, так это то, что к власти он действительно не рвался.
Когда грянул гром, то есть раскол между Римом и Лондоном, Реджинальд Поль несколько отвлекся от теорий на реальный мир, чтобы на год снова утопить себя в теоретической работе. Его работа (Pro Unitatis Ecclesiasticae Unitatis Defensione, или A Defence of the Church’s Unity) не могла выйти в худшее время: в Англии началось восстание, известное как Pilgrimage of Grace (Благодатное паломничество).
В этом труде Поль сначала прошелся по королевской нравственности, заявив королю, что тот просто маскировал вопросом о законности своего брака низменную страсть к Анне Болейн, и что идея изначально исходила от самой Анны (вот в этом он ошибся, идею родил Кранмер).
Затем он упрекнул короля в том, что тот «отплатил смертью тем, кто пытался его учить».
Досталось Генри и за то, что тот «за 26 лет выжал из своего народа и духовенства больше денег, чем другие короли за предыдущие 500 лет». Поль писал, что наливать дорогое вино в грязный бочонок – это безумие, и сравнивает ум короля с этим грязным бочонком.
Поль разносил короля за то, что тот унижает аристократию и наводнил свой двор «выскочками» (Реджинальд возненавидел Кромвеля с первой встречи, еще во дворце Волси).
И, наконец, Поль заявил, что король сделал гражданскую войну неизбежной, отобрав право наследования у своей законной дочери. Закончил Реджинальд Поль утверждением, что король опаснее для христианского мира, чем турецкий султан, и что королевство должно быть у него отнято. Он угрожает обратиться к императору, чтобы тот послал свои корабли против того, кто «худший враг Веры и больший еретик, чем любой германец».
Книга Поля вышла в июне 1536 года. В октябре 1536 года в Англии началось восстание. Неудивительно, что король, который не мог достать Поля, взялся за свою дочь, и заставил ее, под страхом смерти, подписать отречение от своих прав, признание незаконности брака ее матери, и признание его, Генриха, главой церкви.
То есть, попытался свести на нет планы относительно более законной династии Тюдоры – Йорки. Теперь Мэри стала так же официально бастардом, как и Елизавета Йоркская, мать Гарри.
Так что – да, отец казнил бы свою дочь, если бы она не подписала эти бумаги. Потому что на кону стояло его королевство, его реформы. Причем, казнил бы совершенно законно, ведь наказание за непризнание короля главой церкви была смертная казнь. Как говорят историки, «там, где Борджиа применяли яд, Тюдоры применяли закон».
Но: Генрих, при всех своих особенностях, не был способен понять, каким гибким может быть Рим при желании. Подписи Мэри не стоили и той бумаги, на которой они были сделаны. Ей была обещана диспенсация от папы за эти подписи, потому что они были выкручены у принцессы под смертельной угрозой.
Теоретически, король ничего не выиграл. Его собственные подданные стали жалеть Мэри еще больше. Практически же его жесткая хватка и маневренность отбила у того же императора малейший интерес к вмешательству в дела Англии. А собственные подданные Гарри боялись его настолько, что и помыслить не могли, что могут восстать без иностранной поддержки. Как это показала история несчастного Pilgrimage of Grace.
-
-
01.12.2011 в 00:18гибкость Рима удивила. но я рада за Мэри.
Гарри добился того, что ему никто никогда ни в чём больше не перечил. это ли не счастье для тирана?
-
-
01.12.2011 в 00:57Я всегда, с детства, очень жалела Мэри. Бедняжка, сколько несправедливости и унижений ей пришлось вынести, да ещё от родного отца! Странно, вроде я не так уж плохо знала историю этого периода, но из всех прочитанных книг у меня отложилось в голове, что Екатерина и Мэри страдали, сопротивлялись, но никогда не посягали на своего мучителя в ответ.
Опыт показывает, что никогда подобный заговор не затевался без ведома претендента на престол (да взять хоть Павла Первого и Александра, очень похожая ситуация, только наш предал не жену и церковь, а русскую армию) Это, конечно, малость портит образ Мэри как великомученицы. Всё равно, хорошо, что Екатерина позаботилась о её безопасности и сохранила дочь незапятнанной в такой истории. Я ещё раз восхитилась этой женщиной.
P.S. Спасибо, я постоянно узнаю от тебя что-то новое о хорошо известном.
-
-
01.12.2011 в 20:34мэми, я думаю, что Мэри и правда не слишком спрашивали. Но относительно Катарины - и я поражена. Не тем, что она решила сражаться. Она шесть лет сражалась, так что попытка убрать врага, пусть и дорогого врага - это в духе дочки Изабеллы. Она тоже не была няшечкой в делах. Меня удивляет тотальное отсутствие упоминания этой теории в довольно полном исследовании Дэвида Старки. А он - очень аккуратный историк, и один из ведущих специалистов по Тюдорам. Правда, насчет доказательств существования плана я дальше напишу, в заключении. Их мало, прямо скажем.
-
-
01.12.2011 в 20:51-
-
01.12.2011 в 20:59-
-
01.12.2011 в 21:21-
-
01.12.2011 в 21:37Вот-вот! А был ли мальчик?
Для Гарри огласка этой истории - просто подарок, все его проблемы решались разом. Не думаю, что он бы постеснялся "вынести сор из избы", и так позорище на всю Европу, а тут даже появлялась возможность предстать ну если не жертвой (первый начал), то, по крайней мере, прозорливцем (он знал, знал, что они стервы-заговорщицы и просто проявил предусмотрительность). Но...
Их мало, прямо скажем
Стоп. Вроде упоминался какой-то документ ПОДПИСАННЫЙ Екатериной? Это ли не доказательство?
-
-
01.12.2011 в 21:52мэми, если бы вынес - пришлось бы действовать. За государственную измену полагалась смерть. А с Катариной он прожил, все-таки, 20 лет. Ведь даже после ее смерти он сделал все, чтобы не заподозрили, что он к этому приложил руку. Тетка императора - тоже не хухры-мухры, между прочим. Писала, кстати, не она. Писал посол Юстас с ее слов. Якобы. У меня здесь есть свои "но".