Do or die
Разумеется, в 1578 – 1580 гг королеву занимал вопрос не только о том, как сманеврировать поискуснее между Францией, Испанией и Нидерландами. Совсем под боком, в Шотландии, снова стало неспокойно. Замечу, что я полностью оставляю в стороне политику Елизаветы в Ирландии, потому что это – отдельная, гигантская тема, охватывать которую мне не хочется. Скажу только, что ирландцы не встретили с особой радостью религиозные ограничения даже в таких формах, в каких они существовали в те годы, и не возражали бы против статуса испанской провинции. Волнения а Ирландии были подавлены жестоко, страна втоптана в состояние «нищей Ирландии», в которой и оставалась веками. Но для английских политиков и дипломатов было логично ожидать с той стороны любой гадости. Тем менее обрадовали правительство Елизаветы новые перестановки в Шотландии. Особенно потому, что за ними явно стояли иезуиты.
юный король Джеймс
читать дальшеВ 1572 году Мортон, которого Елизавета, не совсем понятно, почему, считала своим человеком, встал во главе правительства короля. В марте 1578 года, одиннадцатилетний король объявил регенту, что, поскольку многие в его королевстве Мортоном недовольны, он берет обязанности регента на себя. Елизавете это не понравилось. Мортон не был прикормлен английским двором, но именно решительные действия англичан помогли ему стать регентом. Поэтому, она была довольна, когда Мортон ответил на декларацию короля очень по-шотландски: просто захватил Стирлинг Кастл с королем вместе. В августе 1578 года страна снова была на пороге гражданской войны, но удержалась на шатком компромиссе. Регента больше не назначили, но руководить правительством продолжал Мортон.
А в сентябре 1579 года в Лейте высадился великолепный Эсме Стюарт. Формально – для того, чтобы потребовать свое наследство. Эсме был племянником деда короля, регента Леннокса. Мало кто знал, что Эсме Стюарт был тщательно воспитан иезуитами для великой цели: он был ближайшим родичем малолетнего короля, и, собственно, следующим в очереди на престол. Воспитывался Эсме во Франции, где носил титул сеньора д’Обиньи, и, разумеется, был более французом, нежели шотландцем. Но что значило быть французом в те годы? Эсме Стюарт был другом Гизов. Умные выбор, учитывая родство Гизов с королем Шотландии. Никто не знал о миссии Эсме, кроме герцога Гиза, папы и архиепископа Глазго. Даже всевидящая Екатерина Медичи поверила, что вояж Эсме Стюарта предпринимается просто для усиления французских влияний в Шотландии.
Эсме Стюарт с миниатюры Хиллиарда
Ситуация повлиять на привязанности короля была наилучшей – невольно из-за действий самой Елизаветы. Мортон сознавал, как сильно не любит своего регента подросток-король, и хотел бы улучшить свои позиции, дав королю возможность воспользоваться рентой от своего законного наследства в Англии. На эти деньги можно было бы прикормить вечно голодных до материальных ценностей пэров, входящих в правительство короля. Но для Елизаветы дать что-то партии, сместившей Марию Стюарт, было немыслимо. Она царственно ответила, что подобное действие окажется прецедентом в вопросе о назначении наследника английского престола – и отказала. Ведь признав, что шотландский король имеет наследственную собственность в Англии, означало признать его английским ноблем с кровными правами на ее драгоценный престол.
Учитывая то, что часть пэров короля Джеймса давно шептали ему, что английская королева его ограбила, юноша отнюдь не был расположен ни к англичанам, ни к Мортону. Он был чудовищно одинок. Его с младенческого возраста передавали из рук в руки, как символ власти, с ним не считались, о нем частенько просто забывали. К тому же, подросток стал осознавать, какое сомнительное наследие оставила ему его матушка: он был сыном мужеубийцы, и именно через нее к нему перешел титул. Несомненно, мальчику об этом не раз напоминали.
И тут появляется его самый близкий родич, еще не старик, не обремененный бородой и грубостью – Эсме Стюарт, который мгновенно становится тем самым-самым-самым, кому веришь, кем восхищаешься, на кого хочешь походить.
Удивительно, как упустили короля Джеймса многомудрые лорды. Допустим, шотландцы автоматически считали человека частью его клана, и особо головы себе тонкостями психологии не морочили. Но англичане? Королева была бездетна, и понятия не имела о том, что дети растут быстро. Особенно – короли. Должна бы была, зная историю, помня детство своего собственного брата, но… Ее окружение, каждый раз нарываясь на свирепый отпор Елизаветы при одном упоминании о Шотландии, решили, по-видимому, ее лишний раз не злить. Единственный человек, который мог бы побеседовать с ней доверительно, Лейчестер, сам еще понятия не имел о предмете.
Эсме к 1579 году был уже отцом четырех или пяти детей (точная дата рождения его сына, тоже Эсме, не известна, известен только год). Он точно знал, что детям нужна любовь и возможность любить. И он это дал своему юному кузену. Вместе с идеей начать строить культ Марии Стюарт.
Конечно, сплетни были. Все-таки, шотландцы держались кальвинистской веры, а вести о том, что герцог Гиз проводил Эсме до Кале, и что перед отъездом кузен короля имел тайные переговоры с епископом Глазго, не могли не просочиться. Но у Эсме было с собой 40 000 крон золотом, которыми он щедро наделил тех, кого обидела Елизавета. Но главным его козырем была сама его личность. Эсме и не думал скрывать, что вырос в католической вере, он и не подумал фальшиво утверждать, что всю жизнь мечтал стать протестантом. Он просто открыто и разумно согласился изучить новую веру.
В октябре Джеймс был еще раз провозглашен своим парламентом королем – на этот раз, суверенным, без всяких регентов. А все права на земли Ленноксов он просто перевел любимому кузену. Все поняли это так, что Эсме станет наследником престола, как только примет истинную веру.
А у Эсме была своя задача. Именно в то время разразился мятеж в Ирландии, который, по плану, составленному в Париже, должен был перекинуться на Шотландию. Епископ Глазго ждал встречи с доном Хуаном де Варгасом, которому хотел предложить невероятный план: похитить Джеймса, вывезти его в Испанию, обратить в «истинную веру» и женить на испанской принцессе. Эсме должен был свалить Мортона, и подготовить, таким образом, сцену, где всем снова станет не до короля.
Первым препятствием к осуществлению плана стал, разумеется, сам Филипп. Он вежливо ответил послу, что будет рад развлечь Джеймса, если тот окажется в Мадриде, и, разумеется, будет приветствовать, если тот пожелает вернуться к истинной вере, но в отношении всего остального – извините, разбирайтесь сами. Екатерина Медичи чуть не грызла ногти: план был хорош, но он исходил от Гизов, посему она никак не могла его принять. Не говоря о том, что Елизавета вряд ли осталась бы стороне от заварушки, и тогда прощайте все планы относительно пристроить Франсуа на трон Англии. На далекой Мальте гроссмейстер Мальтийского ордена встрепенулся: если Филипп предпочитает бездействие, то папа мог бы созвать крестовый поход с орденом во главе!
К этому моменту камерный заговор оброс уже таким количеством слухов и телодвижений, что англичане больше не могли притворяться, что ничего о нем не знают.
Не то, чтобы Уолсингем с самого начала не знал, для чего Эсме Великолепный причалил к суровым берегам Шотландии. Просто теперь, когда между заговорщиками началась бурная переписка, у него появились вещественные доказательства, с которыми он и пошел к Елизавете.
Королева немедленно начала составлять списки шотландских лордов, которым надо было заплатить. Капитан Эррингтон отправился к кальвинистам в Эдинбурге, чтобы обратить их внимание на то, что происходит у них под носом. В эту почти комическую ситуацию добавилась нотка подлинной трагедии, когда из Бервика прислали депешу: король решил осудить Мортона за пособничество в убийстве Дарнли. По сути, казнь неизбежна. Строго говоря, в те времена недонесение о готовящемся преступлении действительно могло рассматриваться соучастием. Подобные процессы были, и люди были осуждены. Другой вопрос, кому Мортон мог бы сообщить о том, что фаворит королевы готовит убийство ее мужа с ее прямой помощью – самой королеве?
В Эдинбурге воцарился хаос. Эсме Стюарт настолько очаровал местных кальвинистов, что те Эррингтону просто не поверили. Вот здесь Елизавета всполошилась всерьез. Сэр Роберт Боуз из Бервика отправился прямо к королю и его министрам, открыв всю правду о готовящемся похищении короля. Протестанты были готовы похитить короля сами. Мортон, не веря больше Елизавете, утверждал, что свою игру он поведет сам. Уолсингем подумывал о том, не отправить ли Эсме в лучший мир. А сам Джеймс, разумеется, воспринял в штыки каждое обвиняющее слово против того единственного человека, который отнесся к нему тепло. Мальчик написал королеве довольно откровенное письмо. Он не понимает, как один-единственный лорд может провернуть такой невероятный план. Он просит, чтобы она представила себя на его месте, и посмотрела на ситуацию его глазами. И, в конце концов, ему совсем не хочется быть марионеткой Англии, и он уже начинает своих соседей бояться. Так что его, возможно, и не придется похищать, он сам готов искать безопасности в другом месте. В общем, он довольно вежливо попросил свою двоюродную тетку, чтобы она оставила его в покое, и предоставила ему разбираться с делами своей страны самостоятельно.
Тем временем, административная власть в Эдинбурге быстро и плавно переходила к Эсме. Эдинбург Кастл был отдан под управление человеку Эсме, Дамбартон – самому Эсме (а это были ворота в Шотландию). Генеральная ассамблея буквально проливала слезы умиления над духовными поисками Эсме. Господи, его все так искренне любили, что кто же мог поверить предостережениям из Англии, которая прежде соседей вниманием вовсе не баловала.
Боуз сам приехал в Лондон, чтобы описать Елизавете то, что он увидел в Эдинбурге. Та, первым делом, приказала Шрюсбери усилить охрану Марии Стюарт. Потом отослала Боуза обратно к Джеймсу с устным посланием, смыл которого был прост: сеньор д’Обиньи просто лицедействует. Он вовсе не тот, кем кажутся. Если не поможет – Боуз может предпринять все, чтобы устранить Эсме Стюарта. Не своими, разумеется, руками. И понеслось… Эсме не допустил, чтобы Джеймс встретился с Боузом наедине. Боуз обратился к Мортону. Тот, почему-то, снова поверил Елизавете и развернул заговор по устранению Эсме Стюарта. А через несколько дней Боуз получил с курьером новые инструкции: использовать убеждение, не насилие. И вообще, ну их, этих шотландцев.
Елизавету убеждали. Ей рисовали сценарии, в которых Испания или Франция вторгаются в Англию через Шотландию, в которых Джеймса женят на французской или испанской принцессе. Но она только злилась на советчиков все сильнее. Даже когда король Шотландии выбросил из своего совета протестантов и выдвинул официальные обвинения против Мортона, она продолжала молчать. Она честно пыталась писать какие-то приказы, но сердце ее к этому делу не лежало, и написанное отправлялось в мусорную корзину. А Эсме, кстати, ждал, как она отреагирует. Мортон, опытный политик, оказался плохим интриганом. Строя заговор против Эсме Стюарта, он вел переписку, и теперь у Эсме были конкретные доказательства того, что его собирались убрать. Это практически было смертным приговором Мортону, но Эсме пальцем врага не тронул, пока не убедился, что Елизавета вмешиваться не будет.
Вмешаться попытался сам король Джеймс. Он не любил Мортона, но он знал его с детства – и пожалел. Взяв Мортона с собой на охоту, он посоветовал ему бежать из Шотландии вот прямо сейчас, пока есть шанс. Когда Мортон узнал, в чем его собираются обвинить (в заговоре против Дарнли), то просто добродушно рассмеялся над наивностью юного короля, и отправился с охоты прямо домой. Ведь он знал, что уж в чем, а в заговоре против Дарнли он точно не участвовал, в отличие от многих других. Возможно, он полагал, что из-за его знания грешков многих ныне сильных, его просто не посмеют тронуть. Очевидно, убийства он не опасался, а суд был опаснее для многих придворных лордов, нежели для него.
Говорят, Мортон был умным человеком. Но если это и так, в самый ответственный момент его ум ему отказал.
юный король Джеймсчитать дальшеВ 1572 году Мортон, которого Елизавета, не совсем понятно, почему, считала своим человеком, встал во главе правительства короля. В марте 1578 года, одиннадцатилетний король объявил регенту, что, поскольку многие в его королевстве Мортоном недовольны, он берет обязанности регента на себя. Елизавете это не понравилось. Мортон не был прикормлен английским двором, но именно решительные действия англичан помогли ему стать регентом. Поэтому, она была довольна, когда Мортон ответил на декларацию короля очень по-шотландски: просто захватил Стирлинг Кастл с королем вместе. В августе 1578 года страна снова была на пороге гражданской войны, но удержалась на шатком компромиссе. Регента больше не назначили, но руководить правительством продолжал Мортон.
А в сентябре 1579 года в Лейте высадился великолепный Эсме Стюарт. Формально – для того, чтобы потребовать свое наследство. Эсме был племянником деда короля, регента Леннокса. Мало кто знал, что Эсме Стюарт был тщательно воспитан иезуитами для великой цели: он был ближайшим родичем малолетнего короля, и, собственно, следующим в очереди на престол. Воспитывался Эсме во Франции, где носил титул сеньора д’Обиньи, и, разумеется, был более французом, нежели шотландцем. Но что значило быть французом в те годы? Эсме Стюарт был другом Гизов. Умные выбор, учитывая родство Гизов с королем Шотландии. Никто не знал о миссии Эсме, кроме герцога Гиза, папы и архиепископа Глазго. Даже всевидящая Екатерина Медичи поверила, что вояж Эсме Стюарта предпринимается просто для усиления французских влияний в Шотландии.
Эсме Стюарт с миниатюры ХиллиардаСитуация повлиять на привязанности короля была наилучшей – невольно из-за действий самой Елизаветы. Мортон сознавал, как сильно не любит своего регента подросток-король, и хотел бы улучшить свои позиции, дав королю возможность воспользоваться рентой от своего законного наследства в Англии. На эти деньги можно было бы прикормить вечно голодных до материальных ценностей пэров, входящих в правительство короля. Но для Елизаветы дать что-то партии, сместившей Марию Стюарт, было немыслимо. Она царственно ответила, что подобное действие окажется прецедентом в вопросе о назначении наследника английского престола – и отказала. Ведь признав, что шотландский король имеет наследственную собственность в Англии, означало признать его английским ноблем с кровными правами на ее драгоценный престол.
Учитывая то, что часть пэров короля Джеймса давно шептали ему, что английская королева его ограбила, юноша отнюдь не был расположен ни к англичанам, ни к Мортону. Он был чудовищно одинок. Его с младенческого возраста передавали из рук в руки, как символ власти, с ним не считались, о нем частенько просто забывали. К тому же, подросток стал осознавать, какое сомнительное наследие оставила ему его матушка: он был сыном мужеубийцы, и именно через нее к нему перешел титул. Несомненно, мальчику об этом не раз напоминали.
И тут появляется его самый близкий родич, еще не старик, не обремененный бородой и грубостью – Эсме Стюарт, который мгновенно становится тем самым-самым-самым, кому веришь, кем восхищаешься, на кого хочешь походить.
Удивительно, как упустили короля Джеймса многомудрые лорды. Допустим, шотландцы автоматически считали человека частью его клана, и особо головы себе тонкостями психологии не морочили. Но англичане? Королева была бездетна, и понятия не имела о том, что дети растут быстро. Особенно – короли. Должна бы была, зная историю, помня детство своего собственного брата, но… Ее окружение, каждый раз нарываясь на свирепый отпор Елизаветы при одном упоминании о Шотландии, решили, по-видимому, ее лишний раз не злить. Единственный человек, который мог бы побеседовать с ней доверительно, Лейчестер, сам еще понятия не имел о предмете.
Эсме к 1579 году был уже отцом четырех или пяти детей (точная дата рождения его сына, тоже Эсме, не известна, известен только год). Он точно знал, что детям нужна любовь и возможность любить. И он это дал своему юному кузену. Вместе с идеей начать строить культ Марии Стюарт.
Конечно, сплетни были. Все-таки, шотландцы держались кальвинистской веры, а вести о том, что герцог Гиз проводил Эсме до Кале, и что перед отъездом кузен короля имел тайные переговоры с епископом Глазго, не могли не просочиться. Но у Эсме было с собой 40 000 крон золотом, которыми он щедро наделил тех, кого обидела Елизавета. Но главным его козырем была сама его личность. Эсме и не думал скрывать, что вырос в католической вере, он и не подумал фальшиво утверждать, что всю жизнь мечтал стать протестантом. Он просто открыто и разумно согласился изучить новую веру.
В октябре Джеймс был еще раз провозглашен своим парламентом королем – на этот раз, суверенным, без всяких регентов. А все права на земли Ленноксов он просто перевел любимому кузену. Все поняли это так, что Эсме станет наследником престола, как только примет истинную веру.
А у Эсме была своя задача. Именно в то время разразился мятеж в Ирландии, который, по плану, составленному в Париже, должен был перекинуться на Шотландию. Епископ Глазго ждал встречи с доном Хуаном де Варгасом, которому хотел предложить невероятный план: похитить Джеймса, вывезти его в Испанию, обратить в «истинную веру» и женить на испанской принцессе. Эсме должен был свалить Мортона, и подготовить, таким образом, сцену, где всем снова станет не до короля.
Первым препятствием к осуществлению плана стал, разумеется, сам Филипп. Он вежливо ответил послу, что будет рад развлечь Джеймса, если тот окажется в Мадриде, и, разумеется, будет приветствовать, если тот пожелает вернуться к истинной вере, но в отношении всего остального – извините, разбирайтесь сами. Екатерина Медичи чуть не грызла ногти: план был хорош, но он исходил от Гизов, посему она никак не могла его принять. Не говоря о том, что Елизавета вряд ли осталась бы стороне от заварушки, и тогда прощайте все планы относительно пристроить Франсуа на трон Англии. На далекой Мальте гроссмейстер Мальтийского ордена встрепенулся: если Филипп предпочитает бездействие, то папа мог бы созвать крестовый поход с орденом во главе!
К этому моменту камерный заговор оброс уже таким количеством слухов и телодвижений, что англичане больше не могли притворяться, что ничего о нем не знают.
Не то, чтобы Уолсингем с самого начала не знал, для чего Эсме Великолепный причалил к суровым берегам Шотландии. Просто теперь, когда между заговорщиками началась бурная переписка, у него появились вещественные доказательства, с которыми он и пошел к Елизавете.
Королева немедленно начала составлять списки шотландских лордов, которым надо было заплатить. Капитан Эррингтон отправился к кальвинистам в Эдинбурге, чтобы обратить их внимание на то, что происходит у них под носом. В эту почти комическую ситуацию добавилась нотка подлинной трагедии, когда из Бервика прислали депешу: король решил осудить Мортона за пособничество в убийстве Дарнли. По сути, казнь неизбежна. Строго говоря, в те времена недонесение о готовящемся преступлении действительно могло рассматриваться соучастием. Подобные процессы были, и люди были осуждены. Другой вопрос, кому Мортон мог бы сообщить о том, что фаворит королевы готовит убийство ее мужа с ее прямой помощью – самой королеве?
В Эдинбурге воцарился хаос. Эсме Стюарт настолько очаровал местных кальвинистов, что те Эррингтону просто не поверили. Вот здесь Елизавета всполошилась всерьез. Сэр Роберт Боуз из Бервика отправился прямо к королю и его министрам, открыв всю правду о готовящемся похищении короля. Протестанты были готовы похитить короля сами. Мортон, не веря больше Елизавете, утверждал, что свою игру он поведет сам. Уолсингем подумывал о том, не отправить ли Эсме в лучший мир. А сам Джеймс, разумеется, воспринял в штыки каждое обвиняющее слово против того единственного человека, который отнесся к нему тепло. Мальчик написал королеве довольно откровенное письмо. Он не понимает, как один-единственный лорд может провернуть такой невероятный план. Он просит, чтобы она представила себя на его месте, и посмотрела на ситуацию его глазами. И, в конце концов, ему совсем не хочется быть марионеткой Англии, и он уже начинает своих соседей бояться. Так что его, возможно, и не придется похищать, он сам готов искать безопасности в другом месте. В общем, он довольно вежливо попросил свою двоюродную тетку, чтобы она оставила его в покое, и предоставила ему разбираться с делами своей страны самостоятельно.
Тем временем, административная власть в Эдинбурге быстро и плавно переходила к Эсме. Эдинбург Кастл был отдан под управление человеку Эсме, Дамбартон – самому Эсме (а это были ворота в Шотландию). Генеральная ассамблея буквально проливала слезы умиления над духовными поисками Эсме. Господи, его все так искренне любили, что кто же мог поверить предостережениям из Англии, которая прежде соседей вниманием вовсе не баловала.
Боуз сам приехал в Лондон, чтобы описать Елизавете то, что он увидел в Эдинбурге. Та, первым делом, приказала Шрюсбери усилить охрану Марии Стюарт. Потом отослала Боуза обратно к Джеймсу с устным посланием, смыл которого был прост: сеньор д’Обиньи просто лицедействует. Он вовсе не тот, кем кажутся. Если не поможет – Боуз может предпринять все, чтобы устранить Эсме Стюарта. Не своими, разумеется, руками. И понеслось… Эсме не допустил, чтобы Джеймс встретился с Боузом наедине. Боуз обратился к Мортону. Тот, почему-то, снова поверил Елизавете и развернул заговор по устранению Эсме Стюарта. А через несколько дней Боуз получил с курьером новые инструкции: использовать убеждение, не насилие. И вообще, ну их, этих шотландцев.
Елизавету убеждали. Ей рисовали сценарии, в которых Испания или Франция вторгаются в Англию через Шотландию, в которых Джеймса женят на французской или испанской принцессе. Но она только злилась на советчиков все сильнее. Даже когда король Шотландии выбросил из своего совета протестантов и выдвинул официальные обвинения против Мортона, она продолжала молчать. Она честно пыталась писать какие-то приказы, но сердце ее к этому делу не лежало, и написанное отправлялось в мусорную корзину. А Эсме, кстати, ждал, как она отреагирует. Мортон, опытный политик, оказался плохим интриганом. Строя заговор против Эсме Стюарта, он вел переписку, и теперь у Эсме были конкретные доказательства того, что его собирались убрать. Это практически было смертным приговором Мортону, но Эсме пальцем врага не тронул, пока не убедился, что Елизавета вмешиваться не будет.
Вмешаться попытался сам король Джеймс. Он не любил Мортона, но он знал его с детства – и пожалел. Взяв Мортона с собой на охоту, он посоветовал ему бежать из Шотландии вот прямо сейчас, пока есть шанс. Когда Мортон узнал, в чем его собираются обвинить (в заговоре против Дарнли), то просто добродушно рассмеялся над наивностью юного короля, и отправился с охоты прямо домой. Ведь он знал, что уж в чем, а в заговоре против Дарнли он точно не участвовал, в отличие от многих других. Возможно, он полагал, что из-за его знания грешков многих ныне сильных, его просто не посмеют тронуть. Очевидно, убийства он не опасался, а суд был опаснее для многих придворных лордов, нежели для него.
Говорят, Мортон был умным человеком. Но если это и так, в самый ответственный момент его ум ему отказал.
@темы: Elisabeth I
-
-
08.01.2012 в 00:41-
-
08.01.2012 в 00:44-
-
08.01.2012 в 00:47-
-
08.01.2012 в 00:57-
-
08.01.2012 в 01:35хорошо сказано:
который мгновенно становится тем самым-самым-самым, кому веришь, кем восхищаешься, на кого хочешь походить.
как часто родители или близкие "авторитеты" упускают ребёнка именно из-за холодности и равнодушия.
не думаю, что "ум отказал", просто люди часто не верят в очевидное, тем более, если это говорит юный человек, достаточно наивный
-
-
08.01.2012 в 14:02А относительно холодности... Сейчас вот снова входит в моду американская система, по которой долг родителя - подготовить ребенка к жизни, а не быть его лучшим другом. Ушибся - утешать нельзя, сам утешится. Принес рисунок показать - указать, что многие другие в этом возрасте рисуют лучше. Оно, может, и правильно, но меня воспитывали приблизительно по этой схеме, и я точно знаю, к чему она приводит.
-
-
08.01.2012 в 14:26Меня воспитывали несколько... иначе, но не менее травматично. Мама хвалила всегда, отец - никогда. Не могу сказать, что оно принесло мне много пользы, если судить по результату. В реале я асоциальна.
-
-
08.01.2012 в 14:48-
-
08.01.2012 в 15:01-
-
08.01.2012 в 15:561. Мало кто знал, что Эсме Стюарт был тщательно воспитан иезуитами для великой цели: он был ближайшим родичем малолетнего короля, и, собственно, следующим в очереди на престол.
Ближайшим родичем? ИМХО, были и более близкие - родственники через Иакова V - вся компания бастардов, в том числе знаменитый Френсис Стюарт, лорд Босвел, впоследствии обвиненный в колдовстве. Он, кстати, - двоюродный брат, тогда как Эсм - двоюродный дядя. Так что, скорее, просто близким.
И в очередности на шотландский престол между Джеймсом и Эсмом стоял сначала огромнейший клан Гамильтонов, а потом и бездетный дядя Эсма - Роберт. Права Эсма на престол идут не столько через фамилию Стюартов, сколько через его бабушку Елизавету Гамильтон, внучку короля Иакова II. А Гамильтоны - соответственно через брата Елизаветы Гамильтон - Джеймса Гамильтон графа Арран.
Так что... претензии Эсма на шотландский престол ничтожны. Ни малейшей легитимности.
Чуть лучше, чем у Эссекса на английский.
2. Когда Мортон узнал, в чем его собираются обвинить (в заговоре против Дарнли), то просто добродушно рассмеялся над наивностью юного короля, и отправился с охоты прямо домой. Ведь он знал, что уж в чем, а в заговоре против Дарнли он точно не участвовал, в отличие от многих других.
Как я читал, Мортон в свое время подписал знаменитое Крейгмилларское соглашение, где была двусмысленная фраза, что "Дарнли должен быть устранен". Более того, вся заварушка, в которую влезла Мария, все ее заигрывание с лордами строилось на обмене - "вы меня избавляете от Дарнли, я возвращаю вашего Мортона, который убивал моего дорогого Риччио". Так что, ИМХО, Мортон знал о готовящемся убийстве.
Правда текст соглашения, по-моему, еще во время суда над Марией куда-то подевался, но, похоже, что свидетелей и очевидцев Джеймс мог найти.
ИМХО, в действиях Мортона больше самоуверенности и бравады, что ему все сойдет с рук, чем осознания собственной невиновности.
-
-
08.01.2012 в 16:19-
-
08.01.2012 в 16:42-
-
08.01.2012 в 20:27Irina*, про него много чего разного говорят)) Интересный человек.