Do or die
Кем бы ни был Эсме Стюарт, он смог обойти один момент, довольно неудобный для короля Джеймса. Дело в том, что при шотландском дворе не оказалось ни одного аккредитованного посла, чисто по технической причине.
читать дальшеДля аккредитации, посол должен был обратиться к Джеймсу, как к королю. Но Мария Стюарт исступленно утверждала, что ее отстранили от власти незаконно. А для доказательства законности этого отстранения было необходимо четкое вынесение приговора, который Елизавета, владевшая информацией, дать не хотела и даже не могла. Ведь приговор автоматически привел бы к тому, что за уголовное преступление королева должна была ответить, потому что перед законом все равны. Жизнь же Марии Стюарт была дорога Елизавете, помимо прочего (если это прочее было), еще и потому, что присутствие Марии в Англии держало английских католиков в относительно мирном состоянии. Кстати, это объясняет, почему Елизавета не озвучивала имени того, кто унаследует престол за ней. Пока была надежда, что этим человеком станет Мария, католикам устраивать бойню было ни к чему.
Поскольку предполагалось, что Эсме Стюарт – человек, играющий в одной команде с Филиппом, Мария разразилась очередным письмом испанскому королю, в котором предложила, чтобы ей и Джеймсу был дан объединенный статус суверена. То есть, Джеймс был бы королем с ее дозволения и как бы по поручению, тогда как в настоящее время он был как бы узурпатором.
Этот ход, конечно, все переворачивал с ног на голову, и требовал, чтобы был найден и легально осужден «козел отпущения» за убийство лорда Дарнли, которого все чаще просто называли королем, хотя, напомню, Мария никогда не короновала его соправителем, хотя вела, одно время, к этому подготовку.
Роль Главного Злодея предназначалась Мортону. Суд пэров, конечно, был. Аргайл, Сетон, Лохинвар, Максвелл, Эглингтон, Сазерленд и полдюжины других выслушали и приняли показания Белфура, и вынесли приговор «виновен» Мортону. Которому, между прочим, было отказано в защитнике, что тоже не шло в разрез с законом, строго говоря: был один неотмененный средневековый параграф, согласно которому обвиняемый должен был защищать себя сам, ибо он был лучше всех в курсе собственных дел.
С точки зрения Мортона, его сделали злодеем, хотя он всего лишь не помешал Босуэллу, зная, что тот задумал. То есть, технически, он был повинен не в убийстве, а в недонесении о готовящемся убийстве. С точки зрения закона, опять же, наказание за такое преступление могло быть (и, чаще всего, было) чувствительным штрафом. Но были и случаи смертных приговоров, если преступление было особо тяжким, или если судьи были расположены казнить того, кто не сообщил о готовящемся убийстве или преступлении государственного масштаба.
С казнью тянуть не стали, наметив ее уже на следующий полдень. Но в понятия пуританской морали входило обязательное раскаяние виновного. Собственно, и католической тоже – отсюда прочувствованные речи с эшафотов. Человек как бы должен был очиститься через раскаяние, чтобы спасти свою душу. Большинство, помимо души, спасали раскаянием еще и свои семьи, но это уже другие истории.
В общем, спать перед казнью Мортону много не пришлось, потому что его душу пытались спасти аж два духовных лица. Мортон, в конце концов, заявил, что не имеет ни малейшего значения, невинен он, как Стефан, или виновен, как Иуда. У осудивших его имеются планы, осуществить которые они смогут, только убрав его, Мортона, с дороги. Что было правдой. Были и другие, знавшие правду о смерти лорда Дарнли, но их было всего несколько, и они никогда не выдавали своего знания. Мортон же не допустил бы реабилитации Марии Стюарт, конечно. Похоже, что вся ночь прошла в теологических аргумантах, после чего Мортон послал за завтраком, и вежливо выпил за здоровье своих инквизиторов.
Признание он подписал, просто потому, что не подписать смысла не было. Хотя сомнительно, чтобы Мортон в чем-либо раскаялся. " God had not only dealt justly with him, but mercifully, for he had been a sinner overmickle given to the world and the pleasures of the flesh.
Had his life been spared he meant to have cast away such vain delights and dedicated himself to God's service in quietness and simplicity, but as God was pleased to take him he was satisfied," – так записали его слова.
Все утро Мортон был вынужден принимать визитеров, каждому из которых зачитывали слова его признания вины. Это для того, чтобы не было потом лишних разговоров о фальшивках и невинной жертве. Когда за ним пришли, он раздосадовано прокомментировал, что был вынужден потратить свои последние часы жизни на пустяки, вместо того, чтобы иметь возможность подумать о Боге.
Когда Мортон был уже на пути к эшафоту, прибежал запоздавший граф Арран (новый, не тот, который сватался к Елизавете) с требованием, чтобы признание было написано и подписано собственноручно Мортоном. Вот здесь бывший регент уже разозлился всерьез, и Аррана, прямо говоря, послал далеко. Тот попросил Мортона простить его, на что Мортон ответил, что у него нет времени на склоки, и он прощает и Аррана, и вообще всех, кому его прощение нужно.
Описав казнь Мортона (тот пожал всем руки, и умер, призывая божью милость), Бернадино де Мендоза заканчивает свое письмо Филиппу так: «So all is well over, and blessed be God the event is far better than a few days since we feared. The king was then hesitating, but we see now that it was only from a sagacious desire to compass his end more effectually, to make clear the innocence of his mother, and throw the guilt of his father's murder on Morton and the heretics.
This is a grand beginning, from which we may look soon for the recovery of that realm to Christ; God being pleased that so pernicious a heretic should be removed out of the way by a chastisement so signal and so exemplary."
Вот, собственно, тот фундамент, на котором построен миф о святости Марии Стюарт. Довольно кровавый. Но прежде, чем осудить короля Джеймса, стоит подумать о том, были ли у него альтернативы? Только одна: продолжать быть непонятно кем, а не королем, и быть, скорее всего, убитым в недалеком будущем. Или стать королем-попрошайкой в изгнании. Потому что Шотландии был нужен король, тот или этот, кандидатов на трон хватало.
читать дальшеДля аккредитации, посол должен был обратиться к Джеймсу, как к королю. Но Мария Стюарт исступленно утверждала, что ее отстранили от власти незаконно. А для доказательства законности этого отстранения было необходимо четкое вынесение приговора, который Елизавета, владевшая информацией, дать не хотела и даже не могла. Ведь приговор автоматически привел бы к тому, что за уголовное преступление королева должна была ответить, потому что перед законом все равны. Жизнь же Марии Стюарт была дорога Елизавете, помимо прочего (если это прочее было), еще и потому, что присутствие Марии в Англии держало английских католиков в относительно мирном состоянии. Кстати, это объясняет, почему Елизавета не озвучивала имени того, кто унаследует престол за ней. Пока была надежда, что этим человеком станет Мария, католикам устраивать бойню было ни к чему.
Поскольку предполагалось, что Эсме Стюарт – человек, играющий в одной команде с Филиппом, Мария разразилась очередным письмом испанскому королю, в котором предложила, чтобы ей и Джеймсу был дан объединенный статус суверена. То есть, Джеймс был бы королем с ее дозволения и как бы по поручению, тогда как в настоящее время он был как бы узурпатором.
Этот ход, конечно, все переворачивал с ног на голову, и требовал, чтобы был найден и легально осужден «козел отпущения» за убийство лорда Дарнли, которого все чаще просто называли королем, хотя, напомню, Мария никогда не короновала его соправителем, хотя вела, одно время, к этому подготовку.
Роль Главного Злодея предназначалась Мортону. Суд пэров, конечно, был. Аргайл, Сетон, Лохинвар, Максвелл, Эглингтон, Сазерленд и полдюжины других выслушали и приняли показания Белфура, и вынесли приговор «виновен» Мортону. Которому, между прочим, было отказано в защитнике, что тоже не шло в разрез с законом, строго говоря: был один неотмененный средневековый параграф, согласно которому обвиняемый должен был защищать себя сам, ибо он был лучше всех в курсе собственных дел.
С точки зрения Мортона, его сделали злодеем, хотя он всего лишь не помешал Босуэллу, зная, что тот задумал. То есть, технически, он был повинен не в убийстве, а в недонесении о готовящемся убийстве. С точки зрения закона, опять же, наказание за такое преступление могло быть (и, чаще всего, было) чувствительным штрафом. Но были и случаи смертных приговоров, если преступление было особо тяжким, или если судьи были расположены казнить того, кто не сообщил о готовящемся убийстве или преступлении государственного масштаба.
С казнью тянуть не стали, наметив ее уже на следующий полдень. Но в понятия пуританской морали входило обязательное раскаяние виновного. Собственно, и католической тоже – отсюда прочувствованные речи с эшафотов. Человек как бы должен был очиститься через раскаяние, чтобы спасти свою душу. Большинство, помимо души, спасали раскаянием еще и свои семьи, но это уже другие истории.
В общем, спать перед казнью Мортону много не пришлось, потому что его душу пытались спасти аж два духовных лица. Мортон, в конце концов, заявил, что не имеет ни малейшего значения, невинен он, как Стефан, или виновен, как Иуда. У осудивших его имеются планы, осуществить которые они смогут, только убрав его, Мортона, с дороги. Что было правдой. Были и другие, знавшие правду о смерти лорда Дарнли, но их было всего несколько, и они никогда не выдавали своего знания. Мортон же не допустил бы реабилитации Марии Стюарт, конечно. Похоже, что вся ночь прошла в теологических аргумантах, после чего Мортон послал за завтраком, и вежливо выпил за здоровье своих инквизиторов.
Признание он подписал, просто потому, что не подписать смысла не было. Хотя сомнительно, чтобы Мортон в чем-либо раскаялся. " God had not only dealt justly with him, but mercifully, for he had been a sinner overmickle given to the world and the pleasures of the flesh.
Had his life been spared he meant to have cast away such vain delights and dedicated himself to God's service in quietness and simplicity, but as God was pleased to take him he was satisfied," – так записали его слова.
Все утро Мортон был вынужден принимать визитеров, каждому из которых зачитывали слова его признания вины. Это для того, чтобы не было потом лишних разговоров о фальшивках и невинной жертве. Когда за ним пришли, он раздосадовано прокомментировал, что был вынужден потратить свои последние часы жизни на пустяки, вместо того, чтобы иметь возможность подумать о Боге.
Когда Мортон был уже на пути к эшафоту, прибежал запоздавший граф Арран (новый, не тот, который сватался к Елизавете) с требованием, чтобы признание было написано и подписано собственноручно Мортоном. Вот здесь бывший регент уже разозлился всерьез, и Аррана, прямо говоря, послал далеко. Тот попросил Мортона простить его, на что Мортон ответил, что у него нет времени на склоки, и он прощает и Аррана, и вообще всех, кому его прощение нужно.
Описав казнь Мортона (тот пожал всем руки, и умер, призывая божью милость), Бернадино де Мендоза заканчивает свое письмо Филиппу так: «So all is well over, and blessed be God the event is far better than a few days since we feared. The king was then hesitating, but we see now that it was only from a sagacious desire to compass his end more effectually, to make clear the innocence of his mother, and throw the guilt of his father's murder on Morton and the heretics.
This is a grand beginning, from which we may look soon for the recovery of that realm to Christ; God being pleased that so pernicious a heretic should be removed out of the way by a chastisement so signal and so exemplary."
Вот, собственно, тот фундамент, на котором построен миф о святости Марии Стюарт. Довольно кровавый. Но прежде, чем осудить короля Джеймса, стоит подумать о том, были ли у него альтернативы? Только одна: продолжать быть непонятно кем, а не королем, и быть, скорее всего, убитым в недалеком будущем. Или стать королем-попрошайкой в изгнании. Потому что Шотландии был нужен король, тот или этот, кандидатов на трон хватало.
@темы: Elisabeth I
-
-
11.01.2012 в 19:27-
-
11.01.2012 в 20:00Бернадино де Мендоза заканчивает свое письмо Филиппу...
А почему испанец пишет испанцу по .... английски?
-
-
11.01.2012 в 20:09Олянка, ну разумеется он писал по-испански.
-
-
12.01.2012 в 03:59мне даже немного жаль Мортона, ни минуты покоя до самой смерти. Если он так активно проживал последние мгновенья с чужой подачи, то неужели его смерть так была необходима?
-
-
12.01.2012 в 11:40-
-
12.01.2012 в 11:59Мне кажется, что ему было абсолютно чихать на ее репутацию, ему главное было закрепиться на троне. Мать для него была чужим человеком, кем-то, кого он практически не знал (или вообще не знал). Сколько ему было, когда их разлучили? Он, вообще, с ней в сознательном возрасте виделся? Насколько я понимаю - нет. Родился он 19.06.1566, а Елизавета его маменьку "приютила" у себя в 1568 году (где-то в конце мая).
-
-
12.01.2012 в 12:16