понедельник, 16 апреля 2012
Джеймс даже не потрудился ответить Гизам. Такую же холодность он выказал и предложению Анри Наварры примкнуть к лиге протестантской. Что в тот момент Джеймса интересовало, так это договор с Англией, и по вполне приземленной причине: деньги. Елизавета помахала перед носом своего юного родственника возможностью получать 5 000 фунтов годовых, и для Джеймса это была сумма.
читать дальшеПравда, когда представитель Джеймса прибыл в Лондон (это был английский посол, Ричард Воттон), королеве стало жалко денег. Может быть, достаточно половины? Уолсингем ответил, что такое «щедрое» предложение принесет больше вреда, чем пользы. В конце концов, король Джеймс любил лошадей и собак, и нуждался в солидной сумме для удовлетворения этой своей страсти. С его точки зрения, английскому послу в Шотландии (Воттону) надо было просто немножко посидеть в Англии и подождать. Наверняка вскоре случится что-то, что заставит Елизавету согласиться платить. Уолсингем, собственно, точно знал, что случится.
Воттон, чтобы не тратить время напрасно, занялся решением одной проблемы, решать которую король Джеймс ему не поручал. Проблему звали Арран, которого ненавидели в Шотландии сильнее, чем папу римского. Или, во всяком случае, не меньше. Лейчестер предложил простейшее решение: нет человека – нет проблемы, Аррана можно и ликвидировать. Но к тому времени шотландцы уже начали понимать, что молодой человек, сидящий на троне их страны, обладает отменной памятью и последовательной мстительностью. Так что лучше его не раздражать. Елизавета тоже считала, что политическое убийство – это уже слишком, хотя ей и указывали, что Арран, в свою очередь, прощупывает возможности физического устранения своих противников.
Стороны торговались. Джеймс обещал Елизавете слушаться ее советов и жениться по выбору английской королевы. Взамен, он хотел бы, чтобы Елизавета если и не назначила его своим преемником на троне Англии, то хотя бы официально признала, что у него такое право есть. А пока она могла бы сделать двоюродного племянника, например, английским герцогом. Мария в переговорах не упоминалась вообще.
Казалось бы, патовая ситуация для поклонников идеи католического альянса? Ничуть не бывало. Во-первых, у них была возможность подкупить Аррана, которого не сдерживали религиозные предрассудки, поскольку он вообще был атеистом. Во-вторых, была граница Шотландии и Англии, через которую можно было активизировать рейды приграничных головорезов на английскую территорию. Вопрос был только в деньгах, а деньги у Гизов были.
То, что случилось в августе 1585 года, можно считать виной сэра Джона Форстера, хранителя границы в тот момент. Ему бы полагалось знать, что шотландские пограничные лорды имеют тенденцию устраивать массовые беспорядки на границе каждый раз, когда между Англией и Шотландией начинались мирные переговоры. Но Форстер оказался не на высоте. На переговоры в Риккартон он привел с собой просто традиционных эскорт в 300 человек, и впал в замешательство, увидев, что шотландцы собрались в размере нескольких тысяч. Форстер решил начать переговоры, и это было фатальной ошибкой. Ударили барабаны шотландцев, и все эти вооруженные тысячи обрушились на горстку англичан. Форстер был взят в плен, а Расселл, его гость, которого он глупо прихватил с собой на переговоры, погиб.
Лорд Расселл, надо сказать, был сыном старого графа Бедфорда, которого Елизавета лично весьма уважала и любила. Да и вообще ей Расселлы нравились. Неизвестно, знали ли шотландцы, что старший сын старого графа будет вместе с Форстером. Возможно, знали, потому что шпионы были по обе стороны границы. Во всяком случае, расчет был на то, что этот наглый инцидент положит конец всем договорам между Англией и Шотландией.
Так это было или нет, трудно сказать. Позднее Форстер будет утверждать, что все происшедшее было случайностью, и лорд Хансдон, досконально знающий жизнь приграничья, его поддержит. С другой стороны, Елизавета знала о том, что Арран поддерживает отношения и с Гизами, и с Фернихарстом, который был обозначен Перри как человек, который будет руководить армией шотландцев после вторжения Гизов.
В любом случае, ситуация позволяла избавиться от Аррана, и Воттон поспешил к королю. Говорят, Джеймс был так выбит из колеи, что встретил Воттона, рыдая, и не возражал против ареста Аррана. Елизавета требовала суда над Арраном и Фернихарстом в Карлайле, но Джеймс просто не мог выдать англичанам двух шотландских лордов. После дня слез и истерик, король освободил Аррана, и отправил Елизавете заверения, что Арран ни в чем не виноват.
Если инцидент был действительно спланирован Арраном, то цель поссорить Джеймса с Елизаветой была практически достигнута. Хотя королева и перестала требовать выдачи фаворита короля, давать Джеймсу деньги ей и вовсе расхотелось. Воттон в своем рапорте Уолсингему описал ситуацию без прикрас: еще пара недель, и Шотландию получат французы. Просто потому, что они-то денег не жалеют.
Елизавета медлила. Она уже давно заметила, что политические кризисы часто решаются вмешательством третьей силы. Скорее всего, она, как и Филипп, ожидала, что что-то случится во Франции. Но случилось в Шотландии: чума, убившая 12 000 человек в одном только Эдинбурге.
Я не могу сказать, насколько всерьез люди поверили в том, что леди Арран – ведьма, и что чума была наслана на Шотландию Богом, как наказание за то, что страна терпит рядом с королем безбожника Аррана и его ведьму-жену. Протестантские лорды захватили Стирлинг, где спасался от чумы Джеймс. Арран сумел бежать, а Джеймс снова стал пленником собственных подданных.
@темы:
Elisabeth I
-
-
16.04.2012 в 19:28-
-
16.04.2012 в 19:49-
-
16.04.2012 в 21:41-
-
16.04.2012 в 21:45-
-
16.04.2012 в 21:49-
-
16.04.2012 в 22:09