Do or die
Лондонцы тюдоровских времен так же, как и наши современники, задумывались над тем, как достойно воспитать своих детей, чтобы они были умными, преуспевающими, уважительными к родителям и вообще выросли хорошими людьми. В помощь родителям и тогда писались и издавались многочисленные рекомендации. «Родители, в особенности мать, должны разговаривать с ребенком четкими, понятными словами, потому что они будут первыми, с кем он будет говорить… И с самого детства пусть родители не учат детей сказкам, а только слову Божьему», - так рекомендовал один из учителей-протестантов где-то в последние годы царствования Генри VIII. Последний пассаж может нас возмутить, но он – вполне в духе того времени. Более того, в елизаветинские времена автора продолжали уважать, как большого специалиста по воспитанию детей.
те самые сказки...
читать дальшеКонечно, и тогда родители, возможно, читали наставления, но предпочитали воспитывать детей добрыми, старыми методами: младенцам лепетали, и сказки, конечно, рассказывали. И когда ребенок шел в школу, учителя недовольно отмечали, что дитя Бога не боится и повиноваться не обучено.
Школы в елизаветинском Лондоне были, надо сказать, под надзором епископа Лондона. И чем горячее становился религиозный климат, тем больше становилось учителей, чьим главным достоинством в глазах выдающих лицензии была непоколебимость в деле Реформации. После 1570 года количество лицензированных учителей выросло в таких пропорциях, что это не может не заставить задуматься об их профессиональных достоинствах.
petty school
Впрочем, первые классы, в которых учили читать и писать, и так назывались «petty school». Девочки и мальчики учились вместе, а в учителя годился любой образованный человек, получивший лицензию от епископа – обычно женщина, отсюда и название школ.
Начинали дети ходить в эту школу в разном возрасте. Кто лет в семь, а кто – уже с четырех, но обычно пытались обучать детей в возрасте 5-7 лет. Смотрели, конечно, не на возраст, а на способности, готовность ребенка воспринимать обучение. Читать и писать учили не одновременно. Сначала учили чтению, как печатных так и прописных букв. Учили арифметике. На этом для многих образование и заканчивалось – не все были способны к учению, не всем полная программа была нужна, и не все хотели учиться. Но абсолютная неграмотность для англичанина того времени была бы странной.
букварь
После того, как дети были обучены свободно читать, их начинали учить писать. Это было не так уж просто, потому что каждую букву можно было изобразить разными способами, а чтобы жизнь не казалась легкой, то многие слова писались аббревиатурами. Например, сочетание «th» писалось, как «y», а черточка над какой-либо буквой в слове означала, что некоторые буквы в этом слове просто пропущены, и надо было знать, в каких словах и какие буквы можно пропустить.
Так что школа начиналась в 7 утра зимой и в 6 утра летом. В 9 был короткий завтрак, после которого работа продолжалась до 11. Потом, с 11 до 13 был перерыв. После перерыва учеба шла до 17 – 17:30. Длинные школьные дни. И никаких каникул!
Арифметика была сущим кошмаром. Например, что значит lxxiiii m iiii c iii xx viii ll vi s 8 d ? А означает это сумму в 74 473 фунтов 6 шиллингов и 8 пенсов. И подмастерье должен был уметь оперировать такой системой расчетов.
А вот пример задачи: «Влюбленный пришел в сад, чтобы набрать яблок для своей леди. Из сада ведут три выхода, на каждом из которых стоит привратник, которому надо отдать часть яблок. Первому привратнику он должен отдать половину яблок и еще одно, второму – половину и еще одно, и третьему – половину и еще одно. Сколько яблок собрал влюбленный в саду, если его возлюбленная получила одно яблоко?» (22 яблока).
Или: «Девушка отправилась на рынок с корзиной яиц. По дороге она встретила молодого человека, который начал заигрывать с ней так, что корзина упала, и все до одного яйца разбились, но он отказался заплатить за испорченный товар. Бедная девушка подала на молодого человека в суд, но ни она, ни ее мать не знали, сколько яиц было в корзине. Какую формулу должен применить судья, чтобы определить, сколько молодой человек должен заплатить?» (формулы не знаю).
Или: «Пьяница выпивает баррель пива за 14 дней. Когда его жена пьет с ним, они вместе выпивают баррель за 10 дней. За сколько дней жена выпила бы этот баррель одна?» (за 35 дней).
И это только начальная, подготовительная школа, имеющая своей задачей подготовить учеников для следующей ступени обучения, грамматической школы.
Не могу сказать, сколько стоила родителям учеников petty school. Во всяком случае, создается такое впечатление, что оплата производилась не только в денежном эквиваленте, но и продуктами и товаром. А вот грамматическая школа была однозначно платной. Но это не значит, что дети бедных родителей оставались без возможностей учиться.
Например, в школе, открытой гильдией ткачей в 1561 году, с целью «лучшего образования и воспитания детей в хороших манерах и грамотности», обучались 250 мальчиков. Из них 100 были детьми богатых родителей, плативших по 5 шиллингов за четверть. Другие 100 учеников были из бедных семей, и обучались бесплатно. Остальные 50 были из семей, способных платить за обучение ребенка, но не очень богатых. Для них платой были 2 шиллинга и два пенса за четверть.
грамматика Лили
Целью грамматической школы была подготовка детей к обучению в университете, так что школьная программа была еще более насыщенной. Помимо базового учебника, Грамматики Уильяма Лили (1468 – 1522), изучали Платона, Теренция, Сенеку, историю, литературу, драму. В идеале, ученики должны были научиться лет за семь говорить четко, правильно и культурно, как на английском, так и на латыни. Интересно, что школа гильдии ткачей специально указала в уставе, что дискриминация учеников по национальной принадлежности запрещена – главное, чтобы ученик был подготовлен в начальной школе или дома к восприятию программы грамматической школы.
Дисциплина была второй целью школы. Не удивительно, потому что образование без умения вести себя прилично с людьми и среди людей бессмысленно. Ученикам грамматической школы предписывалось не лазить на крышу, содержать школьный двор и часть улицы, на которой находилась школа, в чистоте и порядке, и справлять свои нужды в специально отведенных для этого местах, а не где попало. Приносить свои продукты в школу запрещалось, все питались одинаково. Запрещались развлечения, способные породить нездоровый дух соперничества, как то теннис и петушиные бои. Конечно, по вторникам и четвергам у учеников была свободной вторая половина дня, а по воскресеньям они вовсе не занимались, так что дух соперничества, несомненно, цвел пышным цветом именно тогда.
Директором школы мог быть человек «без физических увечий, трезвый, самостоятельный, добродетельный и ученый в добротной и чистой латыни и греческом». Упор делался именно на классические языки, потому что и протестантской Англии университетские курсы продолжали читаться на латыни. Директор нанимался на год. Если он устраивал учредителей, которые каждый год экзаменовали учеников, то контракт продляли. Плата директору была 10 фунтов в год, но часто кто-то из учредителей школы или видных членов гильдии платил добавочные 10 фунтов лично из своего кошелька. Полагался директору и оплачиваемый больничный – если болезнь была кратковременной, или даже затяжной, но поддающейся лечению.
Была и вовсе бесплатная грамматическая школа – при соборе св. Павла. Там обучались 153 ученика. Но бесплатное не было хорошим и в елизаветинские времена, так что часть учеников бегали к директорам других школ, которые учили их в частном порядке и за плату. Вообще-то это было запрещено директорам, но практика, тем не менее, существовала. Ученики этой школы, судя по жалобам штата собора епископу, не были особенно дисциплинированными созданиями. Они смели играть в школьном дворе! Да еще и шуметь, скандализируя этим публику, собирающуюся в собор на богослужение!
Школа при Вестминстере была основана еще Генри VIII, и Елизавета учредила там стипендии для 40 «королевских учеников», которые учились бесплатно и, кроме того, каждый из них имел собственного наставника. Эти стипендии были для особо одаренных детей бедняков, но как-то так вышло, что большинство из 120 учеников были детьми лондонских горожан. Особенностью этой школы было то, что там упор делался на греческом языке, и что ученики были обязаны даже между собой общаться на латыни и греческом. Система не хотела допускать, чтобы способные люди пренебрегали доставшейся им от рождения искрой. Дисциплина была просто драконовской, и количество домашней работы таким, что засиживаться над заданиями приходилось до полночи. А подъем был в пять утра.
Физические наказания в школах практиковались, но от учителя ожидали, что он будет суров, но справедлив.
Как ни странно, Елизавета ничего не сделала для Итона, в который Генри VI влил немало денег, а Эдвард IV отобрал практически все. С интересом королевы к всеобщему образованию, она могла бы обратить внимание и на этот колледж, предназначенный именно для бедняков.
Еще одна бесплатная грамматическая школа была при госпитале св. Антония, еще со средних веков. Госпиталь был монашеским, и, соответственно, распущенным при Большом Гарри, но школа сохранилась, и в 1560 году там было 200 учеников – именно детей бедноты.
Были частные грамматические школы. Николас Гибсон, торговец, основал свою в 1536 году, для 60 учеников. Сэр Роджер Колмли открыл школу в 1585 году. А прихожане Саутварка открыли в 1562 году одну школу на 100 учеников, и в 1571 – вторую, «для детей и молодежи, богатых и бедных».
Что касается домашнего образования, то здесь вариации могли быть какими угодно, в зависимости от того, какой жизненный путь для ребенка был намечен. Для будущего графа Эссекса, воспитанного в доме Уильяма Сесила, программа включала французский, латынь, каллиграфию, рисование, письмо, танцы, космологию – и это только в один день, который начинался танцами в 7 утра и заканчивался молитвами и ужином в 17:30.
Что касается обучения девочек в елизаветинский период, то не упущу возможности сказать пару неласковых слов в адрес тех, кто пишет, что девочек не учили вообще ничему, кроме умения готовить, работать иглой и нянчить младенцев. Дескать, все равно дома сидели.
В том-то и дело, что не сидели. Бедные не сидели потому, что им надо было зарабатывать. Богатые – потому что у них была масса социальных и управленческих обязанностей. Очевидно, у современных авторов статей очень четко засело в голове, что грамотность – это умение читать и писать. Елизаветинцы считали по-другому. Читать должен уметь любой, считать – тоже, а вот писать – если есть желание, возможность и необходимость.
Любая крестьянка должна была быть способной к арифметическим расчетам, чтобы закупить, продать, расплатиться с налогами, и уметь читать, чтобы быть способной прочесть королевский указ, вывешенный на главном перекрестке, и главу из Библии.
Любая горожанка была с детства помощницей родителей, а в будущем – помощницей мужа. Ремесленники, торговцы, рабочий люд – все они должны были быть адекватны в жизни и своих профессиональных делах.
И откуда, скажите на милость, брались те «молодые хозяйки», которые вели бесчисленные начальные школы?
Что касается девушек из богатых семей, то здесь, к общему уровню грамотности, добавлялись требования к владению языками, умению танцевать, рисовать, играть на музыкальных инструментах.
Да, замужество часто было «единственной карьерой, доступной женщине». Но не будем забывать Бланш Перри, влиятельную даму из Уэллса, имеющую вес и репутацию при дворах, начиная с Генри VIII и заканчивая Элизабет. Она пожелала себе такую эпитафию: «Придворная дама, которая никогда не была ничьей женой». Потому что Бланш сделала себе карьеру сама, начав прислугой при дворе короля.
Чего девушки тюдоровской Англии действительно не могли себе позволить, так это университетского образования. С другой стороны, мальчики, закончившие грамматические школы, тоже отнюдь не повально продолжали свое обучение в университете, хотя такое право и возможность у них были.
Так что начальное образование имели практически все англичане елизаветинского периода, за исключением маргинального процента, который был всегда и будет всегда. Не все дети способны к учению. И не всех детей можно заставить учиться, даже если объективно они вполне обучаемы.
те самые сказки...читать дальшеКонечно, и тогда родители, возможно, читали наставления, но предпочитали воспитывать детей добрыми, старыми методами: младенцам лепетали, и сказки, конечно, рассказывали. И когда ребенок шел в школу, учителя недовольно отмечали, что дитя Бога не боится и повиноваться не обучено.
Школы в елизаветинском Лондоне были, надо сказать, под надзором епископа Лондона. И чем горячее становился религиозный климат, тем больше становилось учителей, чьим главным достоинством в глазах выдающих лицензии была непоколебимость в деле Реформации. После 1570 года количество лицензированных учителей выросло в таких пропорциях, что это не может не заставить задуматься об их профессиональных достоинствах.
petty schoolВпрочем, первые классы, в которых учили читать и писать, и так назывались «petty school». Девочки и мальчики учились вместе, а в учителя годился любой образованный человек, получивший лицензию от епископа – обычно женщина, отсюда и название школ.
Начинали дети ходить в эту школу в разном возрасте. Кто лет в семь, а кто – уже с четырех, но обычно пытались обучать детей в возрасте 5-7 лет. Смотрели, конечно, не на возраст, а на способности, готовность ребенка воспринимать обучение. Читать и писать учили не одновременно. Сначала учили чтению, как печатных так и прописных букв. Учили арифметике. На этом для многих образование и заканчивалось – не все были способны к учению, не всем полная программа была нужна, и не все хотели учиться. Но абсолютная неграмотность для англичанина того времени была бы странной.
букварьПосле того, как дети были обучены свободно читать, их начинали учить писать. Это было не так уж просто, потому что каждую букву можно было изобразить разными способами, а чтобы жизнь не казалась легкой, то многие слова писались аббревиатурами. Например, сочетание «th» писалось, как «y», а черточка над какой-либо буквой в слове означала, что некоторые буквы в этом слове просто пропущены, и надо было знать, в каких словах и какие буквы можно пропустить.
Так что школа начиналась в 7 утра зимой и в 6 утра летом. В 9 был короткий завтрак, после которого работа продолжалась до 11. Потом, с 11 до 13 был перерыв. После перерыва учеба шла до 17 – 17:30. Длинные школьные дни. И никаких каникул!
Арифметика была сущим кошмаром. Например, что значит lxxiiii m iiii c iii xx viii ll vi s 8 d ? А означает это сумму в 74 473 фунтов 6 шиллингов и 8 пенсов. И подмастерье должен был уметь оперировать такой системой расчетов.
А вот пример задачи: «Влюбленный пришел в сад, чтобы набрать яблок для своей леди. Из сада ведут три выхода, на каждом из которых стоит привратник, которому надо отдать часть яблок. Первому привратнику он должен отдать половину яблок и еще одно, второму – половину и еще одно, и третьему – половину и еще одно. Сколько яблок собрал влюбленный в саду, если его возлюбленная получила одно яблоко?» (22 яблока).
Или: «Девушка отправилась на рынок с корзиной яиц. По дороге она встретила молодого человека, который начал заигрывать с ней так, что корзина упала, и все до одного яйца разбились, но он отказался заплатить за испорченный товар. Бедная девушка подала на молодого человека в суд, но ни она, ни ее мать не знали, сколько яиц было в корзине. Какую формулу должен применить судья, чтобы определить, сколько молодой человек должен заплатить?» (формулы не знаю).
Или: «Пьяница выпивает баррель пива за 14 дней. Когда его жена пьет с ним, они вместе выпивают баррель за 10 дней. За сколько дней жена выпила бы этот баррель одна?» (за 35 дней).
И это только начальная, подготовительная школа, имеющая своей задачей подготовить учеников для следующей ступени обучения, грамматической школы.
Не могу сказать, сколько стоила родителям учеников petty school. Во всяком случае, создается такое впечатление, что оплата производилась не только в денежном эквиваленте, но и продуктами и товаром. А вот грамматическая школа была однозначно платной. Но это не значит, что дети бедных родителей оставались без возможностей учиться.
Например, в школе, открытой гильдией ткачей в 1561 году, с целью «лучшего образования и воспитания детей в хороших манерах и грамотности», обучались 250 мальчиков. Из них 100 были детьми богатых родителей, плативших по 5 шиллингов за четверть. Другие 100 учеников были из бедных семей, и обучались бесплатно. Остальные 50 были из семей, способных платить за обучение ребенка, но не очень богатых. Для них платой были 2 шиллинга и два пенса за четверть.
грамматика ЛилиЦелью грамматической школы была подготовка детей к обучению в университете, так что школьная программа была еще более насыщенной. Помимо базового учебника, Грамматики Уильяма Лили (1468 – 1522), изучали Платона, Теренция, Сенеку, историю, литературу, драму. В идеале, ученики должны были научиться лет за семь говорить четко, правильно и культурно, как на английском, так и на латыни. Интересно, что школа гильдии ткачей специально указала в уставе, что дискриминация учеников по национальной принадлежности запрещена – главное, чтобы ученик был подготовлен в начальной школе или дома к восприятию программы грамматической школы.
Дисциплина была второй целью школы. Не удивительно, потому что образование без умения вести себя прилично с людьми и среди людей бессмысленно. Ученикам грамматической школы предписывалось не лазить на крышу, содержать школьный двор и часть улицы, на которой находилась школа, в чистоте и порядке, и справлять свои нужды в специально отведенных для этого местах, а не где попало. Приносить свои продукты в школу запрещалось, все питались одинаково. Запрещались развлечения, способные породить нездоровый дух соперничества, как то теннис и петушиные бои. Конечно, по вторникам и четвергам у учеников была свободной вторая половина дня, а по воскресеньям они вовсе не занимались, так что дух соперничества, несомненно, цвел пышным цветом именно тогда.
Директором школы мог быть человек «без физических увечий, трезвый, самостоятельный, добродетельный и ученый в добротной и чистой латыни и греческом». Упор делался именно на классические языки, потому что и протестантской Англии университетские курсы продолжали читаться на латыни. Директор нанимался на год. Если он устраивал учредителей, которые каждый год экзаменовали учеников, то контракт продляли. Плата директору была 10 фунтов в год, но часто кто-то из учредителей школы или видных членов гильдии платил добавочные 10 фунтов лично из своего кошелька. Полагался директору и оплачиваемый больничный – если болезнь была кратковременной, или даже затяжной, но поддающейся лечению.
Была и вовсе бесплатная грамматическая школа – при соборе св. Павла. Там обучались 153 ученика. Но бесплатное не было хорошим и в елизаветинские времена, так что часть учеников бегали к директорам других школ, которые учили их в частном порядке и за плату. Вообще-то это было запрещено директорам, но практика, тем не менее, существовала. Ученики этой школы, судя по жалобам штата собора епископу, не были особенно дисциплинированными созданиями. Они смели играть в школьном дворе! Да еще и шуметь, скандализируя этим публику, собирающуюся в собор на богослужение!
Школа при Вестминстере была основана еще Генри VIII, и Елизавета учредила там стипендии для 40 «королевских учеников», которые учились бесплатно и, кроме того, каждый из них имел собственного наставника. Эти стипендии были для особо одаренных детей бедняков, но как-то так вышло, что большинство из 120 учеников были детьми лондонских горожан. Особенностью этой школы было то, что там упор делался на греческом языке, и что ученики были обязаны даже между собой общаться на латыни и греческом. Система не хотела допускать, чтобы способные люди пренебрегали доставшейся им от рождения искрой. Дисциплина была просто драконовской, и количество домашней работы таким, что засиживаться над заданиями приходилось до полночи. А подъем был в пять утра.
Физические наказания в школах практиковались, но от учителя ожидали, что он будет суров, но справедлив.
Как ни странно, Елизавета ничего не сделала для Итона, в который Генри VI влил немало денег, а Эдвард IV отобрал практически все. С интересом королевы к всеобщему образованию, она могла бы обратить внимание и на этот колледж, предназначенный именно для бедняков.
Еще одна бесплатная грамматическая школа была при госпитале св. Антония, еще со средних веков. Госпиталь был монашеским, и, соответственно, распущенным при Большом Гарри, но школа сохранилась, и в 1560 году там было 200 учеников – именно детей бедноты.
Были частные грамматические школы. Николас Гибсон, торговец, основал свою в 1536 году, для 60 учеников. Сэр Роджер Колмли открыл школу в 1585 году. А прихожане Саутварка открыли в 1562 году одну школу на 100 учеников, и в 1571 – вторую, «для детей и молодежи, богатых и бедных».
Что касается домашнего образования, то здесь вариации могли быть какими угодно, в зависимости от того, какой жизненный путь для ребенка был намечен. Для будущего графа Эссекса, воспитанного в доме Уильяма Сесила, программа включала французский, латынь, каллиграфию, рисование, письмо, танцы, космологию – и это только в один день, который начинался танцами в 7 утра и заканчивался молитвами и ужином в 17:30.
Что касается обучения девочек в елизаветинский период, то не упущу возможности сказать пару неласковых слов в адрес тех, кто пишет, что девочек не учили вообще ничему, кроме умения готовить, работать иглой и нянчить младенцев. Дескать, все равно дома сидели.
В том-то и дело, что не сидели. Бедные не сидели потому, что им надо было зарабатывать. Богатые – потому что у них была масса социальных и управленческих обязанностей. Очевидно, у современных авторов статей очень четко засело в голове, что грамотность – это умение читать и писать. Елизаветинцы считали по-другому. Читать должен уметь любой, считать – тоже, а вот писать – если есть желание, возможность и необходимость.
Любая крестьянка должна была быть способной к арифметическим расчетам, чтобы закупить, продать, расплатиться с налогами, и уметь читать, чтобы быть способной прочесть королевский указ, вывешенный на главном перекрестке, и главу из Библии.
Любая горожанка была с детства помощницей родителей, а в будущем – помощницей мужа. Ремесленники, торговцы, рабочий люд – все они должны были быть адекватны в жизни и своих профессиональных делах.
И откуда, скажите на милость, брались те «молодые хозяйки», которые вели бесчисленные начальные школы?
Что касается девушек из богатых семей, то здесь, к общему уровню грамотности, добавлялись требования к владению языками, умению танцевать, рисовать, играть на музыкальных инструментах.
Да, замужество часто было «единственной карьерой, доступной женщине». Но не будем забывать Бланш Перри, влиятельную даму из Уэллса, имеющую вес и репутацию при дворах, начиная с Генри VIII и заканчивая Элизабет. Она пожелала себе такую эпитафию: «Придворная дама, которая никогда не была ничьей женой». Потому что Бланш сделала себе карьеру сама, начав прислугой при дворе короля.
Чего девушки тюдоровской Англии действительно не могли себе позволить, так это университетского образования. С другой стороны, мальчики, закончившие грамматические школы, тоже отнюдь не повально продолжали свое обучение в университете, хотя такое право и возможность у них были.
Так что начальное образование имели практически все англичане елизаветинского периода, за исключением маргинального процента, который был всегда и будет всегда. Не все дети способны к учению. И не всех детей можно заставить учиться, даже если объективно они вполне обучаемы.
@темы: Англия Тюдоров
-
-
15.06.2012 в 16:35-
-
15.06.2012 в 17:20-
-
15.06.2012 в 17:25Стриж_,
-
-
16.06.2012 в 01:47-
-
16.06.2012 в 15:36-
-
16.06.2012 в 17:16-
-
16.06.2012 в 19:53-
-
16.06.2012 в 21:03-
-
17.06.2012 в 14:35-
-
17.06.2012 в 14:47-
-
17.06.2012 в 15:03Зато моя научила меня драться и падать!
-
-
17.06.2012 в 15:34-
-
17.06.2012 в 16:58-
-
17.06.2012 в 17:04