Do or die
Французы от узурпации трона Генрихом IV были в ужасе. У них так хорошо все было уже налажено с Ричардом и Джоном Гонтом, и вот один свергнут и в тюрьме, а второй мертв. Почему-то во Франции считали, что на трон Генрих взошел исключительно при поддержке простонародья, а простонародье Англии хотело продолжения войны: еще любовались горожане и селяне на красивую посуду, текстиль и прочее добро, пограбленное их отцами и дедами у соседей.
читать дальшеНо время шло, а война так и не начиналась. Лорды королевства еще в 1401 году, на заседании палаты пэров, выразили мнение, что финансы не позволяют снарядить массивную операцию во Франции, а воевать по мелочам уже не хотелось, потому что это тоже обходилось дорого, а ценность выигрыша была сомнительной. Первое движение, собственно, сделали именно французы: в 1404 году умер герцог Бургундский, и это позволило герцшгу Орлеанскому усилить напор в Аквитании, где он воевал уже с 1403 года. К 1408 году влияние англичан в Аквитании съежилось до того, что архиеписком Бургундии предупредил Генриха, что Аквитанию тот теряет. Но даже после этого Генрих войска на континент не послал, ограничившись посылкой денег на содержание усиленных гарнизонов в Аквитании.
Не более воинственной, вопреки опасениям французов, оказалась и палата общин. Дело, конечно, было в деньгах и налогах. В принципе, палата общин готова была ассигновать на военные расходы часть таможенной пошлины, и дать добро на прямой военный налог в случае необходимости – при условии, что большую часть расходов король будет покрывать из собственных средств. Поэтому палата общин настаивала, чтобы земли, попадавшие по разным поводам под корону, не передаривались больше, а оставались источником финансирования королевской политики. Как ни парадоксально это звучит, очень хорошим залогом лояльности земельных магнатов Генриху послужил годовой налог, который они платили короне: один шиллинг на фунт годового дохода, превышающего 500 марок. Собственный доход короля от его герцогства Ланкастерского был около 1 000 фунтов в год.
Можно сказать, что первые восемь лет правления были для Генриха IV довольно успешными: он обрел широкую поддержку как знати, так и простонародья, неплохо управлялся с парламентом, избегая крупных кризисов, и пережил несколько заговоров и локальных бунтов. Проблемы начались в 1408 году, и, увы, внутри семьи: его сын, принц Уэльский, и его братья по отцу, Бьюфорты. А причиной всему стало то, что здоровье Генриха стало быстро ухудшаться. Упоминания о болезни Болингбрука были уже в 1399, но настолько неяные, что ими могло быть и пищевое отравление. Второй эпизод, обморок, был тоже упомянут одним автором, Томасом Гасконом, и поскольку случился он во времы экспедиции против архиепископа Йорка, Гаскон обозвал его «приступом проказы», выражая скорее свой ужас по поводу казни архиепископа, нежели знание медицины: тогда проказа считалась именно той болезнью, которую Бог посылает на прогневивших его. На самом деле, приступ сильно напоминает коронарное заболевание, и король вполне пришел в себя уже после недели отдыха. В следующий раз король заболел в 1406 году, но скоро опять был на ногах. Серьезнее был приступ, случившийся в июне 1408 года, потому что король продолжал болеть до весны 1409, и в январе 1409 даже считал, что он умирает, и сделал завещание.
Современные ученые отвергли теорию проказы. Одно время было популярно мнение, что Болтнгбрук страдал так называемыми психосоматическими проблемами, вызванными чувством вины за узурпацию трона и постоянным стрессом из-за бунтов против его власти. Современные медики склоняются к тому, что король страдал именно сердечно-сосудистым заболеванием, вкупе с ревматической лихорадкой, и периодические приступы объясняются тем, что он ни в коей мере не вел образ жизни человека с ослабленным здоровьем. Проще говоря, не щадил себя. Энтони Тук справедливо отмечает, что если у Генри и были какие-то колебания относительно законности его посягательств на трон, они не могли не исчезнуть в свете той широкой поддержки, которой он, новый король, пользовался у населения и у ноблей. Что до бунтов, то они принесли больше несчастий бунтовщикам, чем королю, даже не поколебав общей стабильности состояния дел в королевстве.
Во время болезни короля в 1408 – 1409 гг страна успешно управлялась королевским советом во главе с архиепископом Арунделом. Принц в это время довольно успешно разбирался в Уэльсе с Глендовером. После этого он решил, что пришло его время разобраться с политикой Англии вцелом. Его ближайшими соратниками были братья его отца, дети Джона Гонта от Кэтрин Свинфорд. Старший, граф Сомерсет (Джон) умер в 1410 году, но Томас и Генри, епископ Винчестерский, образовали с наследным принцем альянс против архиепископа Арундела и младшего брата принца, Томаса, который в 1412 году основал для себя герцогство Кларенс. Неясно, чем мог обидеть Арундел Бьюфортов, разве что тем, что требовал официального постановления, что они не имеют право на корону, несмотря на официальную легитимизацию своего рождения. Не то, чтобы у них был какой-то шанс (Генрих IV имел четырех сыновей), но – все равно неприятно. Опять же, тесная дружба с будущим королем могла быть залогом успешной карьеры в будущем, что для амбитного епископа Бьюфорта было очень важным. Что ж, он действительно стал кардиналом в будущем.
В результате подковерной возни, в 1409 году архиепископ Арендел оставил свою должность Лорда Канцлера, и новый совет был одобрен парламентом. Список совета, кстати, составила палата общин, где спикером в то время был Томас Чосер, кузен Бьюфортов (матери Чосеров и Бьюфортов были сестрами).
Ни архиепископ, ни многие сподвижники Генриха IV даже не были включены в совет, теперь там сидело новое поколение: граф Арундел, граф Вестморленд, епископ Бьюфорт. Наследный принц был выбран главой совета, а Томас Бьюфорт – Лордом Канцлером. В этом составе совет сосредоточился на выработке линии поведения по отношению к Франции.
Там ситуация действительно сложилась интересная. После смерти старого герцога Бургундского, Луи Орлеанский крепко вгрызся в английскую Аквитанию, и отгрыз от нее изрядные куски.
Старый герцог Бургундский
Луи, в свою очередь, был убит новым герцогом Бургундским, по имени Джон Бесстрашный, в 1407 году.
Джон Бесстрашный
Смерть Луи Орлеанского
Такая перестановка сил во внутренней политике Франции не могла не привести к очередной гражданской войне между герцогом Бургундским и ноблями – союзниками нового графа Орлеанского, во главе с Бернардом, графом Арманьяк. Англия оставалась при этом в позиции праздного зеваки, хотя имела свои интересы во Франции. Генрих IV надеялся использовать ситуацию, предложив небольшую военную помощь одной из сторон, в обмен на признание прав Англии, которые были обозначены в Бретанском договоре. Кстати, на такую любезность за оказанную помощь пошла бы и партия орлеанцев, и партия Бургундцев.
Шарль Орлеанский, сын Луи - поэт, кстати, более 500 поэм написал
Наследный же принц считал, что ситуация позволяет Англии оттяпать на континенте гораздо, гораздо больше. Когда в августе 1411 войска Арманьяка оккупировали Вермонт и начали угрожать нескольким городам во фламандских владениях герцога Бургундского, Джон Бесстрашный отправился в Англию за помощью. Он предложил руку своей дочери Анны наследному принцу, и, вроде, посулил отдать англичанам Дюнкерк, Слайс и Диксмюнде, хотя последнее – на уровне слухов, никаих документальных доказательств этому нет. Ничего не было решено, но король счел необходимым послать войска ходя бы в Кале, вокруг которого уж гарцевали всадники Арманьяка. Но – снова короля подвело здоровье, и в сентябре он поход отменил. Совет, тем не менее, послал во Францию 800 копейщиков и 2000 лучников во главе с графом Арунделом. Англичане прибыли во Францию, но бургундцы уже успели отвоевать свои территории, и герцог Джон отправился маршем прямо на Париж, куда и вступил с триумфом 22 октября. А вместе с ним в Париж вступил и граф Арундел с армией вооруженных англичан – впервые за 26 лет.
Принц Уэльский
А в Лондоне разразился кризис. У больного короля потребовали отказаться от короны в пользу наследного принца. Не совсем ясно, кто потребовал, и что король в действительности ответил. Автор Giles’s Chronicle утверждает, что этого потребовал сам принц, и король резко отверг предложение со словами, что корона останется на его голове до последнего вздоха. Другие источники назвают медиатором епископа Бьюфорта, который впоследствии этого и не отрицал. Но, скорее всего, будущий кардинал привирал. Учитывая, что Генрих вовсе не отказался от короны в ноябре, а отправил в Тауэр шестерых рыцарей, а сам подписал (и заставил подписать сыновей) договор с Арманьяком, ссора произошла именно так, как описывается в Хрониках.
Разумеется, принц почувствовал себя довольно глупо, и отправил письмо с оправданиями герцогу Бургундии. В тот же день герцогу отправил письмо и Арундел. Было ясно, что группировка принца с решением короля не согласна. С другой стороны, ссориться с королем им тоже не хотелось, и в июне 1412 года принц написал открытое письмо, в котором клялся в любви к папеньке, отрицал слухи о желании отнять у отца корону, и подчеркивал свою лояльность королю. Король, тем не менее, вовсе не торопился встретиться с наследником короны, известив того, что все формальности должны быть соблюдены, и что принц должен будет ответить за свою самодеятельность перед советом пэров, который уж сам будет решать, как наказать принца. Король ведь прекрасно понимал, что принц действовал не один, и что среди пэров будут сидеть его сторонники, которым придется подумать о своем дальнейшем поведении.
В поход во Францию принца не взяли. Вместо него с королем отправился другой его сын, Томас, герцог Кларенс. Всего во Франции высадились восемь баронов, 28 рыцарей и армия величиной в 6500 человек. Они должны были соединиться с силами Арманьяка на Луаре. Но вторжение английской армии вызвало при французском дворе такой ужас, что Арманьяк и герцог Бургундский срочно примирились, подтвердив английские права на существующем уровне. А в это время герцог Кларенс уже продвинулся довольно далеко на юг, не подозревая о том, что в Пуатье он найдет герцога Бургундского, не Арманьяка. Воевать не стали, подписали мир, Treaty of Auxerre, после чего англичане отбыли обратно, основательно разграбив на прощанье Пуатье – просто чтобы получить хоть какую-то компенсацию, очевидно.
А 20 марта 1413 года король Генрих IV Болингброк умер во время богослужения в Вестминстерском Аббатстве. Абсолютно все интернетовские ресурсы повторяют одну и ту же байку: ему было предсказано, что он умрет в Иерусалиме. Он и умер в Иерасулимской палате Вестминстерского Аббатства. Он был гораздо лучшим и более успешным королем, чем о нем принято думать, и он оставил своему сыну королевство в гораздо лучшем состоянии, чем сам принял его за 14 лет до своей смерти.
читать дальшеНо время шло, а война так и не начиналась. Лорды королевства еще в 1401 году, на заседании палаты пэров, выразили мнение, что финансы не позволяют снарядить массивную операцию во Франции, а воевать по мелочам уже не хотелось, потому что это тоже обходилось дорого, а ценность выигрыша была сомнительной. Первое движение, собственно, сделали именно французы: в 1404 году умер герцог Бургундский, и это позволило герцшгу Орлеанскому усилить напор в Аквитании, где он воевал уже с 1403 года. К 1408 году влияние англичан в Аквитании съежилось до того, что архиеписком Бургундии предупредил Генриха, что Аквитанию тот теряет. Но даже после этого Генрих войска на континент не послал, ограничившись посылкой денег на содержание усиленных гарнизонов в Аквитании.
Не более воинственной, вопреки опасениям французов, оказалась и палата общин. Дело, конечно, было в деньгах и налогах. В принципе, палата общин готова была ассигновать на военные расходы часть таможенной пошлины, и дать добро на прямой военный налог в случае необходимости – при условии, что большую часть расходов король будет покрывать из собственных средств. Поэтому палата общин настаивала, чтобы земли, попадавшие по разным поводам под корону, не передаривались больше, а оставались источником финансирования королевской политики. Как ни парадоксально это звучит, очень хорошим залогом лояльности земельных магнатов Генриху послужил годовой налог, который они платили короне: один шиллинг на фунт годового дохода, превышающего 500 марок. Собственный доход короля от его герцогства Ланкастерского был около 1 000 фунтов в год.
Можно сказать, что первые восемь лет правления были для Генриха IV довольно успешными: он обрел широкую поддержку как знати, так и простонародья, неплохо управлялся с парламентом, избегая крупных кризисов, и пережил несколько заговоров и локальных бунтов. Проблемы начались в 1408 году, и, увы, внутри семьи: его сын, принц Уэльский, и его братья по отцу, Бьюфорты. А причиной всему стало то, что здоровье Генриха стало быстро ухудшаться. Упоминания о болезни Болингбрука были уже в 1399, но настолько неяные, что ими могло быть и пищевое отравление. Второй эпизод, обморок, был тоже упомянут одним автором, Томасом Гасконом, и поскольку случился он во времы экспедиции против архиепископа Йорка, Гаскон обозвал его «приступом проказы», выражая скорее свой ужас по поводу казни архиепископа, нежели знание медицины: тогда проказа считалась именно той болезнью, которую Бог посылает на прогневивших его. На самом деле, приступ сильно напоминает коронарное заболевание, и король вполне пришел в себя уже после недели отдыха. В следующий раз король заболел в 1406 году, но скоро опять был на ногах. Серьезнее был приступ, случившийся в июне 1408 года, потому что король продолжал болеть до весны 1409, и в январе 1409 даже считал, что он умирает, и сделал завещание.
Современные ученые отвергли теорию проказы. Одно время было популярно мнение, что Болтнгбрук страдал так называемыми психосоматическими проблемами, вызванными чувством вины за узурпацию трона и постоянным стрессом из-за бунтов против его власти. Современные медики склоняются к тому, что король страдал именно сердечно-сосудистым заболеванием, вкупе с ревматической лихорадкой, и периодические приступы объясняются тем, что он ни в коей мере не вел образ жизни человека с ослабленным здоровьем. Проще говоря, не щадил себя. Энтони Тук справедливо отмечает, что если у Генри и были какие-то колебания относительно законности его посягательств на трон, они не могли не исчезнуть в свете той широкой поддержки, которой он, новый король, пользовался у населения и у ноблей. Что до бунтов, то они принесли больше несчастий бунтовщикам, чем королю, даже не поколебав общей стабильности состояния дел в королевстве.
Во время болезни короля в 1408 – 1409 гг страна успешно управлялась королевским советом во главе с архиепископом Арунделом. Принц в это время довольно успешно разбирался в Уэльсе с Глендовером. После этого он решил, что пришло его время разобраться с политикой Англии вцелом. Его ближайшими соратниками были братья его отца, дети Джона Гонта от Кэтрин Свинфорд. Старший, граф Сомерсет (Джон) умер в 1410 году, но Томас и Генри, епископ Винчестерский, образовали с наследным принцем альянс против архиепископа Арундела и младшего брата принца, Томаса, который в 1412 году основал для себя герцогство Кларенс. Неясно, чем мог обидеть Арундел Бьюфортов, разве что тем, что требовал официального постановления, что они не имеют право на корону, несмотря на официальную легитимизацию своего рождения. Не то, чтобы у них был какой-то шанс (Генрих IV имел четырех сыновей), но – все равно неприятно. Опять же, тесная дружба с будущим королем могла быть залогом успешной карьеры в будущем, что для амбитного епископа Бьюфорта было очень важным. Что ж, он действительно стал кардиналом в будущем.
В результате подковерной возни, в 1409 году архиепископ Арендел оставил свою должность Лорда Канцлера, и новый совет был одобрен парламентом. Список совета, кстати, составила палата общин, где спикером в то время был Томас Чосер, кузен Бьюфортов (матери Чосеров и Бьюфортов были сестрами).
Ни архиепископ, ни многие сподвижники Генриха IV даже не были включены в совет, теперь там сидело новое поколение: граф Арундел, граф Вестморленд, епископ Бьюфорт. Наследный принц был выбран главой совета, а Томас Бьюфорт – Лордом Канцлером. В этом составе совет сосредоточился на выработке линии поведения по отношению к Франции.
Там ситуация действительно сложилась интересная. После смерти старого герцога Бургундского, Луи Орлеанский крепко вгрызся в английскую Аквитанию, и отгрыз от нее изрядные куски.
Старый герцог БургундскийЛуи, в свою очередь, был убит новым герцогом Бургундским, по имени Джон Бесстрашный, в 1407 году.
Джон Бесстрашный Смерть Луи ОрлеанскогоТакая перестановка сил во внутренней политике Франции не могла не привести к очередной гражданской войне между герцогом Бургундским и ноблями – союзниками нового графа Орлеанского, во главе с Бернардом, графом Арманьяк. Англия оставалась при этом в позиции праздного зеваки, хотя имела свои интересы во Франции. Генрих IV надеялся использовать ситуацию, предложив небольшую военную помощь одной из сторон, в обмен на признание прав Англии, которые были обозначены в Бретанском договоре. Кстати, на такую любезность за оказанную помощь пошла бы и партия орлеанцев, и партия Бургундцев.
Шарль Орлеанский, сын Луи - поэт, кстати, более 500 поэм написалНаследный же принц считал, что ситуация позволяет Англии оттяпать на континенте гораздо, гораздо больше. Когда в августе 1411 войска Арманьяка оккупировали Вермонт и начали угрожать нескольким городам во фламандских владениях герцога Бургундского, Джон Бесстрашный отправился в Англию за помощью. Он предложил руку своей дочери Анны наследному принцу, и, вроде, посулил отдать англичанам Дюнкерк, Слайс и Диксмюнде, хотя последнее – на уровне слухов, никаих документальных доказательств этому нет. Ничего не было решено, но король счел необходимым послать войска ходя бы в Кале, вокруг которого уж гарцевали всадники Арманьяка. Но – снова короля подвело здоровье, и в сентябре он поход отменил. Совет, тем не менее, послал во Францию 800 копейщиков и 2000 лучников во главе с графом Арунделом. Англичане прибыли во Францию, но бургундцы уже успели отвоевать свои территории, и герцог Джон отправился маршем прямо на Париж, куда и вступил с триумфом 22 октября. А вместе с ним в Париж вступил и граф Арундел с армией вооруженных англичан – впервые за 26 лет.
Принц УэльскийА в Лондоне разразился кризис. У больного короля потребовали отказаться от короны в пользу наследного принца. Не совсем ясно, кто потребовал, и что король в действительности ответил. Автор Giles’s Chronicle утверждает, что этого потребовал сам принц, и король резко отверг предложение со словами, что корона останется на его голове до последнего вздоха. Другие источники назвают медиатором епископа Бьюфорта, который впоследствии этого и не отрицал. Но, скорее всего, будущий кардинал привирал. Учитывая, что Генрих вовсе не отказался от короны в ноябре, а отправил в Тауэр шестерых рыцарей, а сам подписал (и заставил подписать сыновей) договор с Арманьяком, ссора произошла именно так, как описывается в Хрониках.
Разумеется, принц почувствовал себя довольно глупо, и отправил письмо с оправданиями герцогу Бургундии. В тот же день герцогу отправил письмо и Арундел. Было ясно, что группировка принца с решением короля не согласна. С другой стороны, ссориться с королем им тоже не хотелось, и в июне 1412 года принц написал открытое письмо, в котором клялся в любви к папеньке, отрицал слухи о желании отнять у отца корону, и подчеркивал свою лояльность королю. Король, тем не менее, вовсе не торопился встретиться с наследником короны, известив того, что все формальности должны быть соблюдены, и что принц должен будет ответить за свою самодеятельность перед советом пэров, который уж сам будет решать, как наказать принца. Король ведь прекрасно понимал, что принц действовал не один, и что среди пэров будут сидеть его сторонники, которым придется подумать о своем дальнейшем поведении.
В поход во Францию принца не взяли. Вместо него с королем отправился другой его сын, Томас, герцог Кларенс. Всего во Франции высадились восемь баронов, 28 рыцарей и армия величиной в 6500 человек. Они должны были соединиться с силами Арманьяка на Луаре. Но вторжение английской армии вызвало при французском дворе такой ужас, что Арманьяк и герцог Бургундский срочно примирились, подтвердив английские права на существующем уровне. А в это время герцог Кларенс уже продвинулся довольно далеко на юг, не подозревая о том, что в Пуатье он найдет герцога Бургундского, не Арманьяка. Воевать не стали, подписали мир, Treaty of Auxerre, после чего англичане отбыли обратно, основательно разграбив на прощанье Пуатье – просто чтобы получить хоть какую-то компенсацию, очевидно.
А 20 марта 1413 года король Генрих IV Болингброк умер во время богослужения в Вестминстерском Аббатстве. Абсолютно все интернетовские ресурсы повторяют одну и ту же байку: ему было предсказано, что он умрет в Иерусалиме. Он и умер в Иерасулимской палате Вестминстерского Аббатства. Он был гораздо лучшим и более успешным королем, чем о нем принято думать, и он оставил своему сыну королевство в гораздо лучшем состоянии, чем сам принял его за 14 лет до своей смерти.
@темы: Henry IV
-
-
31.07.2012 в 20:24А еще мне понравился старый герцог Бургундский. Что-то такое ироничное и лукавое у него в лице )) А у Джона Бесстрашного никакой отваги, кстати, в лице не наблюдается...
-
-
31.07.2012 в 21:48А бургундцы - даааа... Лица не героические, чего там.
-
-
01.08.2012 в 01:14-
-
01.08.2012 в 09:29-
-
01.08.2012 в 10:15в своей-то генеалогии никак не разберусь, а уж в чужой...