Do or die
Второй период власти йоркистов не принес, к сожалению, никакого мира в страну. Чтобы представить себе то, что творилось, достаточно привести в пример деяния семьи лорда Девона, которого Генрих снова зачем-то освободил. Вернее, понятно, почему. Речь и дет о 13-м лорде Девоне, Томасе де Кортни, который начал с того, что в 1452 году помогал Йорку, но когда тот не стал терпеть беззаконий и посадил чрезмерно воинственного лорда в крепость, то подружился с королевой. Причем, подружился до такой степени, что она устроила брак его сына со своей родственницей, Марией Майнской.
Печать Девонов
читать дальшеЭтот сын, тоже Томас, устроил, например, такое. Однажды ночью он окружил дом Николаса Рэдфорда, юриста, в городке Киртон, Девоншир. Его люди подожгли ворота, и стали громко кричать, что «горим, горим!». Когда люди Рэдфорда открыли ворота, чтобы увидеть, что там творится, люди Кортни ворвались в дом юриста. Тот забаррикадировался наверху, но сам Томас Кортни уговорил его спуститься и переговорить лично с сыном лорда, обещая неприкосновенность. Тот повиновался. Глупо, конечно, но стоит помнить, что люди Англии все еще немного верили в закон, который работал в стране столетия. Опять же, могли сработать сословные убеждения, доверие к слову аристократа. Закончилось всё понятно как: Рэдфорду перерезали горло, а дом ограбили и подожгли. Сам лорд Девон и вовсе ворвался в кафедральный собор Экзетера и взял там несколько заложников, с требованием большого выкупа. К счастью для окрестностей, лорд умер в 1458, а его сыну к тому времени стало некогда разорять окрестности. Но подобное творилось практически повсюду.
А король? А король в июле 1455 года, после парламента, удалился в свой Хертфорд, где и провел довольно приятное лето, далекий, как всегда, от проблем своего королевства. Осенью, в октябре, он снова впал в свое странное, отрешенное состояние – на этот раз всего на 4 месяца. Королева перевезла его в Гринвич, и полностью посвятила себя уходу за мужем. Йорк, снова получив полномочия Хранителя, умчался наводить порядок в Девоншире, и вернулся в феврале 1456 года к парламенту, вместе с Варвиком. И тут начались чудеса, потому что лорды вскоре обнаружили, что никто не спешит с ними дружить. Дело, конечно, было в королеве. Все знали, что сам Генрих стал относиться к Йорку довольно тепло после того, как тот повел себя благородно, имея всю возможность повести себя жестоко. Но вот королева ненавидела Йорка всем сердцем, и этого не скрывала. Поползли слухи, что она может получить регенство на время болезни короля, и тогда уж Йорку мало не покажется.
Генрих, вопреки ожиданиям (и, возможно, чаяниям) пришел в себя как раз перед парламентом. Йорк, разумеется, остался на прежнем посту, но в мае начались снова странности. Йорк удаляется в Сандал. Варвик – в Варвик. Маргарет с сыном – в Тютбери, приблизительно на пол-пути между этими двумя, переехав в июне в Честер. А король отправился в Шин. Каждый убрался в свой угол.
Йорку, правда, грустить не дал шотландский король Джеймс II, который объявил, что больше не считает себя связанным словом верности Англии, на что Йорк заметил, что Джеймс – вассал Генриха, а не свободный союзник, на что тот сделал военную вылазку в Нортумберленд. И снова Йорк помчался гасить пожар.
Летом король с королевой встретились в центральной Англии, попутешествовали изрядно, а в начале октября стало понятно, для чего вились круги: совет от имени мужа созвала Маргарет, причем созвала в самом сердце ланкастерианских владений: в Ковентри. Никто и оглянуться не упел, как двоих ставленников Йорка сместили, даром что Лордом Канцлером был сам архиепископ. На его место назначили епикоскопа Винчестерского, а Лордом Казначеем – графа Шрюсбери.
Не зря, не зря Маргарет колесила летом по городам и весям. Йорка, впрочем, не тронули. Из писем Пастонов понятно, что этим жестом королева, как минимум, смертельно оскорбила Бэкингема, которому смещеные приходились сводными братьями, и заставила Йорка насторожиться еще больше. Они давно следили друг за другом с неприязнью, но теперь королева, по сути, объявила герцогу войну.
Всё шло ни шатко, ни валко до самого августа 1457 года, когда Англия получила чувствительную оплеуху, рассеявшую последние сомнения в том, в каком положении находится страна. Большая группа французских пиратов под командой самого Пьера де Брезе, высадилась в Кенте, захватив Сандвич! С этой высадкой дело темное. Современные французские и английские сайты единогласно говорят, что сделал он это ради королевы Маргариты, будучи ее давним другом. Мэйбл Кристи возражает, что Маргарита ничего от этой вылазки не выигрывала.
Посмотрим, что за ней последовало: Экзетер, главный адмирал, получил по шее, а он был врагом Девона, который, к тому времени, уже выдал своего сына за кузину Королевы. Варвик, чьей силы и богатства Маргарита побаивалась, был передвинут на провальную, по тем временам, должность Адмирала (на которой Варвик, кстати, преуспел сверх ожиданий, на то и Варвик). В конце концов, Коннетаблем-то Англии был Йорк, так что ответственность за безопасность страны лежала, в общем-то, на нем. Его и попытались в ноябре задвинуть обратно в Ирландию, но он воспользовался своим правом назначить туда своего представителя, а сам остался в Англии.
де Брезе в середине 
Эта картинка о компании в Гиени
В январе 1458 король решил, что он может помирить две партии, на которые явно разделились его подданные, и созвал в Лондон большой совет. Салсбери прибыл в сопровождении 400 солдат, 80 рыцарей и сквайров, и расположился в Колд Харбор. Экзетер, тоже с немалыми силами, остановился в Темпл Бар вместе с молодым Сомерсетом. Йорк поселился в своем Байнард Кастл, но, по-видимому, не привел с собой никого, кроме обычного конвоя. Нортумберленд и Клиффорд (младшие) вместе с Эгремондом остановились в Холборне. И каждый из них привел с собой 300-400 человек. Последним прибыл из Кале Варвик «с большими силами», как говорит в Хрониках Фабиан, кадровых военных. Они остановились в Грей Фрайарс. То, что лорды не передрались еще до начала совета, является не чудом, а заслугой мэра Лондона, который полностью вооружил 5000 лондонцев патрулировать город днем, и еще 4000 нести ночной дозор.
Король и королева удалились из Лондона 20 февраля в Беркхемстед, где вели оживленные переговоры с вожаками партии ланкастерцев. Вернулись они только 17 марта. Не менее активные переговоры шли и в самом Лондоне – всех со всеми. Можно сказать, что йоркисты заседали в Грей Фрайарс, а ланкастерианцы – в Вайт Фрайарс. Наконец, результаты переговоров были опубликованы. Йорк, Салсбери и Варвик обязались создать фонд для основания часовни при аббатстве Сент-Олбани, чтобы там молились за души всех павших в битве. Йорк раскошелился на 5000 марок для герцогини Сомерсет, потерявшей мужа (что для небогатой семьи было большими деньгами). Варвик заплатил 1000 марок Клиффордам. Салсбери и Эгремонд поклялись хранить мир, и Эгремонд был освобожден от уплаты налогов за предыдущий год. Совет закончился пышнейшей процессий к Сент-Полю, в которой Йорк шел под ручку с королевой, Варвик – в паре с Экзетером, который был на него в большой обиде из-за адмиральского поста, а Салсбери – с молодым Сомерсетом. Король был абсолютно счастлив.
Впрочем, радовался он напрасно. Уже в ноябре Маргарита попыталась сместить Варвика, заменив его молодым Сомерсетом, но тот отказался уволиться до окончания срока, указав, что сместить его может посреди срока только парламент, созвать который королева не посмела. Зато она попыталась избавиться от Варвика, устроив ему западню в самом Вестминстере. Один из служащих напал на человека Варвика, и когда тот позвал господина на помощь, на Варвика обрушился целый отряд. Графу удалось бежать на свою барку, но многие его люди были убиты и ранены. Маргарита, в ярости от того, что попытка не удалась, велела графа арестовать... за нарушение порядка. Тот не стал ждать, пока в его двери постучит бейлиф, а уехал в Варвик, а оттуда, посоветовавшись с Йорком, в Кале, где наемники королевы не могли его достать.
Так королева приблизила час катастрофы, которая снесет в будущем и ее саму, и ее сына, и сам дом Ланкастеров. Была ли она импульсивна, или просто глупа? Похоже, что Маргарита была просто неспособна видеть дальше своего носа, активно и бестолково, но с далеко идущими последствиями, наполняя сварами каждый день своей жизни.
Печать Девоновчитать дальшеЭтот сын, тоже Томас, устроил, например, такое. Однажды ночью он окружил дом Николаса Рэдфорда, юриста, в городке Киртон, Девоншир. Его люди подожгли ворота, и стали громко кричать, что «горим, горим!». Когда люди Рэдфорда открыли ворота, чтобы увидеть, что там творится, люди Кортни ворвались в дом юриста. Тот забаррикадировался наверху, но сам Томас Кортни уговорил его спуститься и переговорить лично с сыном лорда, обещая неприкосновенность. Тот повиновался. Глупо, конечно, но стоит помнить, что люди Англии все еще немного верили в закон, который работал в стране столетия. Опять же, могли сработать сословные убеждения, доверие к слову аристократа. Закончилось всё понятно как: Рэдфорду перерезали горло, а дом ограбили и подожгли. Сам лорд Девон и вовсе ворвался в кафедральный собор Экзетера и взял там несколько заложников, с требованием большого выкупа. К счастью для окрестностей, лорд умер в 1458, а его сыну к тому времени стало некогда разорять окрестности. Но подобное творилось практически повсюду.
А король? А король в июле 1455 года, после парламента, удалился в свой Хертфорд, где и провел довольно приятное лето, далекий, как всегда, от проблем своего королевства. Осенью, в октябре, он снова впал в свое странное, отрешенное состояние – на этот раз всего на 4 месяца. Королева перевезла его в Гринвич, и полностью посвятила себя уходу за мужем. Йорк, снова получив полномочия Хранителя, умчался наводить порядок в Девоншире, и вернулся в феврале 1456 года к парламенту, вместе с Варвиком. И тут начались чудеса, потому что лорды вскоре обнаружили, что никто не спешит с ними дружить. Дело, конечно, было в королеве. Все знали, что сам Генрих стал относиться к Йорку довольно тепло после того, как тот повел себя благородно, имея всю возможность повести себя жестоко. Но вот королева ненавидела Йорка всем сердцем, и этого не скрывала. Поползли слухи, что она может получить регенство на время болезни короля, и тогда уж Йорку мало не покажется.
Генрих, вопреки ожиданиям (и, возможно, чаяниям) пришел в себя как раз перед парламентом. Йорк, разумеется, остался на прежнем посту, но в мае начались снова странности. Йорк удаляется в Сандал. Варвик – в Варвик. Маргарет с сыном – в Тютбери, приблизительно на пол-пути между этими двумя, переехав в июне в Честер. А король отправился в Шин. Каждый убрался в свой угол.
Йорку, правда, грустить не дал шотландский король Джеймс II, который объявил, что больше не считает себя связанным словом верности Англии, на что Йорк заметил, что Джеймс – вассал Генриха, а не свободный союзник, на что тот сделал военную вылазку в Нортумберленд. И снова Йорк помчался гасить пожар.
Летом король с королевой встретились в центральной Англии, попутешествовали изрядно, а в начале октября стало понятно, для чего вились круги: совет от имени мужа созвала Маргарет, причем созвала в самом сердце ланкастерианских владений: в Ковентри. Никто и оглянуться не упел, как двоих ставленников Йорка сместили, даром что Лордом Канцлером был сам архиепископ. На его место назначили епикоскопа Винчестерского, а Лордом Казначеем – графа Шрюсбери.
Не зря, не зря Маргарет колесила летом по городам и весям. Йорка, впрочем, не тронули. Из писем Пастонов понятно, что этим жестом королева, как минимум, смертельно оскорбила Бэкингема, которому смещеные приходились сводными братьями, и заставила Йорка насторожиться еще больше. Они давно следили друг за другом с неприязнью, но теперь королева, по сути, объявила герцогу войну.
Всё шло ни шатко, ни валко до самого августа 1457 года, когда Англия получила чувствительную оплеуху, рассеявшую последние сомнения в том, в каком положении находится страна. Большая группа французских пиратов под командой самого Пьера де Брезе, высадилась в Кенте, захватив Сандвич! С этой высадкой дело темное. Современные французские и английские сайты единогласно говорят, что сделал он это ради королевы Маргариты, будучи ее давним другом. Мэйбл Кристи возражает, что Маргарита ничего от этой вылазки не выигрывала.
Посмотрим, что за ней последовало: Экзетер, главный адмирал, получил по шее, а он был врагом Девона, который, к тому времени, уже выдал своего сына за кузину Королевы. Варвик, чьей силы и богатства Маргарита побаивалась, был передвинут на провальную, по тем временам, должность Адмирала (на которой Варвик, кстати, преуспел сверх ожиданий, на то и Варвик). В конце концов, Коннетаблем-то Англии был Йорк, так что ответственность за безопасность страны лежала, в общем-то, на нем. Его и попытались в ноябре задвинуть обратно в Ирландию, но он воспользовался своим правом назначить туда своего представителя, а сам остался в Англии.
де Брезе в середине Эта картинка о компании в Гиени
В январе 1458 король решил, что он может помирить две партии, на которые явно разделились его подданные, и созвал в Лондон большой совет. Салсбери прибыл в сопровождении 400 солдат, 80 рыцарей и сквайров, и расположился в Колд Харбор. Экзетер, тоже с немалыми силами, остановился в Темпл Бар вместе с молодым Сомерсетом. Йорк поселился в своем Байнард Кастл, но, по-видимому, не привел с собой никого, кроме обычного конвоя. Нортумберленд и Клиффорд (младшие) вместе с Эгремондом остановились в Холборне. И каждый из них привел с собой 300-400 человек. Последним прибыл из Кале Варвик «с большими силами», как говорит в Хрониках Фабиан, кадровых военных. Они остановились в Грей Фрайарс. То, что лорды не передрались еще до начала совета, является не чудом, а заслугой мэра Лондона, который полностью вооружил 5000 лондонцев патрулировать город днем, и еще 4000 нести ночной дозор.
Король и королева удалились из Лондона 20 февраля в Беркхемстед, где вели оживленные переговоры с вожаками партии ланкастерцев. Вернулись они только 17 марта. Не менее активные переговоры шли и в самом Лондоне – всех со всеми. Можно сказать, что йоркисты заседали в Грей Фрайарс, а ланкастерианцы – в Вайт Фрайарс. Наконец, результаты переговоров были опубликованы. Йорк, Салсбери и Варвик обязались создать фонд для основания часовни при аббатстве Сент-Олбани, чтобы там молились за души всех павших в битве. Йорк раскошелился на 5000 марок для герцогини Сомерсет, потерявшей мужа (что для небогатой семьи было большими деньгами). Варвик заплатил 1000 марок Клиффордам. Салсбери и Эгремонд поклялись хранить мир, и Эгремонд был освобожден от уплаты налогов за предыдущий год. Совет закончился пышнейшей процессий к Сент-Полю, в которой Йорк шел под ручку с королевой, Варвик – в паре с Экзетером, который был на него в большой обиде из-за адмиральского поста, а Салсбери – с молодым Сомерсетом. Король был абсолютно счастлив.
Впрочем, радовался он напрасно. Уже в ноябре Маргарита попыталась сместить Варвика, заменив его молодым Сомерсетом, но тот отказался уволиться до окончания срока, указав, что сместить его может посреди срока только парламент, созвать который королева не посмела. Зато она попыталась избавиться от Варвика, устроив ему западню в самом Вестминстере. Один из служащих напал на человека Варвика, и когда тот позвал господина на помощь, на Варвика обрушился целый отряд. Графу удалось бежать на свою барку, но многие его люди были убиты и ранены. Маргарита, в ярости от того, что попытка не удалась, велела графа арестовать... за нарушение порядка. Тот не стал ждать, пока в его двери постучит бейлиф, а уехал в Варвик, а оттуда, посоветовавшись с Йорком, в Кале, где наемники королевы не могли его достать.
Так королева приблизила час катастрофы, которая снесет в будущем и ее саму, и ее сына, и сам дом Ланкастеров. Была ли она импульсивна, или просто глупа? Похоже, что Маргарита была просто неспособна видеть дальше своего носа, активно и бестолково, но с далеко идущими последствиями, наполняя сварами каждый день своей жизни.
@темы: Henry VI
-
-
31.08.2012 в 15:42-
-
31.08.2012 в 16:05А Девон какой отчаянный отморозок! что-то с чем-то...
-
-
31.08.2012 в 16:55d rutil, вот это объяснение мне не пришло в голову. Действительно, девочка-то не в вакууме выросла. А при дворах девицы судачили наверняка о том, кто как кого и где подловил...