Do or die
Говоря о странных похоронах, будет уместно вспомнить похороны бастарда Большого Гарри, графа Ричмонда, то есть Генри ФитцРоя.
читать дальшеВ принципе, парень рос здоровым, атлетичным и ровно настолько безбашенным, насколько был и его лучший приятель – сын третьего герцога Норфолка, Томаса Говарда. Вместе они росли, вместе развлекались во Франции с детьми короля Франциска, вместе терроризировали французских горожан. Генри и женился на сестре своего приятеля, Мэри Говард. Говорили потом, что этот брак никогда не был завершен (читай – молодые так и не зашли дальше совместного сна в общей кровати), но верится в это так же мало, как в незавершенность брака Катарины Арагонской и принца Артура.
Основанием для утверждения стала фраза Чарльза Ризли в его заметках: «он никогда не спал со своей женой, которая была девицей и женой, а теперь стала вдовой. Молю Бога послать ей удачу». Кто его знает, на чем базировалось такое утверждение, в ближний (и даже дальний) круг принца Ризли не входил.
Генри ФитцРой принял участие в открытии парламента 8 июня 1536 года, но через месяц внезапно слег в своем дворце (Сент-Джеймс), и начал явно умирать. Его личный врач, Джон Хьюси, писал в Кале своему начальнику, лорду Лайлу, 18 июля: «милорд Ричмонд очень болен, помоги ему Иисус». Не помог. Юноша умер 23 июля 1536 года от какой-то легочной инфекции. Ему было всего 17 лет. Фактически, никто не знает точно, отчего умер принц-бастард. В то время ходило по этому поводу много слухов.
Как обычно в случае неожиданной смерти человека молодого, говорили о яде. Чарльз Ризли писал, что «думают, что он был отравлен по приказу королевы Анны и ее брата Рочфорда, ибо он чувствовал колики в своем теле задолго до того, как умер. Только Бог знает правду. Он был хорошим молодым лордом, одаренным многими качествами и способностями».
Насколько можно судить по тому, что король Гарри приказал Норфолку похоронить принца тайно, король был не столько поражен горем, сколько страхом. Он не верил в «предрассудки», но судьба настолько явно не была расположена давать Тюдорам шанс на укрепление династии, что толки относительно смерти сына-бастарда короля могли стать больше, чем просто толками.
Во всяком случае, король распорядился произвести инвентаризацию хозяйства сына, что и было сделано помощником Кромвеля, Гоствиком. В распоряжении графини Ричмонд были оставлены лишь подарки, которые упоминались в брачном контракте. Гоствик был озадачен некоторыми моментами в отношении драгметаллов, найденных у принца.
Например, четыре меры золота (слитки?) оказались слишком твердыми, настолько, что не поддавались молотку, и специалисты из сокровищницы Тауэра пришли к заключению, что нужна переплавка с облагораживанием. Проще говоря, слитки были отнюдь не государственной чеканки, один даже весил больше нормы. В них было мало золота. Цепь принца, весом в 138,5 унций (почти 3,5 кг), была оценена в Тауэре всего в 40 шиллингов, хотя король был уверен, что она стоит 500-600 фунтов. Очевидно, принц поработал и над цепью тоже, не только над слитками. Действительно, многообещающий был молодой человек.
Через 8 дней после смерти, тело принца было положено в повозку, прикрыто соломкой, и отправлено в Тетфорд, где он должен был быть тихонько похоронен среди Говардов. Путь из Лондона в Кеннингхолл был неблизким, так что тело, скорее всего, было перед дорогой набальзамировано, иначе такая транспортировка по летней жаре приобретает совсем уж жуткие черты. Впрочем, два человека конвоя все равно ехали вдали от повозки. Норфолк с сыном поторопились в родные пенаты, и Генри ФитцРой был похоронен в их присутствии, но «without pomp or ceremony».
Надо отдать должное королю Гарри: услышав о том, как Норфолк выполнил его распоряжение о секретных похоронах принца, он взбесился. Очевидно, у короля, все-таки, было на уме нечто более достойное. Или он, просто-напросто, уже был сыт по горло Говардами на тот момент.
Младший брат герцога (сводный), которого звали тоже Томас Говард, ухитрился в том же году, где-то в районе Пасхи, соблазнить родную племянницу короля. И ладно бы просто соблазнил, но ведь еще и женился на ней, в июле 1536 года. Тайно, конечно. Кто ж ему дал бы разрешение на обычный брак. Парочка и ахнуть не успела, как оказалась в Тауэре – они выбрали для своего романа очень неудачный год: обе дочери короля были объявлены парламентом бастардами (хорошая работа, Томас Кромвель!), его признанный бастард умер, королева Джейн не была даже беременна. Дети старшей сестры короля, тем не менее, жили себе и процветали, несмотря на то, что сама леди Маргарет в своих исканиях абсолютного счастья брату не уступала.
Поэтому лорд Томас Говард, 24, и Маргарет Дуглас, 21, оказались в Тауэре по обвинению в государственной измене. Парламент, который так кстати в тот момент заседал, немедленно издал билль о лишении гражданских и имущественных прав за государственную измену в отношении лорда Томаса, не чураясь сильных выражений: «Соблазненный и ведомый Дьяволом, не думая о Боге и долге преданности нашему королю и суверену, он презренно и предательски связал себя искусными маневрами и льстивыми словами с леди Маргарет Дуглас», и сделал это «злодейски и предательски думая и воображая посеять раздор в королевстве» и «пресечь, извратить и прекратить передачу короны».
Неизвестно, задумывалось ли что-то подобное молодым человеком. Вряд ли. Скорее всего он, по молодости лет, как раз ни о чем не задумывался и оценить политическую окраску своего дерзкого брака не смог. В конце концов, в свое время Чарльзу Брэндону точно такой же тайный брак, причем с сестрой короля, сошел с рук и даже сделал его герцогом. Только в 1536 году времена уже были не те, король купался в чувстве своей неподчиняемости какой-либо ответственности и критике извне, и лорд Томас был приговорен к смертной казни, а женитьбы с членами королевской семьи без разрешения короля были (еще раз) запрещены.
Хотел король Гарри казнить и свою племянницу, словно чувствуя, что головных болей эта разбитная поэтесса ему еще доставит. Или не хотел. Обычно, если этот король хотел кого-то действительно казнить, он делал это быстро и эффективно. Не казнил он и Томаса Говарда, тот и сам умер в Тауэре в октябре 1537 года. А леди Маргарет спуталась в 1540-м с еще одним Говардом, Чарльзом.
В общем, известие о том, что его единственного признанного сына везли к месту захоронения как пук соломы, разозлил короля Гарри неимоверно. Наверняка, ему еще и со всеми словесными «приправами» расписали, как оно было, потому что 5 августа герцог Норфолк собственноручно и в великой панике писал Кромвелю: «В восемь вечера прибыли письма от друзей и служащих из Лондона. Все сообщают, что король недоволен мной за то, что лорд Ричмонд не был похоронен с почетом. Король хотел, чтобы тело было доставлено секретно в закрытой повозке в Тетфорд и там похоронено. Соответственно, я дал распоряжение обоим Коттонам, чтобы тело было завернуто в свинец и положено в предоставленную им закрытую повозку, но это не было сделано, да и секрет не сохранен. Я надеюсь, король не будет винить меня незаслуженно».
Слухи понеслись по Лондону. Говорили, что герцог будет вот-вот арестован, что его заключат в Тауэр. «Если я заслуживаю этого, то Тоттенгем – французский город», - пишет герцог Кромвелю. И добавляет, что готов встретиться на дуэли с любым, кто распространяет подобные сплетни. Если тот является джентльменом, конечно. Но, будучи реалистом и зная, каково иметь дело с этим королем, Норфолк, на всякий случай, дважды переписал свое завещание, назначив супервайзером самого короля, а главным исполнителем – Кромвеля.
Кто его знает, что чувствовал Норфолк, когда из Лондона пришел приказ явиться ко двору и лично представить все объяснения. Он снова написал Кромвелю, спрашивая его, чего ждать, и Кромвель честно ответил, что короля передергивает каждый раз, когда он слышит имя Говардов. Тем не менее, ничего не случилось. Норфолк выплыл на поверхность в очередной раз.
Что касается захоронения Генри ФитцРоя, то добрый король Гарри, в лучших традициях равноправия, разрушил и приорат Тетфорда, где находилась могила его сына. Рушили всё, исключений не было. Герцог перезахоронил зятя в церкви св. Михаила в Фрамлингеме. Наверное, на этот раз – со всеми почестями, потому что король уже потерял к умершему бастарду всякий интерес. Мэри Говард, которая так и не вышла замуж, была, со временем, похоронена вместе с мужем.
читать дальшеВ принципе, парень рос здоровым, атлетичным и ровно настолько безбашенным, насколько был и его лучший приятель – сын третьего герцога Норфолка, Томаса Говарда. Вместе они росли, вместе развлекались во Франции с детьми короля Франциска, вместе терроризировали французских горожан. Генри и женился на сестре своего приятеля, Мэри Говард. Говорили потом, что этот брак никогда не был завершен (читай – молодые так и не зашли дальше совместного сна в общей кровати), но верится в это так же мало, как в незавершенность брака Катарины Арагонской и принца Артура.
Основанием для утверждения стала фраза Чарльза Ризли в его заметках: «он никогда не спал со своей женой, которая была девицей и женой, а теперь стала вдовой. Молю Бога послать ей удачу». Кто его знает, на чем базировалось такое утверждение, в ближний (и даже дальний) круг принца Ризли не входил.
Генри ФитцРой принял участие в открытии парламента 8 июня 1536 года, но через месяц внезапно слег в своем дворце (Сент-Джеймс), и начал явно умирать. Его личный врач, Джон Хьюси, писал в Кале своему начальнику, лорду Лайлу, 18 июля: «милорд Ричмонд очень болен, помоги ему Иисус». Не помог. Юноша умер 23 июля 1536 года от какой-то легочной инфекции. Ему было всего 17 лет. Фактически, никто не знает точно, отчего умер принц-бастард. В то время ходило по этому поводу много слухов.
Как обычно в случае неожиданной смерти человека молодого, говорили о яде. Чарльз Ризли писал, что «думают, что он был отравлен по приказу королевы Анны и ее брата Рочфорда, ибо он чувствовал колики в своем теле задолго до того, как умер. Только Бог знает правду. Он был хорошим молодым лордом, одаренным многими качествами и способностями».
Насколько можно судить по тому, что король Гарри приказал Норфолку похоронить принца тайно, король был не столько поражен горем, сколько страхом. Он не верил в «предрассудки», но судьба настолько явно не была расположена давать Тюдорам шанс на укрепление династии, что толки относительно смерти сына-бастарда короля могли стать больше, чем просто толками.
Во всяком случае, король распорядился произвести инвентаризацию хозяйства сына, что и было сделано помощником Кромвеля, Гоствиком. В распоряжении графини Ричмонд были оставлены лишь подарки, которые упоминались в брачном контракте. Гоствик был озадачен некоторыми моментами в отношении драгметаллов, найденных у принца.
Например, четыре меры золота (слитки?) оказались слишком твердыми, настолько, что не поддавались молотку, и специалисты из сокровищницы Тауэра пришли к заключению, что нужна переплавка с облагораживанием. Проще говоря, слитки были отнюдь не государственной чеканки, один даже весил больше нормы. В них было мало золота. Цепь принца, весом в 138,5 унций (почти 3,5 кг), была оценена в Тауэре всего в 40 шиллингов, хотя король был уверен, что она стоит 500-600 фунтов. Очевидно, принц поработал и над цепью тоже, не только над слитками. Действительно, многообещающий был молодой человек.
Через 8 дней после смерти, тело принца было положено в повозку, прикрыто соломкой, и отправлено в Тетфорд, где он должен был быть тихонько похоронен среди Говардов. Путь из Лондона в Кеннингхолл был неблизким, так что тело, скорее всего, было перед дорогой набальзамировано, иначе такая транспортировка по летней жаре приобретает совсем уж жуткие черты. Впрочем, два человека конвоя все равно ехали вдали от повозки. Норфолк с сыном поторопились в родные пенаты, и Генри ФитцРой был похоронен в их присутствии, но «without pomp or ceremony».
Надо отдать должное королю Гарри: услышав о том, как Норфолк выполнил его распоряжение о секретных похоронах принца, он взбесился. Очевидно, у короля, все-таки, было на уме нечто более достойное. Или он, просто-напросто, уже был сыт по горло Говардами на тот момент.
Младший брат герцога (сводный), которого звали тоже Томас Говард, ухитрился в том же году, где-то в районе Пасхи, соблазнить родную племянницу короля. И ладно бы просто соблазнил, но ведь еще и женился на ней, в июле 1536 года. Тайно, конечно. Кто ж ему дал бы разрешение на обычный брак. Парочка и ахнуть не успела, как оказалась в Тауэре – они выбрали для своего романа очень неудачный год: обе дочери короля были объявлены парламентом бастардами (хорошая работа, Томас Кромвель!), его признанный бастард умер, королева Джейн не была даже беременна. Дети старшей сестры короля, тем не менее, жили себе и процветали, несмотря на то, что сама леди Маргарет в своих исканиях абсолютного счастья брату не уступала.
Поэтому лорд Томас Говард, 24, и Маргарет Дуглас, 21, оказались в Тауэре по обвинению в государственной измене. Парламент, который так кстати в тот момент заседал, немедленно издал билль о лишении гражданских и имущественных прав за государственную измену в отношении лорда Томаса, не чураясь сильных выражений: «Соблазненный и ведомый Дьяволом, не думая о Боге и долге преданности нашему королю и суверену, он презренно и предательски связал себя искусными маневрами и льстивыми словами с леди Маргарет Дуглас», и сделал это «злодейски и предательски думая и воображая посеять раздор в королевстве» и «пресечь, извратить и прекратить передачу короны».
Неизвестно, задумывалось ли что-то подобное молодым человеком. Вряд ли. Скорее всего он, по молодости лет, как раз ни о чем не задумывался и оценить политическую окраску своего дерзкого брака не смог. В конце концов, в свое время Чарльзу Брэндону точно такой же тайный брак, причем с сестрой короля, сошел с рук и даже сделал его герцогом. Только в 1536 году времена уже были не те, король купался в чувстве своей неподчиняемости какой-либо ответственности и критике извне, и лорд Томас был приговорен к смертной казни, а женитьбы с членами королевской семьи без разрешения короля были (еще раз) запрещены.
Хотел король Гарри казнить и свою племянницу, словно чувствуя, что головных болей эта разбитная поэтесса ему еще доставит. Или не хотел. Обычно, если этот король хотел кого-то действительно казнить, он делал это быстро и эффективно. Не казнил он и Томаса Говарда, тот и сам умер в Тауэре в октябре 1537 года. А леди Маргарет спуталась в 1540-м с еще одним Говардом, Чарльзом.
В общем, известие о том, что его единственного признанного сына везли к месту захоронения как пук соломы, разозлил короля Гарри неимоверно. Наверняка, ему еще и со всеми словесными «приправами» расписали, как оно было, потому что 5 августа герцог Норфолк собственноручно и в великой панике писал Кромвелю: «В восемь вечера прибыли письма от друзей и служащих из Лондона. Все сообщают, что король недоволен мной за то, что лорд Ричмонд не был похоронен с почетом. Король хотел, чтобы тело было доставлено секретно в закрытой повозке в Тетфорд и там похоронено. Соответственно, я дал распоряжение обоим Коттонам, чтобы тело было завернуто в свинец и положено в предоставленную им закрытую повозку, но это не было сделано, да и секрет не сохранен. Я надеюсь, король не будет винить меня незаслуженно».
Слухи понеслись по Лондону. Говорили, что герцог будет вот-вот арестован, что его заключат в Тауэр. «Если я заслуживаю этого, то Тоттенгем – французский город», - пишет герцог Кромвелю. И добавляет, что готов встретиться на дуэли с любым, кто распространяет подобные сплетни. Если тот является джентльменом, конечно. Но, будучи реалистом и зная, каково иметь дело с этим королем, Норфолк, на всякий случай, дважды переписал свое завещание, назначив супервайзером самого короля, а главным исполнителем – Кромвеля.
Кто его знает, что чувствовал Норфолк, когда из Лондона пришел приказ явиться ко двору и лично представить все объяснения. Он снова написал Кромвелю, спрашивая его, чего ждать, и Кромвель честно ответил, что короля передергивает каждый раз, когда он слышит имя Говардов. Тем не менее, ничего не случилось. Норфолк выплыл на поверхность в очередной раз.
Что касается захоронения Генри ФитцРоя, то добрый король Гарри, в лучших традициях равноправия, разрушил и приорат Тетфорда, где находилась могила его сына. Рушили всё, исключений не было. Герцог перезахоронил зятя в церкви св. Михаила в Фрамлингеме. Наверное, на этот раз – со всеми почестями, потому что король уже потерял к умершему бастарду всякий интерес. Мэри Говард, которая так и не вышла замуж, была, со временем, похоронена вместе с мужем.
@темы: Англия Тюдоров
-
-
17.11.2012 в 18:55Полагаю, что именно этого Генри Фицроя приплели в сериале "Blood Ties", сделав из него ... вампира! Впрочем, очень милый вампирчик такой получился. Единственной проблемой его было то, что выглядел он краааайне молодо.
-
-
17.11.2012 в 19:25-
-
17.11.2012 в 19:37-
-
17.11.2012 в 19:57