Do or die
Весна 1553 года принесла Элизабет сплошные разочарования. Во-первых, она не то, чтобы поссорилась с всемогущим Джоном Дадли, но их отношения разладились. Причиной были деньги. После того, как Дадли сделал себя герцогом Нортумберлендом, ему показалось, что наиболее подходящей для его нового величия резиденцией будет именно Дарем Плейс в Лондоне, который на тот момент был резиденцией Элизабет.
читать дальшеНа самом-то деле права на Дарем были у епископа Танстелла, но того подвинул еще король Генри. Самое обидное, что Дадли даже не попытался решить вопрос полюбовно, он просто приказал Департаменту Расширения уладить дело. Департамент этот был основан еще королем Генри во времена расформирования монастырей, когда казну короны распирало от новых приобретений. Во времена малолетнего Эдуарда этот департамент следовало бы переименовать в Департамент Сужения, как правильно заметил Дэвид Старки, уж больно бойко земли короны растаскивались правительством.
В общем, Элизабет выселили из роскошных апартаментов в бывшее гнездо Сеймура, Сомерсет Хаус, хранителем которого был, кстати, Роберт Дадли. В плане удобств Элизабет вряд ли проиграла: Сеймур вбухал в перестройку дома 10 000 фунтов, и еще 900 казна потратила, чтобы оборудовать апартаменты по вкусам Элизабет, который, в отличие от ее одежды того периода, всегда оставались дорогими. Потеря жгла потому, что она была потерей престижа. Особенно комом в горле принцессы стала подчеркнутая дружелюбность Дадли к Мэри, которую он раньше явно притеснял.
Скорее всего, Дадли перестраховывался. Король Эдвард уже вовсю работал над «Инструментом передачи власти», как он именовал документ, лишавший его сестер права на наследование престола. Очевидно, поэтому сестры и не получили аудиенции у брата. Разные историки оценивают это завещание Эдварда по-разному. По сути, этот документ называют завещанием неправильно. Эдвард писал его собственноручно, и бумага носит следы именно работы и правок. Есть мнение, что Эдвард был убежден Дадли передать власть Джейн Грей. Старки аргументирует, что «Инструмент» носит характер слишком страстный для того, чтобы быть написанным с чужого голоса.
Воля корола Генри, которому его парламент дал право самому назначить своего наследника, гласила: сын, если тот умрет бездетным, то Мэри, если та умрет бездетной, то Элизабет, если и Элизабет умрет бездетной, то право наследования отходит ветви от Мэри Роз, младшей сестры короля. Старшая побочная ветвь, от сестры Маргарет, имела большие потенциальные права, и в будущем обе королевы именно так и решили вопрос, но на тот момент, когда Эдвард писал свой «Инструмент», эта линия была проблематичной: старшая дочь, Мария Стюарт, была практически француженкой и католичкой. Другие дети Маргарет могли рассматриваться, но это привело бы к многочисленным вооруженным конфликтам, и понятно, кого поддержала бы Франция. Большой Гарри был прав, подумав об этом, и его сын тоже счел более безопасным рассматривать линию младшей сестры своего отца.
леди Френсис Брендон
Старки утверждает, что Эдвард в тот период приближающейся смерти был чрезвычайно одержим протестантским учением с уклоном в пуританство (это видно из дневника Эдварда, полагаю), и находился под сильным влиянием писаний Нокса, который вообще считал женщину на троне сущим непотребством. Возможно. Возможно, он, сочиняя «Инструмент», даже поддался понятному человеческому желанию натянуть нос обеим сестрицам, которые имели неосторожность своими процессиями, демонстрирующими могущество, оскорбить его чувство собственного достоинства. Возможно, кандидатура Мэри была неподходящей из-за ее веры и недостаточной "английскости", а Элизабет никогда бы не согласилась на свое назначение в обход сестры.
леди Элеанор Брендон
Кстати, действительно не согласилась бы. Потому что Мэри никогда бы не сдалась, и за такой коронацией последовала бы война, возможно, не только гражданская, что и подтвердили события коронации леди Джейн. Совсем другое дело стать главной фигурой оппозиции, которой сама страна захочет передать корону, и Элизабет будут действенно интриговать в этом направлении в свое время.
леди Маргарет Клиффорд
Итак, что было в распоряжении Эдварда весной 1553 года: сплошные женщины и ни одного подходящего наследника мужского рода. Более того, Тюдоры и сами претендовали на занимаемое ими место именно по женской линии. Элизебет и Мэри были способны когда-то заиметь наследника мужского рода, но на данный момент у них и женихов-то не было.
От брака Мэри Роз с Брендоном выжили две дочери, Фрэнсис, которая вышла замуж за Генри Грея, и Элеонор, которая вышла за Генри Клиффорда.
У Греев были три дочери: Джейн, Катрин и Мэри. У Клиффордов в живых осталась только одна дочь, Маргарет. Маргарет не было и 20 лет, Джейн было 17, Катрин 15. Их быстренько выдали замуж. Джейн обвенчали 21 мая с четвертым сыном Дадли, ее сестру – с ее одногодком лордом Гербертом, а Маргарет обручили с сэром Эндрю Дадли. Дочь же Дадли, тоже Катрину, выдали за лорда Гастингса, который был прямым потомком герцога Кларенса, казненного по приказу своего брата Эдуарда IV (вернее, осужденного и казненного, но не суть).
Джейн Грей
Дадли, Дадли и Дадли... Им выпала честь позаботиться о продолжении династии. Герберт затесался в компанию только благодаря военной мощи своего отца, которого Джон Дадли совсем не хотел отталкивать в другой лагерь. Отсюда и берет начало мнение, что идея о передаче власти Джейн Грей не принадлежит самому Эдварду, а навязана ему главой совета. Тем не менее, сам король был на свадьбах сестер Грей, празднества были украшены драгоценными украшениями и одеяниями из казны короны.
Катрин Грей
Скорее всего, Главный Судья королевства не рискнул бы подписать патент на коронацию леди Джейн (а именно ему пришлось это делать, потому что Парламент был созван на сентябрь, дожить до которого у короля шансов не было), но здесь в помощь Эдварду пришло то, что официально ни Мэри, ни Элизабет не были признаны законными дочерьми своего отца. Бастардизировав их аннуляцией браков с их родительницами, король Генри никогда не объявил их своими законными дочками. А вот в законности девочек Грей сомнений не было. Это и решило дело. Потом, через несколько лет, Элизабет учтет ту угрозу, которую представляют для нее сестры Грей, и это сломает им жизни, но всё случится потом, а пока семейство Грей (и, вместе с ними, Дадли) стали первыми ноблями королевства.
Мэри Грей
Совершенно неизвестно, как отреагировала на происходящее Элизабет. Первое ее письмо того времени адресовано ее сестре, которую она поздравляет с новым званием, и спрашивает, должна ли она быть в трауре по брату во время встречи Мэри в Лондоне.
Но она ничего не забыла. Через годы, она будет разносить в клочья своих епископов, напоминая им, «ученикам Ридли», как тот поносил ее и ее сестру бастардами на всех перекрестках Лондона. Она не простила сестер Грей за то, что они были несколько дней выше ее. Даже Маргарет Клиффорд проведет 18 лет под домашним арестом по воле Элизабет. И, наконец, то отвращение к слишком рафинированному протестантизму, которым она прониклась, наблюдая за леди Тирвитт, только усилилось благодаря действиям слишком проникшегося этими идеями Эдварда.
Можно также не сомневаться, что предательство со стороны брата усилило ее недоверие к людям, что в будущем даст ей возможность играть на чужих страстях и слабостях, не испытывая никаких угрызений совести. Одно дело – отстранение от наследования, хотя Элизабет относилась к этому праву невероятно серьезно. Хуже было то, что любимый брат ударил ее по самому незащищенному месту, публично объявив, что считает ее бастардом. Такое не забывается. Очевидно, в дальнейшем Элизабет не доверяла никому. Некоторые раны не заживают.
читать дальшеНа самом-то деле права на Дарем были у епископа Танстелла, но того подвинул еще король Генри. Самое обидное, что Дадли даже не попытался решить вопрос полюбовно, он просто приказал Департаменту Расширения уладить дело. Департамент этот был основан еще королем Генри во времена расформирования монастырей, когда казну короны распирало от новых приобретений. Во времена малолетнего Эдуарда этот департамент следовало бы переименовать в Департамент Сужения, как правильно заметил Дэвид Старки, уж больно бойко земли короны растаскивались правительством.
В общем, Элизабет выселили из роскошных апартаментов в бывшее гнездо Сеймура, Сомерсет Хаус, хранителем которого был, кстати, Роберт Дадли. В плане удобств Элизабет вряд ли проиграла: Сеймур вбухал в перестройку дома 10 000 фунтов, и еще 900 казна потратила, чтобы оборудовать апартаменты по вкусам Элизабет, который, в отличие от ее одежды того периода, всегда оставались дорогими. Потеря жгла потому, что она была потерей престижа. Особенно комом в горле принцессы стала подчеркнутая дружелюбность Дадли к Мэри, которую он раньше явно притеснял.
Скорее всего, Дадли перестраховывался. Король Эдвард уже вовсю работал над «Инструментом передачи власти», как он именовал документ, лишавший его сестер права на наследование престола. Очевидно, поэтому сестры и не получили аудиенции у брата. Разные историки оценивают это завещание Эдварда по-разному. По сути, этот документ называют завещанием неправильно. Эдвард писал его собственноручно, и бумага носит следы именно работы и правок. Есть мнение, что Эдвард был убежден Дадли передать власть Джейн Грей. Старки аргументирует, что «Инструмент» носит характер слишком страстный для того, чтобы быть написанным с чужого голоса.
Воля корола Генри, которому его парламент дал право самому назначить своего наследника, гласила: сын, если тот умрет бездетным, то Мэри, если та умрет бездетной, то Элизабет, если и Элизабет умрет бездетной, то право наследования отходит ветви от Мэри Роз, младшей сестры короля. Старшая побочная ветвь, от сестры Маргарет, имела большие потенциальные права, и в будущем обе королевы именно так и решили вопрос, но на тот момент, когда Эдвард писал свой «Инструмент», эта линия была проблематичной: старшая дочь, Мария Стюарт, была практически француженкой и католичкой. Другие дети Маргарет могли рассматриваться, но это привело бы к многочисленным вооруженным конфликтам, и понятно, кого поддержала бы Франция. Большой Гарри был прав, подумав об этом, и его сын тоже счел более безопасным рассматривать линию младшей сестры своего отца.
леди Френсис БрендонСтарки утверждает, что Эдвард в тот период приближающейся смерти был чрезвычайно одержим протестантским учением с уклоном в пуританство (это видно из дневника Эдварда, полагаю), и находился под сильным влиянием писаний Нокса, который вообще считал женщину на троне сущим непотребством. Возможно. Возможно, он, сочиняя «Инструмент», даже поддался понятному человеческому желанию натянуть нос обеим сестрицам, которые имели неосторожность своими процессиями, демонстрирующими могущество, оскорбить его чувство собственного достоинства. Возможно, кандидатура Мэри была неподходящей из-за ее веры и недостаточной "английскости", а Элизабет никогда бы не согласилась на свое назначение в обход сестры.
леди Элеанор БрендонКстати, действительно не согласилась бы. Потому что Мэри никогда бы не сдалась, и за такой коронацией последовала бы война, возможно, не только гражданская, что и подтвердили события коронации леди Джейн. Совсем другое дело стать главной фигурой оппозиции, которой сама страна захочет передать корону, и Элизабет будут действенно интриговать в этом направлении в свое время.
леди Маргарет Клиффорд Итак, что было в распоряжении Эдварда весной 1553 года: сплошные женщины и ни одного подходящего наследника мужского рода. Более того, Тюдоры и сами претендовали на занимаемое ими место именно по женской линии. Элизебет и Мэри были способны когда-то заиметь наследника мужского рода, но на данный момент у них и женихов-то не было.
От брака Мэри Роз с Брендоном выжили две дочери, Фрэнсис, которая вышла замуж за Генри Грея, и Элеонор, которая вышла за Генри Клиффорда.
У Греев были три дочери: Джейн, Катрин и Мэри. У Клиффордов в живых осталась только одна дочь, Маргарет. Маргарет не было и 20 лет, Джейн было 17, Катрин 15. Их быстренько выдали замуж. Джейн обвенчали 21 мая с четвертым сыном Дадли, ее сестру – с ее одногодком лордом Гербертом, а Маргарет обручили с сэром Эндрю Дадли. Дочь же Дадли, тоже Катрину, выдали за лорда Гастингса, который был прямым потомком герцога Кларенса, казненного по приказу своего брата Эдуарда IV (вернее, осужденного и казненного, но не суть).
Джейн ГрейДадли, Дадли и Дадли... Им выпала честь позаботиться о продолжении династии. Герберт затесался в компанию только благодаря военной мощи своего отца, которого Джон Дадли совсем не хотел отталкивать в другой лагерь. Отсюда и берет начало мнение, что идея о передаче власти Джейн Грей не принадлежит самому Эдварду, а навязана ему главой совета. Тем не менее, сам король был на свадьбах сестер Грей, празднества были украшены драгоценными украшениями и одеяниями из казны короны.
Катрин ГрейСкорее всего, Главный Судья королевства не рискнул бы подписать патент на коронацию леди Джейн (а именно ему пришлось это делать, потому что Парламент был созван на сентябрь, дожить до которого у короля шансов не было), но здесь в помощь Эдварду пришло то, что официально ни Мэри, ни Элизабет не были признаны законными дочерьми своего отца. Бастардизировав их аннуляцией браков с их родительницами, король Генри никогда не объявил их своими законными дочками. А вот в законности девочек Грей сомнений не было. Это и решило дело. Потом, через несколько лет, Элизабет учтет ту угрозу, которую представляют для нее сестры Грей, и это сломает им жизни, но всё случится потом, а пока семейство Грей (и, вместе с ними, Дадли) стали первыми ноблями королевства.
Мэри ГрейСовершенно неизвестно, как отреагировала на происходящее Элизабет. Первое ее письмо того времени адресовано ее сестре, которую она поздравляет с новым званием, и спрашивает, должна ли она быть в трауре по брату во время встречи Мэри в Лондоне.
Но она ничего не забыла. Через годы, она будет разносить в клочья своих епископов, напоминая им, «ученикам Ридли», как тот поносил ее и ее сестру бастардами на всех перекрестках Лондона. Она не простила сестер Грей за то, что они были несколько дней выше ее. Даже Маргарет Клиффорд проведет 18 лет под домашним арестом по воле Элизабет. И, наконец, то отвращение к слишком рафинированному протестантизму, которым она прониклась, наблюдая за леди Тирвитт, только усилилось благодаря действиям слишком проникшегося этими идеями Эдварда.
Можно также не сомневаться, что предательство со стороны брата усилило ее недоверие к людям, что в будущем даст ей возможность играть на чужих страстях и слабостях, не испытывая никаких угрызений совести. Одно дело – отстранение от наследования, хотя Элизабет относилась к этому праву невероятно серьезно. Хуже было то, что любимый брат ударил ее по самому незащищенному месту, публично объявив, что считает ее бастардом. Такое не забывается. Очевидно, в дальнейшем Элизабет не доверяла никому. Некоторые раны не заживают.
@темы: Elisabeth I
-
-
03.06.2013 в 23:49-
-
04.06.2013 в 18:26