Do or die
Парламент находился на сессии в день смерти Мэри, он собрался 5 ноября 1558 года. Поэтому смена власти произошла простейшим возможным способом: архиепископ Йоркский и Лорд Канцлер Николас Хет объявил палате лордов, куда собрали утром 16 ноября всех членов обеих палат, о смерти королевы Мэри и о восшествии на престол королевы Элизабет. Он сказал, что смерть Мэри тяжела и печальна сердцам верноподданных, но есть у них причины и радоваться, потому что «Милостивый Бог оставил нам истинную, законную и правомочную наследницу короны и престола, леди Элизабет, вторую дочь благородной памяти короля Генриха VIII, и сестру нашей покойной Королевы, в чьих законных правах на титул и корону,благодарение Богу, не приходится сомневаться». Парламентарии поговорили «Боже, храни королеву Элизабет», и дело было сделано.
Николас Хет
читать дальшеКонечно, объявить Элизабет королевой мог только акт парламента, но поскольку все уже были на месте, акт был готов около полудня. Между смертью Мэри и провозглашением королевой Элизабет прошло 6 часов. Англия видела подобную беспроблемную передачу власти в последний раз в 1422 году, когда короновали сына Генри Пятого.
Для Элизабет лично момент был более, чем деликатным. Дело в том, что у нее были враги при дворе, это не было секретом, Мэри была совершенно права, когда предвидела сложности. Поэтому была реальная потенциальная опасность, что о смерти Мэри и переходе власти ее сестру известят чуть раньше, чем Мэри действительно умрет. В таком случае, согласившись принять титул, Элизабет автоматически стала бы повинной в высшей возможной государственной измене, и ничто не спасло бы ее жизнь. Поэтому в Лондон был послан Николас Трогмортон, который должен был (внимание!!!) немедленно после смерти королевы отправить в Хатфилд гонца с обручальным кольцом королевы, которое ей дал Филипп. Это ли не доказательство того, что весь сценарий перехода власти к Элизабет был подробнейше спланирован дочками Большого Гарри? Доказательство, конечно. Об этом моменте пишет Джейн Дормер в своих мемуарах, больше никто. Никто больше и не мог об этом знать. Вот почему королева отправила к сестре графиню лично от себя – именно с посланием.
Уильям Сесил
Когда члены совета прибыли в Хатфилд, Элизабет была готова. Первым, кто оказался рядом с ней, за столом секретаря, был сэр Уильям Сесил – он будет занимать этот стол следующие 40 лет. Благодаря Сесилу, о царствовании Элизабет и ее характере мы и знаем так много. Он не писал книгу, для этого он был слишком занят, но вел практически ежедневные короткие записи о делах при дворе. Познакомилась с ним Элизабет давным-давно. Еще в 1548 году, когда Кэт Эшли переписывалась с Лордом Протектором Сомерсетом (Эдвардом Сеймуром) об обмене английского пленника в Шотландии, Элизабет сделала лично приписку сектретарю Сомерсета – Уильяму Сесилю: «Я умоляю Вас поддержать дело этого доброго человека. Ваш друг, Элизабет». Томас Перри, управляющий Элизабет, был дальним родственником Сесила.
Таких родственных связей натурализовавшихся в Англии уэллских джентри, более или менее очевидных – по крови, по браками, по родству и свойству через браки - при Тюдорах было так много, что их даже обозначили термином «Tudor Taffia” – подобное тянулось к подобному, и вместе они были силой.
Связывало Сесила и Элизабет еще одно обстоятельство. Оба они были выпускниками Сен-Джон Колледж, можно сказать. Сесил там учился, а одним из учителей Элизабет был Роберт Эшем, выпускник того же колледжа, несколькими годами старше Сесила. А их обоих учил Джон Чек, который учил брата Элизабет, Эдварда. Оба, и Элизабет, и Сесил, были интеллектуалами, не прекратившими себя образовывать до конца жизни. И, в отличие от большинства интеллектуалов своих дней, они были «побегами ивы, но не дуба», как отметил еще один друг Элизабет и коллега Сесила – Уильям Полет, маркиз Винчестер.
Перри, другой важный персонаж в окружении Элизабет, интеллектом не блистал. Он вообще ничем не блистал: был любопытен, любил посплетничать, не обладал ни каплей дипломатии, не имел мужества. Был чванлив, ненадежен, прожорлив и жаден. Но – он был божественно хорош в том, чем он занимался, в распорядительстве. Поскольку Мэри и Элизабет допускали, что после смерти Мэри может быть предпринята попытка потеснить Элизабет, Перри тщательно подготовил большие силы и средства, чтобы Элизабет смогла бы разбить любого соперника. Или соперницу. Никто не знал, разумеется, что Мэри умрет в самый подходящий период, во время парламентской сессии. Никто не знал, что Реджиналд Поль, Плантагенет с огромными правами на престол (которого Элизабет опасалась особенно), умрет через несколько часов после Мэри. Всё могла случиться. Поэтому Перри пользовался не меньшим почетом в роли Лорда Казначея, чем Сесил, до самой своей смерти в 1560 году, хотя окружающие его не переносили.
Теперь надо было разобраться с самим королевским советом. Его Элизабет условно разделила на три группы. В первую группу вошли «древние», как она их обозначила – старая родовая аристократия Англии, которая участвовала в управлении страной задолго до появления династии Тюдоров. Все они были ярыми сторонниками политики Мэри, твердолобейшими папистами, и новая королева явно решила от них избавиться. Она поблагодарила ноблей за верность их сердец, но объявила, что сама подберет себе в совет тех, кого сочтет подходящим для проведения той политики, о которой будет решать она сама. Довольно прямолинейно она заявила, что освобождает от службы этих ноблей не потому, что они неспособны быть советниками, а потому, что в совете ей нужна единая рабочая группа. Разводить демократию с бесконечными прениями и поисками компромиссов, подобно своей сестре, Элизабет была не намерена.
Трое советников Мэри были оставлены Сесилем в совете Элизабет: лорд Пемброк, лорд Клинтон и лорд Говард из Иффингема. Лорд Пемброк был и оставался такой военной силой, что и Мэри сделал всё, чтобы привлечь его в совет, и Элизабет старалась не упустить из совета. К тому же, его первой женой была Анна Парр, сестра Екатерины Парр, небезразличной для обеих сестер-королев. Клинтон... Ну, он был тем, за кого Большой Гарри выдал свою любовницу Элизабет Блант, мать своего незаконнорожденного сына. Почти член семьи, да еще и одаренный военный. Бил Вайатта, бил французов вместе с испанцами, бил французов независимо от испанцев, делал рейдерские набеги на французское побережье, дружил с Пемброком и братьями Дадли. Говард тоже сражался во времена восстания Вайатта – но на стороне Вайатта. Забавно, что Мэри назначила его в свой совет, но он был хорошим военным моряком. Кстати: Мэри часто пеняют за небрежение к флоту, но о каком небрежении может идти речь, если в ее совете сидели трое профессиональных военных моряка? Говард, кстати, был сводным братом матери Анны Болейн, тоже свой, тоже почти родственник. Фимилия, в том самом, первоначальном смысле.
Пемброк
Клинтон
Говард
Элизабет также решила сохранить еще несколько членов совета, которые достались ей от сестры: архиепископа Хета, маркиза Винчестера (разумеется!), графов Шрюсбери и Дерби, сэра Томаса Чейни и сэра Уильяма Питри. Новым назначение был граф Бедфорд, единственный аристократ, демонстративно эмигрировавший при Мэри (так пишет Старки). Или не эмигрировавшим, потому что в книге пэров просто обозначено, что он имел симпатии к протестантам, был замешан в восстании Вайатта, но потом был среди тех, кто воевал за короля Филиппа при Сент Квентине.
Фрэнсис Расселл, эрл Бедфорд
Следующим делом было сформировать двор новой королевы. Здесь тот факт, что двор набирался не для короля, а для королевы, несколько смешивал карты. Двор как бы разделялся на две части: палаты, где проходили всякие официальные мероприятия, и покои, предназначенные для частной жизни. Стандартным раскладом было то, что персонал, непосредственно близкий к королю, придворные покоев, были по статусу и влиянию выше тех, кто был на постах в палатах. Теперь же, при королеве, посты в покоях могли занимать только женщины, а для мужчин оставались посты в палатах. Разумеется, мужчины не допускали и мысли о том, что леди могут иметь какое-то влияние в политике, поэтому за посты в палатах шла нешуточная борьба – ведь как бы именно туда теперь переносился центр власти.
Говард из Иффингема стал Лордом Гофмейстером. Вице-гофмейстером стал Эдвард Роджерс, некогда правая рука Вайатта. После восстания он, как и Роберт Дадли, некоторое время находился в Тауэре, но оба были выпущены в 1555 году, и в 1557 Дадли даже получил возможность вернуть себе кое-какое имущество. Лорд Дадли стал Главным Конюшим королевы. Дадли тоже воевал при Сент Квентине, и не считал зазорным открыто говорить, что жизнью своей он обязан королю Филиппу. Действительно, у королевы Мэри было мало резонов сохранить жизнь братьям Дадли, которые в дни Джейн Грей отправились за ней на охоту, а потом та же семья оказалась по уши замешана в истории бунта Вайатта.
Новых членов своего совета Элизабет приветствовала довольно краткой речью: «Я даю вам власть, как членам моего тайного совета, и возможность заботиться обо мне и моем королевстве. Я верю, что вы не будете коррумпированы дарами, что вы будете действовать в интересах государства, и что, без всякого пиетета к моему королевскому статусу, вы будете давать мне именно те советы, которые считаете лучшими. Если вы сочтете нужным что-либо сообщить мне по секрету, вы можете делать это с полным доверием к тому, что этот секрет останется между нами».
Через четыре дня после смерти королевы Мэри не только власть плавно перешла к ее сестре, но и новое правительство было назначено без всяких прений. Большой Гарри был бы горд своими девочками.
Николас Хетчитать дальшеКонечно, объявить Элизабет королевой мог только акт парламента, но поскольку все уже были на месте, акт был готов около полудня. Между смертью Мэри и провозглашением королевой Элизабет прошло 6 часов. Англия видела подобную беспроблемную передачу власти в последний раз в 1422 году, когда короновали сына Генри Пятого.
Для Элизабет лично момент был более, чем деликатным. Дело в том, что у нее были враги при дворе, это не было секретом, Мэри была совершенно права, когда предвидела сложности. Поэтому была реальная потенциальная опасность, что о смерти Мэри и переходе власти ее сестру известят чуть раньше, чем Мэри действительно умрет. В таком случае, согласившись принять титул, Элизабет автоматически стала бы повинной в высшей возможной государственной измене, и ничто не спасло бы ее жизнь. Поэтому в Лондон был послан Николас Трогмортон, который должен был (внимание!!!) немедленно после смерти королевы отправить в Хатфилд гонца с обручальным кольцом королевы, которое ей дал Филипп. Это ли не доказательство того, что весь сценарий перехода власти к Элизабет был подробнейше спланирован дочками Большого Гарри? Доказательство, конечно. Об этом моменте пишет Джейн Дормер в своих мемуарах, больше никто. Никто больше и не мог об этом знать. Вот почему королева отправила к сестре графиню лично от себя – именно с посланием.
Уильям СесилКогда члены совета прибыли в Хатфилд, Элизабет была готова. Первым, кто оказался рядом с ней, за столом секретаря, был сэр Уильям Сесил – он будет занимать этот стол следующие 40 лет. Благодаря Сесилу, о царствовании Элизабет и ее характере мы и знаем так много. Он не писал книгу, для этого он был слишком занят, но вел практически ежедневные короткие записи о делах при дворе. Познакомилась с ним Элизабет давным-давно. Еще в 1548 году, когда Кэт Эшли переписывалась с Лордом Протектором Сомерсетом (Эдвардом Сеймуром) об обмене английского пленника в Шотландии, Элизабет сделала лично приписку сектретарю Сомерсета – Уильяму Сесилю: «Я умоляю Вас поддержать дело этого доброго человека. Ваш друг, Элизабет». Томас Перри, управляющий Элизабет, был дальним родственником Сесила.
Таких родственных связей натурализовавшихся в Англии уэллских джентри, более или менее очевидных – по крови, по браками, по родству и свойству через браки - при Тюдорах было так много, что их даже обозначили термином «Tudor Taffia” – подобное тянулось к подобному, и вместе они были силой.
Связывало Сесила и Элизабет еще одно обстоятельство. Оба они были выпускниками Сен-Джон Колледж, можно сказать. Сесил там учился, а одним из учителей Элизабет был Роберт Эшем, выпускник того же колледжа, несколькими годами старше Сесила. А их обоих учил Джон Чек, который учил брата Элизабет, Эдварда. Оба, и Элизабет, и Сесил, были интеллектуалами, не прекратившими себя образовывать до конца жизни. И, в отличие от большинства интеллектуалов своих дней, они были «побегами ивы, но не дуба», как отметил еще один друг Элизабет и коллега Сесила – Уильям Полет, маркиз Винчестер.
Перри, другой важный персонаж в окружении Элизабет, интеллектом не блистал. Он вообще ничем не блистал: был любопытен, любил посплетничать, не обладал ни каплей дипломатии, не имел мужества. Был чванлив, ненадежен, прожорлив и жаден. Но – он был божественно хорош в том, чем он занимался, в распорядительстве. Поскольку Мэри и Элизабет допускали, что после смерти Мэри может быть предпринята попытка потеснить Элизабет, Перри тщательно подготовил большие силы и средства, чтобы Элизабет смогла бы разбить любого соперника. Или соперницу. Никто не знал, разумеется, что Мэри умрет в самый подходящий период, во время парламентской сессии. Никто не знал, что Реджиналд Поль, Плантагенет с огромными правами на престол (которого Элизабет опасалась особенно), умрет через несколько часов после Мэри. Всё могла случиться. Поэтому Перри пользовался не меньшим почетом в роли Лорда Казначея, чем Сесил, до самой своей смерти в 1560 году, хотя окружающие его не переносили.
Теперь надо было разобраться с самим королевским советом. Его Элизабет условно разделила на три группы. В первую группу вошли «древние», как она их обозначила – старая родовая аристократия Англии, которая участвовала в управлении страной задолго до появления династии Тюдоров. Все они были ярыми сторонниками политики Мэри, твердолобейшими папистами, и новая королева явно решила от них избавиться. Она поблагодарила ноблей за верность их сердец, но объявила, что сама подберет себе в совет тех, кого сочтет подходящим для проведения той политики, о которой будет решать она сама. Довольно прямолинейно она заявила, что освобождает от службы этих ноблей не потому, что они неспособны быть советниками, а потому, что в совете ей нужна единая рабочая группа. Разводить демократию с бесконечными прениями и поисками компромиссов, подобно своей сестре, Элизабет была не намерена.
Трое советников Мэри были оставлены Сесилем в совете Элизабет: лорд Пемброк, лорд Клинтон и лорд Говард из Иффингема. Лорд Пемброк был и оставался такой военной силой, что и Мэри сделал всё, чтобы привлечь его в совет, и Элизабет старалась не упустить из совета. К тому же, его первой женой была Анна Парр, сестра Екатерины Парр, небезразличной для обеих сестер-королев. Клинтон... Ну, он был тем, за кого Большой Гарри выдал свою любовницу Элизабет Блант, мать своего незаконнорожденного сына. Почти член семьи, да еще и одаренный военный. Бил Вайатта, бил французов вместе с испанцами, бил французов независимо от испанцев, делал рейдерские набеги на французское побережье, дружил с Пемброком и братьями Дадли. Говард тоже сражался во времена восстания Вайатта – но на стороне Вайатта. Забавно, что Мэри назначила его в свой совет, но он был хорошим военным моряком. Кстати: Мэри часто пеняют за небрежение к флоту, но о каком небрежении может идти речь, если в ее совете сидели трое профессиональных военных моряка? Говард, кстати, был сводным братом матери Анны Болейн, тоже свой, тоже почти родственник. Фимилия, в том самом, первоначальном смысле.
Пемброк Клинтон ГовардЭлизабет также решила сохранить еще несколько членов совета, которые достались ей от сестры: архиепископа Хета, маркиза Винчестера (разумеется!), графов Шрюсбери и Дерби, сэра Томаса Чейни и сэра Уильяма Питри. Новым назначение был граф Бедфорд, единственный аристократ, демонстративно эмигрировавший при Мэри (так пишет Старки). Или не эмигрировавшим, потому что в книге пэров просто обозначено, что он имел симпатии к протестантам, был замешан в восстании Вайатта, но потом был среди тех, кто воевал за короля Филиппа при Сент Квентине.
Фрэнсис Расселл, эрл Бедфорд Следующим делом было сформировать двор новой королевы. Здесь тот факт, что двор набирался не для короля, а для королевы, несколько смешивал карты. Двор как бы разделялся на две части: палаты, где проходили всякие официальные мероприятия, и покои, предназначенные для частной жизни. Стандартным раскладом было то, что персонал, непосредственно близкий к королю, придворные покоев, были по статусу и влиянию выше тех, кто был на постах в палатах. Теперь же, при королеве, посты в покоях могли занимать только женщины, а для мужчин оставались посты в палатах. Разумеется, мужчины не допускали и мысли о том, что леди могут иметь какое-то влияние в политике, поэтому за посты в палатах шла нешуточная борьба – ведь как бы именно туда теперь переносился центр власти.
Говард из Иффингема стал Лордом Гофмейстером. Вице-гофмейстером стал Эдвард Роджерс, некогда правая рука Вайатта. После восстания он, как и Роберт Дадли, некоторое время находился в Тауэре, но оба были выпущены в 1555 году, и в 1557 Дадли даже получил возможность вернуть себе кое-какое имущество. Лорд Дадли стал Главным Конюшим королевы. Дадли тоже воевал при Сент Квентине, и не считал зазорным открыто говорить, что жизнью своей он обязан королю Филиппу. Действительно, у королевы Мэри было мало резонов сохранить жизнь братьям Дадли, которые в дни Джейн Грей отправились за ней на охоту, а потом та же семья оказалась по уши замешана в истории бунта Вайатта.
Новых членов своего совета Элизабет приветствовала довольно краткой речью: «Я даю вам власть, как членам моего тайного совета, и возможность заботиться обо мне и моем королевстве. Я верю, что вы не будете коррумпированы дарами, что вы будете действовать в интересах государства, и что, без всякого пиетета к моему королевскому статусу, вы будете давать мне именно те советы, которые считаете лучшими. Если вы сочтете нужным что-либо сообщить мне по секрету, вы можете делать это с полным доверием к тому, что этот секрет останется между нами».
Через четыре дня после смерти королевы Мэри не только власть плавно перешла к ее сестре, но и новое правительство было назначено без всяких прений. Большой Гарри был бы горд своими девочками.
@темы: Elisabeth I
-
-
06.06.2013 в 23:26а что имеется ввиду?
Через четыре дня после смерти королевы Мэри не только власть плавно перешла к ее сестре, но и новое правительство было назначено без всяких прений. Большой Гарри был бы горд своими девочками.
-
-
07.06.2013 в 19:41-
-
07.06.2013 в 20:21