Активная, видимая фаза борьбы йоркистов с ланкастерианцами более или менее закончилась в июне 1464 года, когда королева Маргарет с сыном удрали во Францию, а снова забытый своими сторонниками король стал скрывающимся изгоем в собственном королевстве. Очевидно, не таким уж неприспособленным к жизни был этот Генрих VI, но речь здесь не о нем, а об Эдварде IV, который то ли вольно, то ли следуя внутренней предрасположенности показал, что королём-воином он становиться не собирается. Как отмечает Чарльз Росс, после Таутона йоркисты сражались в четырёх важных битвах, три из которых случились на севере и одна в Уэльсе, но ни в одной из них сам король не участвовал. Он собирал средства, с превеликой помпой выступал – и оседал где-то, так и не добравшись до места.
читать дальшеПоскольку в трусости молодого короля никому обвинить не пришло и в голову, его обвиняли просто в лени. Может быть, хотя с одинаковой вероятностью могло быть, что слишком раннее участие в слишком кровавых событиях каким-то образом травмировало психику Эдварда. Или он просто не видел смысла рисковать там, где вполне справлялись его лейтенанты – Варвик, Монтегю, Герберт. Труднее объяснить, почему в его фавор попали такие фигуры, как Сомерсет, Ральф Перси и Хэмфри Невилл? Враги и предатели, милость к которым была оскорбительна для тех, кто воевал и терял друзей и близких именно из-за этих ланкастерианцев. Возможно, они просто-напросто чем-то импонировали королю в личном плане.
Уильям Герберт
Но если присмотреться к тому, чем занимался король в то время, пока его лейтенанты воевали на окраинах королевства, то становится понятным, что жизнь Эдварда не была такой уж праздной. Потому что он занимался дипломатией с той же Францией, Бургундией и Шотландией, а также курсировал по городам и весям центра страны, устанавливая работающую систему администрации. Вовсе не глупо, если учесть, что именно парализованная система управления и была основной чертой периода правления его предшественника и причиной непопулярности администрации Генриха VI. Другое дело, что у англичан крепко сидел в головах образ короля-рыцаря, огнём и мечом наказывающего виноватых и восстанавливающего справедливость. Отсюда и берет начало впечатление, что «Варвик правил королевством из седла с периферий страны». Варвик не правил, он воевал – и получал вознаграждения за свои успехи. С другой стороны, он и Монтегю давали новому режиму то, в чем тот нуждался не меньше, чем в работающей администрации и дипломатии – блеск военных побед.
герб Джона Невилла, маркиза Монтегю
Объективно говоря, задача перед новым королём стояла громадная. Предыдущий режим с его слабой администрацией и политикой фаворитизма горстки близких к трону людей привёл к тому, что истинную власть на местах получили отдельные лорды. Население естественно искало защиту у тех, кто мог эту защиту дать. Да, за Эдвардом автоматически были симпатии йоркистов, но эти симпатии не принадлежали ему лично. Поэтому он просто должен был поставить своих знаменитых союзников перед фактом, что они в силе лишь потому, что им это позволяет король. И только до тех пор и в тех границах, которые король же обозначил.
Но что было делать с ещё более многочисленными группами, ассоциировавшими себя с Ланкастерами? В истории Англии был только один король, который устроил карательную экспедицию в собственной стране – Джон, и это было его явной политической ошибкой. Такой страной, как Англия, практически невозможно было править силой, потому что при почти клановой системе зависимости больших областей от их лордов это привело бы к катастрофе. Единственным способом быстро исправить положение была политика открытых дверей для всех, желающих и смеющих перейти на сторону нового режима. Это была, как выяснится позже, временная политика, и не совсем удачная, но другой просто не было. Потому что создать новые центры могущества и новые сильные, но зависящие от короля кланы, за три года было невозможно.
О масштабах проблемы говорит статистика. Парламент 1461 года объявил государственными изменниками 113 значимых персон за их участие в военных действиях 1459-1461 годов. Среди них были 14 светских лордов. Семеро из них к тому времени уже были мертвы (либо погибли в битвах, либо были казнены: граф Девон, Томас Кортни, граф Нортумберленд, Генри Перси, граф Вильтшир, Джеймс Батлер, и лорды Хангерфорд, Клиффорд, Невилл и Дакр из Гилсленда), а шестеро активно сражались в рядах войск Маргарет Анжуйской (герцоги Сомерсет и Екзетер, граф Пемброк, и лорды Хангерфорд, Руз и Ружмонт-Грей).
Любопытнее выглядит лист лордов, которые избежали осуждения. Среди них Джон, граф Шрюсбери, чей отец погиб при Нортхемптоне, сражаясь за Ланкастеров, и кто сам сражался с йоркистами при Таутоне. Среди них лорд Джон Ловелл, воевавший с йоркистами в 1459-1460 годах. Среди них лорд Риверс и его сын лорд Скейлс – то есть, отец и старший сын Вудвиллы, которые были в Тауэре и которые были освобождены в июле 1461 года (вот она, главная благодарность Жакетте за бургундцев). Никак не наказали лордов Грея из Годнора и Виллоуби, Фитц-Хью и Грейстока. Избежал наказания и лорд Скроп из Машема, хотя к нему ещё несколько лет пристально приглядывались.
Помимо лордов, парламент 1461 года осудил 96 человек в звании рыцаря или ниже. Допустим, большая часть из них были йоменами и клерками при дворе Генриха VI, и осуждение их попахивало дурно, но 24 из осуждённых заседали в парламенте и вообще принадлежали к верхушке джентри, практически смыкавшейся с аристократией. Здесь тоже часть осуждённых уже успели погибнуть или были уже казнены, часть продолжали активно сражаться против Йорков, а часть были помилованы, хотя статус некоторых был понижен, и имущество осталось в распоряжении короны.
-
-
21.11.2013 в 23:12-
-
21.11.2013 в 23:16