Юрист Хостиенсис, живший в тринадцатом веке, поднял один интересный вопрос. Как известно, далеко не все крестоносцы были рыцарями, и среди крестоносцев было много женщин, которые, как и рыцари, «принимали крест», то есть, отправлялись в Святую Землю с целью освобождения гроба Господня. Часть их были чьими-то жёнами, дочерями и сёстрами. Некоторые были воинами с собственными отрядами. Некоторые были наложницами, конкубинами, желающими разделить с любимыми честь и тяготы похода. С ними проблем не было, крестоносцы как крестоносцы. Но могла ли стать крестоносцем женщина, чьи связи с мужчинами были беспорядочными?
читать дальшеС одной стороны, такая женщина, несомненно, привлекла бы в ряды крестоносцев многих мужчин, потому что нет на свете силы сильнее любви. Это, в свою очередь, укрепило бы ряды воинов Господних. С другой стороны, эти крестоносцы руководствовались бы в своих действиях далеко не душевным движением. Посему, по мнению юриста, доступные женщины не должны допускаться до принятия креста, в ряды полноправных крестоносцев.
Могла ли девица благородного происхождения оказаться в рядах доступных женщин против своего желания? Историк Рут Каррас, основательно исследовавшая феномен средневековой проституции, утверждает, что да. Причиной могло быть отсутствие приданого – ведь отнюдь не все рыцари были земельными магнатами (большинство, как раз, не были), амбиции родителей, желающих ублажить сильных мира сего за счёт дочерей, демографические перекосы.
В принципе, почти у каждого благородного семейства существовала сеть родственных и вассальных связей, которая смягчала бедственное положение впавших в нищету, но иногда в этой сети образовывались прорехи. Оставшаяся на мели благородная девица могла быть принята в качестве служащей ко двору местного магната. Во всяком случае, Ральф Невилл в своём завещании упоминает одиноких женщин-служащих. Но, всё-таки, число подобных рабочих мест было ограничено, да и не все девицы из бедных рыцарских семей были образованы так, чтобы соответствовать требованиям работы, скажем, секретарём у богатой леди.
Ещё одной причиной, по которой девица могла оказаться принуждённой к доступности в каком-нибудь приватном доме и вообще в публичном доме, были долги семьи. Убежавшая с возлюбленным молодая дева вполне могла вскоре обнаружить себя брошенной среди незнакомых людей, без средств к существованию и возможности вернуться в семью. И, конечно, нельзя отмахнуться от того, что некоторые девицы склонялись к подобному образу жизни совершенно добровольно.
Средневековая церковь не считала этих женщин пропащими. Для начала, девушка образованная могла обратиться в епископальный суд. К услугам тех, кто не был настолько умён или смел, были исповедники и приходские священники, которые были обязаны спасать тех, кто желал спасения.
Путей к спасению было два. Во-первых, монастырь, вернее, определённые монастыри, создававшиеся именно для подобного контингента под эгидой какого-то ордена. Орден св. Марии Магдалены создал несколько подобных монастырей, но и другие религиозные организации не отставали. Во-вторых, публичная женщина, желающая вернуться на стезю добродетельной жизни, но не чувствовавшая призвания к монашеству, могла быть выдана замуж.
В этом вопросе мнения средневековых канонистов менялись в ногу со временем. Ранние клеймили мужчин, женившихся на бывших публичных женщинах, «бессмысленными идиотами», хотя сам по себе брак с раскаявшейся и выполнившей покаяние проституткой грехом не считался, особенно если мужчина не знал, на ком женится. Хотя некоторые считали, что для брака у такой невесты должна быть на руках официальная диспенсация из папской канцелярии – отпущение бывших грехов.
В двенадцатом веке и в начале тринадцатого Гратианский кодекс уже пытается разделить подобные браки на те, где замужняя женщина продолжает оказывать сексуальные услуги посторонним за деньги, и те, где «дама с прошлым» действительно раскаялась и живёт честно. Здесь, скорее, просматривается попытка защитить женщин от ситуации, в которой ими торговали бы собственные мужья, которых в первом случае закон справедливо определял, как сутенёров.
А в начале тринадцатого века папа Иннокентий III уже пишет, что женитьба на публичной женщине с целью исправить её является «не последней среди благотворительных деяний», и утверждает, что подобный брак отпустит грехи того, кто на него решится. Правда, в том же тринадцатом веке Бернард Пармский, канонический юрист, комментирует слова папы примечанием «если такой человек найдётся».
Собственно, в Англии такие люди находились. Поскольку городские муниципалитеты без восторга относились к наличию публичных домов и «частных практик» на своей территории, в обычае олдерменов было собирать фонд, из которых оплачивалось приданое тех публичных женщин, у которых были на примете женихи, и такая пара получала в придачу помощь для обзаведения хозяйством. Но вряд ли такие акции были очень уж массовыми. Скорее всего, если какая-то хозяйка дома и проходила к нынешнему статусу через подобную полосу в своей жизни, это оставалось полным секретом для окружающих, потому что пара просто переезжала куда подальше.
В средневековой Англии клиент не мог отобрать у проститутки заплаченные ей деньги, которые, таким образом, немедленно становились её собственностью. Но имел полное право не заплатить, если плата была не дана, а всего лишь обещана. Дама "лёгкого поведения" не могла сама представлять себя в суде, для этого ей нужно было нанимать представителя. В случае изнасилования проститутки, мужчина считался виновным, если он никогда не бывал прежде клиентом именно этой женщины. Доступная женщина имела право платить церковный налог, но за церковью сохранялось право эти деньги от неё не принимать, покуда она не принесет публичное покаяние и не изменит образ жизни. И, кстати, английская средневековая церковь никогда не требовала закрытия борделей, и не осуждала самих проституток слишком строго. Юристы канонического закона были склонны гораздо строже относиться к тем, кто наживался на проституции, и этот момент сильно сохранился в законодательстве современной нам Северной Европы.
@темы:
Средневековая женщина
LenaElansed, и, главное, тех, кто на этом наживается.
Grumpy kestrel, так отцы церкви-то стали писать свои рассуждения о морали и порядке в возрасте под 40, основательно пожив. Они знали людей и знали жизнь. И были чрезвычайно образованы. Чем ближе к Ренессансу, тем печальнее с грамотностью в монастырях и тем узколобее мораль.
Нари, да, на эту тему мало кто делал исследования, только два более или менее современных историка.
жалко очень, что они так "переписали прошлое"(((
можно узнать источник,а то вдруг спрашивать начнут где я такого начиталась....не ловко будет сказать,что в виртуальном дневнике!
James A. Brundage, Prostitution in the Medieval Canon Law
Ruth Mazo Karras, The regulation of brothels in later Medieval England
В сборнике Sisters and workers in the middle ages, 1989
Но в целом мне нравится нынешняя волна исследований Средневековья. Многие начали серьезно лопатить архивы, сотрудничать с археологами, экономистами-историками, социологами, лингвистами, чтобы воссоздать и фон событий тоже так это, мне кажется, и есть ЕДИНСТВЕННО ВЕРНЫЙ путь изучения истории, и как-то по-другому её изучать -- странно...
Вот Таутону грозит продажа под застройку. ??? О_о я даже до вашего комментария не знала об этом (( почему? О_о
All of a sudden, it has become open season on medieval battlefields. Barnet, Edgecote, Tewkesbury and Towton are all under threat.
There are plans to turn part of the town of Towton, close to the battlefield, into a site for travellers. It is on the fringe of the dedicated battlefield and at the moment there are two temporary caravans in situ, hidden at present by a hedge. The plan is to make this permanent. One accepts that such people need facilities but the fear is that this might be the ‘thin end of the wedge’ and that the site could grow and become a precedent for opening up yet more. Such sites should not be on the site of one of the most important battles in English history. As we all know, the Yorkist victory at Towton was gained in what has been described as England’s bloodiest battle.
A school which owns that part of the Tewkesbury battlefield known as The Gastons wishes to sell the site to raise money and there is a fear that the area will be bought by housing developers. Whilst this seems unlikely as it is an area prone to flooding, the concern is that it may be bought for development in the future when technology makes the site safer. This is not the first time such plans have been put forward and, in the past, part of the battlefield has become a housing estate. The present plan being put forward by the Tewkesbury Battlefield Society is that they should put in a bid for the land - it will be a closed auction - and, if they are successful, the land can be made into a more suitable amenity, such as a wildlife park. This means that the sale of The Gastons is not so much a threat as an opportunity if the money can be raised. Because it is a battlefield site, there may be time to raise the money if this is what is to happen.
Although it has been denied, it has been in the news that part of Barnet may become a land-fill site and, of course, Edgecote is in the line of HS2, the high speed rail link between London and Birmingham.
During January, there will be meetings to discuss the future of Towton and Tewkesbury and it is hoped that reason will prevail. However, it also fairly certain that there will be appeals to raise money, especially for the Tewkesbury site. At present, we are not asking members for money but for your support in numbers.
There is already an official site where you can register your objection to the Towton project. An official Society message has already been entered. If you wish to add your comments, by all means mention the Yorkist victory but please do so as a private individual.
public.selby.gov.uk/online-applications/applica...