Do or die
Как довольно очевидно из всего вышеизложенного, знаменитый разрыв Эдварда IV с графом Варвиком вовсе не является результатом желания молодого короля вырваться из-под опеки Невиллов, на воинской силе, популярности и богатстве которых он удержался на троне в первые неспокойные годы своего правления. Как не был этот разрыв и продиктован досадой Варвика на возвышение Вудвиллов.
читать дальшеРазрыв произошел, собственно, только осенью 1468 года, через целых четыре года после объявления о скандальной женитьбе его величества, и через два года после того, как Вудвиллов переженили и выдвинули. Хронология сильно поддерживает точку зрения историка Чарльза Росса и его последователей в выводе, что причиной ситуации, закончившейся опасно для короля и летально для графа, были разногласия относительно внешней политики королевства. Варвик был за Францию. Эдвард искал союзников против Франции. Ситуация не новая в политической истории Англии. Тот же Генри IV практически отстранил своего наследника, принца Хэла, от участия в политике и управлении абсолютно по тем же причинам. Король хотел мира с Францией, принц – союза с Бургундией против Франции.
Ситуацию делает интересной то, что в случае Эдварда идеи дружить с Бургундией появились у него настолько с первых дней провозглашения, не коронации даже, что они не могли возникнуть из ничего. Учитывая историю Эдварда, время, проведённое в Кале в компании Варвика и его отца, время, проведённое в компании Ричарда Йорка, который отслужил многие годы в роли наместника Франции, будет уместным предположить, что у Эдварда уже в ранние годы сформировалось довольно сильное и по-своему обоснованное мнение по вопросу.
Я рада тому, что эта простая логика подтверждается записями в Кроулендской хронике: «граф продолжал выказывать симпатию к родне королевы, покуда он не обнаружил, что все они используют свои возможности для подготовки брака, который, согласно желанию короля, и совершился между Чарльзом и леди Маргарет, что открыло дорогу схемам, против которых граф возражал».
Как показал дальнейший ход событий, бургундский союз оказался отнюдь не настолько полезным, как надеялся Эдвард, но у него, бесспорно, были определённые основания этого союза желать. Для начала, доминионы Бургундии всегда были для Англии значительным рынком для экспортируемой одежды. Не то, чтобы бургундцы были не в состоянии производить свою, ведь Бургундия была, собственно законодательницей мод в средневековой Европе. Но англичане умели делать качественную одежду дёшево. В конце концов, когда Англия ослабила себя гражданской войной, бургундские купцы нажали на своего герцога, и герцог в 1464 году объявил эмбарго на английскую продукцию. В ответ англичане объявили эмбарго на весь импорт из Бургундии – в 1465 году. Английские короли слишком сильно зависели от своего купечества, чтобы задевать торговые интересы в политических играх, поэтому Эдвард горячечно искал путей возобновить старинные альянсы, да так, чтобы при этом никто не потерял лица.
Луи Французский не был бы Луи Французским, если бы в сложившейся ситуации не помахал перед носом у его величества потенциальными возможностями французских рынков. Через десяток лет англичане оценили, что такое Франция в роли торгового партнёра, но в 1465 году патриотизм ещё шёл даже впереди выгоды. Французы были врагами. Точка. Поэтому выбранный Варвиком курс на сближение Англии и Франции делает честь его уму, но свидетельствует то ли высокомерии, то ли о безразличии великого графа к общественному настрою. Но Варвик королём не был, а Эдвард – был, и он просто не мог себе позволить отмахнуться от патриотических сантиментов. Тем более, что теперь у него в родне была родня бургундцев. И, вполне возможно, Эдвард вполне разделял мнение нации относительно Франции.
Правда, ситуация в Бургундии не делала его планы быстро выполнимыми. Старый герцог, Филипп, болел, а его сын Чарльз, управляющий герцогством во время болезни отца, был большим поклонником своего прапрадеда по материнской линии, Джона Гонта. То есть, был ланкастерианцем по принципу. Но и к французам Чарльз относился как к вечно голодным волкам, ждущим любой возможности откусить от Бургундии кусок побольше. Бретонский Франциск II, со своей стороны, помощи Англии искал – и тоже против Франции. Французский же король предлагал, в свою очередь, союз против Бургундии, с Бретанью он надеялся и так справиться.
В мае 1465 года Эдвард сделал то, что мог сделать только очень молодой и нахальный правитель. Он послал Варвика заключать союзы со всеми тремя игроками в местной песочнице. Но судьба была против него. Бургундцам удалось вовлечь брата Луи XI, герцога Беррийского, в альянс, носящий звонкое имя Лиги Общественного Блага. Компания, впрочем, для благодетелей подобралась интересная: Чарльз Бургундский (тогда ещё граф де Шароле), герцог Шарль Беррийский, герцог Франциск II Бретонский, герцог Жан Алансонский, герцог Жан II де Бурбон, Жан II Лотарингский, герцог Жак де Немур, граф Жан V д’Арманьяк, Людовик де Люксембург, граф де Сен-Поль, граф Жан де Дюнуа и сеньор Карл II д’Альбре. После битвы при Монлери в июле 1465 года, альянс как-то сам по себе развалился. Тем не менее, хитроумный Луи счёл за благо назначить братца герцогом Нормандии, а Бургундии кинуть вкусную косточку – французские города на Сомме, Булонь и Гин.
Против, возможно, ожидания Чарльза Бургундского и Франциска Бретонского, Эдвард вовсе не кинулся с ними брататься против общего врага. В Париже пороги Луи обивала Марго Анжуйская, и пусть Кларенс обзывал её насмешливо «капитан Маргарет», Эдвард помнил головы отца и брата на пиках. Королеву Марго он недооценивать больше не собирался. Поэтому Эдвард остался в числе наблюдателей, когда осенью 1465 года Луи своего брата из Нормандии выпнул. И, надо сказать, Луи знал, что Эдвард не вмешается, его об этом по собственной инициативе известил Варвик. Известил, не имея полномочий от своего короля, то есть, технически, его действия можно рассматривать, как государственную измену. Возможно, Эдвард был не в курсе. Но, скорее всего, граф его о своём ходе, в конце концов, известил, просто королю контратака Луи была на руку. Она лучше любых посольств подтолкнула Бургундию к союзу с Англией.
Поскольку случилось так, что в августе 1465 года очередная супруга бургундского наследника умерла, Чарльз не поколебался решительно задвинуть свою симпатию к ланкастерианцам в пыльный угол… и отправил сватов ко двору Эдварда. Маргарет, сестра короля, была, конечно, уже обручена, с доном Педро Португальским. Так что в тот момент Эдвард больше склонялся к мысли женить своего брата Кларенса на дочери бургундца – идея, не нашедшая отклика ни в сердце Кларенса, ни в сердце Варвика, которого король послал на переговоры. Собственно, именно осенью 1465 года братья короля заявили ему о своём намерении жениться на дочерях Варвика, за что оба угодили под арест. Эдвард не собирался относиться легко даже к тени бунта в собственной семье. Впрочем, уже вскоре он отправил Ричарда пажом к Варвику, очевидно надеясь, что тому хватит и младшего брата короля для Изабель. Ему даже в голову не пришло, что его братья в твёрдом намерении жениться по любви ничуть не уступают ему самому. Впрочем, кто знает, насколько у Эдварда любовь и выгода шли рука об руку в случае с Лиз Вудвилл. Что касается Ричарда, то его персона в 1465 году не интересовала никого, кроме, возможно, Варвика, потому что тот был умён. Но Кларенса Эдвард недооценил.
И надо же было ещё так случиться, что в изначально нелёгкую расстановку вмешался чисто человеческий фактор. Не смотря на многочисленные дипломатические вояжи в Бургундию, Варвик и граф Шароле никогда не встречались персонально до 15 апреля 1466 года. И вот они встретились в Булони. И пылко возненавидели друг друга до зубовного скрежета. Естественно, графы не договорились ни о чём. А король Луи продолжал распахивать в сторону Англии объятия. Что ж , Англия заключила с Францией договор о мире до марта 1468 года. Это, в свою очередь, заставило бургундца забыть свои фанаберии, и тайком заключить с Эдвардом договор о взаимопомощи и дружбе. Пока просто так, без определённых целей, но с учётом того, что никакая кандидатура жениха, которую мог бы предложить Луи сестре Эдварда, не шла в сравнение с перспективой стать герцогиней Бургундии (дон Педро удачно умер летом 1466 года, освободив невесту для нового брака). Теперь уже послы Франции и Бургундии сидели в Лондоне, а не английские послы в Париже и Дижоне.
И, что самое интересное, Англия этого добилась, просто оставаясь нейтральной и приветливо улыбаясь во все стороны.
читать дальшеРазрыв произошел, собственно, только осенью 1468 года, через целых четыре года после объявления о скандальной женитьбе его величества, и через два года после того, как Вудвиллов переженили и выдвинули. Хронология сильно поддерживает точку зрения историка Чарльза Росса и его последователей в выводе, что причиной ситуации, закончившейся опасно для короля и летально для графа, были разногласия относительно внешней политики королевства. Варвик был за Францию. Эдвард искал союзников против Франции. Ситуация не новая в политической истории Англии. Тот же Генри IV практически отстранил своего наследника, принца Хэла, от участия в политике и управлении абсолютно по тем же причинам. Король хотел мира с Францией, принц – союза с Бургундией против Франции.
Ситуацию делает интересной то, что в случае Эдварда идеи дружить с Бургундией появились у него настолько с первых дней провозглашения, не коронации даже, что они не могли возникнуть из ничего. Учитывая историю Эдварда, время, проведённое в Кале в компании Варвика и его отца, время, проведённое в компании Ричарда Йорка, который отслужил многие годы в роли наместника Франции, будет уместным предположить, что у Эдварда уже в ранние годы сформировалось довольно сильное и по-своему обоснованное мнение по вопросу.
Я рада тому, что эта простая логика подтверждается записями в Кроулендской хронике: «граф продолжал выказывать симпатию к родне королевы, покуда он не обнаружил, что все они используют свои возможности для подготовки брака, который, согласно желанию короля, и совершился между Чарльзом и леди Маргарет, что открыло дорогу схемам, против которых граф возражал».
Как показал дальнейший ход событий, бургундский союз оказался отнюдь не настолько полезным, как надеялся Эдвард, но у него, бесспорно, были определённые основания этого союза желать. Для начала, доминионы Бургундии всегда были для Англии значительным рынком для экспортируемой одежды. Не то, чтобы бургундцы были не в состоянии производить свою, ведь Бургундия была, собственно законодательницей мод в средневековой Европе. Но англичане умели делать качественную одежду дёшево. В конце концов, когда Англия ослабила себя гражданской войной, бургундские купцы нажали на своего герцога, и герцог в 1464 году объявил эмбарго на английскую продукцию. В ответ англичане объявили эмбарго на весь импорт из Бургундии – в 1465 году. Английские короли слишком сильно зависели от своего купечества, чтобы задевать торговые интересы в политических играх, поэтому Эдвард горячечно искал путей возобновить старинные альянсы, да так, чтобы при этом никто не потерял лица.
Луи Французский не был бы Луи Французским, если бы в сложившейся ситуации не помахал перед носом у его величества потенциальными возможностями французских рынков. Через десяток лет англичане оценили, что такое Франция в роли торгового партнёра, но в 1465 году патриотизм ещё шёл даже впереди выгоды. Французы были врагами. Точка. Поэтому выбранный Варвиком курс на сближение Англии и Франции делает честь его уму, но свидетельствует то ли высокомерии, то ли о безразличии великого графа к общественному настрою. Но Варвик королём не был, а Эдвард – был, и он просто не мог себе позволить отмахнуться от патриотических сантиментов. Тем более, что теперь у него в родне была родня бургундцев. И, вполне возможно, Эдвард вполне разделял мнение нации относительно Франции.
Правда, ситуация в Бургундии не делала его планы быстро выполнимыми. Старый герцог, Филипп, болел, а его сын Чарльз, управляющий герцогством во время болезни отца, был большим поклонником своего прапрадеда по материнской линии, Джона Гонта. То есть, был ланкастерианцем по принципу. Но и к французам Чарльз относился как к вечно голодным волкам, ждущим любой возможности откусить от Бургундии кусок побольше. Бретонский Франциск II, со своей стороны, помощи Англии искал – и тоже против Франции. Французский же король предлагал, в свою очередь, союз против Бургундии, с Бретанью он надеялся и так справиться.
В мае 1465 года Эдвард сделал то, что мог сделать только очень молодой и нахальный правитель. Он послал Варвика заключать союзы со всеми тремя игроками в местной песочнице. Но судьба была против него. Бургундцам удалось вовлечь брата Луи XI, герцога Беррийского, в альянс, носящий звонкое имя Лиги Общественного Блага. Компания, впрочем, для благодетелей подобралась интересная: Чарльз Бургундский (тогда ещё граф де Шароле), герцог Шарль Беррийский, герцог Франциск II Бретонский, герцог Жан Алансонский, герцог Жан II де Бурбон, Жан II Лотарингский, герцог Жак де Немур, граф Жан V д’Арманьяк, Людовик де Люксембург, граф де Сен-Поль, граф Жан де Дюнуа и сеньор Карл II д’Альбре. После битвы при Монлери в июле 1465 года, альянс как-то сам по себе развалился. Тем не менее, хитроумный Луи счёл за благо назначить братца герцогом Нормандии, а Бургундии кинуть вкусную косточку – французские города на Сомме, Булонь и Гин.
Против, возможно, ожидания Чарльза Бургундского и Франциска Бретонского, Эдвард вовсе не кинулся с ними брататься против общего врага. В Париже пороги Луи обивала Марго Анжуйская, и пусть Кларенс обзывал её насмешливо «капитан Маргарет», Эдвард помнил головы отца и брата на пиках. Королеву Марго он недооценивать больше не собирался. Поэтому Эдвард остался в числе наблюдателей, когда осенью 1465 года Луи своего брата из Нормандии выпнул. И, надо сказать, Луи знал, что Эдвард не вмешается, его об этом по собственной инициативе известил Варвик. Известил, не имея полномочий от своего короля, то есть, технически, его действия можно рассматривать, как государственную измену. Возможно, Эдвард был не в курсе. Но, скорее всего, граф его о своём ходе, в конце концов, известил, просто королю контратака Луи была на руку. Она лучше любых посольств подтолкнула Бургундию к союзу с Англией.
Поскольку случилось так, что в августе 1465 года очередная супруга бургундского наследника умерла, Чарльз не поколебался решительно задвинуть свою симпатию к ланкастерианцам в пыльный угол… и отправил сватов ко двору Эдварда. Маргарет, сестра короля, была, конечно, уже обручена, с доном Педро Португальским. Так что в тот момент Эдвард больше склонялся к мысли женить своего брата Кларенса на дочери бургундца – идея, не нашедшая отклика ни в сердце Кларенса, ни в сердце Варвика, которого король послал на переговоры. Собственно, именно осенью 1465 года братья короля заявили ему о своём намерении жениться на дочерях Варвика, за что оба угодили под арест. Эдвард не собирался относиться легко даже к тени бунта в собственной семье. Впрочем, уже вскоре он отправил Ричарда пажом к Варвику, очевидно надеясь, что тому хватит и младшего брата короля для Изабель. Ему даже в голову не пришло, что его братья в твёрдом намерении жениться по любви ничуть не уступают ему самому. Впрочем, кто знает, насколько у Эдварда любовь и выгода шли рука об руку в случае с Лиз Вудвилл. Что касается Ричарда, то его персона в 1465 году не интересовала никого, кроме, возможно, Варвика, потому что тот был умён. Но Кларенса Эдвард недооценил.
И надо же было ещё так случиться, что в изначально нелёгкую расстановку вмешался чисто человеческий фактор. Не смотря на многочисленные дипломатические вояжи в Бургундию, Варвик и граф Шароле никогда не встречались персонально до 15 апреля 1466 года. И вот они встретились в Булони. И пылко возненавидели друг друга до зубовного скрежета. Естественно, графы не договорились ни о чём. А король Луи продолжал распахивать в сторону Англии объятия. Что ж , Англия заключила с Францией договор о мире до марта 1468 года. Это, в свою очередь, заставило бургундца забыть свои фанаберии, и тайком заключить с Эдвардом договор о взаимопомощи и дружбе. Пока просто так, без определённых целей, но с учётом того, что никакая кандидатура жениха, которую мог бы предложить Луи сестре Эдварда, не шла в сравнение с перспективой стать герцогиней Бургундии (дон Педро удачно умер летом 1466 года, освободив невесту для нового брака). Теперь уже послы Франции и Бургундии сидели в Лондоне, а не английские послы в Париже и Дижоне.
И, что самое интересное, Англия этого добилась, просто оставаясь нейтральной и приветливо улыбаясь во все стороны.
@темы: Edward IV
-
-
15.01.2014 в 22:59-
-
15.01.2014 в 23:16Начинаю подозревать, что Эдди был, конечно, сволочью, но неглупой сволочью.
-
-
16.01.2014 в 00:03-
-
16.01.2014 в 03:45очень мудрая политика "и ты прав" )))
-
-
16.01.2014 в 20:19LenaElansed, ну, можно это и так назвать, хотя мне на ум приходит скорее "а ты тоже ничего"
-
-
16.01.2014 в 22:07Омг, политика "а ты тоже ничего"!
-
-
16.01.2014 в 22:56-
-
16.01.2014 в 23:15-
-
16.01.2014 в 23:43-
-
16.01.2014 в 23:49