Do or die
Известно и подтверждено, что именно женщины семейства Йорков инициировали тайные переговоры между находившимся в изгнании Эдвардом и его братом Джорджем, герцогом Кларенсом, который вместе со своим тестем Варвиком оказался по другую сторону баррикады. Йорк оказался опорой искусственно оживлённого ланкастерианского режима. Ситуация противоестественная, что и говорить, ведь кровь Ричарда и Эдмунда как бы взывали. Но причина была не только в этом. Вернее, причины.
читать дальше
Сесили Невилл, вдовая герцогиня
Итак, Сесили, мать семейства. Насколько известно, напрямую она не вела никаких переговоров, но была, несомненно, в курсе. Арифметика семейных отношений была достаточно простой. Два её сына болтались где-то за морем, и один был в Англии. Двое весят больше чем один, так что она могла желать перетянуть Джорджа на сторону Эдварда и Ричарда уже поэтому. Тем более, что было когда-то знамение трёх солнц, т.е. трёх братьев, и прочее. Ричард Невилл, граф Варвик, был её племянником и соратником её мужа, конечно, но сыновья как-то ближе, чем племянник. Причём Сис была достаточно искушена в политике, чтобы задуматься о том, чего, собственно, пытается добиться её племянник? И каковы его шансы на успех? И не окажется ли один из её сыновей на тонущем корабле?
Что принёс лично ей новый режим? Несомненно, понижение в статусе, к которому она относилась трепетно. По какой-то своей логике она считала себя королевой-матерью и вела себя соответственно. Ну и что, что её муж не был коронован? Он был назначен наследником престола, и коронован был её сын. Теперь в Англию ожидалась Маргарет Анжуйская, которая пока не была её личным врагом, но рядом с которой для других гранд-дам просто не оставалось места. Тем более для матери другого коронованного короля. Нет, такой порядок вещей был Сесили определённо не выгоден. Да и потенциально опасен. Маргарет совершенно точно начала бы перераспределение собственности, и чью собственность она начала бы распределять своим приверженцам? Собственность йоркистов, разумеется. И её, Сесили, собственность. Дело было даже не в деньгах. Сесили старела, и с возрастом становилась в личных привычках всё более аскетичной. Дело было в статусе.
Анна и Сент-Легер
Анна, одна из старших сестёр Кларенса, имела более чем веские причины желать новому режиму провалиться в тартарары. В далёком 1447 году её выдали за Генри Холланда, герцога Экзетера. У этого человека была препаршивейшая репутация настоящего животного, но насколько она правдива – кто знает. Да, это он ввёл в практику заключения в Тауэр дыбу (которую и прозвали «дочкой Экзетера»). Но на фоне зверского отношения англичан к осуждённым по определённым статьям, вряд ли именно это сделало репутацию Холланда такой, какой она была. Возможно, дело было в том, что Экзетер всегда был ланкастерианцем, и его жизнь с Анной не задалась ещё и поэтому. Всё-таки, затруднительно быть хрестоматийной доброй женой тому, кто бурно радуется казни твоего отца и брата.
С воцарением Эдварда, в жизнь Анны пришёл мир. Экзетер был в изгнании, его земли были экспроприированы, отданы Анне, и была реальная надежда, что с его характером он где-то там в изгнании и сгинет. Единственным ребёнком от этого брака была дочь, тоже унаследовавшая определённую порцию состояния отца, которую в десятилетнем возрасте окрутили с сыном Элизабет Вудвилл от первого брака (всё в семью!), так что и она исчезла с горизонта Анны. Неизвестно, были ли у неё к тому моменту отношения с Томасом Сент-Легером, но могли быть, потому что они вращались в одних кругах.
И вдруг, как гром среди ясного неба, появляется живёхонький Холланд, которому могла быть не нужна Анна как жена, но нужны его земли, большую часть которых он и получил. К тому же, появление супруга не могло не внести сумятицу в личную жизнь Анны. Судя по тому, что она получит развод уже в 1472 году, процесс был начат гораздо раньше. И, несомненно, для развода были основания, иначе его бы просто не дали. Ведь наличие ребёнка делало Экзетеров несомненно полноценной парой. То есть, причина могла быть только одна, та самая уникальная, чисто английская: жестокое обращение с женой. Причём, настолько жестокое, что не подлежало процессу примирения, к которому обычно стремилась церковь.
Не удивительно, что Анна была готова перевернуть небо и землю, чтобы вернуть Эдварда на трон.
Элизабет, герцогиня Саффолк
Что касается Элизабет, герцогини Саффолк, то здесь ситуация была совсем интересной. Дело в том, что она вышла за того самого де ла Поля, которого в своё время отвергла ради Эдмунда Тюдора Маргарет Бьюфорт. И её свекровью была сама леди Алис Чосер, подруга Маргарет Анжуйской и вдова фаворита и главного защитника Маргарет Анжуйской в первые годы жизни королевы в Англии. Та самая леди Алис, которую повстанцы Кейда в свое время требовали включить в список государственных преступников. Та самая леди Алис, которую побаивался и сам король Эдвард, никогда не посягая на её владения в двадцати двух графствах ни под каким видом. Казалось бы, с такой свекровью Элизабет было всё равно, кто сидит на троне, потому что вдовствующая герцогиня получила бы своё при любом режиме. Потому что надо отдать должное леди Алис: она всегда блюла интересы сына.
Но случилось так, что сын политического врага Ричарда Йорка был последовательным сторонником Эдварда Йорка, что было чревато для него и для любящей его жены потенциальными неприятностями. Уж слишком значительным был титул герцога Саффолка, чтобы его оставили за человеком, который не был лоялен ланкастерианскому делу. Скорее всего, сэр Джон лишился бы титула вместе с головой, и даже леди Алис вряд что смогла бы сделать.
Так что леди Элизабет энергично стала наводить мосты между братьями, защищая всё то, что было ей дорого.
Но кто его знает, что вышло бы из этого проекта, если бы не Маргарет, супруга герцога Бургундского. Она знала Джорджа с рождения, и она долго наблюдала за Эдвардом-королём, будучи уже весьма взрослой девушкой. Маргарет была наблюдательна, умна и чрезвычайно образована, круг её общения был очень широк, дополняя её собственный жизненный опыт. Она знала то, о чём люди, имевшие дело с красавчиком Эдвардом, постоянно забывали: Эдвард был свиреп до жестокости. Не менее свиреп был и Кларенс, да и все мужчины из рода Плантагенетов. При этом, у Эдварда было одно несомненное достоинство: он был рационален. А у Кларенса была одна несомненная слабость: он был жаден до статуса и почестей.
Маргарет была, несомненно, по складу ума ближе к Эдварду, Кларенса она просто любила - не за, а вопреки. Для начала, она вытребовала у Эдварда полное и официальное письменное помилование для Кларенса. Затем она через находящихся в Англии сестёр сделала Джорджу предложение, от которого он просто не захотел отказаться.
Если даже нам, чуть ли не с лупой рассматривающих события тех дней, ситуация кажется хаотической, то какой её мог видеть Джордж? В отличие от братьев, он был ярким экстравертом, вечно кидающимся в гущу событий, легко поддающимся эмоциям, и, соответственно, легко перегорающим. Хабингтон характеризовал его так: «He was a good master, but an uncertain friend ; which delivers him to us to have been, according to the nature of weak men, sooner persuaded by an obsequious flattery than a free advice. We cannot judge him of any evil nature, only busy and inconstant, thinking it a circumstance of greatness to be still in action. He was too open breasted for the court…» (Он был добрым господином, но ненадёжным другом, что показывает его нам человеком со слабой натурой, предпочитающим лесть советам. Он не был плохим по натуре, а только мечущимся и непостоянным, считающим, что величие – в действии. Он был слишком открыт и незащищён для двора…)
При этом, надо заметить, Джордж не был глуп или примитивен. Несомненно, он прикидывал так и сяк перспективы, ждущие его самого при реставрированном ланкастерианском режиме. И вряд ли они его устраивали, потому что в самом блестящем случае (в возможность которого Джордж, скорее всего, не верил) он стал бы королём когда-нибудь. Если бы дожил. К тому же теперь, когда всё поуспокоилось, события весенней провокации Эдварда стали быстро забываться. Тем более, что последующие действия Варвика как бы подтвердили, что они с Кларенсом действительно замышляли переворот. Причина забылась, но результат запомнился, и именно его помнят по сей день.
Ещё одним моментом было то, что Джордж, пусть и невольно, совершил одно из самых непростительных предательств по кодексу чести того времени. Он не только предал своего суверена, это-то было делом обычным и почти рутинным, которое всегда можно было объяснить и оправдать. Но Джордж предал старшего брата, главу семьи, и можно не сомневаться, что при новом дворе на него смотрели косо, хотя, скорее всего, ничего в лицо не говорили.
Так вот, Джорджу было предложено не только полное прощение и возвращение в лоно семьи. Ему было предложено всё, чем владел Варвик. И Джордж согласился. Согласился предварительно, разумеется, братья ударили по рукам позже, после высадки Эдварда, при помощи Ричарда Глостера, который отправился к Джорджу, после чего уже Джордж встретился с Эдвардом лицом к лицу. Поскольку в Лондоне с ноября 1470 года было известно, что Элизабет Вудвилл родила, наконец, наследника престола, Джордж предпочел неопределенность ланкастерианской реставрации стабильности и статусу первого лорда королевства при брате.
И вот заручившись согласием Джорджа перейти на сторону Эдварда, Маргарет смогла надавить на мужа, который до той поры пальцем не пошевелил ради помощи брату супруги и своему союзнику, с которым его связывал договор. Когда принцессу отправляли в Бургундию, дома все были убеждены, что её брак будет не менее несчастным, чем брак её старшей сестры Анны. У Шарля Бургундского была репутация человека самовлюблённого, жестокого и грубого. Тем не менее, отношения новобрачных стали развиваться не по грустному сценарию. Маргарет не была маленькой глупышкой, она привыкла к большой степени свободы, которую умела использовать разумно. Собственно, если когда либо жила на свете идеальная принцесса, воплощающая в себе все достоинства и добродетели, описанные в руководстве Кристины Пизанской, то это была именно Маргарет. И уж кто его знает, была ли в её браке любовь, но Шарль быстро научился уважать жену и доверять её суждениям. Возможно, впервые в жизни ему встретилась дама, во всём равная ему самому, и он оценил доставшееся ему счастье. Как и обещала Кристина Пизанская тем, кто будет следовать её советам.
Маргарет не стала давить на эмоции. Она прекрасно понимала, что имеет долг перед своей роднёй, но имеет долг и как соправительница Бургундии. Шарлю была нужна Англия в качестве врага Франции, и, по большому счёту, ему было безразлично, кто усядется на островной трон. Лишь бы с Францией не дружил. Но Варвик-то одним из первых дел заключил союз с Францией против Бургундии! А согласие Джорджа предать Варвика и передать Эдварду силы в 12 000 человек, было очень весомым аргументом в переговорах. Вряд ли Шарль Бургундский поддержал бы авантюру, не имеющую шанса на успех. Но при сложившихся обстоятельствах, он ничего не терял, зато мог приобрести многое. Думаю, именно так Маргарет представила проект мужу. И, конечно, добилась успеха.
читать дальше
Сесили Невилл, вдовая герцогиняИтак, Сесили, мать семейства. Насколько известно, напрямую она не вела никаких переговоров, но была, несомненно, в курсе. Арифметика семейных отношений была достаточно простой. Два её сына болтались где-то за морем, и один был в Англии. Двое весят больше чем один, так что она могла желать перетянуть Джорджа на сторону Эдварда и Ричарда уже поэтому. Тем более, что было когда-то знамение трёх солнц, т.е. трёх братьев, и прочее. Ричард Невилл, граф Варвик, был её племянником и соратником её мужа, конечно, но сыновья как-то ближе, чем племянник. Причём Сис была достаточно искушена в политике, чтобы задуматься о том, чего, собственно, пытается добиться её племянник? И каковы его шансы на успех? И не окажется ли один из её сыновей на тонущем корабле?
Что принёс лично ей новый режим? Несомненно, понижение в статусе, к которому она относилась трепетно. По какой-то своей логике она считала себя королевой-матерью и вела себя соответственно. Ну и что, что её муж не был коронован? Он был назначен наследником престола, и коронован был её сын. Теперь в Англию ожидалась Маргарет Анжуйская, которая пока не была её личным врагом, но рядом с которой для других гранд-дам просто не оставалось места. Тем более для матери другого коронованного короля. Нет, такой порядок вещей был Сесили определённо не выгоден. Да и потенциально опасен. Маргарет совершенно точно начала бы перераспределение собственности, и чью собственность она начала бы распределять своим приверженцам? Собственность йоркистов, разумеется. И её, Сесили, собственность. Дело было даже не в деньгах. Сесили старела, и с возрастом становилась в личных привычках всё более аскетичной. Дело было в статусе.
Анна и Сент-ЛегерАнна, одна из старших сестёр Кларенса, имела более чем веские причины желать новому режиму провалиться в тартарары. В далёком 1447 году её выдали за Генри Холланда, герцога Экзетера. У этого человека была препаршивейшая репутация настоящего животного, но насколько она правдива – кто знает. Да, это он ввёл в практику заключения в Тауэр дыбу (которую и прозвали «дочкой Экзетера»). Но на фоне зверского отношения англичан к осуждённым по определённым статьям, вряд ли именно это сделало репутацию Холланда такой, какой она была. Возможно, дело было в том, что Экзетер всегда был ланкастерианцем, и его жизнь с Анной не задалась ещё и поэтому. Всё-таки, затруднительно быть хрестоматийной доброй женой тому, кто бурно радуется казни твоего отца и брата.
С воцарением Эдварда, в жизнь Анны пришёл мир. Экзетер был в изгнании, его земли были экспроприированы, отданы Анне, и была реальная надежда, что с его характером он где-то там в изгнании и сгинет. Единственным ребёнком от этого брака была дочь, тоже унаследовавшая определённую порцию состояния отца, которую в десятилетнем возрасте окрутили с сыном Элизабет Вудвилл от первого брака (всё в семью!), так что и она исчезла с горизонта Анны. Неизвестно, были ли у неё к тому моменту отношения с Томасом Сент-Легером, но могли быть, потому что они вращались в одних кругах.
И вдруг, как гром среди ясного неба, появляется живёхонький Холланд, которому могла быть не нужна Анна как жена, но нужны его земли, большую часть которых он и получил. К тому же, появление супруга не могло не внести сумятицу в личную жизнь Анны. Судя по тому, что она получит развод уже в 1472 году, процесс был начат гораздо раньше. И, несомненно, для развода были основания, иначе его бы просто не дали. Ведь наличие ребёнка делало Экзетеров несомненно полноценной парой. То есть, причина могла быть только одна, та самая уникальная, чисто английская: жестокое обращение с женой. Причём, настолько жестокое, что не подлежало процессу примирения, к которому обычно стремилась церковь.
Не удивительно, что Анна была готова перевернуть небо и землю, чтобы вернуть Эдварда на трон.
Элизабет, герцогиня СаффолкЧто касается Элизабет, герцогини Саффолк, то здесь ситуация была совсем интересной. Дело в том, что она вышла за того самого де ла Поля, которого в своё время отвергла ради Эдмунда Тюдора Маргарет Бьюфорт. И её свекровью была сама леди Алис Чосер, подруга Маргарет Анжуйской и вдова фаворита и главного защитника Маргарет Анжуйской в первые годы жизни королевы в Англии. Та самая леди Алис, которую повстанцы Кейда в свое время требовали включить в список государственных преступников. Та самая леди Алис, которую побаивался и сам король Эдвард, никогда не посягая на её владения в двадцати двух графствах ни под каким видом. Казалось бы, с такой свекровью Элизабет было всё равно, кто сидит на троне, потому что вдовствующая герцогиня получила бы своё при любом режиме. Потому что надо отдать должное леди Алис: она всегда блюла интересы сына.
Но случилось так, что сын политического врага Ричарда Йорка был последовательным сторонником Эдварда Йорка, что было чревато для него и для любящей его жены потенциальными неприятностями. Уж слишком значительным был титул герцога Саффолка, чтобы его оставили за человеком, который не был лоялен ланкастерианскому делу. Скорее всего, сэр Джон лишился бы титула вместе с головой, и даже леди Алис вряд что смогла бы сделать.
Так что леди Элизабет энергично стала наводить мосты между братьями, защищая всё то, что было ей дорого.
Но кто его знает, что вышло бы из этого проекта, если бы не Маргарет, супруга герцога Бургундского. Она знала Джорджа с рождения, и она долго наблюдала за Эдвардом-королём, будучи уже весьма взрослой девушкой. Маргарет была наблюдательна, умна и чрезвычайно образована, круг её общения был очень широк, дополняя её собственный жизненный опыт. Она знала то, о чём люди, имевшие дело с красавчиком Эдвардом, постоянно забывали: Эдвард был свиреп до жестокости. Не менее свиреп был и Кларенс, да и все мужчины из рода Плантагенетов. При этом, у Эдварда было одно несомненное достоинство: он был рационален. А у Кларенса была одна несомненная слабость: он был жаден до статуса и почестей.
Маргарет была, несомненно, по складу ума ближе к Эдварду, Кларенса она просто любила - не за, а вопреки. Для начала, она вытребовала у Эдварда полное и официальное письменное помилование для Кларенса. Затем она через находящихся в Англии сестёр сделала Джорджу предложение, от которого он просто не захотел отказаться.
Если даже нам, чуть ли не с лупой рассматривающих события тех дней, ситуация кажется хаотической, то какой её мог видеть Джордж? В отличие от братьев, он был ярким экстравертом, вечно кидающимся в гущу событий, легко поддающимся эмоциям, и, соответственно, легко перегорающим. Хабингтон характеризовал его так: «He was a good master, but an uncertain friend ; which delivers him to us to have been, according to the nature of weak men, sooner persuaded by an obsequious flattery than a free advice. We cannot judge him of any evil nature, only busy and inconstant, thinking it a circumstance of greatness to be still in action. He was too open breasted for the court…» (Он был добрым господином, но ненадёжным другом, что показывает его нам человеком со слабой натурой, предпочитающим лесть советам. Он не был плохим по натуре, а только мечущимся и непостоянным, считающим, что величие – в действии. Он был слишком открыт и незащищён для двора…)
При этом, надо заметить, Джордж не был глуп или примитивен. Несомненно, он прикидывал так и сяк перспективы, ждущие его самого при реставрированном ланкастерианском режиме. И вряд ли они его устраивали, потому что в самом блестящем случае (в возможность которого Джордж, скорее всего, не верил) он стал бы королём когда-нибудь. Если бы дожил. К тому же теперь, когда всё поуспокоилось, события весенней провокации Эдварда стали быстро забываться. Тем более, что последующие действия Варвика как бы подтвердили, что они с Кларенсом действительно замышляли переворот. Причина забылась, но результат запомнился, и именно его помнят по сей день.
Ещё одним моментом было то, что Джордж, пусть и невольно, совершил одно из самых непростительных предательств по кодексу чести того времени. Он не только предал своего суверена, это-то было делом обычным и почти рутинным, которое всегда можно было объяснить и оправдать. Но Джордж предал старшего брата, главу семьи, и можно не сомневаться, что при новом дворе на него смотрели косо, хотя, скорее всего, ничего в лицо не говорили.
Так вот, Джорджу было предложено не только полное прощение и возвращение в лоно семьи. Ему было предложено всё, чем владел Варвик. И Джордж согласился. Согласился предварительно, разумеется, братья ударили по рукам позже, после высадки Эдварда, при помощи Ричарда Глостера, который отправился к Джорджу, после чего уже Джордж встретился с Эдвардом лицом к лицу. Поскольку в Лондоне с ноября 1470 года было известно, что Элизабет Вудвилл родила, наконец, наследника престола, Джордж предпочел неопределенность ланкастерианской реставрации стабильности и статусу первого лорда королевства при брате.
И вот заручившись согласием Джорджа перейти на сторону Эдварда, Маргарет смогла надавить на мужа, который до той поры пальцем не пошевелил ради помощи брату супруги и своему союзнику, с которым его связывал договор. Когда принцессу отправляли в Бургундию, дома все были убеждены, что её брак будет не менее несчастным, чем брак её старшей сестры Анны. У Шарля Бургундского была репутация человека самовлюблённого, жестокого и грубого. Тем не менее, отношения новобрачных стали развиваться не по грустному сценарию. Маргарет не была маленькой глупышкой, она привыкла к большой степени свободы, которую умела использовать разумно. Собственно, если когда либо жила на свете идеальная принцесса, воплощающая в себе все достоинства и добродетели, описанные в руководстве Кристины Пизанской, то это была именно Маргарет. И уж кто его знает, была ли в её браке любовь, но Шарль быстро научился уважать жену и доверять её суждениям. Возможно, впервые в жизни ему встретилась дама, во всём равная ему самому, и он оценил доставшееся ему счастье. Как и обещала Кристина Пизанская тем, кто будет следовать её советам.
Маргарет не стала давить на эмоции. Она прекрасно понимала, что имеет долг перед своей роднёй, но имеет долг и как соправительница Бургундии. Шарлю была нужна Англия в качестве врага Франции, и, по большому счёту, ему было безразлично, кто усядется на островной трон. Лишь бы с Францией не дружил. Но Варвик-то одним из первых дел заключил союз с Францией против Бургундии! А согласие Джорджа предать Варвика и передать Эдварду силы в 12 000 человек, было очень весомым аргументом в переговорах. Вряд ли Шарль Бургундский поддержал бы авантюру, не имеющую шанса на успех. Но при сложившихся обстоятельствах, он ничего не терял, зато мог приобрести многое. Думаю, именно так Маргарет представила проект мужу. И, конечно, добилась успеха.
@темы: Edward IV
-
-
02.04.2014 в 21:29-
-
02.04.2014 в 21:31-
-
04.04.2014 в 19:49впервые в жизни ему встретилась дама, во всём равная ему самому, и он оценил доставшееся ему счастье. Как и обещала Кристина Пизанская тем, кто будет следовать её советам.
Дааааа.... Знала Кристина, что советовать в то время
Великолепный пост.
-
-
05.04.2014 в 00:24