В январе 1484 года, Ричард III открыл свою первую парламентскую сессию. Вообще-то, парламет должен был собраться в Вестминстере ещё 25 июня 1483 года, как первый парламент короля Эдварда V, но, по случаю признания невозможности коронации отпрыска незаконного брака, единственным решением этого парламента стало обращение к Ричарду Глостеру с просьбой принять корону Англии. Что до сих пор используется как аргумент в пользу «узурпации» короны – формально, этот парламент не был легитимным, потому что Эдвард V не короновался. Здравый смысл принять важное решение, раз уж представители всех сословий оказались на месте? Тогда, в июне 1483, он был, и решение было принято. Позднее, здравый смысл куда-то отъехал, и формальности внезапно стали важнее реального положения вещей.
подробнее об этом изображении здесь:
murreyandblue.wordpress.com/2015/03/07/the-myst... читать дальшеТем не менее, Ричард решил не оттягивать сбор своего парламента, и назначил его на 6 ноября 1483 года. Потому что организация сбора занимала всегда немало времени. Вызовы представителям были отправлены во второй половине сентября. Очевидно, одним из факторов, повлиявших на время отправления вызовов, была возможность представиться тем, кто раньше с Ричардом Глостером никогда не пересекался. Но в октябре начались выступления заговорщиков, их подавление, передвижение войск и командиров, и стало ясно, что к 6 ноября вызванные на сессию парламента в Лондон просто не успеют.
И всё-таки, Ричард медлил с отменой парламента до 2 ноября. Очевидно, только допрос Бэкингема дал полное представление о планировавшихся масштабах восстания и о том, сколько людей и каким образом с ним связаны. Не говоря о том, что сами по себе местные выборы представителей Палаты Общин в парламент редко проходили без локальных беспорядков и обид. В конце концов, 9 ноября были выпущены новые вызовы.
В конце концов, когда парламент собрался в январе 1484 года, то «прорехи» в числе присутствующих умеющим понимать котекст происходящего сказали о многом. В Палате Лордов, отсутствовали Гастингс, Риверс, Бэкингем. Никто из присутствующих не знал, где находится герцог Йорк (сын короля Эдварда). Дорсет был в бегах, вместе с епископами Или (Мортоном), Салсбери (Вудвиллом) и Экзетера (Кортни). В Палате Общин было много новых лиц. «Свято место пусто не бывает», как говорят, так что в скором будущем можно было ожидать больших перемен, которые будут осуществлять совершенно новые люди.
Главной задачей каждого первого парламента короля является легитимизация его власти. Исключением не был и парламент 1484 года. Я позволю себе не согласиться с доктором Ханнесом Кляйнеке (Dr Hannes Kleineke), специалистом по истории Парламента (Палата Общин) 1422-1504 гг, который сравнивает ситуацию 1484 года с ситуациями 1399 и 1461 годов. Да, во всех трёх случаях, законность власти короля была признана по факту. Тем не менее, только одна из трёх «узурпаций», как выражается Кляйнеке, была именно чистой узурпацией – когда Генри Болинброк, или Генри IV, в 1399 году, с бухты-барахты сверг коронованного короля Ричарда II, и лишил его власти, свободы и жизни.
В случае 1461 года, Эдвард граф Марш тоже провозгласил себя королём по праву победителя, но у него хотя бы было основание – решение лордов светских и духовных от 25 октября 1460 года, что Генрих VI останется королем до конца жизни, а после его смерти престол унаследует Ричард герцог Йорк. 31 октября, герцог Йорк и его сыновья принесли в Сент-Поле вассальную клятву королю, с условием, что тот будет придерживаться договора. Казнь герцога Йорка, несомненно, нарушением договора считать можно, хотя нарушителем был не король, а королева. Об этом периоде я писала подробно:
mirrinminttu.diary.ru/p192618554.htm
mirrinminttu.diary.ru/p192791306.htm
mirrinminttu.diary.ru/p192888566.htm
mirrinminttu.diary.ru/p192918473.htm
mirrinminttu.diary.ru/p193073122.htm
Что касается Ричарда III, то он не сверг коронованного короля, как это сделал Генри IV, и не подсидел, как это сделал его брат Эдвард IV. Ричард занял совершенно вакантный трон, потому что его об этом убедительно попросили. А попросили потому, что с альтернативами было никак.
Второй важнейшей задачей парламента был билль об объявлении участников «восстания Бэкингема» вне закона, и о конфискации их имуществ. Буквально поимённый список джентри найдётся здесь: edwardv1483.com/index.php?p=1_7_Richard-s-Rebel...
Пострадали и вельможные противники – вне закона были объявлены Генри Ричмонд, Джаспер Тюдор, Томас Грей (маркиз Дорсет), с конфискацией их имущества. Что было совершенно необычно, в число объявленных вне закона государственных преступников попали три духовных лорда – епископы Мортон, Вудвилл, Кортни. Их имущество тоже было конфисковано короной, что и было, по-видимому, главной причиной такой странной манифестации – дело в том, что единственной властью, имеющей право наказывать священников высокого ранга, был римский папа. Зато предполагалось, что эти священники не должны обременять себя благами земными. Поэтому, конфискация их немалых владений не могла вызвать протестов. Второй причиной, по которой крайне религиозный король вдруг поднял меч закона на служителей церкви, могла быть именно религиозность Ричарда III, который предпочитал великолепие церквей великолепию церковников.
Элизабет Вудвилл лишилась владений, которые подарил ей Эдвард IV. Что, в общем-то, было вполне логично, учитывая её изменившийся статус. Ведь именно на этой сессии парламента был утверждён знаменитый Titulus Regius, объявляющий брак Эдварда IV и Элизабет Вудвилл нелегальным, и их потомство – незаконным (mirrinminttu.diary.ru/p170881835.htm). Правда, заодно говорится, что Эдварда она и её мать женили колдовством. В акте она именуется как «late the wyf of Sir John Grey, knyght, and late callyng her selfe quene of Englond». Естественно, за ней осталась её доля наследства от личного имущества родителей. Как жена рыцаря, она была свободна и от необходимости содержать большой двор, как, например, вдовствующая герцогиня Сесилия, мать Ричарда III.
Хуже всех пришлось леди Маргарет Бьюфорт. Во-первых, она всё-таки была объявлена вне закона, то есть потеряла гражданские и имущественные права. Прямой текст акта говорит следующее: «Forasmuch as Margaret Contesse of Richmond, Mother to the kyngs greate Rebell and Traytour, Henry Erle of Richemond, hath of late conspired, confedered, and comitted high Treason ayenst oure soveraigne lorde the king Richard thr Third, in dyvers and sundry wyses, and in especiall in sendyng messages, writyngs and tokens to the said Henry, desiryng, procuryng and stirryng hym by the same, to come into this Roialme, and make Werre ayenst oure said Soveraigne Lorde”. Во-вторых, ей было, пожалуй, страшно и унизительно обнаружить, что вся её заговорщическая деятельность и ответственность за события, сломавшие столько жизней, были прекрасно известны королю. В третьих, месяцы между провалившейся экспедицией её сына и опубликованием акта об объявлении вне закона, она должна была провести, агонизируя в неизвестности, и не зная, что именно король знает, и что ей за это будет.
Нет, казнь ей не угрожала. По-моему, первым королём, который начал казнить благородных дам, был её внук. Максимум, что с ней могли сделать – это поместить куда-нибудь под строгий надзор, как это и случилось. Но сам факт падения с самого верха социальной лестницы к самому её подножью, лишение всех прав, к которым она привыкла с рождения, уже был страшным наказанием. Не говоря о том, что леди Маргарет, не склонная к аскетизму, была маниакально привязана к тому, чем владела, и цепко держала в своих маленьких ручках ключи от своих сундуков.
Тем не менее, леди Маргарет хорошо знала, что она делает, предлагая, в своё время, брак Томасу Стэнли. Страховка сработала. Надзирателем за ней был назначен муж, до конца жизни леди. Ему же было передано и всё её имущество, до конца его дней. По идее, после смерти Стэнли, имущество леди Маргарет должна была получить корона. Разумеется, ссылка преступницы была в силе, но местом ссылки было обозначено «одно из имений» её мужа, Латом или Нозли.
Потому что ссориться со Стэнли было чревато. Скорее всего, Ричард знал о том десятитысячном войске, которое увёл в неизвестном направлении сын сэра Томаса, и о том, что Стэнли пристально наблюдал за развитием событий. Но – ничего предательского не случилось. Формально, Стэнли на всём протяжении восстания Бэкингема оставался лояльным королю.
Тем не менее, мне кажется очень своеобразной формулировка выражения доверия лорду Стэнли, содержащаяся в том же акте: «Yet neverthelesse, oure said Soveraigne lorde, of his grace espesiall, remembryng the good and faithfull service thet Thomas lord Stanley has doon, and entendenth to doo to oure said Soveraigne lorde, and for the good love and trust that the kyng hath in hym, and for his sake, remitteth and woll forbere the greate punyshment of atteynder of the said countesse, that she or any other so doeying hath deserved”. Мне кажется, что в этих нескольких фразах содержится и уведомление лорду Стенли, что король им не одурачен, и предупреждение, что любое отступление от лояльности суверену будет караться по всей строгости закона.
-
-
22.05.2017 в 21:23Спасибо за пост.
Если ты не против - привычно утащила.
-
-
22.05.2017 в 21:46-
-
22.05.2017 в 22:28wendellin, а что, вполне логично.
-
-
23.05.2017 в 02:13-
-
23.05.2017 в 08:28