Do or die
Хотя внимание историков привлекают больше всего военные действия и внешняя политика королей, фундамент успеха этих действий всегда строится в совсем другом слое – в области экономической политики королевства. И царствование Вильгельма Руфуса не было исключением. В его распоряжении было несколько источников пополнения казны. Во-первых, удержание за короной освобождающихся епископских и прочих бенефиций, связанных с клерикальными назначениями, на долгие годы. Во-вторых, это были взносы за вступление в права наследства и назначения на должности, подразумевающие вступление в права владения обширными недвижимостями и участками земли.
Эта замечательная картина от 1460 года иллюстрирует одну романтическую сказку. Некий император женился на дочери короля Арагона, которой вскоре приглянулся его придворный граф. Когда женатый граф отверг поползновения императрицы, она обвинила его в попытке изнасилования, и слишком приверженного семейным ценностям графа казнили через отсечение головы. Но его жена явилась ко двору, и потребовала реабилитации имени мужа, согласившись на испытание раскаленным железом. На картине она сжимает пылающий брусок нежной ручкой, без всякого для себя вреда. Император убедился в невиновности графа, а императрицу сожгли как убийцу-прелюбодейку (см. на заднем плане)
читать дальшеВ-третьих – работа короля в качестве арбитра в имущественных спорах между крупными землевладельцами, в выдаче королевского разрешения на браки наследников крупных состояний, а также вдов, унаследовавших крупные состояния. А ещё были нудные и головоломные разборы дел крупных арендаторов, не справившихся со своими обязанностями, и нанесшими этим ущерб королевской экономике.
Вообще, работа короля в качестве арбитра была очень изобретательным методом контроля над феодальной системой взаимозависимости сеньоров и вассалов. Подразумевалось, что подчинение королю, сеньору сеньоров, всегда идет впереди подчинения своему непосредственному сеньору, и королевский арбитраж был действующим подтверждением этому правилу. Впрочем, оба Вильгельма, Завоеватель и Руфус, не очень любили понятия типа «подразумевается», и в их правления каждый вассал скреплял печатью не только вассальную клятву своему сеньору, но, одновременно, и вассальную клятву королю. Чтобы никто не смог потом заявить, что действовал в чем-то против короля, только выполняя вассальную клятву своему сеньору.
Но истинная оперативная способность государственной экономики базируется на хорошо работающем налогообложении, и король искал возможноти оптимизации этого налогообложения при помощи вездесущего Фламбарда.
В задачу умных королей, в общем-то, вовсе не входит обнищание налогоплательщиков. Тем не менее, государственная казна при любом режиме испытывает постоянные трудности в балансировании доходов и расходов. Особенно страна, чье благосостояние зависит от аграрной политики, на которую влияют, в свою очередь, совершенно непредсказуемые погодные факторы. В 1097 году ситуация выглядела плохо. Деньги были нужны в большом количестве, но отвратительная погода испортила посевную, и лето не обещало нормального урожая даже с того, что посеять удалось.
Фламбард начал эксперимент, где одновременно была произведена оценка владений, перечисленных в описях от 1094 года, в денежном эквиваленте, назначена помощь особенно сильно пострадавшим во время посевной областям, и перераспределены сами владения по всему королевству. В собственных владениях, он продолжал политику уменьшения административных должностей до того минимума, который действительно необходим в управлении. Это тоже было своего рода важным экспериментом, ради которого Фламбард на несколько лет отказался от карьерного продвижения.
Фламбард (и Руфус, разумеется, по мандату которого Фламбард действовал) хотел добиться стройности в системе налогообложения, при которой главными налогоплательщиками были бы главные арендаторы, которые, в свою очередь, сами взымали бы налоги со своих мелких суб-арендаторов. Это было хорошим решением, потому что у отдельно взятого мелкого фермера не было серьезной возможности скопить своего рода денежную подушку безопасности, которая в плохой год помогла бы ему расплатиться с налогами и долгами. У крупных же арендаторов такая возможность была, как и возможность гибко собирать налоги со своих мелких арендаторов, учитывая особенности и реалии каждого года.
То есть, при такой системе доход в государственную казну становился более или менее предсказуемым, и менее зависимым от капризов каждого сельскохозяйственного года. Уменьшая количество чиновников, Фламбард одновременно регулировал и расходы казны и раздробление земель. Ведь редко какой бюрократ получал свое жалование деньгами, за каждой должностью были обычно закреплены мелкие (и не очень) земельные владения, с которых этот чиновник и кормился.
Другой попыткой сделать планирование расходов возможным, был отказ от использования ополчения в качестве военной силы. Руфус обратился в народу в этом плане только однажды – в 1088 году. И перешел затем на использование профессиональных наемников. Дело было и в том, что гибель собственных подданных в войнах была чревата многими бедствиями экономики и демографии, и в том, что обучение, снабжение и переброска условно бесплатного контингента ополчения вылетали в копеечку, и обходились, в конечном этоге, не намного дешевле наемников. Так народное ополчение стало просто силами народной обороны побережий Англии.
Опять же, использование наемников и отказ от ополчения укрепляли королевскую власть по отношению к собственным дворянам. Таким уж было то время, что конфликты между землевладельцами происходили постоянно, и зависимость короля от военной силы, которую мог предоставить каждый из его вассалов, исключала бы любую тень справедливости в решении этих конфликтов – правым всегда бы оказывался тот, чья поддержка королю была важнее. А это, в свою очередь, привело бы к общему недовольству правлением. Судя по тому, что в правление Вильгельма Руфуса не было зафиксировано никаких широких брожений среди населения, стратегию управления он выбрал правильную. Очень интересным было положение бенедектинских монастырей, которые довольно часто обращались с петициями к королю. Бенедектинцы были обязаны поставлять рыцарей на королевскую службу, но им запрещалось использовать военную силу в местных конфликтах.
Излишне говорить, что все королевские распоряжения по делам, о которых были направлены петиции, были платными. Хотя навскидку не могу сказать, кто именно платил – то ли проигравшая сторона (современная нам практика), то ли сторона, подавшая петицию (и эта практика существует в современном законодательстве), то ли плата за петицию была, как и сейчас, фиксированной, а решение короля оплачивала проигравшая сторона.
Вообще, Руфус очень серьезно относился к законодательству, и очень строго – к попыткам шерифов взять закон в свои руки, руководствуясь чисто шкурными интересами. Именно в его царствование была изобретена должность юстициария. Правда, юстициария локального, следившего за исполнением законов в отдельных городах или областях. Ещё одной инновацией были выездные юстициарии, выезжавшие на резонансные судебные процессы и даже заседания органов местного управления. А участие местных землевладельцев в органах управления диктовал закон, хотели они того или нет. Можно легко вообразить, что люди по своей природе властолюбивы достаточно, чтобы рваться даже к малой власти, но если это и правда, то участие в административной деятельности подразумевало определенные расходы, поэтому, по большей части, участвовать в подобных мероприятиях обязывали две группы населения: тех, кто был достаточно богат, и тех, кто был локально влиятелен. К последним причислялись потомки семей, упоминавшихся как участвующие в органах управления в списках последних лет царствования Эдварда Исповедника.
Суды разбирали, по большей части, имущественные вопросы и вопросы, связанные с недвижимостью, но встречались иногда и чисто уголовные процессы, или преступления типа нарушений указов о браконьерстве. В одиннадцатом веке, похоже, ни у кого разбираться в этих делах не было ни времени, ни желания, так что использование ордалий (испытанием огнем, в данном случае) было популярно для вынесения приговора. Говорят, что шансы пройти эти ордалии было 50/50. Во всяком случае, зафиксирована шутка Руфуса, просматривающего статистику оправданий, что он больше не верит в беспристрастность Бога – наверняка того подкупают возносимые к нему молитвы. Но в данном случае Руфус был в хорошей компании – против ордалий высказывался ещё папа Александр II в 1060-м, затем их критиковал Иво Шартрский и другие, и в начале тринадцатого века от ордалий в роли мерила невиновности отказались вообще.
Тем не менее, сделать расходы королевской казны предсказуемыми было невозможно, они зависели от постоянно меняющихся ситуаций в политике, и поэтому нужна была система быстрых займов. В одиннадцатом веке такие быстрые займы могли обеспечить только евреи-ростовщики, которые расширяли свои денежные операции из Руана в Англию на протяжении уже нескольких десятков лет. Рост городов подразумевал рост необходимости капиталовложений и быстрых займов для денежного оборота, а христианам подобную деятельность (занимать деньги под проценты) однозначно запрещала церковь.
Интересно, что корона выплачивала свои долги еврейским ростовщикам без процентов. Очевидно, компенсируя эти проценты покровительством еврейским диаспорам. А это покровительство было нужно как для взыскивания долгов с агрессивных должников, так и в виде защиты против нападок христианской церкви. Собственно, эти нападки существовали, по большей части, в виде попыток давления разного рода на евреев с целью обращения их в христианство, и поэтому почти до середины тринадцатого века в Англии существовал королевский запрет на подобные обращения. Не то, чтобы этот запрет не нарушался. Во всяком случае, в те годы, когда Руфус управлял Нормандией, к нему в Руане обращались представители еврейской общины с рапортом о совершившихся полунасильственных обращений евреев в христианство, и он, за денежную компенсацию (штраф, собственно), разрешил новокрещенным вернуться в иудаизм. Впрочем, отвергнувших веру предков ожидала вообще конфискация их имущества – хотя бы теоретически.
Хотя были и случаи, когда обращенные в христианство молодые евреи категорически отказывались от подобного возвращения в лоно иудаизма. Известна одна история, рассказанная, правда, биографом Ансельма, о том, как один пожилой еврей из Руана попросил короля вернуть в веру предков своего сына, за 60 серебряных марок. Руфус вызвал молодого человека, и велел ему быть послушным отцу и вернуться в веру предков. Но юноша довольно резко заметил, что подобные слова из уст короля-христианина звучат неудачной шуткой, и категорически отказался отвергнуть христианство даже под угрозой наказания от разозлившегося короля. Руфусу пришлось махнуть на этот случай рукой, но он потребовал от отца новообращенного плату за свою попытку. «Я свою работу сделал», - заявил король. Но старый еврей таки обладал не менее упрямым характером чем сын, и возразил королю, что результат работы оказался со знаком минус, потому что сын озлился на отца ещё сильнее, так что он не видит, за что он должен платить. В результате довольно громкого спора, король и еврей сошлись на том, что за работу Руфус заслужил 30 серебряных марок.
Произошел ли этот случай в действительности, или Эдмир его выдумал, но ситуация с еврейской общиной в Руане действительно требовала немедленного вмешательства короля. Когда в 1096 году туда собрались крестоносцы, отбывающие в Святую Землю вместе с герцогом Робертом, в Руане начались еврейские погромы. Вряд ли из христианского пыла, уж скорее чисто ради возможности быстро раздобыть денег для экипировки, но церковь воспользовалась ситуацией, начав энергичные обращения еврейской молодежи в христианство. Тем не менее, Руфус, понимающий небходимость спокойного функционирования этого «банковского сектора» своего времени, видел своей задачей защитить еврейскую общину от любых посягательств, сохранив её целостность, так что он вполне мог приказать вернуть новообращенных в веру предков. Естественно, церковные хронисты использовали это в создании негативной репутации Вильгельма Руфуса.
Есть ещё история, рассказанная Уильямом из Малмсбери о том, как в Лондоне Руфус однажды, принимая по случаю какого-то праздника подарки от местного еврейского сообщества, разговорился с евреями по поводу теологии, и увлекся настолько, что пожелал открытого теологического диспута между иудеями и христианами, добавив со смехом, что если иудеи победят в этом диспуте, то он сам перейдёт в иудаизм. И такой диспут действительно состоялся, хотя знают о нем и его участниках немногие. И всё из-за того, что Жильбер Криспин, аббат Вестминстера, был очень осторожным хронистом (см. его биографию здесь: ia801407.us.archive.org/22/items/gilbertcrispin...).
Насколько можно понять, христианское духовенство Англии не восприняло слова короля шуткой, и епископы реально нервничали во время диспута. Кажется, обе стороны держались достойно и на равных, потому что Криспин присудил победу христианской партии только на основании того, что некий юноша из еврейской диаспоры не только перешел в христианство после диспута, но и стал монахом в Вестминстерском аббатстве. Что дало повод раввинам фыркнуть, что в диспуте победила не логика, а фанатизм.
Эта замечательная картина от 1460 года иллюстрирует одну романтическую сказку. Некий император женился на дочери короля Арагона, которой вскоре приглянулся его придворный граф. Когда женатый граф отверг поползновения императрицы, она обвинила его в попытке изнасилования, и слишком приверженного семейным ценностям графа казнили через отсечение головы. Но его жена явилась ко двору, и потребовала реабилитации имени мужа, согласившись на испытание раскаленным железом. На картине она сжимает пылающий брусок нежной ручкой, без всякого для себя вреда. Император убедился в невиновности графа, а императрицу сожгли как убийцу-прелюбодейку (см. на заднем плане)
читать дальшеВ-третьих – работа короля в качестве арбитра в имущественных спорах между крупными землевладельцами, в выдаче королевского разрешения на браки наследников крупных состояний, а также вдов, унаследовавших крупные состояния. А ещё были нудные и головоломные разборы дел крупных арендаторов, не справившихся со своими обязанностями, и нанесшими этим ущерб королевской экономике.
Вообще, работа короля в качестве арбитра была очень изобретательным методом контроля над феодальной системой взаимозависимости сеньоров и вассалов. Подразумевалось, что подчинение королю, сеньору сеньоров, всегда идет впереди подчинения своему непосредственному сеньору, и королевский арбитраж был действующим подтверждением этому правилу. Впрочем, оба Вильгельма, Завоеватель и Руфус, не очень любили понятия типа «подразумевается», и в их правления каждый вассал скреплял печатью не только вассальную клятву своему сеньору, но, одновременно, и вассальную клятву королю. Чтобы никто не смог потом заявить, что действовал в чем-то против короля, только выполняя вассальную клятву своему сеньору.
Но истинная оперативная способность государственной экономики базируется на хорошо работающем налогообложении, и король искал возможноти оптимизации этого налогообложения при помощи вездесущего Фламбарда.
В задачу умных королей, в общем-то, вовсе не входит обнищание налогоплательщиков. Тем не менее, государственная казна при любом режиме испытывает постоянные трудности в балансировании доходов и расходов. Особенно страна, чье благосостояние зависит от аграрной политики, на которую влияют, в свою очередь, совершенно непредсказуемые погодные факторы. В 1097 году ситуация выглядела плохо. Деньги были нужны в большом количестве, но отвратительная погода испортила посевную, и лето не обещало нормального урожая даже с того, что посеять удалось.
Фламбард начал эксперимент, где одновременно была произведена оценка владений, перечисленных в описях от 1094 года, в денежном эквиваленте, назначена помощь особенно сильно пострадавшим во время посевной областям, и перераспределены сами владения по всему королевству. В собственных владениях, он продолжал политику уменьшения административных должностей до того минимума, который действительно необходим в управлении. Это тоже было своего рода важным экспериментом, ради которого Фламбард на несколько лет отказался от карьерного продвижения.
Фламбард (и Руфус, разумеется, по мандату которого Фламбард действовал) хотел добиться стройности в системе налогообложения, при которой главными налогоплательщиками были бы главные арендаторы, которые, в свою очередь, сами взымали бы налоги со своих мелких суб-арендаторов. Это было хорошим решением, потому что у отдельно взятого мелкого фермера не было серьезной возможности скопить своего рода денежную подушку безопасности, которая в плохой год помогла бы ему расплатиться с налогами и долгами. У крупных же арендаторов такая возможность была, как и возможность гибко собирать налоги со своих мелких арендаторов, учитывая особенности и реалии каждого года.
То есть, при такой системе доход в государственную казну становился более или менее предсказуемым, и менее зависимым от капризов каждого сельскохозяйственного года. Уменьшая количество чиновников, Фламбард одновременно регулировал и расходы казны и раздробление земель. Ведь редко какой бюрократ получал свое жалование деньгами, за каждой должностью были обычно закреплены мелкие (и не очень) земельные владения, с которых этот чиновник и кормился.
Другой попыткой сделать планирование расходов возможным, был отказ от использования ополчения в качестве военной силы. Руфус обратился в народу в этом плане только однажды – в 1088 году. И перешел затем на использование профессиональных наемников. Дело было и в том, что гибель собственных подданных в войнах была чревата многими бедствиями экономики и демографии, и в том, что обучение, снабжение и переброска условно бесплатного контингента ополчения вылетали в копеечку, и обходились, в конечном этоге, не намного дешевле наемников. Так народное ополчение стало просто силами народной обороны побережий Англии.
Опять же, использование наемников и отказ от ополчения укрепляли королевскую власть по отношению к собственным дворянам. Таким уж было то время, что конфликты между землевладельцами происходили постоянно, и зависимость короля от военной силы, которую мог предоставить каждый из его вассалов, исключала бы любую тень справедливости в решении этих конфликтов – правым всегда бы оказывался тот, чья поддержка королю была важнее. А это, в свою очередь, привело бы к общему недовольству правлением. Судя по тому, что в правление Вильгельма Руфуса не было зафиксировано никаких широких брожений среди населения, стратегию управления он выбрал правильную. Очень интересным было положение бенедектинских монастырей, которые довольно часто обращались с петициями к королю. Бенедектинцы были обязаны поставлять рыцарей на королевскую службу, но им запрещалось использовать военную силу в местных конфликтах.
Излишне говорить, что все королевские распоряжения по делам, о которых были направлены петиции, были платными. Хотя навскидку не могу сказать, кто именно платил – то ли проигравшая сторона (современная нам практика), то ли сторона, подавшая петицию (и эта практика существует в современном законодательстве), то ли плата за петицию была, как и сейчас, фиксированной, а решение короля оплачивала проигравшая сторона.
Вообще, Руфус очень серьезно относился к законодательству, и очень строго – к попыткам шерифов взять закон в свои руки, руководствуясь чисто шкурными интересами. Именно в его царствование была изобретена должность юстициария. Правда, юстициария локального, следившего за исполнением законов в отдельных городах или областях. Ещё одной инновацией были выездные юстициарии, выезжавшие на резонансные судебные процессы и даже заседания органов местного управления. А участие местных землевладельцев в органах управления диктовал закон, хотели они того или нет. Можно легко вообразить, что люди по своей природе властолюбивы достаточно, чтобы рваться даже к малой власти, но если это и правда, то участие в административной деятельности подразумевало определенные расходы, поэтому, по большей части, участвовать в подобных мероприятиях обязывали две группы населения: тех, кто был достаточно богат, и тех, кто был локально влиятелен. К последним причислялись потомки семей, упоминавшихся как участвующие в органах управления в списках последних лет царствования Эдварда Исповедника.
Суды разбирали, по большей части, имущественные вопросы и вопросы, связанные с недвижимостью, но встречались иногда и чисто уголовные процессы, или преступления типа нарушений указов о браконьерстве. В одиннадцатом веке, похоже, ни у кого разбираться в этих делах не было ни времени, ни желания, так что использование ордалий (испытанием огнем, в данном случае) было популярно для вынесения приговора. Говорят, что шансы пройти эти ордалии было 50/50. Во всяком случае, зафиксирована шутка Руфуса, просматривающего статистику оправданий, что он больше не верит в беспристрастность Бога – наверняка того подкупают возносимые к нему молитвы. Но в данном случае Руфус был в хорошей компании – против ордалий высказывался ещё папа Александр II в 1060-м, затем их критиковал Иво Шартрский и другие, и в начале тринадцатого века от ордалий в роли мерила невиновности отказались вообще.
Тем не менее, сделать расходы королевской казны предсказуемыми было невозможно, они зависели от постоянно меняющихся ситуаций в политике, и поэтому нужна была система быстрых займов. В одиннадцатом веке такие быстрые займы могли обеспечить только евреи-ростовщики, которые расширяли свои денежные операции из Руана в Англию на протяжении уже нескольких десятков лет. Рост городов подразумевал рост необходимости капиталовложений и быстрых займов для денежного оборота, а христианам подобную деятельность (занимать деньги под проценты) однозначно запрещала церковь.
Интересно, что корона выплачивала свои долги еврейским ростовщикам без процентов. Очевидно, компенсируя эти проценты покровительством еврейским диаспорам. А это покровительство было нужно как для взыскивания долгов с агрессивных должников, так и в виде защиты против нападок христианской церкви. Собственно, эти нападки существовали, по большей части, в виде попыток давления разного рода на евреев с целью обращения их в христианство, и поэтому почти до середины тринадцатого века в Англии существовал королевский запрет на подобные обращения. Не то, чтобы этот запрет не нарушался. Во всяком случае, в те годы, когда Руфус управлял Нормандией, к нему в Руане обращались представители еврейской общины с рапортом о совершившихся полунасильственных обращений евреев в христианство, и он, за денежную компенсацию (штраф, собственно), разрешил новокрещенным вернуться в иудаизм. Впрочем, отвергнувших веру предков ожидала вообще конфискация их имущества – хотя бы теоретически.
Хотя были и случаи, когда обращенные в христианство молодые евреи категорически отказывались от подобного возвращения в лоно иудаизма. Известна одна история, рассказанная, правда, биографом Ансельма, о том, как один пожилой еврей из Руана попросил короля вернуть в веру предков своего сына, за 60 серебряных марок. Руфус вызвал молодого человека, и велел ему быть послушным отцу и вернуться в веру предков. Но юноша довольно резко заметил, что подобные слова из уст короля-христианина звучат неудачной шуткой, и категорически отказался отвергнуть христианство даже под угрозой наказания от разозлившегося короля. Руфусу пришлось махнуть на этот случай рукой, но он потребовал от отца новообращенного плату за свою попытку. «Я свою работу сделал», - заявил король. Но старый еврей таки обладал не менее упрямым характером чем сын, и возразил королю, что результат работы оказался со знаком минус, потому что сын озлился на отца ещё сильнее, так что он не видит, за что он должен платить. В результате довольно громкого спора, король и еврей сошлись на том, что за работу Руфус заслужил 30 серебряных марок.
Произошел ли этот случай в действительности, или Эдмир его выдумал, но ситуация с еврейской общиной в Руане действительно требовала немедленного вмешательства короля. Когда в 1096 году туда собрались крестоносцы, отбывающие в Святую Землю вместе с герцогом Робертом, в Руане начались еврейские погромы. Вряд ли из христианского пыла, уж скорее чисто ради возможности быстро раздобыть денег для экипировки, но церковь воспользовалась ситуацией, начав энергичные обращения еврейской молодежи в христианство. Тем не менее, Руфус, понимающий небходимость спокойного функционирования этого «банковского сектора» своего времени, видел своей задачей защитить еврейскую общину от любых посягательств, сохранив её целостность, так что он вполне мог приказать вернуть новообращенных в веру предков. Естественно, церковные хронисты использовали это в создании негативной репутации Вильгельма Руфуса.
Есть ещё история, рассказанная Уильямом из Малмсбери о том, как в Лондоне Руфус однажды, принимая по случаю какого-то праздника подарки от местного еврейского сообщества, разговорился с евреями по поводу теологии, и увлекся настолько, что пожелал открытого теологического диспута между иудеями и христианами, добавив со смехом, что если иудеи победят в этом диспуте, то он сам перейдёт в иудаизм. И такой диспут действительно состоялся, хотя знают о нем и его участниках немногие. И всё из-за того, что Жильбер Криспин, аббат Вестминстера, был очень осторожным хронистом (см. его биографию здесь: ia801407.us.archive.org/22/items/gilbertcrispin...).
Насколько можно понять, христианское духовенство Англии не восприняло слова короля шуткой, и епископы реально нервничали во время диспута. Кажется, обе стороны держались достойно и на равных, потому что Криспин присудил победу христианской партии только на основании того, что некий юноша из еврейской диаспоры не только перешел в христианство после диспута, но и стал монахом в Вестминстерском аббатстве. Что дало повод раввинам фыркнуть, что в диспуте победила не логика, а фанатизм.
@темы: William II
-
-
11.04.2018 в 19:03-
-
11.04.2018 в 20:13-
-
11.04.2018 в 20:46-
-
11.04.2018 в 21:43-
-
11.04.2018 в 22:26Но я имела в виду — нервничали при мысли, что в случае чего он сдержит обещание и станет блюсти субботу
-
-
11.04.2018 в 22:36-
-
11.04.2018 в 22:42А то скажет, что сменил вероисповедание из-за того, что родные прелаты разочаровали его в христианстве.
-
-
12.04.2018 в 09:12-
-
12.04.2018 в 09:35-
-
12.04.2018 в 10:24-
-
12.04.2018 в 11:44и не забудем содомию!а также башню, которую не он, а после него, в 12 веке, веры у потомков не будет ничему.-
-
12.04.2018 в 12:22Интересно, как там обстояли дела с образованием Эдварда и Ричарда Вторых?..
-
-
12.04.2018 в 12:36Заметь, Эдварду и Ричарду вменяли в числе прочего то же, что и Руфуса — да, я про ориентацию.
-
-
12.04.2018 в 14:55-
-
12.04.2018 в 16:26-
-
12.04.2018 в 18:37-
-
12.04.2018 в 19:28-
-
12.04.2018 в 20:39-
-
12.04.2018 в 21:37-
-
12.04.2018 в 23:18