Do or die
Обстоятельства смерти Вильгельма Руфуса были достаточно подробно описаны и Ордериком, и Уильямом из Малмсбери. Но, как ни странно, в деталях эти описания расходятся довольно сильно. Плюс ещё один момент, который делает обе истории странноватыми: королевская охота – это не просто подался мужик в лес пострелять по дичи, это ещё и вполне рутинная придворная процедура, в которой участвует большое количество людей, помимо хозяина охоты и приглашенных гостей. Людей, находящихся на королевской службе.
Руфус получает шесть стрел - художника, кстати, зовут Ричард Катон де Вудвилл
читать дальшеОрдерик пишет, что король, его брат, де Бретейль, Тирелл и оба де Клера углубились в лес, и разослали охотников по их местам, как это и бывает обычно на охоте, где задача охотников – гнать добычу под стрелы благородных господ. Уильям из Малмсбери утверждает, что с королем был только Тирелл. Тем не менее, оба автора не упоминают, что рядом находились другие люди – как минимум несколько охотников и сквайры короля и лордов. Процедура охоты подразумевала, что часть охотников будет гнать добычу в нужную сторону, а часть – стоять за каждым участником. Деталь в том, что каждый из участников будет отчасти скрыт листвой, никто не будет разговаривать, и внимание всех будет приковано к пространству, на котором должны появиться добыча.
Значение может иметь и тот факт, что компания отправилась на охоту после обеда. Это означает, что положение солнца отличалось от обычного. Уильям из Малмсбери пишет, что солнце садилось за горизонт, когда в пределах выстрела перед королем появился олень. Руфус выстрелил, но только ранил животное, причем не серьезно. Олень побежал, король прикрыл глаза руками от лучей заходящего солнца, и тут перед ним появился другой олень, в которого выстрелил Тирелл. Только вот попал он в короля, а не оленя. Руфус успел сломать древко стрелы, прежде чем упал с лошади. Тирелл подбежал к нему, но убедившись в том, что король не шевелится и не говорит, вскочил на коня и поскакал прочь, пришпоривая коня. Как пишет автор, никто Тирелла не преследовал. Кто-то «из попустительства», кто-то «из жалости».
Помимо странности с преследованием (вернее, с его отсутствием), в контексте этого повествования есть ещё одна: по правилам охоты, если её участник ранит, но не убивает дичь, второй выстрел тут же делает стоящий за ним охотник. Лично я допускаю, что Вильгельм Руфус на своей охоте мог запретить такую практику. Дать шанс оленю было бы вполне в его духе, не ради же ужина охотился. Что касается случайности выстрела Тирелла, то в данном раскладе она практически исключена. Уже изначально один охотник не мог находиться на линии выстрела другого. Далее, олени всегда движутся по тропе в одну сторону, но не навстречу друг другу. Если одна животина двигалась в квадрате обзора слева направо, точно так же двигалась и другая. Когда один олень исчезал из поля зрения в правом углу, новый появился в левом. Руфус никак не мог оказаться на линии выстрела Тирелла.
Единственная возможность случайности – это то, что стрелки сломали строй и сдвинулись с первоначальных позиций. Пока Руфус следил за бегом раненного оленя, Тирелл мог пялиться в ту же сторону, и заметить второго слишком поздно, когда тот уже сместился из центра квадрата вправо. Всё равно сложно предположить, что Тирелл не заметил, что между ним и оленем стоит король, но дадим шанс лучам солнца – каждый автомобилист знает, что солнце, светящее в глаза, делает все объекты между водителем и собой практически невидимыми, даже если глаза защищены. А в 1100-м году и светозащитных очков-то не было. Против сломанного строя стрелков и стрельбы в опасный угол говорит то, что каждый участник имел за плечами десятиления опыта охоты, когда правила безопасности усвоены уже до состояния рефлексов.
Теперь дадим слово Жоффрею Гаймару, писавшему через 36 лет после случившегося, но, вроде бы, тоже использовавшему воспоминания очевидца. Скорее всего, действительно использовал, и его источником был один из охотников, находившихся рудом с королем. По словам Гаймара, Руфус имел намерением добыть вполне конкретного оленя, которого он заприметил раньше. Охотники расположились не линией, а по кругу, и место короля было в наиболее густой части леса, недалеко от луга. Тирелл выбрал свою позицию совсем близко от короля, оперевшись спиной о ствол осины. Когда стадо проходило мимо, Тирелл натянул тетиву и выстрелил стрелой с зазубренным наконечником, но попал не в оленя, а прямо в сердце короля. И тут же бежал.
По этой версии, Вильгельм Руфус умер не сразу. Он попросил причащения, но они были посреди леса, и рядом не было никакой церкви, а среди присутствующих не было никого, кто имел бы право причастить умирающего. Один охотник прибегнул к интересному ритуалу, причастив короля пригоршней земли с цветами. Этот вопрос заслуживает более глубокого исследования, потому что здесь уже само тело короля было фокусом божественного присутствия на земле, а земля является творением Божьим, а смыслом ритуала причащения является единение с Богом через телесность Христа. С телесностью Христа было никак, облаток под рукой не было, так что находчивый охотник соединил умирающего короля напрямую с Богом – благо, Бог того уже «знал» через процесс коронации. Очень подкованный в теологических вопросах охотник, очень. В любом случае, Гаймар такое причащение вполне одобрил, добавив, что в предыдущее воскресенье король исповедовался и причащался в церкцеркви освященными хлебцами, так что наверняка умер «в милосердном состоянии», и попал к Богу, как и полагается.
Критический вопрос здесь в том, насколько быстро умирает человек, у которого в сердца сидит зазубренный наконечник стрелы. Лично у меня некоторое подозрение вызывает детальное указание, к какому именно дереву прислонился Тирелл – явное указание на Иуду. То есть, хотя Гаймар не обвиняет Тирелла напрямую, он дает понять, что Тирелл был предателем.
Через 24 года после Гаймара, о смерти Вильгельма Руфуса написал поэт Роберт Вас в Roman de Rou, который он делал по заказу Генри II. Вас пишет, что, возможно, Тирелл споткнулся, наступил на плащ, и нечаянно выпустил стрелу, которая попала в короля – так говорили «некоторые», по его словам. Но, естественно, крайне маловероятно, что ему удалось разыскать очевидца происшествия в 1160-м году, хотя и это не исключено. То есть, он использовал, скорее всего, либо чье-то семейное предание, либо нашел какую-то запись, в которой перечислялись слухи о том, как погиб Вильгельм Руфус. Потому что он дает и другую версию – «говорят также», что стрела Тирелла летела по касательной в оленя, находящегося между ним и королем, но скользнула по пути по стволу дерева, и изменила направление полета.
Вас также отмечает, что Тирелл бежал немедленно. Но, посколько он писал для внука Генри I, он исключает деда короля из числа присутствующих в лесу во время инцидента. Он пишет, что партия брата короля только входила в лес, когда столкнулась с мчащимися оттуда людьми, кричащими о смерти короля. Да, граф Генри отправился на охоту вместе со всеми, но у него сломался один из держателей тетивы, и он отправился на ближайшую крестьянскую ферму, чтобы укрепить держатель. И там в коттедже была старуха, которая спросила бегающего среди охотников мальчика, кто этот молодой человек, который держит в руках лук и собирается на охоту. Мальчик ответил, что это – брат короля. Тогда старуха громко сказала, что если только ей не изменяет её дар предвидеть будущее, этот молодой человек скоро будет королем.
Ну что, заказное произведение, конечно. Которое скорее будет подозрения, нежели их успокаивает. Если никто никогда не указывал на Генри I как на заказчика убийства брата, зачем придумывать странную историю со сломавшимся луком и предсказанием, чтобы доказать, что Генри не было на месте происшествия? К тому же, мы говорим о графе, брате короля, а не о рядовом лучнике. Какова вероятность того, что у сквайров, сопровождавших Генри, не было с собой запасного лука?
Руфус получает шесть стрел - художника, кстати, зовут Ричард Катон де Вудвилл
читать дальшеОрдерик пишет, что король, его брат, де Бретейль, Тирелл и оба де Клера углубились в лес, и разослали охотников по их местам, как это и бывает обычно на охоте, где задача охотников – гнать добычу под стрелы благородных господ. Уильям из Малмсбери утверждает, что с королем был только Тирелл. Тем не менее, оба автора не упоминают, что рядом находились другие люди – как минимум несколько охотников и сквайры короля и лордов. Процедура охоты подразумевала, что часть охотников будет гнать добычу в нужную сторону, а часть – стоять за каждым участником. Деталь в том, что каждый из участников будет отчасти скрыт листвой, никто не будет разговаривать, и внимание всех будет приковано к пространству, на котором должны появиться добыча.
Значение может иметь и тот факт, что компания отправилась на охоту после обеда. Это означает, что положение солнца отличалось от обычного. Уильям из Малмсбери пишет, что солнце садилось за горизонт, когда в пределах выстрела перед королем появился олень. Руфус выстрелил, но только ранил животное, причем не серьезно. Олень побежал, король прикрыл глаза руками от лучей заходящего солнца, и тут перед ним появился другой олень, в которого выстрелил Тирелл. Только вот попал он в короля, а не оленя. Руфус успел сломать древко стрелы, прежде чем упал с лошади. Тирелл подбежал к нему, но убедившись в том, что король не шевелится и не говорит, вскочил на коня и поскакал прочь, пришпоривая коня. Как пишет автор, никто Тирелла не преследовал. Кто-то «из попустительства», кто-то «из жалости».
Помимо странности с преследованием (вернее, с его отсутствием), в контексте этого повествования есть ещё одна: по правилам охоты, если её участник ранит, но не убивает дичь, второй выстрел тут же делает стоящий за ним охотник. Лично я допускаю, что Вильгельм Руфус на своей охоте мог запретить такую практику. Дать шанс оленю было бы вполне в его духе, не ради же ужина охотился. Что касается случайности выстрела Тирелла, то в данном раскладе она практически исключена. Уже изначально один охотник не мог находиться на линии выстрела другого. Далее, олени всегда движутся по тропе в одну сторону, но не навстречу друг другу. Если одна животина двигалась в квадрате обзора слева направо, точно так же двигалась и другая. Когда один олень исчезал из поля зрения в правом углу, новый появился в левом. Руфус никак не мог оказаться на линии выстрела Тирелла.
Единственная возможность случайности – это то, что стрелки сломали строй и сдвинулись с первоначальных позиций. Пока Руфус следил за бегом раненного оленя, Тирелл мог пялиться в ту же сторону, и заметить второго слишком поздно, когда тот уже сместился из центра квадрата вправо. Всё равно сложно предположить, что Тирелл не заметил, что между ним и оленем стоит король, но дадим шанс лучам солнца – каждый автомобилист знает, что солнце, светящее в глаза, делает все объекты между водителем и собой практически невидимыми, даже если глаза защищены. А в 1100-м году и светозащитных очков-то не было. Против сломанного строя стрелков и стрельбы в опасный угол говорит то, что каждый участник имел за плечами десятиления опыта охоты, когда правила безопасности усвоены уже до состояния рефлексов.
Теперь дадим слово Жоффрею Гаймару, писавшему через 36 лет после случившегося, но, вроде бы, тоже использовавшему воспоминания очевидца. Скорее всего, действительно использовал, и его источником был один из охотников, находившихся рудом с королем. По словам Гаймара, Руфус имел намерением добыть вполне конкретного оленя, которого он заприметил раньше. Охотники расположились не линией, а по кругу, и место короля было в наиболее густой части леса, недалеко от луга. Тирелл выбрал свою позицию совсем близко от короля, оперевшись спиной о ствол осины. Когда стадо проходило мимо, Тирелл натянул тетиву и выстрелил стрелой с зазубренным наконечником, но попал не в оленя, а прямо в сердце короля. И тут же бежал.
По этой версии, Вильгельм Руфус умер не сразу. Он попросил причащения, но они были посреди леса, и рядом не было никакой церкви, а среди присутствующих не было никого, кто имел бы право причастить умирающего. Один охотник прибегнул к интересному ритуалу, причастив короля пригоршней земли с цветами. Этот вопрос заслуживает более глубокого исследования, потому что здесь уже само тело короля было фокусом божественного присутствия на земле, а земля является творением Божьим, а смыслом ритуала причащения является единение с Богом через телесность Христа. С телесностью Христа было никак, облаток под рукой не было, так что находчивый охотник соединил умирающего короля напрямую с Богом – благо, Бог того уже «знал» через процесс коронации. Очень подкованный в теологических вопросах охотник, очень. В любом случае, Гаймар такое причащение вполне одобрил, добавив, что в предыдущее воскресенье король исповедовался и причащался в церкцеркви освященными хлебцами, так что наверняка умер «в милосердном состоянии», и попал к Богу, как и полагается.
Критический вопрос здесь в том, насколько быстро умирает человек, у которого в сердца сидит зазубренный наконечник стрелы. Лично у меня некоторое подозрение вызывает детальное указание, к какому именно дереву прислонился Тирелл – явное указание на Иуду. То есть, хотя Гаймар не обвиняет Тирелла напрямую, он дает понять, что Тирелл был предателем.
Через 24 года после Гаймара, о смерти Вильгельма Руфуса написал поэт Роберт Вас в Roman de Rou, который он делал по заказу Генри II. Вас пишет, что, возможно, Тирелл споткнулся, наступил на плащ, и нечаянно выпустил стрелу, которая попала в короля – так говорили «некоторые», по его словам. Но, естественно, крайне маловероятно, что ему удалось разыскать очевидца происшествия в 1160-м году, хотя и это не исключено. То есть, он использовал, скорее всего, либо чье-то семейное предание, либо нашел какую-то запись, в которой перечислялись слухи о том, как погиб Вильгельм Руфус. Потому что он дает и другую версию – «говорят также», что стрела Тирелла летела по касательной в оленя, находящегося между ним и королем, но скользнула по пути по стволу дерева, и изменила направление полета.
Вас также отмечает, что Тирелл бежал немедленно. Но, посколько он писал для внука Генри I, он исключает деда короля из числа присутствующих в лесу во время инцидента. Он пишет, что партия брата короля только входила в лес, когда столкнулась с мчащимися оттуда людьми, кричащими о смерти короля. Да, граф Генри отправился на охоту вместе со всеми, но у него сломался один из держателей тетивы, и он отправился на ближайшую крестьянскую ферму, чтобы укрепить держатель. И там в коттедже была старуха, которая спросила бегающего среди охотников мальчика, кто этот молодой человек, который держит в руках лук и собирается на охоту. Мальчик ответил, что это – брат короля. Тогда старуха громко сказала, что если только ей не изменяет её дар предвидеть будущее, этот молодой человек скоро будет королем.
Ну что, заказное произведение, конечно. Которое скорее будет подозрения, нежели их успокаивает. Если никто никогда не указывал на Генри I как на заказчика убийства брата, зачем придумывать странную историю со сломавшимся луком и предсказанием, чтобы доказать, что Генри не было на месте происшествия? К тому же, мы говорим о графе, брате короля, а не о рядовом лучнике. Какова вероятность того, что у сквайров, сопровождавших Генри, не было с собой запасного лука?
@темы: William II
-
-
14.05.2018 в 14:13-
-
14.05.2018 в 15:47-
-
14.05.2018 в 18:41И Тирелл не имел мотива и нихрена с этого не получил, зато получил высочайшее прощение — т.е. он настолько очевидно для всех был ни при чём, что скорбящий братец Генри не постеснялся ему это помилование даровать, не опасаясь, что это сочтут камешком на весы уже его собственной виновности. Есть, конечно, вероятность, что мотив лежал за границами выгоды или личных чувств — например, компромат такого размера, чтобы Тирелл решился на регицид. Но зачем тогда давать ему такие железные гарантии, что он избегнет ответственности, и выполнять эти гарантии? Не легче ли устранить его после выполнения задания? Нет человека — нет проблемы.
Впрочем, всё вышесказанное как раз прекрасно укладывается в теорию «дурацкого несчастного случая»)))
-
-
14.05.2018 в 20:18-
-
14.05.2018 в 21:05-
-
14.05.2018 в 22:09