Do or die
После официального возвращения блудного Роберта в семью, он довольно активно принимал участие в деловых процедурах отца, выступая свидетелем королевских указов с конца апреля 1080-го года по июль 1083-го. Похоже на то, что Вильгельм Завоеватель на тот момент проникся, что старшего сына пора припрягать к управленческому возу, чтобы меньше времени на глупости оставалось. Тем более, что пока Роберт занимал своего отца на континенте, Малькольм Шотландский воспользовался этим на севере Англии. Вот Завоеватель и решил использовать воинственность сына на благо королевства.
о чем-то подобном мог мечтать и Роберт
читать дальше
Осенью 1080 года отец и сын пересекли канал, собрали значительное войско, во главе которого Завоеватель поставил Роберта, приставив к нему, для дипломатических целей, аббата Аделельма из Абингдона. Битва должна была состояться при Экклсе, но воевать Малькольм настроен не был. Если верить Абингдонским хроникам, то на переговорах Малькольм признал английского короля своим сюзереном, и дал заложников своего примерного поведения.
Только вот Симеон Даремский ядовито написал, что экспедиция Роберта закончилась ничем. Тут, возможно, имеют место две противоположные пристрастности. Абингдонское аббатство подчеркивает значительность переговоров, потому что для этих переговоров их аббат и примкнул к армии. А вот пострадавший от набегов Малькольма север хотел бы существенного наказания разбойникам. В любом случае, Завоеватель был результатом переговоров вполне доволен.
Но теперь уже на континенте сложилась ситуация «кот из дома – мыши в пляс». В Мэне снова заполыхало. За все прошедшие годы, жители этого графства как-то не прониклись к норманнам, и продолжали тяготеть к анжуйцам. А Фульк Анжуйский ещё и был заклятым врагом Жана де ла Флеше, который был женат на дочке Герберта I, и, таким образом, претендовал на роль первого из равных в Мэне. Так что пока Завоеватель занимался разборками с сыном у Жерберуа, Фульк напал на Жана в Мэне. В тот раз он нарвался на такой отпор, что был всерьез ранен. Но к концу 1081 года раны зажили, а отсутствие Завоевателя и Роберта в Нормандии придало Фульку решимости снова вмешаться в дела Мэна. На этот рез он напал на замок Ла Флеше удачно, и сжег его.
Вильгельм Завоеватель и Роберт подходили к Ла-Флеше с огромной армией в 60 000 человек, когда несколько монахов и аббатов, а также Вильгельм д’Эврё и Роджер Монтгомери, предложили свое посредничество в мирных переговорах, чтобы предотвратить серьезное кровопролитие. В результате, в Ла-Брюэре был подписан мирный договор, по которому Фульк Анжуйский отказывался от своих претензий на Мэн и признавал права Роберта Куртгеза на это графство. А Роберт, в свою очередь, признал Фулька свои оверлордом, и принес ему оммаж. Также была объявлена амнистия по обе стороны границы. Прощение от Фулька получили те, кто сражался против него за норманнов, а от Роберта – те, кто сражался в Мэне за анжуйцев. Интересно, что в заложники к Фульку были отданы единоутробный брат Завоевателя, Роберт де Мортен, и сын этого Роберта.
Не то чтобы после заключения мирного договора между анжуйцами и норманнами в Мэне настал Золотой век, но вражда, по большей части, проходила на уровне подковерной возни, как в случае назначения епископа Ла-Манса, утверждение которого на должности заняло три с половиной года! Не говоря о том, что в самом Мэне недовольные результатами договора демонстративно засели в крепости Сен-Сюзан лет на пять, если не на шесть, и никакие попытки выкурить их оттуда не увенчались успехом.
Увы и ах, истина о том, что история никого ничему не учит, вполне применима и к отношениям между Завоевателем и его старшим сыном. Казалось бы, после того, как Роберт выступил в важной роли в переговорах у Ла-Брюэр, ему должно было быть доверено и полное управление делами графства Мэн. Но не тут-то было. Стоило отцу и сыну помириться, как Завоеватель вернулся к своей привычной практике решать всё за всех.
Это не было ни властностью, ни глупостью, ни вредностью. Есть категория людей, которые привыкли полагаться только на себя, и вовлечение в процесс любого второго, будь тот хоть семи пядей во лбу, не будет для них нормальной и естественной ситуацией. Вот Завоеватель был именно из таких личностей, и сын его Руфус – тоже. А вот Роберт был противоположной им крайностью. Он-то, как раз, привык даже слишком прислушиваться к мнению других, и авторитарность отца казалась ему оскорбительно ненормальной.
Когда именно Роберт снова рассорился с отцом, точно установить невозможно. В смысле, можно сказать, что он полностью пропадает из политической жизни Нормандии и Англии после июля 1083 года, и появляется только после смерти Завоевателя в 1087 году. Но всегда остается возможность, что какие-то документы до нашего времени не дожили, так что можно только предположить, что Роберт покинул семейный домен в 1083 году.
Есть дарственный документ, который Ордерик относит к 1084 году, но историк Чарльз Венделл Дэвид обращает внимание, что среди свидетелей указывается не только «граф Роберт», но и епископ Одо, которого Завоеватель уже законопатил к тому времени в заключение. Так что данный документ к 1084 году относиться никак не может. Дэвид почему-то сам относит эту дарственную к 1091 году, хотя признает, что оборот «Генри, сын короля» в листе свидетелей выглядит странно. На мой взгляд, ещё более странно выглядит оборот «граф Роберт», потому что в 1091 году Роберт Куртгёз уже имел титул герцога Нормандии.
К слову сказать, 2 ноября 1083 года умерла королева Матильда. Вполне возможно, что Роберт уехал из Нормандии после смерти матери.
Есть информация, что странствия Роберта завели его в Италию, где он искал руки самой Матильды Тосканской, но даме-воительнице на тот момент было совсем не до замужества, так что Роберт, в конечном итоге, вернулся во Францию. Правда, пишет об этом Уильям из Малмсбери, завзятый сплетник, и непонятно, откуда у него такая информация.
А Ордерик рассказывает историю о том, как во время этих странствий Роберт зачал как минимум пару бастардов (я писала о них раньше). Собственно, сам Роберт решительно не узнал мать своих предполагаемых сыновей, когда она к нему их впоследствии привезла, но признал мальчиков своими. Наверное, просто на основании того, что сожительнице какого-то приходского священника никто не разрешил бы назвать сыновей именами герцогов Нормандии, если бы не было точной уверенности, что они действительно сыновья представителя династии.
Где-то с того периода была у Роберта и незаконная дочь, которую он впоследствии выдал (около 1090 – 1091гг) за Эли де Сен-Санса, с хорошим приданым. В общем и целом выглядит так, что во время своих скитаний в роли странствующего рыцаря, Роберт не принимал никакого участия в делишках французского короля против Завоевателя.
Можно порассуждать, по какой причине Завоеватель не сделал Роберта своим единственным наследником. Это могла быть месть, это могло быть разочарование. Но лично я практически уверена, что разделение Завоевателем своих владений на два независимых домена было решением политическим, а не эмоциональным. Во всяком случае, умирающий Вильгельм озаботился послать во Францию гонца со своим прощением сыну, и подтверждением его прав на Нормандию и Мэн. Говорят, что Роберт успел на церковные похороны отца.
_______________
Бонусом – рецепт знаменитых эклсских слоек с начинкой из черной смородины: www.thekitchn.com/traditional-british-recipe-ec...
Изготовление теста выглядит настолько нудно, что лично я собираюсь купить готовое масляное тесто в магазине.
о чем-то подобном мог мечтать и Роберт
читать дальше
Осенью 1080 года отец и сын пересекли канал, собрали значительное войско, во главе которого Завоеватель поставил Роберта, приставив к нему, для дипломатических целей, аббата Аделельма из Абингдона. Битва должна была состояться при Экклсе, но воевать Малькольм настроен не был. Если верить Абингдонским хроникам, то на переговорах Малькольм признал английского короля своим сюзереном, и дал заложников своего примерного поведения.
Только вот Симеон Даремский ядовито написал, что экспедиция Роберта закончилась ничем. Тут, возможно, имеют место две противоположные пристрастности. Абингдонское аббатство подчеркивает значительность переговоров, потому что для этих переговоров их аббат и примкнул к армии. А вот пострадавший от набегов Малькольма север хотел бы существенного наказания разбойникам. В любом случае, Завоеватель был результатом переговоров вполне доволен.
Но теперь уже на континенте сложилась ситуация «кот из дома – мыши в пляс». В Мэне снова заполыхало. За все прошедшие годы, жители этого графства как-то не прониклись к норманнам, и продолжали тяготеть к анжуйцам. А Фульк Анжуйский ещё и был заклятым врагом Жана де ла Флеше, который был женат на дочке Герберта I, и, таким образом, претендовал на роль первого из равных в Мэне. Так что пока Завоеватель занимался разборками с сыном у Жерберуа, Фульк напал на Жана в Мэне. В тот раз он нарвался на такой отпор, что был всерьез ранен. Но к концу 1081 года раны зажили, а отсутствие Завоевателя и Роберта в Нормандии придало Фульку решимости снова вмешаться в дела Мэна. На этот рез он напал на замок Ла Флеше удачно, и сжег его.
Вильгельм Завоеватель и Роберт подходили к Ла-Флеше с огромной армией в 60 000 человек, когда несколько монахов и аббатов, а также Вильгельм д’Эврё и Роджер Монтгомери, предложили свое посредничество в мирных переговорах, чтобы предотвратить серьезное кровопролитие. В результате, в Ла-Брюэре был подписан мирный договор, по которому Фульк Анжуйский отказывался от своих претензий на Мэн и признавал права Роберта Куртгеза на это графство. А Роберт, в свою очередь, признал Фулька свои оверлордом, и принес ему оммаж. Также была объявлена амнистия по обе стороны границы. Прощение от Фулька получили те, кто сражался против него за норманнов, а от Роберта – те, кто сражался в Мэне за анжуйцев. Интересно, что в заложники к Фульку были отданы единоутробный брат Завоевателя, Роберт де Мортен, и сын этого Роберта.
Не то чтобы после заключения мирного договора между анжуйцами и норманнами в Мэне настал Золотой век, но вражда, по большей части, проходила на уровне подковерной возни, как в случае назначения епископа Ла-Манса, утверждение которого на должности заняло три с половиной года! Не говоря о том, что в самом Мэне недовольные результатами договора демонстративно засели в крепости Сен-Сюзан лет на пять, если не на шесть, и никакие попытки выкурить их оттуда не увенчались успехом.
Увы и ах, истина о том, что история никого ничему не учит, вполне применима и к отношениям между Завоевателем и его старшим сыном. Казалось бы, после того, как Роберт выступил в важной роли в переговорах у Ла-Брюэр, ему должно было быть доверено и полное управление делами графства Мэн. Но не тут-то было. Стоило отцу и сыну помириться, как Завоеватель вернулся к своей привычной практике решать всё за всех.
Это не было ни властностью, ни глупостью, ни вредностью. Есть категория людей, которые привыкли полагаться только на себя, и вовлечение в процесс любого второго, будь тот хоть семи пядей во лбу, не будет для них нормальной и естественной ситуацией. Вот Завоеватель был именно из таких личностей, и сын его Руфус – тоже. А вот Роберт был противоположной им крайностью. Он-то, как раз, привык даже слишком прислушиваться к мнению других, и авторитарность отца казалась ему оскорбительно ненормальной.
Когда именно Роберт снова рассорился с отцом, точно установить невозможно. В смысле, можно сказать, что он полностью пропадает из политической жизни Нормандии и Англии после июля 1083 года, и появляется только после смерти Завоевателя в 1087 году. Но всегда остается возможность, что какие-то документы до нашего времени не дожили, так что можно только предположить, что Роберт покинул семейный домен в 1083 году.
Есть дарственный документ, который Ордерик относит к 1084 году, но историк Чарльз Венделл Дэвид обращает внимание, что среди свидетелей указывается не только «граф Роберт», но и епископ Одо, которого Завоеватель уже законопатил к тому времени в заключение. Так что данный документ к 1084 году относиться никак не может. Дэвид почему-то сам относит эту дарственную к 1091 году, хотя признает, что оборот «Генри, сын короля» в листе свидетелей выглядит странно. На мой взгляд, ещё более странно выглядит оборот «граф Роберт», потому что в 1091 году Роберт Куртгёз уже имел титул герцога Нормандии.
К слову сказать, 2 ноября 1083 года умерла королева Матильда. Вполне возможно, что Роберт уехал из Нормандии после смерти матери.
Есть информация, что странствия Роберта завели его в Италию, где он искал руки самой Матильды Тосканской, но даме-воительнице на тот момент было совсем не до замужества, так что Роберт, в конечном итоге, вернулся во Францию. Правда, пишет об этом Уильям из Малмсбери, завзятый сплетник, и непонятно, откуда у него такая информация.
А Ордерик рассказывает историю о том, как во время этих странствий Роберт зачал как минимум пару бастардов (я писала о них раньше). Собственно, сам Роберт решительно не узнал мать своих предполагаемых сыновей, когда она к нему их впоследствии привезла, но признал мальчиков своими. Наверное, просто на основании того, что сожительнице какого-то приходского священника никто не разрешил бы назвать сыновей именами герцогов Нормандии, если бы не было точной уверенности, что они действительно сыновья представителя династии.
Где-то с того периода была у Роберта и незаконная дочь, которую он впоследствии выдал (около 1090 – 1091гг) за Эли де Сен-Санса, с хорошим приданым. В общем и целом выглядит так, что во время своих скитаний в роли странствующего рыцаря, Роберт не принимал никакого участия в делишках французского короля против Завоевателя.
Можно порассуждать, по какой причине Завоеватель не сделал Роберта своим единственным наследником. Это могла быть месть, это могло быть разочарование. Но лично я практически уверена, что разделение Завоевателем своих владений на два независимых домена было решением политическим, а не эмоциональным. Во всяком случае, умирающий Вильгельм озаботился послать во Францию гонца со своим прощением сыну, и подтверждением его прав на Нормандию и Мэн. Говорят, что Роберт успел на церковные похороны отца.
_______________
Бонусом – рецепт знаменитых эклсских слоек с начинкой из черной смородины: www.thekitchn.com/traditional-british-recipe-ec...
Изготовление теста выглядит настолько нудно, что лично я собираюсь купить готовое масляное тесто в магазине.
@темы: Robert Curthose
-
-
24.05.2018 в 12:25была у Роберта и незаконная дочь, которую он впоследствии выдал (около 1090 – 1091гг) за Эли де Сен-Санса
В общем, хорошо погулял с 1083 по 1087-й
Собственно, сам Роберт решительно не узнал мать своих предполагаемых сыновей, когда она к нему их впоследствии привезла, но признал мальчиков своими. Наверное, просто на основании того, что сожительнице какого-то приходского священника никто не разрешил бы назвать сыновей именами герцогов Нормандии, если бы не было точной уверенности, что они действительно сыновья представителя династии.
Всё могло быть ещё проще. Если сыновья явно и на невооружённый взгляд пошли в отца и/или его родню. В некоторых случаях отрицать смешно, даже если дело обходится без индийских семейных родинок))))) Ну и имена и т.д., да.
-
-
24.05.2018 в 14:35Этакую прорву народа еще и кормить надо, и каждый день. А если брать еще и лошадей, и слуг/оруженосцев оных воинов. Вряд ли рыцари пешком топали. + та же переправа части армии через пролив.
Вилли для завоевания целой Англии понадобилось "всего" порядка 8 тыс. человек. Но у них было еще и преимущество в виде лошадей, которых у саксов не имелось (или не в таком количестве).
А вообще, очень интересная цифра )) Не так давно читала "Крестоносцев" Р.Перну, где говорится, что исчисления людей того времени часто носили условный характер, и когда хотели сказать, что толпа действительно огромна, говорили 60 000 человек (и больше).
-
-
24.05.2018 в 23:49Irina77, да, скорее всего. Думаю, что 60 000 просто не поместились бы на том пятачке.
-
-
24.05.2018 в 23:58-
-
25.05.2018 в 00:02-
-
25.05.2018 в 00:12-
-
25.05.2018 в 00:32-
-
25.05.2018 в 01:08