29 января 1121 года, в присутствии магнатов Англии и Нормандии, Генри I с превеликой торжественностью женился на Аделизе Лувенской. Бракосочетание такого ранга должен был проводить архиепископ Кентерберийский, но увы – возраст, болезнь и потрясения последних лет (им же самим и инициированные) сделали его косноязычным, так что право на проведение церемонии заявил епископ Солсбери Роджер, в епархию которого Виндзор входил, но архиепископ Ральф, чьи нервы так и не оправились от поражения в многолетнем споре с архиепископом Йоркским, уперся в вопросе намертво, и назначил своего собственного представителя – епископа Винчестерского. Мало того, когда на следующий день король появился перед придворными в короне, архиеписков Кентерберийский устроил дикую публичную истерику – только он один имел право возлагать корону на голову короля. Дело дошло до того, что Генри ришлось корону снять, чтобы архиепископ тут же смог её надеть заново.
читать дальше
Неизвестно, что обо всем этом цирке подумала новобрачная. Впрочем, девушка была достаточно умна и интеллигентна, что почувствовать жалость к выжившему из ума прелату, а не раздражение за неуместный инцидент. Гибель Аделина как-то сместила акцент во втором браке короля. Все стали его рассматривать исключительно с точки зрения престолонаследия, хотя переговоры-то начались задолго до крушения Белого Корабля. Аделиза была хорошей партией. Для начала, эта красавица, по натуре тихоня и книжница, была влюблена в жениха, который был старше девушки на 35 лет. Но Генри был действительно хорош собой, начитан, и могуществен. И они действительно практически не расставались, всегда были вместе. Во-вторых, она была дочерью Годфри Лувенского, маркграфа Брабанта и герцога Нижней Лотарингии, чьи владения удобно располагались между владениями Генри V Германского с одной стороны, и Фландрией с другой. Собственно, на вдовствующей графине Фландрской, Клеменции Бургундской, Годфри и женился в 1119 году.
Говорят, что переговоры о браке короля Англии и дочери Годфри Лувенского инициировала дочь Генри, Матильда, которая, собственно, была достаточно близка к Аделизе по возрасту, и, похоже, основательно с ней подружилась. Во всяком случае, Аделиза в будущем попыталась, против воли своего второго супруга, укрыть от короля Стефана Матильду и Роберта Глостерского в своем замке. А это, согласитесь, было более чем решительным поступком в условиях гражданской войны. Особенно для дамы, которая всегда держалась подальше от политики.
Архиепископ Йоркский на свадьбу ухитрился опоздать. Он сидел в Руане, формально ожидая от короля дозволения вернуться в Англию, и прибыл в Виндзор только 31 января. Вполне возможно, просто из нежелания спровоцировать архиепископа Кентерберийского на какую-нибудь безумную выходку. Это было правильным решением, и Торстен Йоркский был принят королем и молодой королевой особенно тепло.
А в июле 1121 года Генри I уже воевал в Уэльсе. Воспользовавшись гибелью Ричарда Честерского, валлийцы напали на пару его замков. По пути, армия короля была атакована группой молодых валлийских лучников. И снова доспехи Генри спасли его от смерти. И снова он остался верен своим принципам. Разбив лагерь, король начал переговоры. Учитывая размеры его армии, переговоры закончились не в пользу валлийцев. С границы его величество вернулся богаче на десять тысяч голов скота, и с заложниками. Что ж , жизнь продолжалась, но в память о погибших сыновьях и отдавая должное скорби многих, король основал аббатство в Рединге.
В октябре 1122 года, умер Ральф, архиепископ Кентерберийский. Как мыслитель, политик и прелат, он умер намного раньше, то есть сильно его смерть никого не огорчила, но когда Генри I получил известие о вызове главных прелатов христианского мира на Первый Латеранский собор, он озаботился предпринять действия по избранию нового архиепископа. Несомненно, без особого энтузиазма, хорошо помятуя о том, насколько склочными могут быть святые отцы, когда речь идет о власти. Надо сказать, что сам факт, что король назначил сбор для выборов на 2 февраля 1123 года, практически исключал, что вновь избранный архиепископ успеет в Рим к 18 марта, но Генри эту братию изучил уже достаточно хорошо, чтобы не питать иллюзий относительно скорости выбора.
Возможно, он даже хотел использовать дату проведения собора как дедлайн, могущий заставить собравшихся поторопиться в дрязгах и прениях, но всё получилось как всегда.
Для начала, присутствующие разделились на две партии, одну из которых представляли кентерберийские монахи, при поддержке многих светских лордов, а другую – практически все епископы королевства, то есть лорды духовные. Идиотизм ситуации заключался в том, что монахи требовали права избрания нового архиепископа на основании того, что архиепископ Кентербери является главой монашеской общины Кентербери. Но и епископы настаивали на том же праве, потому что архиепископ Кентербери является главным епископом королевства, их главой. Епископы не желали, чтобы ими управлял монах, и король был склонен с ними согласиться – благо, епископ Солсбери смог убедительно изложить их общую точку зрения непосредственно королю. В конце концов, для административной королевской власти епископы были куда как важнее монахов. И он, в свою очередь, смог доходчиво объяснить этот факт монашеской общине Кентербери.
Поупиравшись пару дней, те согласились одобрить кандидатуру канонника августинского монастыря св. Оситы, Вильгельма де Корбейля, прошедшего в свое время выучку у самого Фламбарда.
Но выбрать архиепископа – дело одно, а вот рукоположить его... Единственным прелатом Англии, которому было по чину рукоположить архиепископа, был Торстен Йоркский. И тот, собственно, был готов это сделать. Увы, стремление Кентербери к лидерству со смертью Ральфа д'Эскюра не улеглось, и де Корбейль, в лучших традициях этого дивного места, согласился на рукоположение от архиепископа Йоркского только при условии, что тот признает главенство Кентербери над Йорком. Поскольку у Торстена Йоркского было в кармане постановление папы о равенстве обоих архиепископов, ничьего главенства над собой он признавать не собирался. И тогда Вильгельм де Корбейль сделал нечто доселе невиданное – приказал рукоположить себя епископу Лондонскому. Естественно, за такое нарушение протокола архиепископы были вызнаны на ковер к папе. Обе партии отправились в Рим, предоставив папе рассудить, кто из них главнее.
Кентерберийцы встретили на месте ледяной прием. И потому, что Торстена, прибывшего на пару дней раньше, Каликстус II знал и уважал, и потому, что, приняв решение ранее, он не был настроен пересматривать его каждый раз с новыми действующими лицами. Помариновав в приемных делегацию Кентербери с неделю, Каликстус начал знакомство с новым архиепископом Кентерберийским с того, что вообще усомнился в легитимности его избрания, не говоря уже о рукоположении. Впрочем, никто не собирался начинать канитель с избранием заново, так что папа дождался писем от английского короля и его зятя, германского императора, получил соответствующие случаю обильные подарки, и выдал де Корбейлю архиепископский паллиум. А что касается старшинства Кентербери над Йорком или равенства обоих престолов, то он пообещал отправить своего легата для выяснений всех прецендентов и всей имеющейся документации.
-
-
26.02.2019 в 21:53и вот тут я заржала в голос, ибо ситуация шагнула за грань абсурда.
-
-
26.02.2019 в 22:18-
-
26.02.2019 в 22:26-
-
26.02.2019 в 22:43-
-
26.02.2019 в 22:44-
-
26.02.2019 в 23:28-
-
27.02.2019 в 11:17-
-
27.02.2019 в 15:50