После освобождения, перед Стефаном снова замаячил вопрос о деньгах. К счастью, у властей всегда существуют формы легального рэкета, когда поданные или платят с готовностью, или плачут и платят. В данном случае, к нему сразу после "победы" в Оксфорде обратились монахи из аббатства в Абингдоне, которые, кажется, опасались угодить в немилость за то, что императрица так спокойно получила в городке коней, и никто не попытался чинить ей препятствий. Добрые монахи предложили королю деньги за подтверждение своих прав на подаренные аббатству ещё при Эдварде Исповеднике земли. Жаль, что не известно, сколько. Зато известно, что королева заложила ростовщику кусок своих владений в Кембридже за всего 10 марок (13 шиллингов и 4 пенса). Учитывая, что кольчужные латы того времени стоили до 100 шиллингов, а выученный боевой конь до 50 шиллингов, земля была совсем бросовой. Хотя ходила мутная сплетня, что деньги эти королева заняла для совершенно особого дела, о котором ниже. Насколько известно, этот долг Матильда Булонская так никогда и не вернула. Король, впрочем, заключил более выгодную сделку с монахами аббатства св. Августина в Кентербери, дав им права на мельницу у Восточного моста в обмен на заем в 100 марок. К слову, эти займы не шли в сундук именно королю и королеве, они реально брались на текущие расходы управления.
Ещё одна картинка бегства императрицы Матильды из Оксфордачитать дальшеНадо отдать должное Стефану - он не колебался появляться в тех местах, где ранее накосячил. Скорее всего, просто потому, что он не понимал, что накосячил. Так что по северному Линкольнширу его величество уже колесило в начале лета. В Питерборо как раз отмечали 501-ю годовщину мученичества св. Освальда, и для паломников специально была выставлена реликвия - рука святого, которая, как известно, придавала омывшей её воде святость и силу исцелять конечности, изгонять демонов, и вообще превращать больных в здоровых (по легенде, св. Освальд передал этой рукой блюдо с дичью голодающим нищим, и св. Айдан, при этом присутствующий, вознес Господу молитву, чтобы руки, совершившей такое деяние, никогда не коснулось тление). Король Стефан пожертвовал реликвии свой перстень (ценой в 40 марок, к слову). Вообще-то от дарителя ожидалось, что он украшение свое тут же и выкупит за звонкую монету, которая осядет в ларях монастыря, но перстни у Стефана были, а вот денег не было.
Стефан также укрепил тем летом заново Кайстор (не путать с Кайстером!). Известно, что с ним были де Мандевилл, де Клер и де Сенлис. Надо сказать, что всё это время люди Ранульфа Честерского сидели в одной из башен Линкольна, но на них внимания не обращали - в надежде, что как-то сами разойдутся, когда надоест. Что касается Вильгельма де Румара, то он нашед единственный выход в создавшейся ситуации - взял да и отправился в паломничество в Компостеллу, после чего, вернувшись домой, начисто отринул светскую политику и стал виднейшим покровителем духовных организаций региона.
Злые языки утверждали, что после освобождения Стефана и побега Матильды из Оксфорда, обе стороны тщательно избегали встречи в битве, но это не совсем так. Маневры Стефана по городам и весям Линкольншира и Линдси летом 1143 года говорят о том, что встретиться с противником он был непрочь, да и Роберт Глостерский, услышав о том, что Стефан с братцем Генри появились поблизости, немедленно кинулся туда. Король и епископ избрали своей ставкой аббатство Вилтон, и явно не ожидали от вражеского главнокомандующего такой резвости, так что на этот раз из-за стола пришлось бежать им, оставив за спиной всё и вся. Самой неприятной потерей для Стефана было то, что в плен к графу Роберта попал его военный комендант северного Дорсета, сэр Уильям Мартель, которому пришлось выкупать себя за 300 марок и сдачу Шерборн Кастл, который тогда выспренно называли ключом от королевства. Учитывая, что изначально король и епископ собирались, в общем-то, атаковать Матильду в Девайсизе, в лужу оба шмякнулись громко и феерично.
Возможно, этим объясняется дикий скандал, разразившийся при королевском дворе, собравшемся 29 сентября 1143 года в Сент-Олбансе: арест Джеффри де Мандевилля. Ничему не научившийся на последствиях дела епископов, Стефан снова решил занять умы своих подданных чем-то новым, и снова со всей дури накинулся на одного из наиболее влиятельных своих союзников. За свое освобождение, графу Эссексу пришлось сдать королю не только Тауэр, но и Плеши и Валден. Как известно, в результате своей выходки Стефан получил смертельного врага. И следующие два года, до самой смерти, Де Мандевилль превратился из шерифа в бунтовщика и разбойника, озвучившего то, о чем другие думали тайно: Англия сползала в состояние, когда "Господь и его святые спят". Насчет того, в чем де Мандевилль, собственно, перед Стефаном провинился, единого мнения нет. Отчасти, могла выграть свою роль мстительность королевы, не простившей шерифу Лондона задержания невестки, пока сама Матильда металась по Кенту, собирая войска. Поговаривали, что за свое отсутствие Матильда просто заплатила де Мандевиллю, заняв деньги у лондонского ростовщика, но ничтожность суммы как-то заставляет усомниться, что кастеллан Тауэра и почти вице-король в своих владениях, де Мандевилль стал бы мараться о десять марок. За королеву!!! Тем более, что свои служебные обязанности де Мандевилль всегда исполнял безукоризненно, отправляли ли его воевать с очередным вызвавшим зависть Стефана магнатом, или велели наблюдать, чтобы жители Лондона не сливали содержимое своих горшков в городские канавы. Не смотря на то, что лондонцы были готовы накинуться на него после бегства Матильды, де Мандевилль устоял, не стал заигрывать с толпой, и даже наладил действующие отношения с олдерменами города.
Скорее всего, вина Джеффри де Мандевилля была в том, что он стал слишком силен и влиятелен для своего короля. Да и в том, что он не делал никакого различия между императрицей Матильдой и королем Стефаном - он служил властям страны, довольно большая часть которой принадлежала ему самому. И если признавал кого-то над собой, то только главного магистра ордена тамплиеров, к которому сам принадлежал. Тамплиеры его, собственно, и похоронили, когда монахи основанного де Мандевиллем монастыря трусливо отказали в погребении своему патрону.
Надгробье над могилой де Мандевилля в церкви тамплиеров в Лондоне
Граф Эссекс ни в коем случае не был героем в белом плаще, не подумайте. Он был таким же жадным до власти и денег магнатом, как и все прочие люди его уровня. Он точно так же плевать хотел на страдания христиан Кембриджа, который осадил и разграбил, как на страдания каких-нибудь сарацин. Но он не был хуже тех, кто окружал королевский трон, и уж вовсе не умно было делать его своим врагом.
Де Мандевилль был и в качестве бунтовщика так же методичен и эффективен, как и в роли королевского служащего. Как ему удалось войти в Кембридж - история умалчивает. "Когда горожане не ожидали", - свидетельствует летопись. Кембридж был городом короля Стефана, то есть, вражеским городом для графа Эссекса. И тот поступил с ним, как с вражестким городом - разграбил. Причем, зная, что у горожан образовалась в те годы привычка укрывать свою движимость в церквях, он велел повыбивать двери в храмы, чтобы до этой движимости добраться. После этого они отправились в Или, где настроения не были теплыми к королю, потому что епископом Или был племянник уничтоженного Стефаном Роджера Солсберийского. Не так давно эссекс воевал в тех краях за короля, теперь он объединил усилия с рыцарями епископа, и взял укрепления небольшого замка Элдрет, который сделал центром своего влияния. Передвигался он по водным путям, и в начале ноября 1143 года прибыл в аббатство Рамсей. У аббатства были свои сложности с епископом и королем, каждый из который назначил им своего аббата (Найджел - аббата Вальтера, и Стефан - аббата Даниэла, который сам был из монахов аббатства), так что они, помятуя недавние ещё подвиги графа Эссекса на стороне короля, вообразили, что де Мандевилль явился восстановить аббата в должности. Каково же было их изумление, когда он просто выставил их прочь из родного аббатства, и устроил в нем свою штаб-квартиру. А поскольку аббатство было отнюдь не бедным, де Мандевилль разом стал куда как более состоятельным чем сам король.
Стефан, узнав о случившемся, был вне себя от ярости, и, как водится, обвинил в случившемся одного из своих самых старинных врагов - епископа Или Найджела. Интересно, какого поведения он ожидал от ограбленного графа? Но таки да, таланты епископа в истории с аббаисивом свою роль, несомненно, сыграли. Принадлежавший к чрезвычайно одаренному многими талантами семейству, епископ Найджел вполне мог быть стратегом операции по захвату аббатства. И теперь королю пришлось всё глубже залезать в долги и терять время, чтобы блокировать свое королевство от Джеффри де Мандевилля. Что и говорить, король Стефан был мастером в деле создавания себе проблем там, где их могло и не быть.
Что касается епископа Найджела, то он, в силу своей должности, входил в систему королевской администрации, хотя и демонстрировал неоднократно, что самого короля от разве что терпит до поры до времени. Разумеется, это сделало его мишенью для мести Стефана, но - Найджел был епископом, то есть, любые действия против него исключали спонтанность королевского гнева. Официального королевского гнева. Но, право, Стефан не был простаком. Когда в сентябре 1143 года Найджел не появился на церковном совете, люди короля установили за ним пристальное наблюдение. И когда тот направился к императрице Мод в Девайсиз, они просто угнали всех его лошадей со всем драгоценным багажом во время ночевки в Верхаме!!! А учитывая, что семейство Роджера Солсберийского отличалось не только талантами, но и любовью к роскоши, там было что угонять, и, наверняка, потеря драгоценных для него предметов было для епископа Найджела самым чувствителным ударом, котоый мог нанести Стафан, не рискуя навлечь на себя гнев церкви, так как грабители и воры остались, разумеется, неизвестными.
В общем, пребывающий в расстроенных чувствах епископ отправился подальше от английской анархии - в цивилизованный Рим, где тоже кипели страсти и бурлили интриги, но редко что решалось грубой силой. По стечению обстоятельств, в то же время в Рим направлялись и низложенный им новый аббат Рамсейского аббатства Даниэл, и старый аббат Вальтер, которого Стефан буквально вынудил передать посох Даниэлу. Рим решил спор в пользу аббата Вальтера, и король отнюдь не был доволен решением папы. Но пилюлю подсластила внезапная гибель Джеффри де Мандевилля, умершего от показавшегося ему легким ранения при осаде королевского гарнизона в Бервилле. Тем не менее, тот изрядно потрепал его величеству нервы и ресурсы за год своих автономных рейдов, так что, пожалуй, его можно обозначить как победителя в этой распре.
Разумеется, ни от кого из историков не укрылось сходство поведение короля в 1139 и в 1143 годах, когда он внезапно обрушивался на людей, с которыми у него просто не должно было быть конфликтов - то на епископа Роджера, посадившего его на трон, то на графа Эссекса, своего эффективнейшего администратора. Эдмунд Кинг предполагает, что Стефан ожидал в 1143 году высадки Жоффруа Анжуйского в Англии, как он ожидал в 1139 году высадки Матильды. Если это действительно так, то мне остается только повздыхать над недалекостью короля, который за четыре года не понял, что выпад против епископа чуть не оказался для него роковым - он потерял поддержку папы, корону и свободу. Неужели это ничему его не научило? Да, граф Эссекс был всего лишь одним из людей короля, но ведь Стефан должен был заметить, что Матильда не получила поддержки колеблющихся, просто отказавшись утвердить за сыном Стефана права на наследование имущества и титула отца. Потому что они усмотрели в этом прецедент, не обещающий им ничего хорошего. Каких выводов Стефан ожидал от своих подданных, обрушившись на одного из них, верно ему служившего?
-
-
21.11.2019 в 20:38Это никогда не приводило в истории Англии ни к чему хорошему. Вспомни, чем закончилось для Ричарда II непризнание наследника Джона Гонта (угу, королю тогда "всего лишь" не хватало денег, вот и вляпался...).
-
-
21.11.2019 в 20:59-
-
21.11.2019 в 22:45серафита, говорят, людям свойственно действовать по свойственной им схеме. Поэтому они так предсказуемы. По идее, для того и существует королевский совет, чтобы уберечь монарха от попадания в день сурка. Но Стефан, похоже, просто тупо ни с кем не советовался и никого не слушал. Ну или окружил себя только теми, кто со всеми его решениями соглашается.
-
-
21.11.2019 в 23:56-
-
22.11.2019 в 00:46-
-
22.11.2019 в 10:11