Do or die
Рассматривая такой странный аспект жизни средневекового человека, как вера в чудеса и надежда на исцеление от самой безнадежной болезни каким-то чудесным образом, самое трудное - не собрать свидетельства того, что исцеления происходили, а не судить о них с точки зрения нашего сегодняшнего менталитета.
читать дальшеПисьменных свидетельств как раз хватает, и не на одну книгу. Рэймонд Ван Дам писал о культе святых в Галлии периода поздней античности, изучая записи Григория Турского (538-594), изложенные в «Семи книгах о чудесах» (Saints and their Miracles in Late Antique Gaul by Raymond Van Dam). О ежедневных аспектах жизни эпохи позднего Средневековья, отражавшихся в сказаниях о чудесах и спасении, писал Майкл Гудрич ((Violence and Miracle in the Fourteenth Century: Private Grief and Public Salvation by Michael E. Goodrích). Бенедикта Уард исследовала, что означал концепт чудесного для живущих в Высоком Средневековье ((Miracles and the Medieval Mind: Theory, Record and Event 1000-1215 by Benedicta Ward). Элеанора Гордон разбирала примеры исцеления больных детей (не инвалидов, а больных в общем смысле) пятью английскими святыми ((Child health in the middle ages as seen in the miracles of five English saints, AD 1150-1220 by Eleanora C. Gordon).
Намного сложнее, тем не менее, не развешивать диагностические ярлыки на описания заболеваний в исходных материалах. Поскольку те материалы писались не как истории болезни, а просто как обозначения состояний до и после чудесного исцеления, в них нет необходимой для хотя бы приблизительного диагностирования точности. Например, если история говорит, что в пилгримаж отправился хромой или калека, мы не можем знать, идет ли речь об ограниченности нормального движения конечностей, или о параличе руки или пальца в определенном месте, или вообще о человеке, не способном самостоятельно поднять голову. К слову сказать, за происходящими чудесными исцелениями велось тщательное и придирчивое наблюдение, и описания их достаточно детальны, но разница между средневековой и современной терминологиями все же достаточно велика, чтобы попытаться абстрагироваться от поспешных заключений, и просто читать то, что в описании этих чудес описано.
Следующим моментом, касающихся чудесных исцелений, является их рекламный, так сказать, характер. Простой здравый смысл заставляет предполагать, что на одно исцеление приходилось много неудач. Не исключено также, что мощный психосоматический порыв, испытываемый пилигримом в святилище, мог подействовать не на то, что являлось задуманным объектом исцеления. Не говоря уже о том, что часть случившихся чудес наблюдатели отвергали. Как минимум потому, что среди пилигримов было немало мошенников. Тем не менее, заботливо собирались и распространялись только описания случаев удач, причем удач специализированных: вот этот святой исцеляет хромоту, а тот – зрение. Это помогало распределить паломников территориально более или менее равномерно, избегая чрезмерных скоплений жаждущих и страждущих. Не говоря о том, что если человек уже зарание сильно настроен на исцеление своей хворобы именно определенным святым, шанс получить чудесное исцеление многократно возрастает.
Итак, Косма и Дамиан, жившие в третьем веке, получили под свое покровительство всю хирургию. Из-за знаменитого эпизода с пересадкой конечности, разумеется. Из Византии их культ был «занесен» на Сицилию, где, по утверждению д-ра Мецлер, до сих пор очень силен. Оттуда – в Рейнскую область, и уже из нее – во все уголки Европы. Помимо того, что Косма и Дамиан были отличными хирургами и не только, они ещё и животных лечили, и все это – совершенно бесплатно, будучи принципиальными бессребрениками. Правда, это им не помогло, когда римский наместник Лисий их обезглавил за веру. Так что поговаривали, что Луи Святой в тринадцатом веке, посвящая построенный им колледж для хирургов Косме и Дамиану, сделал это со значением.
Святой Жиль/Эгидий, чья гробница находилась по пути пилигримов в Сантьяго-де-Компостелу, специализировался сразу по нескольким направлениям, будучи покровителем калек, больных проказой и... кормящих матерей. С калеками-то всё понятно, сам св. Жиль был когда-то ранен стрелой, но отказался от помощи, заявив, что вера его исцелит. Ну и остался калекой. Хотя это вопиющее несоответствие ничуть не уменьшило поток паломников, заворачивающий поклониться св. Жилю. Правда, случайно ранивший его король построил отшельнику целый монастырь, где тот стал аббатом, так что нет худа без добра. Не это ли было религиозным уроком для калек? Кто знает. С кормящими матерями тоже понятно – св. Жиль, по легенде, питался молоком прирученной им оленихи. Но почему прокаженные? Разве что по ассоциации с крестоносцами, некоторое количество которых заболели проказой в Святой земле. Впрочем, св. Жилю потом молились и во время эпидемии чумы.
В Англии, покровителем калек был Гильберт Семпрингхемский, который сам был от рождения отмечен какой-то физической деформацией, из-за которой он не мог быть принят в рыцари. Характером Гильберт пошел в отца, лорда Жоселина, и характер этот был огненным. Доставалось от Гильберта и монахиням основанного им ордена гильбертинок, некоторые из которых начали питать к нему романтические чувства, и самому королю Генри II Плантегенету. Но человеком он был хоть и истовым, но с исключительно развитым чувством правды, справедливости и долга.
Святой Осмунд «отвечал» за параличи, а также за психические заболевания. Почему – кто знает. Осмунд был епископом в Солсбери, пришедшим в Англию вместе с Завоевателем, и если чем-то прославился, так это исключительной ученостью, стремлением нести знания в массы, пылким нравом, и бескомпромиссной чистотой в помыслах и поведении, которая делала его строгим пастырем, но не менее строг он был и к себе.
Исключительно важным святым был Аурелианус, покровительствующий глухим. Епископ Аурелиан Лиможский, который сначала был языческим священником, попытавшимся арестовать св. Марциала, но был поражен молнией. Марциал его воскресил прикосновением посоха, крестил, и впоследствии сделал своим преемником на посту епископа. Интересно то, что это Марциал воскрешал мертвых, и исцелял безумных, а также возвращал слух глухим. Но почитают за это, почему-то, не его, а Аурелиана. Возможно, Марциал был уж слишком мощной фигурой – он, говорили, был тем ребенком, который принес Христу пресловутых рыб для насыщения толпы, и тем, кого приводил в пример Иисус. Раскаявшийся в заблуждениях Аурелиан был более понятной личностью.
Слух глухим возвращил и св. Мериадок, при помощи звука своего колокола. Вообще, для д-ра Мецлер это Мериадок мог быть и хорошо известным святым, но лично я о нем знаю только то, что его ассоциируют либо с королем Конаном Мериадоком, либо с бретонским епископом Вана, либо и вовсе со святым Мериасеком, который по-бретонски пишется Meriadeg. Ну, в Конане Мериадоке божественного есть ровно настолько, насколько может быть у личности из плеяды «ушел, но обещал вернуться». То есть, скорее Герой, нежели святой. Считается основателем Бретани. И он напрямую связан со св. Мериасеком, жившим в четвертом веке, потому что последний был членом герцогской семьи, которого король Конан хотел политически выгодно женить, но Мериасек предпочел выкупить себе свободу ценой всего своего состояния, и стал отшельником. История умалчивает, кем же была невеста, вызвавшая такую реакцию, так что, по умолчанию, было решено, что св. Мериасек всегда имел склонность к отшельничеству. И вот они со св. Мериадоком, который стал епископом, то ли действительно были одной личностью, то ли эти образы слились уже потом, но в биографии св. Мериасека тоже говорится, что он стал епископом Вана. И чудес он натворил видимо-невидимо, от изгнания банды грабителей из окрестностей Понтиви, куда св. Мериасек переселился под покровительство дома де Роганов, до исцеления прокаженных и безумных. Он также заставил источник забить из скалы, умел успокаивать штормы молитвой и призывать небесный огонь на головы врагов дома де Роганов.
Очень много святых возвращали или улучшали зрение. Особую славу имел св. Дунстан, если не считать архангела Рафаэля, конечно. О св. Дунстане я писала подробно здесь: mirrinminttu.diary.ru/p209383473_zhizn-sv-dunst.... Уж не знаю, почему его выбрали святым-окулистом. Возможно, за политическую зоркость?
Со св. Люсией-то (Луцией Сиракузской) всё понятно. Кстати, поскольку её пытались оттащить в публичный дом (безуспешно), она ещё и заступничает за блудниц, и много чем другим занимается. А вот св. Тридуана Шотландская, тоже излечивающая слепых, известна меньше, хотя историю с вырванными, в знак протеста против внимания слишком назойливого кавалера, глазами рассказывают и о св. Люсии, и о св. Тридуане. Д-р Мецлер упоминает в этой же кагорте св. Бригитту из Кильдэра/Бригитту Ирландскую, но, насколько я знаю, та ассоциировалась с плодородностью, достатком. А вот кельтская богиня Бригит – та имела три ипостаси: богини мудрости, кузнечного ремесла и искусства исцеления. Английский север знал Бригит под именем Бригантия, и была она богиней не только врачевания, но и войны, и воды. Просто эти образы как-то слились и наложились друг на друга.
читать дальшеПисьменных свидетельств как раз хватает, и не на одну книгу. Рэймонд Ван Дам писал о культе святых в Галлии периода поздней античности, изучая записи Григория Турского (538-594), изложенные в «Семи книгах о чудесах» (Saints and their Miracles in Late Antique Gaul by Raymond Van Dam). О ежедневных аспектах жизни эпохи позднего Средневековья, отражавшихся в сказаниях о чудесах и спасении, писал Майкл Гудрич ((Violence and Miracle in the Fourteenth Century: Private Grief and Public Salvation by Michael E. Goodrích). Бенедикта Уард исследовала, что означал концепт чудесного для живущих в Высоком Средневековье ((Miracles and the Medieval Mind: Theory, Record and Event 1000-1215 by Benedicta Ward). Элеанора Гордон разбирала примеры исцеления больных детей (не инвалидов, а больных в общем смысле) пятью английскими святыми ((Child health in the middle ages as seen in the miracles of five English saints, AD 1150-1220 by Eleanora C. Gordon).
Намного сложнее, тем не менее, не развешивать диагностические ярлыки на описания заболеваний в исходных материалах. Поскольку те материалы писались не как истории болезни, а просто как обозначения состояний до и после чудесного исцеления, в них нет необходимой для хотя бы приблизительного диагностирования точности. Например, если история говорит, что в пилгримаж отправился хромой или калека, мы не можем знать, идет ли речь об ограниченности нормального движения конечностей, или о параличе руки или пальца в определенном месте, или вообще о человеке, не способном самостоятельно поднять голову. К слову сказать, за происходящими чудесными исцелениями велось тщательное и придирчивое наблюдение, и описания их достаточно детальны, но разница между средневековой и современной терминологиями все же достаточно велика, чтобы попытаться абстрагироваться от поспешных заключений, и просто читать то, что в описании этих чудес описано.
Следующим моментом, касающихся чудесных исцелений, является их рекламный, так сказать, характер. Простой здравый смысл заставляет предполагать, что на одно исцеление приходилось много неудач. Не исключено также, что мощный психосоматический порыв, испытываемый пилигримом в святилище, мог подействовать не на то, что являлось задуманным объектом исцеления. Не говоря уже о том, что часть случившихся чудес наблюдатели отвергали. Как минимум потому, что среди пилигримов было немало мошенников. Тем не менее, заботливо собирались и распространялись только описания случаев удач, причем удач специализированных: вот этот святой исцеляет хромоту, а тот – зрение. Это помогало распределить паломников территориально более или менее равномерно, избегая чрезмерных скоплений жаждущих и страждущих. Не говоря о том, что если человек уже зарание сильно настроен на исцеление своей хворобы именно определенным святым, шанс получить чудесное исцеление многократно возрастает.
Итак, Косма и Дамиан, жившие в третьем веке, получили под свое покровительство всю хирургию. Из-за знаменитого эпизода с пересадкой конечности, разумеется. Из Византии их культ был «занесен» на Сицилию, где, по утверждению д-ра Мецлер, до сих пор очень силен. Оттуда – в Рейнскую область, и уже из нее – во все уголки Европы. Помимо того, что Косма и Дамиан были отличными хирургами и не только, они ещё и животных лечили, и все это – совершенно бесплатно, будучи принципиальными бессребрениками. Правда, это им не помогло, когда римский наместник Лисий их обезглавил за веру. Так что поговаривали, что Луи Святой в тринадцатом веке, посвящая построенный им колледж для хирургов Косме и Дамиану, сделал это со значением.
Святой Жиль/Эгидий, чья гробница находилась по пути пилигримов в Сантьяго-де-Компостелу, специализировался сразу по нескольким направлениям, будучи покровителем калек, больных проказой и... кормящих матерей. С калеками-то всё понятно, сам св. Жиль был когда-то ранен стрелой, но отказался от помощи, заявив, что вера его исцелит. Ну и остался калекой. Хотя это вопиющее несоответствие ничуть не уменьшило поток паломников, заворачивающий поклониться св. Жилю. Правда, случайно ранивший его король построил отшельнику целый монастырь, где тот стал аббатом, так что нет худа без добра. Не это ли было религиозным уроком для калек? Кто знает. С кормящими матерями тоже понятно – св. Жиль, по легенде, питался молоком прирученной им оленихи. Но почему прокаженные? Разве что по ассоциации с крестоносцами, некоторое количество которых заболели проказой в Святой земле. Впрочем, св. Жилю потом молились и во время эпидемии чумы.
В Англии, покровителем калек был Гильберт Семпрингхемский, который сам был от рождения отмечен какой-то физической деформацией, из-за которой он не мог быть принят в рыцари. Характером Гильберт пошел в отца, лорда Жоселина, и характер этот был огненным. Доставалось от Гильберта и монахиням основанного им ордена гильбертинок, некоторые из которых начали питать к нему романтические чувства, и самому королю Генри II Плантегенету. Но человеком он был хоть и истовым, но с исключительно развитым чувством правды, справедливости и долга.
Святой Осмунд «отвечал» за параличи, а также за психические заболевания. Почему – кто знает. Осмунд был епископом в Солсбери, пришедшим в Англию вместе с Завоевателем, и если чем-то прославился, так это исключительной ученостью, стремлением нести знания в массы, пылким нравом, и бескомпромиссной чистотой в помыслах и поведении, которая делала его строгим пастырем, но не менее строг он был и к себе.
Исключительно важным святым был Аурелианус, покровительствующий глухим. Епископ Аурелиан Лиможский, который сначала был языческим священником, попытавшимся арестовать св. Марциала, но был поражен молнией. Марциал его воскресил прикосновением посоха, крестил, и впоследствии сделал своим преемником на посту епископа. Интересно то, что это Марциал воскрешал мертвых, и исцелял безумных, а также возвращал слух глухим. Но почитают за это, почему-то, не его, а Аурелиана. Возможно, Марциал был уж слишком мощной фигурой – он, говорили, был тем ребенком, который принес Христу пресловутых рыб для насыщения толпы, и тем, кого приводил в пример Иисус. Раскаявшийся в заблуждениях Аурелиан был более понятной личностью.
Слух глухим возвращил и св. Мериадок, при помощи звука своего колокола. Вообще, для д-ра Мецлер это Мериадок мог быть и хорошо известным святым, но лично я о нем знаю только то, что его ассоциируют либо с королем Конаном Мериадоком, либо с бретонским епископом Вана, либо и вовсе со святым Мериасеком, который по-бретонски пишется Meriadeg. Ну, в Конане Мериадоке божественного есть ровно настолько, насколько может быть у личности из плеяды «ушел, но обещал вернуться». То есть, скорее Герой, нежели святой. Считается основателем Бретани. И он напрямую связан со св. Мериасеком, жившим в четвертом веке, потому что последний был членом герцогской семьи, которого король Конан хотел политически выгодно женить, но Мериасек предпочел выкупить себе свободу ценой всего своего состояния, и стал отшельником. История умалчивает, кем же была невеста, вызвавшая такую реакцию, так что, по умолчанию, было решено, что св. Мериасек всегда имел склонность к отшельничеству. И вот они со св. Мериадоком, который стал епископом, то ли действительно были одной личностью, то ли эти образы слились уже потом, но в биографии св. Мериасека тоже говорится, что он стал епископом Вана. И чудес он натворил видимо-невидимо, от изгнания банды грабителей из окрестностей Понтиви, куда св. Мериасек переселился под покровительство дома де Роганов, до исцеления прокаженных и безумных. Он также заставил источник забить из скалы, умел успокаивать штормы молитвой и призывать небесный огонь на головы врагов дома де Роганов.
Очень много святых возвращали или улучшали зрение. Особую славу имел св. Дунстан, если не считать архангела Рафаэля, конечно. О св. Дунстане я писала подробно здесь: mirrinminttu.diary.ru/p209383473_zhizn-sv-dunst.... Уж не знаю, почему его выбрали святым-окулистом. Возможно, за политическую зоркость?
Со св. Люсией-то (Луцией Сиракузской) всё понятно. Кстати, поскольку её пытались оттащить в публичный дом (безуспешно), она ещё и заступничает за блудниц, и много чем другим занимается. А вот св. Тридуана Шотландская, тоже излечивающая слепых, известна меньше, хотя историю с вырванными, в знак протеста против внимания слишком назойливого кавалера, глазами рассказывают и о св. Люсии, и о св. Тридуане. Д-р Мецлер упоминает в этой же кагорте св. Бригитту из Кильдэра/Бригитту Ирландскую, но, насколько я знаю, та ассоциировалась с плодородностью, достатком. А вот кельтская богиня Бригит – та имела три ипостаси: богини мудрости, кузнечного ремесла и искусства исцеления. Английский север знал Бригит под именем Бригантия, и была она богиней не только врачевания, но и войны, и воды. Просто эти образы как-то слились и наложились друг на друга.
@темы: "Заумь", истории о медицине
-
-
03.04.2020 в 18:51-
-
03.04.2020 в 23:44-
-
04.04.2020 в 17:25Все заняты карантином)
-
-
16.04.2020 в 20:32Спасибо за пост!)
-
-
16.04.2020 в 20:42