Замужество второй дочери Джона Невилла, Элизабет, было решено ещё в 1468 году, при его жизни. Скорее всего, этот брак должен был скрепить связь Скропов из Мэшема с домом Йорков, потому что ещё в 1459 году отец жениха, 5-й барон Скроп, был награжден за службу против йоркистов. Не очень щедро, всего 20 марками годовых, но все же. Сам жених, Томас Скроп, родился около 1460 года, а невеста – и вовсе в 1464 году. Томас остался унаследовавшим титул лорда Мэшема сиротой в 1475 году, и был отдан матерью под опекунство Ричарда Глостера. В 1476 году умерла маркиза Монтегю, после чего её дети от первого мужа тоже были отданы под опекунство Ричарда (хотя, как мы знаем, официальные права опекуна он получил только в 1480-м году). Где-то в этот период 1475-76 гг молодые выразили согласие стать мужем и женой, и стали таковыми считаться. Когда формальный брак вступил в стадию консуммации, трудно сказать, потому что точные годы рождения обоих все-таки не известны.
Йорк, Bootham Barчитать дальшеНадо сказать, что стратегия Джона Невилла себя оправдала – молодое поколение Скропов из Мэшема поддерживало дом Йорков честно, пока дом Йорков был у власти. Муж Элизабет был даже участником кампании Ричарда против шотландцев, и был произведен в рыцари за заслуги. И он, и его супруга участвовали в коронации Ричарда и Анны. Но, в принципе, каких-то страстных политических убеждений ни у Томаса, ни у Элизабет не было.
История семейства сэра Томаса была достаточно впечатляющей в плане того, что чрезмерная близость с сильными мира сего смертельно опасна – тот самый Генри Скроп, близкий друг и соратник короля Генри V, был 3-м бароном Мэшема. Для Скропа дружба закончилась тем, что он потерял голову – в буквальном смысле, будучи обвиненным в участии в заговоре против жизни короля. Поскольку именно у Скропа не было ни одной причины в мире желать смерти своему другу и благодетелю, правдивость обвинения вызывает сильный скептицизм. А поскольку навет на Скропа был сделан Эдмундом Мортимером, возникает сильное подозрение, что граф Марч просто подсидел соперника, поскольку сам метил в фавориты короля. Впрочем, этот Эдмунд был человеком сильно травмированным и семейной историей, и своим детством, когда борющиеся за власть партии не стеснялись похищать детей. Так что, став свидетелем обычного застольного разговора, в котором участники что-то в частном порядке бурчали и бранили начальство, как это обычно бывает, парень мог впасть в искреннюю панику, и утопить даже невиновных, чтобы, упаси Боже, не оказаться утопленным самому.
Конечно, до сэра Генри ещё один Скроп из Мэшема (сын 1-го барона) расстался с головой как заговорщик, причем он был даже Архиепископом Йорка. Генри IV казнил его без суда и следствия за участие в заговоре Нортумберлендов-Перси, с которыми архиепископ был тесно связан. Но вряд ли сэр Генри так уж близко принимал в сердцу судьбу дядюшки, которого он вряд ли толком знал.
Сам-то сэр Томас был из более политически гибкой ветви Скропов: его дед и отец были служаками, но от личных уз с королями и пэрами держались подальше. Дед, 4-й барон, без аффектации просто выкупил обратно земли Скропов, которые Генри IV широким жестом раздал, и стал со временем даже лордом-казначеем. Тем не менее, сэр Томас ухитрился вляпаться по полной в деле «Эдварда VI», отправив, вместе со своим родичем, Джоном Скропом из Болтона, письмо за этой подписью в Йорк. В письме, собственно, просто запрашивались освобождения от оплаты и скидки на размещения и фураж для «Эдварда VI» со свитой, но оба Скропа с отрядом всадников и в самом деле появились у Bootham Bar (одни из четырех главных ворот в крепость, в которые надо было постучать и получить, после этого, разрешение мэра на въезд), от имени этого короля. Йорк, впрочем, об Эдварде VI и слышать не хотел. В битве при Стоук-Филд сэр Томас, кажется, принимал участие. Или участие Скропов закончилось уже при Бутэм Бар. Во всяком случае, никаких печальных последствий для обоих это выступление за Симнелла не повлекло. Дело в том, что Скроп из Болтона был женат вторым браком на Элизабет Сен-Джон, сестре леди Маргарет Бьюфорт, матушки короля Генри VII по матери, а леди Маргарет своих родственников по-своему ценила.
Во всяком случае, леди Элизабет Невилл-Скроп была с этой дамой достаточно близка, чтобы в будущем завещать своей сестре Люси псалтырь и праймер, которые она получила, в свое время, уже будучи вдовой после второго, довольно краткого, брака с сэром Генри Вентвортом (дедулей Джейн Сеймур, будущей королевы, и её знаменитых братцев), от леди Маргарет. Потому что после Вентворта леди Элизабет, в отличие от своих сестер, победно шествующих от мужа к мужу, больше замуж не выходила, предпочтя остаться богатой и влиятельной вдовой. У нее, в частности, воспитывалась дочь маркиза Дорсета, Мэри, которой она завещала кровать маркизы Монтегю, своей матушки, со всеми прилагающимися красивостями. Сестра Люси получила драгоценные книги не просто так, а с условием: она должна была отправить свою дочь (тоже Люси) на воспитание в семейство с хорошей репутацией, с тем, чтобы та со временем вышла замуж за сэра Джона Катта, казначея личного хозяйства Генри VIII и владельца знаменитого Хорхан Холла. Этот брак леди Элизабет с сэром Джоном обсудила и обустроила. Обе Люси повиновалась.
По причине вышеупомянутой Люси и потому, что не зная истории четвертой дочери Джона Невилла, трудно понять скандал, задевший как семью четвертой, так и третью дочь маркиза, я сейчас расскажу вам сначала про четвертую дочь Джона Невилла, и только потом про третью. Итак, в какой-то момент Люси Невилл вышла замуж за Томаса Фиц-Вильяма, мирового судью и коммерсанта. Вдовой она осталась в 1498 году, имея выживших трех сыновей, двое старших из которых, Томас и Джон, были достаточно взрослыми, чтобы воевать с шотландцами при Флоддене в 1513 году – и героически погибнуть. В целом, Люси родила в первом браке аж 8 детей, но, похоже, Ричард, Энтони и Эдмунд детства не пережили. Также у нее было две дочери. Впрочем, наиболее громким именем в истории остался её третий выживший сын, Уильям Фиц-Вильям, 1-й граф Саутгемптон.

Сильно поврежденное надгробье Томаса Фиц-Вильяма и Люси Невилл
Оставшись вдовой, Люси выскочила замуж за сэра Энтони Брауна, хорунжего Генри VII и коннетабля Кале. Сэр Энтони был для Люси, несомненно, староват, но вышла она за человека или за должность – это большой вопрос. Ни для кого не было секретом, что Люси Невилл не переносит Тюдоров. Она была ярой сторонницей Эдмунда де ла Поля, и в 1504 году при дворе ходили опасливые разговоры, что умри сейчас король – и Люси Невилл закроет Кале для всех, кроме кузена. Тем не менее, сэр Энтони ухитрился умереть в 1506 году, и уже на следующий год его вдове впаяли крупнейший штраф за то, что её муж плохо исполнял свои обязанности. Естественно, это было произволом. Но леди прекрасно поняла, что её легко могут оставить без нижней юбки при желании – король-Скряга, в последние годы своего царствования, подавлял любые проявления свободомыслия, разоряя своих сэров, пэров и их семьи, посягнув даже на сундуки своей матушки. Да и Эдмунд де ла Поль, преданный и проданный своими союзниками, уже плотно сидел в Тауэре.

Надгробье старших сыновей Люси Невилл
В общем, Люси Невилл притихла. Возможно, свою роль сыграло то, что её третий сын от Фиц-Вильяма, Уильям, был одним из тех, кто был выбран в школьные товарищи принцу Генри, который был, к тому же, наполовину йоркистских кровей. Впрочем, с 1509 года Уильям начал делать карьеру, и делал её, пока буквально не сгорел на работе в 1542 году, оставив после себя богатство, но не скорбящую семью. Женат он был – на Мэйбл Клиффорд, через которую и получил титул графа Саутгемптона, и, возможно, у него были нажитые вне брака дети, но в целом он был слишком занят, чтобы иметь нормальную, функционирующую семью. Не было в королевстве ни одного проекта, на который бы король своего приятеля детских лет не бросал – уладить, решить, повоевать, и даже помочь разойтись со ставшей политической и личной обузой женой. Как ни странно, Фиц-Вильям был одним из немногих людей, которые не видели особых изъянов в Анне Клевской. Это он вез её в Англию, и нашел молодую женщину вполне приятной в общении и легко обучаемой.

Уильям Фиц-Вильям
А вот его брат по матери, Энтони Браун-младший, был шокирован. Портрет, очевидно, и в самом деле мало напоминал оригинал. Этот Энтони вообще был несколько узколобее Уильяма, как ни странно. И в политике тоже. Зато он был, несомненно, красивее.

Была красива и сестра Энтони, Элизабет, которая, собственно, и подвела Анну Болейн, чьей придворной дамой она была, под обвинения в неверности супругу. Причем, у этих женщин были странные отношения. Анна, сидя в Тауэре, переживала из-за тяжелой беременности своей обвинительницы, а Элизабет назвала родившуюся дочь Анной. Похоже, что Элизабет Браун, как послушная жена и сестра, не была добровольной обвинительницей, а действовала по необходимости.

Элизабет Браун и её супруг Генри Сомерсет, 2-й граф Вустера
MirrinMinttu, а Мэйбл Клиффорд - внучка того самого Джона Клиффорда, 9-го барона Клиффорда, который убил 17-тилетнего брата Эдварда IV, Эдмунда, графа Ратленда.
читать дальше Это я пытаюсь в обойме новых, неизвестных фамилий, найти кого-то знакомого)))), чтобы не потеряться. А сначала-то возбухала по поводу засилья одних и тех же имён, фамилий и титулов))) Но как только в товарном количестве посыпались новые "адреса, пароли, явки" (с), стала искать "спасения" в их родственных связях со знакомыми мне лицами
...не зная истории четвертой дочери Джона Невилла, трудно понять скандал, задевший как семью четвертой, так и третью дочь маркиза, я сейчас расскажу вам сначала про четвертую дочь Джона Невилла, и только потом про третью.
Ой, а третья дочь маркиза - это Маргарет, да? А скандал - там замешан небезызвестный бородатый товариСЧ, у которого шурином сам Генри VIII был? Интересно-то как!!! Я только сухие строчки из "резюме" и знаю, а в чём там суть понятия не имею.
...сестра Энтони, Элизабет, которая, собственно, и подвела Анну Болейн, чьей придворной дамой она была,..
Про неё иногда пишут, что она, якобы, была и любовницей Генри VIII? Брешут?
MirrinMinttu, возможно. Во всяком случае, признал-то он только одного незаконнорожденного ребёнка, Генри, фамилию ему дал говорящую - Фицрой. И не просто по головке погладил и в лоб чмокнул, а по-серьезному - сделал двойным герцогом: Ричмондским и Сомерсетским.
...сначала Гарри был мальчиком очень трепетным, вход в его спальню лежал через кабинет отца, который дверь сынули на ночь просто запирал.
А вот это внезапно было!
Вообще, чтобы что-то понять о Гарри, нужно помнить несколько моментов. Во-первых, паренек был, как говорится, полным ботаном в детстве. Он был умен и учен не по годам. Эразм в свое время вообще не поверил, что письмо ему написал Гарри, проверял и экзаменовал. Но читал он, как понимаешь, не только научку, но и романы - ведь он рос в бабьем царстве. При жизни Артура, рассматривался вопрос, не пустить ли умненького и хорошенького мальчика по церковному пути, чтобы в семье был свой арихиепископ. При этом, по характеру парень был шилопоп, но это шилопопство категорически сдерживалось отцом. Скряга панически боялся, что атлетическое воспитание, как его тогда понимали, может обернуться серьезной травмой, а то и несчастным случаем со смертельным исходом.
Так что вырос Гарри с головушкой, в которой густо перемешались интеллект, теоретические знания не по годам, полная житейская неопытность, восхищение рыцарской эстетикой, включая культ прекрасной дамы. И, видит Бог, он жил согласно этим представлениям долго-долго. Ведь начало его правления все воспевали, как золотой век - праздники, турниры, блестящий двор, где перемещались атлеты и интеллектуалы. Сложись у них с Катариной всё стандартно в плане наследника и развития семьи - всё было бы класс. Ведь у Гарри была стандартом его семья, которая, что бы ни придумывал кинематограф, была дружной, и отец его, в лучшие годы, был мужем толерантным (у Элизабет Йоркской были некоторые проблемы с азартными играми, например). Но случилось то, что случилось, и когда чуть ли не ежегодные беременности жены всё заканчивались то выкидышами, то смертью новорожденных, то как ты думаешь, какой протест в его душе начал подниматься? Ведь он жил правильно, но получил, вместо награды, семейную трагедию. Вот этот период объясняет всё последовавшее. Протест против веры в чудо и ожидания его, начавшиеся, впрочем, со смерти матери, всё растущее желание контролировать всё происходящее, отчаянные попытки всё исправить и начать с чистого листа. Плюс, тело начало отказывать ему повиноваться где-то между 1526 и 1528 годами. Знаешь, ведь мало кто питался так правильно, как он тогда. На его кухне готовили огромное количество овощных блюд. Но вес всё прибавлялся, и от былой красоты оставалось всё меньше. Опять же, как думаешь - усиливало ли это его отчаяние? В общем, у него было достаточно поводов, чтобы возроптать, и он это сделал. К слову, тот финт, который провернула Болейн, не допуская короля до тела, мог сработать только с Гарри. Для него это был возврат к мечтам о служении прекрасной даме, к временам, когда ему было хорошо.
Я, конечно, могла бы вякнуть про то, что королевская кухня не только для Генри готовила, что дедушка со стороны матушки явно дал о себе знать своими генами: и был он невоздержанный тож, и вес под конец стал набирать...
Но вот этот аргумент просто убойный: "...тот финт, который провернула Болейн, не допуская короля до тела, мог сработать только с Гарри. Для него это был возврат к мечтам о служении прекрасной даме, к временам, когда ему было хорошо."
Спасибо! Как-то стала понемногу понимать этого человека. Ты, правда, всегда пыталась донести до нас мотивы, двигавшие этим королем и всю его неоднозначность, но предубеждение против сына Скряги - очень сильное.
По чистой случайности))) мне вчера пришла ссылка на размышления о том, что было бы, если у Генри выжил его первый сын от Арагонки.
www.historyextra.com/period/tudor/alternate-his...
Оно очень интересно!
Реформационное движение имело хорошие причины, лежащие в самой системе деятельности римско-католической церкви.
вот это тоже богатейшая тема
snou_white,
...потрясающая местечковая узколобость и изумительное невежество в отношение историческо-временного контекста...
MirrinMinttu, как оказалось - страдаю тем же самым. Даже в голову не пришло, что Реформация в Англии могла произойти рано или поздно независимо от потребности Генри VIII в мужском наследнике. Ты же ведь писала, что он, будучи "запасным", не только плотно изучал теологию, но и постигал все механизмы взаимодействия с Римом, всё глубинные разногласия со Святым престолом. Да и Мартина Лютера никто не отменял, был у Гарри сын или не был.
Меня в статье Борман смутило то, что она уверена, что при выживании старшего сына Гарри от Арагонки, династия Тюдоров была бы обыкновенной и ничем бы не запомнилась в истории: не было бы короля с шестью женами, не было бы и королевы Елизаветы I.
Т.е. она почему-то отказывает Тюдорам в способности своих
собственных Платонов и быстрых разумом Невтоновнестандартных и нескучных личностей нарожать (хотя в реальной истории они с этой задачей справились)))) и, судя по всему, верит в недолгий срок тюдоровского правления страной.Скажем, как можно рассуждать о судьбах династии Тюдоров, рассматривая только статистическое наличие наследника, и не принимая совершенно во внимание особенности личности Арагонки, например. Или взаимоотношение сил за каждой женой Гарри. Они-то никуда бы не делись, эти силы, даже если бы жен в истории не случилось. Опять же, фактор Болейн. Он-то пришел не извне, а из внутренних потребностей короля преодолеть кризис среднего возраста с его разочарованиями. И этот фактор повлек за собой страшные сотрясения не только в семье Гарри.
В общем, всё очень сложно. Пока могу только сказать, что лучше всего личность Генри VIII понял, все-таки, Дэвид Старки. При этом, заметь, он этого короля не любил и ему не симпатизировал. И тип он неприятный. Но он, все-таки, намного шире рассматривает происходящее, чем его коллеги, упирающиеся в какую-нибудь одну деталь. И ещё, в публичных выступлениях Старки - популяризатор с острым языком, выражающий и свое мнение. В своих исследованиях, он пристрастности оставлял за порогом рабочего кабинета.
Надо будет посмотреть/почитать. На ТаймЛайне на ютьюбе есть несколько роликов. Да и его публичных выступлений там хватает.
MirrinMinttu, я помню эту фамилию! Во время перезахоронения Ричарда, Старки всякие гадости про него говорил. И ты тогда рассказывала, кто такой этот Старки, и что он лучший по Генри VIII