Do or die
Отсутствие герцогини Анны в Лондоне, где 4 мая должна была состояться коронация Эдварда V, заслуженно замечено Хиксом. В самом деле, коронация нового монарха всегда собирала всю знать страны в столицу, причем подготовка нарядов и распоряжения на время отсутствия сэров и пэров с семьями в своих поместьях начинались даже прежде похорон монарха предыдущего. Так почему же Анна не сдвинулась с места? Она прибыла в Лондон только 5 июня, когда её супруг был утвержден королевским советом в роли Лорда-Протектора королевства, а вдовая королева с семейством укрылись в Вестминстерском убежище. Почему? Знала ли Анна, что никакой коронации 5 мая не будет?
читать дальшеДумаю, что знала, как и намекает Хикс. Тем не менее, не вижу в неторопливости герцогини ничего зловещего. Достаточно вспомнить кое-какие детали происходящего, о которых анти-рикардианцы предпочитают не говорить в связи с событиями тех месяцев. А именно то, что кланом Вудвиллов была предпринята попытка изменить прецедент протектората на регентство королевы-матери, причем в условиях, когда в королевском совете сидели люди, прекрасно уживающиеся с Вудвиллами. Тем не менее, Англия была чуть ли не наиболее консервативным королевством Европы, в котором настоящее и будущее подчинялись прецендентам прошлого. И поскольку прецедента протектората королевы-матери в Англии не было, а Вудвиллы занимали не только ключевые посты в королевстве, но и плотной стеной окружали персону будущего короля, то можно было ожидать настоящего государственного переворота, так что наплыва гостей, научившихся за годы войн неплохо разбираться в политике, на коронацию в столицу не было. Атмосфера Лондона в те дни была особенно опасна не только для здоровья, но и для жизни.
Впрочем, что-то всё-таки случилось в Лондоне именно сразу после прибытия Анны, между 5 и 10 июня, потому что 10 июня, когда она уже была в Лондоне, герцог Глостер пишет свою знаменитую записку в Йорк и туманного содержания приватное письмо Джорджу Невиллу, имеющему частную армию. Похоже, что Анна о чем-то узнала по дороге. Возможно – о готовящейся попытке выкрасть принца Ричарда или одну из дочерей короля Эдварда IV. Не этим ли объясняется сговорчивость Элизабет Вудвилл при передаче младшего сына герцогу Глостеру? Или она не имела юридического права возразить Глостеру, который (в отличие от нее) по факту имел на тот момент высшую исполнительную власть в королевстве?
Впрочем, на 13 июня приходится интересный инцидент с лордом Гастингсом, о котором, благодаря опусу Мора, ходит много странных слухов. Факт же известен только один: Ричард Глостер, в качестве главного коннетабля королевства, арестовал заговорщиков, принёсших оружие на заседание королевского совета – что отнюдь не было принято нигде, кроме пьес Шекспира. Один из заговорщиков был казнён по обвинению в государственной измене - Гастингс. В этом случае Ричард Глостер воспользовался уже утвердившим себя прецедентом суммарного суда высшего коннетабля королевства, утвержденного при Эдварде IV. В качестве ответа на вопрос «почему Гастингс?» можно вспомнить второй факт: у Гастингса была самая большая частная армия в Англии, и, в должности капитана Кале, он имел в распоряжении единственную профессиональную армию королевства. Так что последствия каких-то сольных действий Гастингса могли быть очень серьезными, но мы действительно не знаем, какая проблема стала вопросом жизни и смерти между ним и Ричардом Глостером, и имело ли это отношение к планам украсть за границу одного или нескольких детей Эдварда IV.
Аннетт Карсон в своей книге об институте суда высшего коннетабля Richard Duke of Gloucester as Lord Protector and High Constable of England отмечает, что одна странность относительно смерти Гастингса бросается в глаза. Вся тюдоровская и пост-тюдоровская историческая литература единогласна в том, что Гастингс был казнён за государственную измену. При том, что не осталось никаких сведений относительно того, являлось ли нападение на Лорда-Протектора преступлением, попадающим под закон о государственной измене, или оно было преступлением, попадающим под юрисдикцию уголовного закона?
Обратимся к прецедентам. В 1454 году, когда Генри Холланд, герцог Экзетер, взбунтовался против протектората Ричарда Йорка, его доверенное лицо, Роберт Молеврё, был осуждён за призывы не подчиняться Лорду-Протектору и убивать комиссионеров протектората, которые были разосланы по всей стране с целью восстановления закона и правосудия. Молеврё также подбивал лордов убить и самого Ричарда Йорка. За всё это он был осуждён по статье о государственной измене. Тогда же было признано, что планирование убийства государственных деятелей, действующих под защитой Большой Печати короля, однозначно планированию убийства самого короля или членов его семейства, находящихся под защитой закона о государственной измене.
Правда, именно в тот момент с Большой Печатью была некая заминка. Томас де Ротерем, епископ Рочестера и Линкольна и архиеписоп Йоркский, передал эту печать Элизабет Вудвилл, когда та уже укрылась в Вестминстере. Это было более чем серьёзным преступлением, потому что любой указ, заверенный большой печатью короля, имел приказную особенность, и теперь печать находилась не в тех руках, в которые определял её закон. Вроде, потом тот же прелат эту печать забрал назад, и передал королевскому совету, но когда именно это случилось? Довольно важный момент. С другой стороны, Ричард Глостер был не просто Лордом-Протектором и так далее. Он был ещё и наследником престола, имеющим официальный порядковый номер наследования.
Так что никто не отрицает, что Гастингс был повинен в государственной измене. Но трогательное единогласие царит и в том, что никакого суда над Гастингсом не было. На самом же деле, у нас просто нет документации на этот счёт, как нет её и в случаях с Солсбери в 1460 году, с Бонвиллем, Кириеллом и Говером в 1461 году, и Типтофтом в 1470 году. Вопрос: какова вероятность того, что Ричард Глостер, чью склонность к буквальному следованию букве закона никто не отрицает (см. случай с Джейн Шор), вдруг решил не использовать в случае с Гастингсом свои права главного коннетабля, и не провёл суд-трибунал?
К слову, дата казни Гастингса не так уж бесспорна, потому что в определении её наблюдается явное жонглирование фактами. Имеется, письмо Саймона Сталворта к сэру Уильяму Стонору от субботы, 21 июня 1483 года: «в прошлую пятницу, вскоре после полудня, лорд камергер был обезглавлен». Обычно это понимается так, что Гастингс был казнён за неделю до отправки письма, 13 июня. То есть, сразу после заседания совета. Клемент Маркем, тем не менее, утверждал, что подобный оборот, «прошлый понедельник» в данном случае, употребляется в том же письме Сталвортом по поводу событий понедельника той же недели, 16 июня. То есть, именно данному автору письма не было свойственно употреблять такие обороты как «позавчера», «вчера», «в понедельник на этой неделе».
Хроники Фабиана содержат ещё более интересный хронологический выверт. Фабиан пишет, что лорда Гастингса казнили в пятницу перед проповедью Ша. Но чтобы выглядело так, что это была пятница 13 июня, Фабиан перемещает дату проповеди на 15 июня, хотя все знают, что Ша говорил перед лондонцами 22 июня 1483 года, это – отлично задокументированная проповедь. Фабиан также передвигает дату принятия Ричардом короны (не коронации!) на 19 июня, хотя все документы административного порядка дают дату 26 июня, и Кроулендские хроники – тоже.
О 19 июня говорит и Мор. Впрочем, Мор даёт и датой смерти Риверса, Вогана и прочих 13 июня, хотя казнены они были 25 июня. Мор также прочувственно пишет, что Ричард приказал казнить Гастингса до своего обеда, хотя Лондонские хроники чётко регистрируют, что 13 июня 1483 года Ричард уже обедал до заседания совета – с Гастингсом, представьте. В общем-то, логика подсказывает, что наиболее вероятной причиной раздора между Гастингсом и Глостером действительно касалась коронации Эдварда V, но впоследствии изображение Глостера монстром потребовало изменить роли. Судя по всему, Ричард Глостер решил продавить коронацию племянника вопреки выступлению Стиллингтона, случившегося на заседании королевского совета 8 или 9 июня. Ричард Стиллингтон, епископ Бата и Уэллса, явился на заседание с заявлением, что является свидетелем тайного брака Эдварда Четвёртого с Элеанор Батлер. Судя по скорости продвижения от Миддлхэма до Стони Стратфорда (и его письму овдовевшей королеве), Ричард Глостер подозревал, что какие-то сложности с коронацией племянника ожидаются, но не желал отступать от плана брата. И приводил к присяге племяннику всех, до кого только мог дотянуться по дороге в Лондон.
Дело в том, что у Ричарда Глостера не было ни одной причины в мире бояться власти Вудвиллов. С королевой он был в отношениях никаких, собственно – они обменивались обязательными подарками на Новый год, причем не слишком дорогими. С мужчинами семьи Ричард пересекался по военной службе, и был в отношениях скорее приятельских. Племянника он не знал, конечно, совершенно, но вполне понятно, что ещё многие годы тот действовал бы так, как ему скажет семья матери. Ричард Глостер не имел интересов при дворе и в регионах, где проходила активная придворная политика. И, наконец, сам тот факт, что Эдвард IV доверил ему высшую в королевстве исполнительную власть, говорит о том, что он не допускал и мысли, что Ричард может злоупотребить этой властью. То, что в Стони Стратфорд герцог узнал о происходящей попытке государственного переворота и распорядился арестовать сопровождающих Эдварда V Вудвиллов и распустил собранных Риверсом солдат-валлийцев числом в 2000 человек, совершенно не означало, что он собирается отступить от главной задачи: усадить племянника на трон.
Со своей стороны, у Гастингса с Вудвиллами были серьезные проблемы. Ещё до того, как молодая вдова Элизабет Грей встретилась в поместье матери с грезившим о бургундских союзниках ещё более молодым королем Эдвардом IV, она искала защиту против нового мужа своей свекрови, решившего наложить руку на наследство сыновей Элизабет. Такая защита нашлась в лице лорда Гастингса, но не без условий. Он решил крепко привязать благосостояние молодых Греев к своей семье. Впоследствии этого не забыли ни сама Элизабет, ни её сыновья, ставшие пасынками короля и обнаружившие весьма приличные амбиции в планах, оказавшихся несовместимыми с планами Гастингса. Дело дошло до того, что Гастингс пригрозил Греям на совещании, что удалится в Кале и будь что будет, явно намекая на действия графа Уорвика в свое время. Поставив на Глостера, Гастингс надеялся получить защиту от Вудвиллов. Не слишком бы удивилась, если за внезапным пробуждением совести Стиллингтона стоит именно Гастингс. Узнав же, что Ричард по-прежнему полон решимости короновать своего племянника, Вудвилла до мозга костей, Гастингс вполне мог сделать ставку на второго сына Эдварда IV, решив умыкнуть его до лучших времен в своих целях.
Так или иначе, но даже после того, как Гастингс оказался в заключении и казнен (судя по всему, по решению трибунала), Ричард Глостер предпринял всё возможное, чтобы никто не смог внести в ситуацию больше хаоса, чем уже было внесено, и отправил архиепископа к Элизабет Вудвилл с задачей привезти младшего принца под защиту герцога. Принц Ричард присоединился к брату 16 июня, последний документ за подписью принца Эдварда датируется 17 июня, и 18 июня обоих принцев укрыли до начала коронации в надежных апартаментах Тауэра, как и было положено по обычаю. Дата коронации Эдварда V была назначена на 22 июня. Парламент нового короля был созван Ричардом на 25 июня. Около пятидесяти сквайров и джентльменов были приглашены ещё 5 июня для посвящения в рыцари в честь коронации. Знати были разосланы приглашения. А потом всё-таки случилось то, чего всё время опасался Лорд-Протектор – информация Стиллингтона просочилась в массы.
22 июня доктор Ша произносит проповедь, рассказывая лондонцам о незаконности брака Эдварда IV с Элизабет Вудвилл и о том, что это отнимает право на трон у Эдварда V. 24 июня Бэкингем говорит о коронации Глостера перед мэром и олдерменами Лондона. 25 июня представители Лондона пришли в Кросби Плэйс, где расположились герцог и герцогиня Глостерские, с петицией – поскольку сыновья покойного короля не могли быть коронованы, короноваться должен был следующий по очереди – герцог Ричард Глостерский, младший брат Эдварда IV. Хотя никто, собственно, не сомневался в том, почему была отвергнута кандидатура Эдварда V. Конечно не из-за заковыки с легитимностью брака его родителей. В конечном итоге, всегда можно было аргументировать, что королева знать не знала ни о какой леди Батлер, и верила, что её брак – настоящий и законный. Это сделало бы её в глазах закона законной женой, а её с Эдвардом детей – законными детьми своих родителей. Грех оставался бы единственно на покойном Эдварде IV, а грех и отмолить можно. Нет, проблема была в малолетстве Эдварда V и в страхе людей, что история Войн Роз начнет повторяться.
Ричарду Глостеру понадобились всего сутки на обдумывание проблемы. Он согласился на коронацию 26 июня 1483 года. Таким образом, Анна Невилл всё-таки стала королевой Англии.
читать дальшеДумаю, что знала, как и намекает Хикс. Тем не менее, не вижу в неторопливости герцогини ничего зловещего. Достаточно вспомнить кое-какие детали происходящего, о которых анти-рикардианцы предпочитают не говорить в связи с событиями тех месяцев. А именно то, что кланом Вудвиллов была предпринята попытка изменить прецедент протектората на регентство королевы-матери, причем в условиях, когда в королевском совете сидели люди, прекрасно уживающиеся с Вудвиллами. Тем не менее, Англия была чуть ли не наиболее консервативным королевством Европы, в котором настоящее и будущее подчинялись прецендентам прошлого. И поскольку прецедента протектората королевы-матери в Англии не было, а Вудвиллы занимали не только ключевые посты в королевстве, но и плотной стеной окружали персону будущего короля, то можно было ожидать настоящего государственного переворота, так что наплыва гостей, научившихся за годы войн неплохо разбираться в политике, на коронацию в столицу не было. Атмосфера Лондона в те дни была особенно опасна не только для здоровья, но и для жизни.
Впрочем, что-то всё-таки случилось в Лондоне именно сразу после прибытия Анны, между 5 и 10 июня, потому что 10 июня, когда она уже была в Лондоне, герцог Глостер пишет свою знаменитую записку в Йорк и туманного содержания приватное письмо Джорджу Невиллу, имеющему частную армию. Похоже, что Анна о чем-то узнала по дороге. Возможно – о готовящейся попытке выкрасть принца Ричарда или одну из дочерей короля Эдварда IV. Не этим ли объясняется сговорчивость Элизабет Вудвилл при передаче младшего сына герцогу Глостеру? Или она не имела юридического права возразить Глостеру, который (в отличие от нее) по факту имел на тот момент высшую исполнительную власть в королевстве?
Впрочем, на 13 июня приходится интересный инцидент с лордом Гастингсом, о котором, благодаря опусу Мора, ходит много странных слухов. Факт же известен только один: Ричард Глостер, в качестве главного коннетабля королевства, арестовал заговорщиков, принёсших оружие на заседание королевского совета – что отнюдь не было принято нигде, кроме пьес Шекспира. Один из заговорщиков был казнён по обвинению в государственной измене - Гастингс. В этом случае Ричард Глостер воспользовался уже утвердившим себя прецедентом суммарного суда высшего коннетабля королевства, утвержденного при Эдварде IV. В качестве ответа на вопрос «почему Гастингс?» можно вспомнить второй факт: у Гастингса была самая большая частная армия в Англии, и, в должности капитана Кале, он имел в распоряжении единственную профессиональную армию королевства. Так что последствия каких-то сольных действий Гастингса могли быть очень серьезными, но мы действительно не знаем, какая проблема стала вопросом жизни и смерти между ним и Ричардом Глостером, и имело ли это отношение к планам украсть за границу одного или нескольких детей Эдварда IV.
Аннетт Карсон в своей книге об институте суда высшего коннетабля Richard Duke of Gloucester as Lord Protector and High Constable of England отмечает, что одна странность относительно смерти Гастингса бросается в глаза. Вся тюдоровская и пост-тюдоровская историческая литература единогласна в том, что Гастингс был казнён за государственную измену. При том, что не осталось никаких сведений относительно того, являлось ли нападение на Лорда-Протектора преступлением, попадающим под закон о государственной измене, или оно было преступлением, попадающим под юрисдикцию уголовного закона?
Обратимся к прецедентам. В 1454 году, когда Генри Холланд, герцог Экзетер, взбунтовался против протектората Ричарда Йорка, его доверенное лицо, Роберт Молеврё, был осуждён за призывы не подчиняться Лорду-Протектору и убивать комиссионеров протектората, которые были разосланы по всей стране с целью восстановления закона и правосудия. Молеврё также подбивал лордов убить и самого Ричарда Йорка. За всё это он был осуждён по статье о государственной измене. Тогда же было признано, что планирование убийства государственных деятелей, действующих под защитой Большой Печати короля, однозначно планированию убийства самого короля или членов его семейства, находящихся под защитой закона о государственной измене.
Правда, именно в тот момент с Большой Печатью была некая заминка. Томас де Ротерем, епископ Рочестера и Линкольна и архиеписоп Йоркский, передал эту печать Элизабет Вудвилл, когда та уже укрылась в Вестминстере. Это было более чем серьёзным преступлением, потому что любой указ, заверенный большой печатью короля, имел приказную особенность, и теперь печать находилась не в тех руках, в которые определял её закон. Вроде, потом тот же прелат эту печать забрал назад, и передал королевскому совету, но когда именно это случилось? Довольно важный момент. С другой стороны, Ричард Глостер был не просто Лордом-Протектором и так далее. Он был ещё и наследником престола, имеющим официальный порядковый номер наследования.
Так что никто не отрицает, что Гастингс был повинен в государственной измене. Но трогательное единогласие царит и в том, что никакого суда над Гастингсом не было. На самом же деле, у нас просто нет документации на этот счёт, как нет её и в случаях с Солсбери в 1460 году, с Бонвиллем, Кириеллом и Говером в 1461 году, и Типтофтом в 1470 году. Вопрос: какова вероятность того, что Ричард Глостер, чью склонность к буквальному следованию букве закона никто не отрицает (см. случай с Джейн Шор), вдруг решил не использовать в случае с Гастингсом свои права главного коннетабля, и не провёл суд-трибунал?
К слову, дата казни Гастингса не так уж бесспорна, потому что в определении её наблюдается явное жонглирование фактами. Имеется, письмо Саймона Сталворта к сэру Уильяму Стонору от субботы, 21 июня 1483 года: «в прошлую пятницу, вскоре после полудня, лорд камергер был обезглавлен». Обычно это понимается так, что Гастингс был казнён за неделю до отправки письма, 13 июня. То есть, сразу после заседания совета. Клемент Маркем, тем не менее, утверждал, что подобный оборот, «прошлый понедельник» в данном случае, употребляется в том же письме Сталвортом по поводу событий понедельника той же недели, 16 июня. То есть, именно данному автору письма не было свойственно употреблять такие обороты как «позавчера», «вчера», «в понедельник на этой неделе».
Хроники Фабиана содержат ещё более интересный хронологический выверт. Фабиан пишет, что лорда Гастингса казнили в пятницу перед проповедью Ша. Но чтобы выглядело так, что это была пятница 13 июня, Фабиан перемещает дату проповеди на 15 июня, хотя все знают, что Ша говорил перед лондонцами 22 июня 1483 года, это – отлично задокументированная проповедь. Фабиан также передвигает дату принятия Ричардом короны (не коронации!) на 19 июня, хотя все документы административного порядка дают дату 26 июня, и Кроулендские хроники – тоже.
О 19 июня говорит и Мор. Впрочем, Мор даёт и датой смерти Риверса, Вогана и прочих 13 июня, хотя казнены они были 25 июня. Мор также прочувственно пишет, что Ричард приказал казнить Гастингса до своего обеда, хотя Лондонские хроники чётко регистрируют, что 13 июня 1483 года Ричард уже обедал до заседания совета – с Гастингсом, представьте. В общем-то, логика подсказывает, что наиболее вероятной причиной раздора между Гастингсом и Глостером действительно касалась коронации Эдварда V, но впоследствии изображение Глостера монстром потребовало изменить роли. Судя по всему, Ричард Глостер решил продавить коронацию племянника вопреки выступлению Стиллингтона, случившегося на заседании королевского совета 8 или 9 июня. Ричард Стиллингтон, епископ Бата и Уэллса, явился на заседание с заявлением, что является свидетелем тайного брака Эдварда Четвёртого с Элеанор Батлер. Судя по скорости продвижения от Миддлхэма до Стони Стратфорда (и его письму овдовевшей королеве), Ричард Глостер подозревал, что какие-то сложности с коронацией племянника ожидаются, но не желал отступать от плана брата. И приводил к присяге племяннику всех, до кого только мог дотянуться по дороге в Лондон.
Дело в том, что у Ричарда Глостера не было ни одной причины в мире бояться власти Вудвиллов. С королевой он был в отношениях никаких, собственно – они обменивались обязательными подарками на Новый год, причем не слишком дорогими. С мужчинами семьи Ричард пересекался по военной службе, и был в отношениях скорее приятельских. Племянника он не знал, конечно, совершенно, но вполне понятно, что ещё многие годы тот действовал бы так, как ему скажет семья матери. Ричард Глостер не имел интересов при дворе и в регионах, где проходила активная придворная политика. И, наконец, сам тот факт, что Эдвард IV доверил ему высшую в королевстве исполнительную власть, говорит о том, что он не допускал и мысли, что Ричард может злоупотребить этой властью. То, что в Стони Стратфорд герцог узнал о происходящей попытке государственного переворота и распорядился арестовать сопровождающих Эдварда V Вудвиллов и распустил собранных Риверсом солдат-валлийцев числом в 2000 человек, совершенно не означало, что он собирается отступить от главной задачи: усадить племянника на трон.
Со своей стороны, у Гастингса с Вудвиллами были серьезные проблемы. Ещё до того, как молодая вдова Элизабет Грей встретилась в поместье матери с грезившим о бургундских союзниках ещё более молодым королем Эдвардом IV, она искала защиту против нового мужа своей свекрови, решившего наложить руку на наследство сыновей Элизабет. Такая защита нашлась в лице лорда Гастингса, но не без условий. Он решил крепко привязать благосостояние молодых Греев к своей семье. Впоследствии этого не забыли ни сама Элизабет, ни её сыновья, ставшие пасынками короля и обнаружившие весьма приличные амбиции в планах, оказавшихся несовместимыми с планами Гастингса. Дело дошло до того, что Гастингс пригрозил Греям на совещании, что удалится в Кале и будь что будет, явно намекая на действия графа Уорвика в свое время. Поставив на Глостера, Гастингс надеялся получить защиту от Вудвиллов. Не слишком бы удивилась, если за внезапным пробуждением совести Стиллингтона стоит именно Гастингс. Узнав же, что Ричард по-прежнему полон решимости короновать своего племянника, Вудвилла до мозга костей, Гастингс вполне мог сделать ставку на второго сына Эдварда IV, решив умыкнуть его до лучших времен в своих целях.
Так или иначе, но даже после того, как Гастингс оказался в заключении и казнен (судя по всему, по решению трибунала), Ричард Глостер предпринял всё возможное, чтобы никто не смог внести в ситуацию больше хаоса, чем уже было внесено, и отправил архиепископа к Элизабет Вудвилл с задачей привезти младшего принца под защиту герцога. Принц Ричард присоединился к брату 16 июня, последний документ за подписью принца Эдварда датируется 17 июня, и 18 июня обоих принцев укрыли до начала коронации в надежных апартаментах Тауэра, как и было положено по обычаю. Дата коронации Эдварда V была назначена на 22 июня. Парламент нового короля был созван Ричардом на 25 июня. Около пятидесяти сквайров и джентльменов были приглашены ещё 5 июня для посвящения в рыцари в честь коронации. Знати были разосланы приглашения. А потом всё-таки случилось то, чего всё время опасался Лорд-Протектор – информация Стиллингтона просочилась в массы.
22 июня доктор Ша произносит проповедь, рассказывая лондонцам о незаконности брака Эдварда IV с Элизабет Вудвилл и о том, что это отнимает право на трон у Эдварда V. 24 июня Бэкингем говорит о коронации Глостера перед мэром и олдерменами Лондона. 25 июня представители Лондона пришли в Кросби Плэйс, где расположились герцог и герцогиня Глостерские, с петицией – поскольку сыновья покойного короля не могли быть коронованы, короноваться должен был следующий по очереди – герцог Ричард Глостерский, младший брат Эдварда IV. Хотя никто, собственно, не сомневался в том, почему была отвергнута кандидатура Эдварда V. Конечно не из-за заковыки с легитимностью брака его родителей. В конечном итоге, всегда можно было аргументировать, что королева знать не знала ни о какой леди Батлер, и верила, что её брак – настоящий и законный. Это сделало бы её в глазах закона законной женой, а её с Эдвардом детей – законными детьми своих родителей. Грех оставался бы единственно на покойном Эдварде IV, а грех и отмолить можно. Нет, проблема была в малолетстве Эдварда V и в страхе людей, что история Войн Роз начнет повторяться.
Ричарду Глостеру понадобились всего сутки на обдумывание проблемы. Он согласился на коронацию 26 июня 1483 года. Таким образом, Анна Невилл всё-таки стала королевой Англии.
@темы: The Last Medieval Queens
-
-
10.05.2022 в 20:19-
-
10.05.2022 в 21:51-
-
10.05.2022 в 23:28То есть, в тот самый день, когда должна была случиться коронация? Когда там должна была начаться церемония? Доктор Ша ухитрился втиснуться перед ней - и всё отменили?
-
-
11.05.2022 в 00:11-
-
12.05.2022 в 00:55-
-
12.05.2022 в 14:05-
-
13.05.2022 в 23:50Гастингс пригрозил Греям на совещании, что удалится в Кале и будь что будет, явно намекая на действия графа Уорвика в свое время.
А когда он так сказал?
-
-
14.05.2022 в 12:24