Do or die
Пользуясь теплыми и солнечными осенними денечками, продолжаем осваивать окрестные достопримечательности. Вот не случись всех этих пандемий, нашего возвращения в город, моей операции, и хаоса с перелетами, отменами рейсов, толпами народа в аэропортах - кто знает, нашла бы я когда-нибудь время рассмотреть то, что находится буквально в радиусе менее получаса езды от дома. Нашлось удивительно много. 11 сентября съездили в райское местечко со странным названием Hvitträsk.
читать дальшеТам красиво до невозможности. Во-первых, сам дом. Вот что могли сочинить вместе три молодых архитектора, решившись купить участок и построить на нем общий дом на три семьи, причем с условием, что каждый из участников сможет спроектировать свою часть дома сам? Правильно, разное количество этажей с комнатами разной высоты, самые неожиданные переходы по лестницам разной степени крутости, и лабиринты комнат, в которых легко заблудиться. Впрочем, нет - было две семьи (Сааринен в южной части и Линдгрен в северной, поторые соединялись общим просторным ателье), и холостой Герман Гезеллиус, который тогда спроектировал для себя совсем отдельную "светлицу".
Они все были молоды, только что (в 1900-м) покорили Париж, выиграв своим павильоном в духе национальной романтики первую премию на международной архитектурной выставке. Победа означала не только славу, но и заказы, и деньги. А заказы и деньги означали, что работать надо было очень много. Особенно пластались Сааринен и Линдгрен, люди семейные.
Впрочем, новобрачная Элиэля, Матильда, ничего этого не хотела. Матильда (Матти по-домашнему) хотела остаться в Париже. Поскольку её муж рвался домой, в Финляндию пришлось вернуться, но ни душа, ни руки у молодой женщины ни к чему не лежали, и она убивала время, раскатывая по Хельсинки в умопомрачительных парижских нарядах. Да что там, она и дома, на терассе посреди леса носила шляпы с перьями.
Юная Матильда (думаю, студенческие годы)
Матильда не то что была лишена талантов, нет. В конце концов, они с Элиэлем встретились на курсах рисования в Хельсингском университете. Просто она была типичной хорошей девочкой из богатой и влиятельной семьи, любившей красоту и изящество, и интересовавшейся красивыми нарядами и культурой. В компании архитекторов ей было сиротливо - "в ней нет ничего, кроме красоты", говорили за её спиной. Не задалась и роль мужней жены и матери семейства.
У Матильды случился выкидыш в 1901 году, причем с фатальными для прожектов материнства последствиями. То время ещё не признавало за женщинами права на депрессию, но печаль Матильды понял как минимум один человек - друг и партнер по бизнесу её мужа Герман Гезеллиус (Хема по-домашнему).
У него самого было неважно и с нервами, и со здоровьем - "слабые лёгкие", как тогда говорили. В общем, в какой-то момент всё сложилось так, что Матильде пришлось выбирать, останется она с мужем, или будет с Германом.
Витраж "Соперники" сделала Ольга (Олли) Гуммерус, которая вместе с мужем тесно сотрудничала с архитектурным агенством Gesellius-Lindgren-Saarinen
В 1903 году Матильда и Элиэль Сааринен развелись. Поскольку у Гезеллиуса здоровье требовало средиземноморского климата, он довольно много времени проводил во Франции, и на этот раз Матильда уехала с ним вместе. А в "светелке" Гезеллиуса поселилась его сестра Луиза (Лоя). Художник, скульптор и дизайнер, она только закончила своё ученичество у Виктора Мальмберга, и плавно подключилась к проектам Сааринена. Лоя была энергична, жизнерадостна, юмористична, талантлива и любила работать не меньше Элиэля. Естественно, у архитектора не было ни малейшего шанса в неё не влюбиться.
В 1904 году в Виттреске сыграли две свадьбы - Лои и Элиэля, и Матильды и Германа. Скандализированные ситуацией Линдгрены вскоре переехали прочь (Линдгрен также вышел из партнеров архитектурной фирмы). Так что Гезеллиусы переехали в северную часть большого дома, и ежедневно, например, завтракали за столом под витражом "Соперники". Говорят, Лоя находила ситуацию забавной. Матильда чувством юмора не обладала вообще, но она, похоже, своего Германа любила куда как больше чем первого мужа. Тем не менее, ни о какой дружбе с Лоей у нее речь не шла - она была с ней вежлива, не более.
Возможно, как женщине романтичной, ей бы хотелось, чтобы Элиэль был безутешен, а Лоя страдала от неразделенной любви. Но та вообще была не из страдалиц, а тут ещё и некогда было. Она работала. В частности, люстры в южной части Виттреска спроектировала именно она. В большой люстре 24 свечи - на каждый час суток.
Тем не менее, уживались обе семьи преотлично. Конечно, Гезеллиусы обычно проводили осень и зиму во Франции, но когда присутствие Германа требовалось для проектов, все они дружно проводили свободные вечера в большом и тёплом помещении, часть которого была вышеупомянутой столовой, а во второй части господствовал огромнейший диван, покрытый с 1914 года домотканным ковром по имени Сказка (сделан по эскизу Сааринена). Обычно произвольно выбирался какой-то квадрат Сказки, и все присутствующие рассказывали придумываемые на ходу историю на изображенную там тему.
Сказка и печь. Ковер - копия оригинального, изготовленная в 1990 году.
Работали архитекторы в общей мастерской, но каждый - на своей половине. Потому что дружба дружбой, фирма фирмой, но часто они были и соперниками в проектах. Было важно не видеть, что планирует другой, только так можно было предложить по-настоящему независимую работу. Постепенно, впрочем, Гезеллиус сосредоточился полностью на своих собственных проектах, которых было не так много. Как ни странно это прозвучит, работа и успешность архитектора требует от него лошадиного здоровья и трудоспособности выше средней. Здоровье же Германа постоянно становилось всё хуже. Так что постепенно пары и работать стали парами (Матильда ведь тоже была обучена дизайну, особенно в плане текстиля).
Камин в ателье с северной стороны Гезеллиусов
Камин в ателье с южной стороны Саариненов
Виттреск довольно точно отражает, как именно складывался семейный бюджет богемы. В первой стадии всё было обычно крайне просто - ведь имевшиеся деньги были уже вложены в участок и дом. К счастью художники и дизайнеры умели создавать неплохой антураж из чего угодно. Новые вещи покупались и гарнитуры обновлялись по мере поступления денег. Например, оформление "оранжереи" на втором этаже. Лоя любила цветы, и выращивала там абсолютно экзотические для Финляндии той поры кливии, аспарагусы и орхидеи. Так вот, изначально там была буквально пара плетеных кресел, одно из которых перетащили позднее в парадную залу - видно, кто-то любил сидеть именно там. Позднее в оранжерею была приобретена более стильная мебель одного стиля с мебелью в примыкающей спальне супругов.
Что касается спальни, то, на мой взгляд, она довольно скучная, но большинство людей считают, что такой она и должна быть. Абсолютно функциональна и ванная комната. В принципе, само по себе наличие ванной комнаты, примыкающей к спальне, было люксом, так что в доме Саариненов привилегией иметь подобный люкс пользовались только Элиэль и Лоя. Для справки напомню, что даже в Хельсинки большинство пятиэтажек для рабочих и служащих, построенных в 50-х и 60-х, не имели не то что душа в квартирах, а даже ватерклозетов. Их встраивали намного позже. А до этого народ вполне обходился саунами по субботам и кувшинчиками с тазиками по всем остальным дням. А уборные были во дворе. В Виттреске тоже, очевидно, если только не где-нибудь в подвале. На самом деле, многих людей в те времена продолжала ужасать мысль об уборной под одной крышей с жильем, так что не берусь ничего утверждать. В какой-то момент туалеты были встроены в помещения подсобных помещений за прихожей, где теперь находится музейный магазин, но я не догадалась спросить, когда.
Изначально там была чугунная ванна, эта - из 1950-х. А вот всё остальное со времен Саариненов. Вода подавалась в дом из озера и подогревалась
У Элиэля и Лои было двое детей. Старшая, Эва-Лиза (31.11.1905 – 23.10.1979), известная как Пипсан Свансон, стала дизайнером по текстилю и оформлению помещений, и промышленным дизайнером. Сын Элиэль (20.08.1910 – 1.09.1961), известный как Ээро Сааринен, стал архитектором. Их детская комната совсем не интересна, там просто две белые кроватки. Интересен вид из окна, и комната, где они играли. Рядом с этой комнатой есть интересный крытый в стиле терема балкон, откуда открываются совершенно феерические виды!
Когда девочка выросла, она переселилась в свою собственную комнату.
С Виттреском связаны две странные истории о привидениях. Считается, что Матильда очень мучительно переживала свою бездетность, хотя лично я подозреваю, что пока Герман был жив, её всё устраивало. Но ходят слухи, что привидение Матильды можно встретить именно в той невыразительной детской комнатке, даже среди белого дня. Одна блогер клялась, что лично его видела, когда отстала от группы, чтобы спокойно всё сфотографировать. Хотя кто ж верит блогерам в подобных рассказах...
Сааринен написал жену с детьми "в гостях у Сказки"
Другой слух касается горничной (или домоправительницы?) по имени София, которая имела связь с хозяином, и умерла "при неопределенных обстоятельствах" в своей комнате. Говорят, что женщину в старомодном тёмном платье тоже можно встретить в доме. В доме была прислуга, и, в лучших традициях маноров, жила под крышей и пользовалась отдельной задней лестницей, по крутизне не уступающей корабельным трапам (она сохранилась). Кстати, свое диковинное имя Элиэль Сааринен получил по воле отца, который был, разумеется, священником. И ещё такая деталь: в доме очень низкие двери, потому что сам Сааринен был ростом 164 см, и совершенно искренне считал, что то, что достаточно для него, достаточно для всех.
Огромную залу на первом этаже вполне можно охарактеризовать, как уютную. Там интересно сгруппирована мебель, очень гармонично. И, естественно, здесь тоже не обошлось без Галлен-Каллелы, который, похоже, знал всех и дружил со всеми. Сааринену он ещё в 1900-м подарил свой ковер "Всполохи" (он его спроектировал), с которым тоже получил золотую медаль на Парижской выставке того года. Нынешний является копией.
Ну и сады... Их планировала Лоя, но осуществлял работу садовник, естественно. Нашла видео, снятое кем-то не очень твёрдой рукой, но с душой и с любовью, и в самое красивое время года:
Хотя, по-моему, они и осенью выглядят очень недурно!
Как вы заметили, на всех фотографиях отсутствует северная башня. Это потому, что её больше нет. В 1916 году Герман Гезеллиус в конце концов умер, Матильда продала их часть дома Саариненам, и окончательно переехала во Францию. И вот то ли судьба, то ли удар молнии, то ли ещё что, но в 1922 году северная половина сгорела. Сейчас её отстраивают, но я не знаю, то ли в изначальном виде, то ли в том, который сделал Ээро Сааринен по распоряжению отца. Надеюсь, в изначальном, уж очень красиво:
В 1922 году Сааринен занял второе место в соревновании проектов для Chicago Tribune Tower. Это само по себе гарантировало успех и работу в Штатах, но к второму месту прилагалась ещё и премия в 20000 долларов, так что он немедленно отбыл за океан, чтобы начать ковать железо, пока оно горячо. Семья последовала за ним в 1923 году, но до самого 1949 года они продолжали приезжать на лето в Виттреск.
Тот самый проект Сааринена
После смерти Элиэля в 1950 году визиты прекратились - в последний год его жизни Виттреск был продан писательнице Анельме Вуорио, но в 1968 году что-то пошло не так, и манор был конфискован банком у них с мужем за долги. Фонд Саломо и Герды Вуорио выкупил имение, распродал с молотка всё "лишнее", превратил "светёлку" Гезеллиуса в кафе и ресторан, а главный дом - в музей. Тогда же северная часть, построенная Ээро Саариненом, превратилась в отель. С 1971 года музей открыли для посещений, и так оно продолжалось, пока государство не выкупило у фонда весь манор в 1981 году.
Пипсан Сааринен/Свансон в 1948 году
Профессиональная реставрация началась в середине 1990-х, отреставрированы были и сады, и с 2000-го года всем этим владеет управление музеями. Многострадальная северная часть стала местом для конференций, так что действительно интересно, что там теперь скрывается под защитным куполом. Хотелось бы, чтобы был восстановлен аутентичный вид.
Ещё одна картина Элиэля Сааринена - Лоя и Пипса
Ну и под конец о судьбе Матильды, которая стала известна в деталях всего 5 лет назад. До этого её племянник категорически отказывался делиться семейной перепиской и семейными секретами, но его дети уже не чувствовали, что все эти дела давно минувших дней имеют к ним какое-то отношение. Так и выяснилось, насколько у Матильды было всё плохо. Во-первых, после смерти Германа осталось много долгов. Не известно, насколько она расплатилась с ними из денег, вырученных за продажу своей части Виттреска. Во-вторых, её отец и брат, на которых держалось благополучие семьи, умерли, а мать, Тони Гильден, совсем не была настроена как-то помогать презираемой ею дочери, ведущей "пустую и банальную жизнь", как она писала своей второй, любимой дочери Эве. Сохранилось всего два письма Матильде от матери, и в обоих она буквально требует, чтобы Матильда использовала свои связи и свой шарм для продвижения карьеры Эвы, занимавшейся скульптурой. Камеями, если точнее.
Матильда жила под постоянным гнетом финансовых проблем и вновь согнувшей её депрессии. Но она была красива, и некий Клас Стениус, шеф топографического отделения, принимал в её судьбе живое участие. Тем не менее, полковник Стениус писал Тони после смерти Матильды, что он дважды возвращал её к жизни "против её желания". Был у Матильды и возлюбленный, ученый Леон Ламм, баск, который, очевидно, собирался на ней жениться. Она покончила с собой в Биаррице 22 апреля 1921 года. "У Матти была больная душа. Яд и револьвер, с которыми она не расставалась, виной всему," - сделала вывод мать. Всем знакомым было сказано, что Матильда умерла от осложнений после воспаления лёгких.
читать дальшеТам красиво до невозможности. Во-первых, сам дом. Вот что могли сочинить вместе три молодых архитектора, решившись купить участок и построить на нем общий дом на три семьи, причем с условием, что каждый из участников сможет спроектировать свою часть дома сам? Правильно, разное количество этажей с комнатами разной высоты, самые неожиданные переходы по лестницам разной степени крутости, и лабиринты комнат, в которых легко заблудиться. Впрочем, нет - было две семьи (Сааринен в южной части и Линдгрен в северной, поторые соединялись общим просторным ателье), и холостой Герман Гезеллиус, который тогда спроектировал для себя совсем отдельную "светлицу".
Они все были молоды, только что (в 1900-м) покорили Париж, выиграв своим павильоном в духе национальной романтики первую премию на международной архитектурной выставке. Победа означала не только славу, но и заказы, и деньги. А заказы и деньги означали, что работать надо было очень много. Особенно пластались Сааринен и Линдгрен, люди семейные.
Впрочем, новобрачная Элиэля, Матильда, ничего этого не хотела. Матильда (Матти по-домашнему) хотела остаться в Париже. Поскольку её муж рвался домой, в Финляндию пришлось вернуться, но ни душа, ни руки у молодой женщины ни к чему не лежали, и она убивала время, раскатывая по Хельсинки в умопомрачительных парижских нарядах. Да что там, она и дома, на терассе посреди леса носила шляпы с перьями.
Юная Матильда (думаю, студенческие годы)
Матильда не то что была лишена талантов, нет. В конце концов, они с Элиэлем встретились на курсах рисования в Хельсингском университете. Просто она была типичной хорошей девочкой из богатой и влиятельной семьи, любившей красоту и изящество, и интересовавшейся красивыми нарядами и культурой. В компании архитекторов ей было сиротливо - "в ней нет ничего, кроме красоты", говорили за её спиной. Не задалась и роль мужней жены и матери семейства.
У Матильды случился выкидыш в 1901 году, причем с фатальными для прожектов материнства последствиями. То время ещё не признавало за женщинами права на депрессию, но печаль Матильды понял как минимум один человек - друг и партнер по бизнесу её мужа Герман Гезеллиус (Хема по-домашнему).
У него самого было неважно и с нервами, и со здоровьем - "слабые лёгкие", как тогда говорили. В общем, в какой-то момент всё сложилось так, что Матильде пришлось выбирать, останется она с мужем, или будет с Германом.
Витраж "Соперники" сделала Ольга (Олли) Гуммерус, которая вместе с мужем тесно сотрудничала с архитектурным агенством Gesellius-Lindgren-Saarinen
В 1903 году Матильда и Элиэль Сааринен развелись. Поскольку у Гезеллиуса здоровье требовало средиземноморского климата, он довольно много времени проводил во Франции, и на этот раз Матильда уехала с ним вместе. А в "светелке" Гезеллиуса поселилась его сестра Луиза (Лоя). Художник, скульптор и дизайнер, она только закончила своё ученичество у Виктора Мальмберга, и плавно подключилась к проектам Сааринена. Лоя была энергична, жизнерадостна, юмористична, талантлива и любила работать не меньше Элиэля. Естественно, у архитектора не было ни малейшего шанса в неё не влюбиться.
В 1904 году в Виттреске сыграли две свадьбы - Лои и Элиэля, и Матильды и Германа. Скандализированные ситуацией Линдгрены вскоре переехали прочь (Линдгрен также вышел из партнеров архитектурной фирмы). Так что Гезеллиусы переехали в северную часть большого дома, и ежедневно, например, завтракали за столом под витражом "Соперники". Говорят, Лоя находила ситуацию забавной. Матильда чувством юмора не обладала вообще, но она, похоже, своего Германа любила куда как больше чем первого мужа. Тем не менее, ни о какой дружбе с Лоей у нее речь не шла - она была с ней вежлива, не более.
Возможно, как женщине романтичной, ей бы хотелось, чтобы Элиэль был безутешен, а Лоя страдала от неразделенной любви. Но та вообще была не из страдалиц, а тут ещё и некогда было. Она работала. В частности, люстры в южной части Виттреска спроектировала именно она. В большой люстре 24 свечи - на каждый час суток.
Тем не менее, уживались обе семьи преотлично. Конечно, Гезеллиусы обычно проводили осень и зиму во Франции, но когда присутствие Германа требовалось для проектов, все они дружно проводили свободные вечера в большом и тёплом помещении, часть которого была вышеупомянутой столовой, а во второй части господствовал огромнейший диван, покрытый с 1914 года домотканным ковром по имени Сказка (сделан по эскизу Сааринена). Обычно произвольно выбирался какой-то квадрат Сказки, и все присутствующие рассказывали придумываемые на ходу историю на изображенную там тему.
Сказка и печь. Ковер - копия оригинального, изготовленная в 1990 году.
Работали архитекторы в общей мастерской, но каждый - на своей половине. Потому что дружба дружбой, фирма фирмой, но часто они были и соперниками в проектах. Было важно не видеть, что планирует другой, только так можно было предложить по-настоящему независимую работу. Постепенно, впрочем, Гезеллиус сосредоточился полностью на своих собственных проектах, которых было не так много. Как ни странно это прозвучит, работа и успешность архитектора требует от него лошадиного здоровья и трудоспособности выше средней. Здоровье же Германа постоянно становилось всё хуже. Так что постепенно пары и работать стали парами (Матильда ведь тоже была обучена дизайну, особенно в плане текстиля).
Камин в ателье с северной стороны Гезеллиусов
Камин в ателье с южной стороны Саариненов
Виттреск довольно точно отражает, как именно складывался семейный бюджет богемы. В первой стадии всё было обычно крайне просто - ведь имевшиеся деньги были уже вложены в участок и дом. К счастью художники и дизайнеры умели создавать неплохой антураж из чего угодно. Новые вещи покупались и гарнитуры обновлялись по мере поступления денег. Например, оформление "оранжереи" на втором этаже. Лоя любила цветы, и выращивала там абсолютно экзотические для Финляндии той поры кливии, аспарагусы и орхидеи. Так вот, изначально там была буквально пара плетеных кресел, одно из которых перетащили позднее в парадную залу - видно, кто-то любил сидеть именно там. Позднее в оранжерею была приобретена более стильная мебель одного стиля с мебелью в примыкающей спальне супругов.
Что касается спальни, то, на мой взгляд, она довольно скучная, но большинство людей считают, что такой она и должна быть. Абсолютно функциональна и ванная комната. В принципе, само по себе наличие ванной комнаты, примыкающей к спальне, было люксом, так что в доме Саариненов привилегией иметь подобный люкс пользовались только Элиэль и Лоя. Для справки напомню, что даже в Хельсинки большинство пятиэтажек для рабочих и служащих, построенных в 50-х и 60-х, не имели не то что душа в квартирах, а даже ватерклозетов. Их встраивали намного позже. А до этого народ вполне обходился саунами по субботам и кувшинчиками с тазиками по всем остальным дням. А уборные были во дворе. В Виттреске тоже, очевидно, если только не где-нибудь в подвале. На самом деле, многих людей в те времена продолжала ужасать мысль об уборной под одной крышей с жильем, так что не берусь ничего утверждать. В какой-то момент туалеты были встроены в помещения подсобных помещений за прихожей, где теперь находится музейный магазин, но я не догадалась спросить, когда.
Изначально там была чугунная ванна, эта - из 1950-х. А вот всё остальное со времен Саариненов. Вода подавалась в дом из озера и подогревалась
У Элиэля и Лои было двое детей. Старшая, Эва-Лиза (31.11.1905 – 23.10.1979), известная как Пипсан Свансон, стала дизайнером по текстилю и оформлению помещений, и промышленным дизайнером. Сын Элиэль (20.08.1910 – 1.09.1961), известный как Ээро Сааринен, стал архитектором. Их детская комната совсем не интересна, там просто две белые кроватки. Интересен вид из окна, и комната, где они играли. Рядом с этой комнатой есть интересный крытый в стиле терема балкон, откуда открываются совершенно феерические виды!
Когда девочка выросла, она переселилась в свою собственную комнату.
С Виттреском связаны две странные истории о привидениях. Считается, что Матильда очень мучительно переживала свою бездетность, хотя лично я подозреваю, что пока Герман был жив, её всё устраивало. Но ходят слухи, что привидение Матильды можно встретить именно в той невыразительной детской комнатке, даже среди белого дня. Одна блогер клялась, что лично его видела, когда отстала от группы, чтобы спокойно всё сфотографировать. Хотя кто ж верит блогерам в подобных рассказах...
Сааринен написал жену с детьми "в гостях у Сказки"
Другой слух касается горничной (или домоправительницы?) по имени София, которая имела связь с хозяином, и умерла "при неопределенных обстоятельствах" в своей комнате. Говорят, что женщину в старомодном тёмном платье тоже можно встретить в доме. В доме была прислуга, и, в лучших традициях маноров, жила под крышей и пользовалась отдельной задней лестницей, по крутизне не уступающей корабельным трапам (она сохранилась). Кстати, свое диковинное имя Элиэль Сааринен получил по воле отца, который был, разумеется, священником. И ещё такая деталь: в доме очень низкие двери, потому что сам Сааринен был ростом 164 см, и совершенно искренне считал, что то, что достаточно для него, достаточно для всех.
Огромную залу на первом этаже вполне можно охарактеризовать, как уютную. Там интересно сгруппирована мебель, очень гармонично. И, естественно, здесь тоже не обошлось без Галлен-Каллелы, который, похоже, знал всех и дружил со всеми. Сааринену он ещё в 1900-м подарил свой ковер "Всполохи" (он его спроектировал), с которым тоже получил золотую медаль на Парижской выставке того года. Нынешний является копией.
Ну и сады... Их планировала Лоя, но осуществлял работу садовник, естественно. Нашла видео, снятое кем-то не очень твёрдой рукой, но с душой и с любовью, и в самое красивое время года:
Хотя, по-моему, они и осенью выглядят очень недурно!
Как вы заметили, на всех фотографиях отсутствует северная башня. Это потому, что её больше нет. В 1916 году Герман Гезеллиус в конце концов умер, Матильда продала их часть дома Саариненам, и окончательно переехала во Францию. И вот то ли судьба, то ли удар молнии, то ли ещё что, но в 1922 году северная половина сгорела. Сейчас её отстраивают, но я не знаю, то ли в изначальном виде, то ли в том, который сделал Ээро Сааринен по распоряжению отца. Надеюсь, в изначальном, уж очень красиво:
В 1922 году Сааринен занял второе место в соревновании проектов для Chicago Tribune Tower. Это само по себе гарантировало успех и работу в Штатах, но к второму месту прилагалась ещё и премия в 20000 долларов, так что он немедленно отбыл за океан, чтобы начать ковать железо, пока оно горячо. Семья последовала за ним в 1923 году, но до самого 1949 года они продолжали приезжать на лето в Виттреск.
Тот самый проект Сааринена
После смерти Элиэля в 1950 году визиты прекратились - в последний год его жизни Виттреск был продан писательнице Анельме Вуорио, но в 1968 году что-то пошло не так, и манор был конфискован банком у них с мужем за долги. Фонд Саломо и Герды Вуорио выкупил имение, распродал с молотка всё "лишнее", превратил "светёлку" Гезеллиуса в кафе и ресторан, а главный дом - в музей. Тогда же северная часть, построенная Ээро Саариненом, превратилась в отель. С 1971 года музей открыли для посещений, и так оно продолжалось, пока государство не выкупило у фонда весь манор в 1981 году.
Пипсан Сааринен/Свансон в 1948 году
Профессиональная реставрация началась в середине 1990-х, отреставрированы были и сады, и с 2000-го года всем этим владеет управление музеями. Многострадальная северная часть стала местом для конференций, так что действительно интересно, что там теперь скрывается под защитным куполом. Хотелось бы, чтобы был восстановлен аутентичный вид.
Ещё одна картина Элиэля Сааринена - Лоя и Пипса
Ну и под конец о судьбе Матильды, которая стала известна в деталях всего 5 лет назад. До этого её племянник категорически отказывался делиться семейной перепиской и семейными секретами, но его дети уже не чувствовали, что все эти дела давно минувших дней имеют к ним какое-то отношение. Так и выяснилось, насколько у Матильды было всё плохо. Во-первых, после смерти Германа осталось много долгов. Не известно, насколько она расплатилась с ними из денег, вырученных за продажу своей части Виттреска. Во-вторых, её отец и брат, на которых держалось благополучие семьи, умерли, а мать, Тони Гильден, совсем не была настроена как-то помогать презираемой ею дочери, ведущей "пустую и банальную жизнь", как она писала своей второй, любимой дочери Эве. Сохранилось всего два письма Матильде от матери, и в обоих она буквально требует, чтобы Матильда использовала свои связи и свой шарм для продвижения карьеры Эвы, занимавшейся скульптурой. Камеями, если точнее.
Матильда жила под постоянным гнетом финансовых проблем и вновь согнувшей её депрессии. Но она была красива, и некий Клас Стениус, шеф топографического отделения, принимал в её судьбе живое участие. Тем не менее, полковник Стениус писал Тони после смерти Матильды, что он дважды возвращал её к жизни "против её желания". Был у Матильды и возлюбленный, ученый Леон Ламм, баск, который, очевидно, собирался на ней жениться. Она покончила с собой в Биаррице 22 апреля 1921 года. "У Матти была больная душа. Яд и револьвер, с которыми она не расставалась, виной всему," - сделала вывод мать. Всем знакомым было сказано, что Матильда умерла от осложнений после воспаления лёгких.
@темы: финляндия
-
-
14.09.2022 в 23:10Дом вот на мой взгляд слишком эклектичен, особенно снаружи, а вот виды действительно потрясающие.
-
-
14.09.2022 в 23:23Я люблю эклектику)) В это место я ещё вернусь, хотя бы посмотреть на реставрированную северную часть. А вот камеи Эвы Гильден мне определенно не нравятся.
-
-
14.09.2022 в 23:47Очень жаль Матильду.
А вот это меня почему-то больше всего потрясло:
даже в Хельсинки большинство пятиэтажек для рабочих и служащих, построенных в 50-х и 60-х, не имели не то что душа в квартирах, а даже ватерклозетов.
Будучи в Хельсинки несколько раз, я обращал внимание на дома в стиле функционализма и постоянно сравнивал их с нашими домами той же эпохи. Ладно ещё отсутствие ванных в домах 30-х годов, но туалеты в наших домах всё-таки были. Теперь я буду думать об этом)))
-
-
15.09.2022 в 05:56-
-
15.09.2022 в 16:38Матильду жаль, да. От нее ожидали того, чего она по определению не могла дать, а потом презирали, что не может. Ну а позиция Элиэля напоминает пресловутое "эта жена сломалась, дайте другую".
-
-
15.09.2022 в 16:39-
-
15.09.2022 в 17:31Ну это примерно как у нас, в Питере, в старом фонде такое сплошь и рядом.