Do or die
К 15 мая в Ньюарк прибыли 400 рыцарей, что было меньше, чем ожидалось. С другой стороны, биться на стороне роялистов собрались не менее 250 лучников и значительное количество пехоты. Торжественная месса для отбывающей к Линкольну армии был отслужена 19 мая самим легатом, который повторил отлучение от церкви Луи Французского, и заверил присутствующих, что их дело считается крестовым походом, то есть все участники получают отпущение грехов и всю славу крестоносцев. Разумеется, все ключевые фигуры партии роялистов в походе участвовали.
Замок Линкольна
читать дальшеОсобенностью фортификации Линкольна было то, что северная часть города возвышалась над южной, поэтому Маршалл решил начать штурм не с южной стороны, к которой вела прямая дорога, а с северо-запада, где прямо у крепостной стены был замок. Замок люди Луи, занявшие Линкольн, не смогли занять, потому что там до сих пор была кастелланом легендарная Никола де ла Хэй, чья семья страстно поддерживала дело короля Джона. Сама Никола прославилась тем, что в 1191 году отбивала от стен замка атаки канцлера короля Ричарда более месяца, за что впоследствии была назначена королем Джоном шерифом Линкольна. Причем, в данный момент Николе было уже около 65 или даже чуть больше.
Поскольку стратегом она была опытным и человеком действительно не только храбрым, но и изобретательным, из замка за город вёл секретный пассаж, известный немногим, так что защитники замка могли его покинуть когда угодно, но не считали нужным, так что замок отбивал атаки противника уже около трёх месяцев. Зато накануне Второй Битвы при Линкольне (её потом назовут «Ярмарка») замок посетил епископ-варлорд Пьер де Рош (епископ Винчестерский), и предупредил её, что вот-вот сторонники Генри III начнут атаку на город. Для людей короля Джона Никола всегда была «worthy lady», для врагов – «a very cunning, bad hearted and vigorous old woman», но для неё самой, похоже, было важно только одно: защищать доверенное ей всеми способами, в число которых капитуляция не входила. Только не подумайте, что бабушка сама в броне бегала по стенам и переходам замка. Нет, конечно. Её «лейтенантом» в непосредственных боевых действиях был Жоффруа де Серланд.
Пьер де Рош и Никола разработали план, согласно которому лучники Фалька де Бреота проникнут в осажденный замок через секретный пассаж и займут места на стенах, откуда смогут поддержать атаку Ранульфа де Блондевиля на северные ворота, которая, в свою очередь, станет отвлекающим маневрам для действий Уильяма Маршалла, силы которого будут работать над северо-западными воротами, которые были просто завалены с внешней стороны, и завал этот нужно было достаточно спокойно разобрать, и потом врага со стороны этих ворот атаковать.
Не обошлось без креатива действующих лиц, конечно. Когда Фальк увидел, в какую панику впали супостаты, на которых одновременно обрушились и силы де Блондевиля, и его лучники, он не удержался, и пустился в лихую атаку со стороны замка, и угодил в плен, из которого его очень быстро освободили его же люди. Маршалл, который должен был всего лишь разобрать завал у ворот и только потом соединить усилия с усилиями де Блондевиля, не удержался от атаки, причем даже забыв надеть шлем, на что ему, к счастью, указал паж, вцепившийся в поводья. А уж когда Маршалл атаковал в полной броне… Адреналин и выучка способны сотворить чудо и с семидесятилетним рыцарем.
Маршалл никогда не был полевым командиром, его опыт был получен на ристалищах, где битвы были считались просто соревнованием по умению владеть оружием, но большой разницы между таким сражением и настоящей битвой не было – рыцари бились с полным остервенением и на ристалище, и в бою. В сражении под Линкольном Маршалл сражался не менее эффективно, чем в годы молодости. Когда один из английских баронов-бунтовщиков, Роберт из Ропсли, попытался напасть на графа Солсбери (это был Уильям Длинный Меч, сводный брат короля Джона), Маршалл выбил его из седла совершенно автоматически, одним ударом, и когда барон приземлился кучей железа, ему пришлось в буквальном смысле слова убраться с места действия ползком.
В истории остался жить ещё один эпизод тех жарких часов. Единственным человеком, не потерявшим голову в условиях нападения противника с разных сторон, был командир французов, граф дю Перш, Тома, из дома де Шатоден. Будучи полностью окружен, он не только не убрался подобру-поздорову как остальные французы, но даже отказался сдаться, потому что «покрыл бы себя позорам, сдавшись расе, способной предать своего короля». Тома героически погиб, что было и жаль, и глупо, потому что парню было всего 21, и его род на нём пресекся (брата их отец, на свою голову, направил по духовной линии). Тем не менее, оставшиеся жить слова ясно говорят о том, что в армии Луи Французского английских баронов, взбунтовавшихся против короля Джона, не жаловали. В глазах французов, привыкших к абсолютной власти короля, попытки ограничить эту власть были просто изменой, а не борьбой за демократию. Маршалл пытался спасти храбрецу жизнь, арестовав (таких пленников впоследствии просто выкупали). Он спешился и взял коня графа под уздцы, но тот молотил себе мечом по шлему Маршалла, хотя, как потом выяснилось, был уже практически мёртв – копьё, брошенное Реджинальдом Кроком, рыцарем Фалька, пронзило его глаз и мозг навылет.
В принципе, гибель аристократа такого ранга была шокирующей для всех, обычно до подобного не доходило, поэтому бежавших французов особо никто и не преследовал. Правда, побежали они недалеко, перегруппировавшись у подножья холма, и попытавшись воевать. Но, в конечном итоге, до Лондона добрались всего две сотни рыцарей да три французских аристократа. Кстати, на заботу о собственной пехоте героизма бравых героев не хватило, пехоту просто бросили пробираться через враждебную территорию. Не обошлось и без трагикомедии. Когда французы бежали из Линкольна, им пришлось делать это через ворота, механизм которых был отрегулирован так, что пропускал только одного человека, да и то пешим. То есть, каждому приходилось спешиваться и выходить по одному. И, представьте, в этот момент откуда-то прибежала совершенно одуревшая корова, которая в эти ворота кинулась со всей дури и, разумеется, застряла. К счастью для французов, английские рыцари беглецов преследовали лениво – всё-таки, в то время слишком многие дворяне Франции и Англии были связаны семейными узами, а то и соседством владений во Франции.
Битва за Линкольн для роялистов закончилась славной и лёгкой победой (только пять англичан-роялистов погибли во время сражения), отсюда и название «Линкольнская ярмарка», хотя изначально это был «Линкольнский турнир». Маршалл, не отдохнув даже, помчался в Ноттингем к королю с известием о победе, а вот в Линкольне начался адище. Когда папский легат воодушевлял роялистов речами о том, что они, по сути, осуществляют крестовый поход против отлученных от церкви, вряд ли он подозревал, что его поймут абсолютно буквально, и начнут грабить Линкольн, как грабили бы любой вражеский город, где живут язычники. Хотя… Судя по тому, что подчистую грабили и церкви, которые не подчинились легату и не закрыли двери для отлученных, в случившемся погроме ослушникам был преподан важный для папской власти урок.
Мало этого, старый враг Николы де ла Хэй, Уильям Лонгспей/Длинный меч (это его она отбивала от Линкольнского замка при короле Ричарде), сместил её со всех должностей, объявив шерифом себя, и конфисковав все владения леди. Никола не растерялась, отправилась к королю, но сводный дядюшка короля был слишком важной фигурой, чтобы его морально отпинать и вернуть в берега. Николе вернули титул кастеллана в отношении замка и города, но не в отношении Линкольншира до самого октября 1217 года. Но и в октябре ей пришлось согласиться, что её внучка и наследница, Идония, выйдет замуж за сына Лонгспея. На тот момент жениху было лет 9, и, похоже, вырос он более приличным человеком, чем его отец, так что молодые потом прожили свою жизнь типично для времени и без скандалов. А вот Лонгспей-старший и Никола враждовали до самой смерти графа. Никола, которая до самого 1226 года не уступала «родственничку», в конце концов махнула на всё рукой, потому что в 76 лет быть шерифом и кастелланом как-то обременительно. И всё же, она снова победила, пережив своего персонального врага на целых 4 года, скончавшись в 80-летнем возрасте.
Замок Линкольна
читать дальшеОсобенностью фортификации Линкольна было то, что северная часть города возвышалась над южной, поэтому Маршалл решил начать штурм не с южной стороны, к которой вела прямая дорога, а с северо-запада, где прямо у крепостной стены был замок. Замок люди Луи, занявшие Линкольн, не смогли занять, потому что там до сих пор была кастелланом легендарная Никола де ла Хэй, чья семья страстно поддерживала дело короля Джона. Сама Никола прославилась тем, что в 1191 году отбивала от стен замка атаки канцлера короля Ричарда более месяца, за что впоследствии была назначена королем Джоном шерифом Линкольна. Причем, в данный момент Николе было уже около 65 или даже чуть больше.
Поскольку стратегом она была опытным и человеком действительно не только храбрым, но и изобретательным, из замка за город вёл секретный пассаж, известный немногим, так что защитники замка могли его покинуть когда угодно, но не считали нужным, так что замок отбивал атаки противника уже около трёх месяцев. Зато накануне Второй Битвы при Линкольне (её потом назовут «Ярмарка») замок посетил епископ-варлорд Пьер де Рош (епископ Винчестерский), и предупредил её, что вот-вот сторонники Генри III начнут атаку на город. Для людей короля Джона Никола всегда была «worthy lady», для врагов – «a very cunning, bad hearted and vigorous old woman», но для неё самой, похоже, было важно только одно: защищать доверенное ей всеми способами, в число которых капитуляция не входила. Только не подумайте, что бабушка сама в броне бегала по стенам и переходам замка. Нет, конечно. Её «лейтенантом» в непосредственных боевых действиях был Жоффруа де Серланд.
Пьер де Рош и Никола разработали план, согласно которому лучники Фалька де Бреота проникнут в осажденный замок через секретный пассаж и займут места на стенах, откуда смогут поддержать атаку Ранульфа де Блондевиля на северные ворота, которая, в свою очередь, станет отвлекающим маневрам для действий Уильяма Маршалла, силы которого будут работать над северо-западными воротами, которые были просто завалены с внешней стороны, и завал этот нужно было достаточно спокойно разобрать, и потом врага со стороны этих ворот атаковать.
Не обошлось без креатива действующих лиц, конечно. Когда Фальк увидел, в какую панику впали супостаты, на которых одновременно обрушились и силы де Блондевиля, и его лучники, он не удержался, и пустился в лихую атаку со стороны замка, и угодил в плен, из которого его очень быстро освободили его же люди. Маршалл, который должен был всего лишь разобрать завал у ворот и только потом соединить усилия с усилиями де Блондевиля, не удержался от атаки, причем даже забыв надеть шлем, на что ему, к счастью, указал паж, вцепившийся в поводья. А уж когда Маршалл атаковал в полной броне… Адреналин и выучка способны сотворить чудо и с семидесятилетним рыцарем.
Маршалл никогда не был полевым командиром, его опыт был получен на ристалищах, где битвы были считались просто соревнованием по умению владеть оружием, но большой разницы между таким сражением и настоящей битвой не было – рыцари бились с полным остервенением и на ристалище, и в бою. В сражении под Линкольном Маршалл сражался не менее эффективно, чем в годы молодости. Когда один из английских баронов-бунтовщиков, Роберт из Ропсли, попытался напасть на графа Солсбери (это был Уильям Длинный Меч, сводный брат короля Джона), Маршалл выбил его из седла совершенно автоматически, одним ударом, и когда барон приземлился кучей железа, ему пришлось в буквальном смысле слова убраться с места действия ползком.
В истории остался жить ещё один эпизод тех жарких часов. Единственным человеком, не потерявшим голову в условиях нападения противника с разных сторон, был командир французов, граф дю Перш, Тома, из дома де Шатоден. Будучи полностью окружен, он не только не убрался подобру-поздорову как остальные французы, но даже отказался сдаться, потому что «покрыл бы себя позорам, сдавшись расе, способной предать своего короля». Тома героически погиб, что было и жаль, и глупо, потому что парню было всего 21, и его род на нём пресекся (брата их отец, на свою голову, направил по духовной линии). Тем не менее, оставшиеся жить слова ясно говорят о том, что в армии Луи Французского английских баронов, взбунтовавшихся против короля Джона, не жаловали. В глазах французов, привыкших к абсолютной власти короля, попытки ограничить эту власть были просто изменой, а не борьбой за демократию. Маршалл пытался спасти храбрецу жизнь, арестовав (таких пленников впоследствии просто выкупали). Он спешился и взял коня графа под уздцы, но тот молотил себе мечом по шлему Маршалла, хотя, как потом выяснилось, был уже практически мёртв – копьё, брошенное Реджинальдом Кроком, рыцарем Фалька, пронзило его глаз и мозг навылет.
В принципе, гибель аристократа такого ранга была шокирующей для всех, обычно до подобного не доходило, поэтому бежавших французов особо никто и не преследовал. Правда, побежали они недалеко, перегруппировавшись у подножья холма, и попытавшись воевать. Но, в конечном итоге, до Лондона добрались всего две сотни рыцарей да три французских аристократа. Кстати, на заботу о собственной пехоте героизма бравых героев не хватило, пехоту просто бросили пробираться через враждебную территорию. Не обошлось и без трагикомедии. Когда французы бежали из Линкольна, им пришлось делать это через ворота, механизм которых был отрегулирован так, что пропускал только одного человека, да и то пешим. То есть, каждому приходилось спешиваться и выходить по одному. И, представьте, в этот момент откуда-то прибежала совершенно одуревшая корова, которая в эти ворота кинулась со всей дури и, разумеется, застряла. К счастью для французов, английские рыцари беглецов преследовали лениво – всё-таки, в то время слишком многие дворяне Франции и Англии были связаны семейными узами, а то и соседством владений во Франции.
Битва за Линкольн для роялистов закончилась славной и лёгкой победой (только пять англичан-роялистов погибли во время сражения), отсюда и название «Линкольнская ярмарка», хотя изначально это был «Линкольнский турнир». Маршалл, не отдохнув даже, помчался в Ноттингем к королю с известием о победе, а вот в Линкольне начался адище. Когда папский легат воодушевлял роялистов речами о том, что они, по сути, осуществляют крестовый поход против отлученных от церкви, вряд ли он подозревал, что его поймут абсолютно буквально, и начнут грабить Линкольн, как грабили бы любой вражеский город, где живут язычники. Хотя… Судя по тому, что подчистую грабили и церкви, которые не подчинились легату и не закрыли двери для отлученных, в случившемся погроме ослушникам был преподан важный для папской власти урок.
Мало этого, старый враг Николы де ла Хэй, Уильям Лонгспей/Длинный меч (это его она отбивала от Линкольнского замка при короле Ричарде), сместил её со всех должностей, объявив шерифом себя, и конфисковав все владения леди. Никола не растерялась, отправилась к королю, но сводный дядюшка короля был слишком важной фигурой, чтобы его морально отпинать и вернуть в берега. Николе вернули титул кастеллана в отношении замка и города, но не в отношении Линкольншира до самого октября 1217 года. Но и в октябре ей пришлось согласиться, что её внучка и наследница, Идония, выйдет замуж за сына Лонгспея. На тот момент жениху было лет 9, и, похоже, вырос он более приличным человеком, чем его отец, так что молодые потом прожили свою жизнь типично для времени и без скандалов. А вот Лонгспей-старший и Никола враждовали до самой смерти графа. Никола, которая до самого 1226 года не уступала «родственничку», в конце концов махнула на всё рукой, потому что в 76 лет быть шерифом и кастелланом как-то обременительно. И всё же, она снова победила, пережив своего персонального врага на целых 4 года, скончавшись в 80-летнем возрасте.
@темы: Henry III
-
-
11.12.2022 в 00:27Корова, внезапно, тоже!
-
-
11.12.2022 в 08:53Какая женщина! )))
А неудачливого французского графа жалко, не повезло парню.
-
-
11.12.2022 в 19:09Merelena, очень сильная женщина. Ну, о других память и не сохранилась. Кстати, жена этого Лонгспе, Эла, тоже была шерифом, но её-то по наследству должность досталась.
Графа жаль, конечно, но молодость страха не знает.