Do or die
Потерявший весну и лето 1229 года в административных спорах и дрязгах Генри III попытался не потерять хотя бы осень, благо союзник, Пьер де Дрё/Бретонский как раз прибыл в Портсмут для участия в совместной экспедиции.
Изображение Пьера Бретонского с надгробья. А под катом - воображаемый портрет, который мне понравился
читать дальше
Этот Пьер был из Капетингов, причем из младшей ветви, да ещё и младший сын. И быть бы ему священником, если бы не женитьба на Аликс де Туар, герцогине Бретонской, волей короля Франции Филиппа-Августа, который сиротку Аликс опекал. Аликс, собственно, была дочерью герцогини Бретонской аж от третьего брака, но когда её сводные сиблинги Артур и Элеанор сошли со сцены (Артур умер или был убит в борьбе за корону Англии, а Элеанор осталась в Англии), бароны Бретани утвердили титул за Аликс.
Юная герцогиня прожила 18 лет, родила четверых детей, и умерла родами, оставив супруга регентом их сына-наследника титула. В союзники к королю Англии этот Пьер угодил в результате политических игр с Францией, которые он умел и любил, всегда стараясь при каждом следующем ходе потихоньку выводить Бретань на самостоятельный путь, подальше как от французов, так и от англичан.
В данном случае регент Бретани был с англичанами, но из путешествия через пролив не вышло ничего – просто не было судов в достаточном количестве, а рисковать, перевозя войска и всякую воинскую арматуру через пролив, они не стали. Разумеется, Генри III наорал на своего юстициария за то, что тот не подсуетился с кораблями в достаточном количестве, но выхода не было – зимовать пришлось в Англии, после Рождества, проведенного вместе с Александром Шотландским в Йорке. Флот отбыл только 30 апреля 1230 года, но, по крайней мере, успех этого похода обещал быть соответствующим: чрезвычайно быстро им удалось занять Бретань и Пуату почти полностью.
Восстановление империи Ангевинов было не за горами, но…
В английской политике всегда было это самое «но» - то в виде Уэльса, то в виде Шотландии, которые, стоило повернуться к ним спиной, били в эту спину. В данном случае Александр Шотландский был союзником, так что возбудился Ллевеллин в Уэльсе. Он публично повесил Уильяма де Браоза – того самого, которого уже брал в плен в 1228 году, которого потом позволил выкупить за чудовищную сумму в 2000 фунтов, и с которым заключил договор, по которому сын Ллевеллина, Даффид, женился бы на старшей дочери Уильяма, Изабелле.
Причиной такого бесславного конца для славного отпрыска могущественного приграничного клана, если верить хроникам, была та самая извечная: Уильям попался в спальне супруги Ллевелина, которая была дочерью короля Джона. История довольно тёмная хотя бы потому, что никто как-то о кончине де Браоза не грустил – и молодые поженились, и неверная жена, удаленная на некоторое время в дальний замок, была прощена и заняла привычное место рядом с супругом, и даже карательной экспедиции не было.
В общем, этот костер вспыхнул и погас, не перекинувшись на всё приграничье. Но и победная экспедиция во Францию остановилась в замке Мирбо, где в 1202 году король Джон вдрызг расколотил Лузиньянов. Увы, и Генри III, и его брат Ричард Корнуэльский достаточно серьезно заболели. Очевидно, и их не миновала походная дизентерия. В октябре все уже были дома, воодушевленные быстрой победой, и только некоторая физическая слабость победителей помешала устроить им самые роскошные рождественские праздники. И хорошо, потому что когда английская армия уходила с захваченных пространств, туда тихой сапой возвращались французы, и всё опять шло по-старому.
Победы, по сути, не было – была долгая и дорогая военная экспедиция ни о чем. Молодые люди ещё не понимали, что такое завоевание и присоединение больших территорий, и что завоевание не стоит ничего, если нет стратегии и ресурсов на укрепление своей власти на завоеванном пространстве. Впрочем, в их оправдание можно сказать, что до самого Генри V о таких тонкостях не задумывался никто.
В общем, 1231 год должен быть стать годом похмелья после головокружения от успехов, и таковым он стал. Всё, что могло пойти наперекос, пошло.
Не задалось заседание совета в январе, где король услышал много неприятных слов в свой адрес.
В начале апреля неожиданно умер Уильям Маршалл-младший, место которого занял его брат Ричард, который изначально был воспитан для управления французскими владениями семьи, и в Англии был практически чужаком.
Уильям, правда, успел устроить союз между своей сестрой Изабель и Ричардом Корнуэльским, хотя это выбесило Генри III невероятно. Изабель было уже 30 лет, и в брак с юным братом короля, на которого вешались девицы и дамы всех сословий, она привела шестерых своих детей от Гилберта де Клера. Надо сказать, что хотя сэр Гилберт был баснословно богат, Изабель распорядиться его деньгами не могла. Де Клеры принадлежали к той категории собственников, сирот которых воспитывал опекун, назначаемый королем, и набивал себе карманы доходами с владений сиротки, покуда его подопечный не становился совершеннолетним.
За Изабель, конечно, остались её приданое, вдовья доля, прочные связи с дворянством своих собственных немалых владений, и, разумеется, принадлежность к клану Маршаллов. В общем, Ричард явно обделенным себя в этом браке не чувствовал, тем более что Изабель весьма благодушно относилась к его вполне заслуженной репутации бабника. Но король, ожидавший для любимого брата какого-нибудь блестящего брака, был очень разочарован.
Ллевеллин, безнаказанно избавившийся от де Браоза, беспрепятственно проводил грабительские рейды по приграничью, и даже осмелился напасть на королевские силы у Монтгомери.
По всей стране на столах епископов и аббатов появились письма о том, что их авторы готовы умереть, дабы избавить страну от гнета римских папистов и вернуть ей независимость. И это были не просто слова – канонник столичного собора св. Павла по имени или прозвищу Чинчо был этой таинственной организацией похищен и ограблен, а архидьякон Норича Джованни да Ферентино чудом избежал ловушки, и бежал в Лондон, надеясь найти убежище там.
В августе, на пути из Рима в Лондон, умер архиепископ Кентерберийский, креатура Генри III, который, тем не менее, на январском совете энергично торпедировал идеи своего короля относительно дополнительного скутажа на новую военную экспедицию, и вообще отправился в Рим с идеями независимости духовной власти от светской, которые папа Григорий даже одобрил. Так что вряд ли короля расстроила эта смерть, но предстоящая морока с выбором нового архиепископа – несомненно.
Хороших новостей в 1231 году случилось лишь две, и обе были хорошими лишь условно. Во-первых, Ричард Маршалл и Ранульф де Блондевиль, граф Честерский, заключили с французами перемирие в начале июля, и к Рождеству в Англию вернулся из Святой земли епископ Винчестерский, Пьер де Рош. Условно хорошими эти новости были потому, что мира с Францией король не хотел, а прибытие епископа, рассказывающего интереснейшие и героические истории о дальних странах, стало началом его фавора у короля в ущерб и без того постоянно попрекаемого за все королевские неудачи Хью де Бурга. Так себе замена, хотя Хью отнюдь не был благоуханным примером безупречности. Но он хотя бы знал дело. Пьер де Рош, возможно, тоже был не обделен талантами, но его жадность к власти и склонность к популизму обещали тяжелые времена для Англии.
Изображение Пьера Бретонского с надгробья. А под катом - воображаемый портрет, который мне понравился
читать дальше
Этот Пьер был из Капетингов, причем из младшей ветви, да ещё и младший сын. И быть бы ему священником, если бы не женитьба на Аликс де Туар, герцогине Бретонской, волей короля Франции Филиппа-Августа, который сиротку Аликс опекал. Аликс, собственно, была дочерью герцогини Бретонской аж от третьего брака, но когда её сводные сиблинги Артур и Элеанор сошли со сцены (Артур умер или был убит в борьбе за корону Англии, а Элеанор осталась в Англии), бароны Бретани утвердили титул за Аликс.
Юная герцогиня прожила 18 лет, родила четверых детей, и умерла родами, оставив супруга регентом их сына-наследника титула. В союзники к королю Англии этот Пьер угодил в результате политических игр с Францией, которые он умел и любил, всегда стараясь при каждом следующем ходе потихоньку выводить Бретань на самостоятельный путь, подальше как от французов, так и от англичан.
В данном случае регент Бретани был с англичанами, но из путешествия через пролив не вышло ничего – просто не было судов в достаточном количестве, а рисковать, перевозя войска и всякую воинскую арматуру через пролив, они не стали. Разумеется, Генри III наорал на своего юстициария за то, что тот не подсуетился с кораблями в достаточном количестве, но выхода не было – зимовать пришлось в Англии, после Рождества, проведенного вместе с Александром Шотландским в Йорке. Флот отбыл только 30 апреля 1230 года, но, по крайней мере, успех этого похода обещал быть соответствующим: чрезвычайно быстро им удалось занять Бретань и Пуату почти полностью.
Восстановление империи Ангевинов было не за горами, но…
В английской политике всегда было это самое «но» - то в виде Уэльса, то в виде Шотландии, которые, стоило повернуться к ним спиной, били в эту спину. В данном случае Александр Шотландский был союзником, так что возбудился Ллевеллин в Уэльсе. Он публично повесил Уильяма де Браоза – того самого, которого уже брал в плен в 1228 году, которого потом позволил выкупить за чудовищную сумму в 2000 фунтов, и с которым заключил договор, по которому сын Ллевеллина, Даффид, женился бы на старшей дочери Уильяма, Изабелле.
Причиной такого бесславного конца для славного отпрыска могущественного приграничного клана, если верить хроникам, была та самая извечная: Уильям попался в спальне супруги Ллевелина, которая была дочерью короля Джона. История довольно тёмная хотя бы потому, что никто как-то о кончине де Браоза не грустил – и молодые поженились, и неверная жена, удаленная на некоторое время в дальний замок, была прощена и заняла привычное место рядом с супругом, и даже карательной экспедиции не было.
В общем, этот костер вспыхнул и погас, не перекинувшись на всё приграничье. Но и победная экспедиция во Францию остановилась в замке Мирбо, где в 1202 году король Джон вдрызг расколотил Лузиньянов. Увы, и Генри III, и его брат Ричард Корнуэльский достаточно серьезно заболели. Очевидно, и их не миновала походная дизентерия. В октябре все уже были дома, воодушевленные быстрой победой, и только некоторая физическая слабость победителей помешала устроить им самые роскошные рождественские праздники. И хорошо, потому что когда английская армия уходила с захваченных пространств, туда тихой сапой возвращались французы, и всё опять шло по-старому.
Победы, по сути, не было – была долгая и дорогая военная экспедиция ни о чем. Молодые люди ещё не понимали, что такое завоевание и присоединение больших территорий, и что завоевание не стоит ничего, если нет стратегии и ресурсов на укрепление своей власти на завоеванном пространстве. Впрочем, в их оправдание можно сказать, что до самого Генри V о таких тонкостях не задумывался никто.
В общем, 1231 год должен быть стать годом похмелья после головокружения от успехов, и таковым он стал. Всё, что могло пойти наперекос, пошло.
Не задалось заседание совета в январе, где король услышал много неприятных слов в свой адрес.
В начале апреля неожиданно умер Уильям Маршалл-младший, место которого занял его брат Ричард, который изначально был воспитан для управления французскими владениями семьи, и в Англии был практически чужаком.
Уильям, правда, успел устроить союз между своей сестрой Изабель и Ричардом Корнуэльским, хотя это выбесило Генри III невероятно. Изабель было уже 30 лет, и в брак с юным братом короля, на которого вешались девицы и дамы всех сословий, она привела шестерых своих детей от Гилберта де Клера. Надо сказать, что хотя сэр Гилберт был баснословно богат, Изабель распорядиться его деньгами не могла. Де Клеры принадлежали к той категории собственников, сирот которых воспитывал опекун, назначаемый королем, и набивал себе карманы доходами с владений сиротки, покуда его подопечный не становился совершеннолетним.
За Изабель, конечно, остались её приданое, вдовья доля, прочные связи с дворянством своих собственных немалых владений, и, разумеется, принадлежность к клану Маршаллов. В общем, Ричард явно обделенным себя в этом браке не чувствовал, тем более что Изабель весьма благодушно относилась к его вполне заслуженной репутации бабника. Но король, ожидавший для любимого брата какого-нибудь блестящего брака, был очень разочарован.
Ллевеллин, безнаказанно избавившийся от де Браоза, беспрепятственно проводил грабительские рейды по приграничью, и даже осмелился напасть на королевские силы у Монтгомери.
По всей стране на столах епископов и аббатов появились письма о том, что их авторы готовы умереть, дабы избавить страну от гнета римских папистов и вернуть ей независимость. И это были не просто слова – канонник столичного собора св. Павла по имени или прозвищу Чинчо был этой таинственной организацией похищен и ограблен, а архидьякон Норича Джованни да Ферентино чудом избежал ловушки, и бежал в Лондон, надеясь найти убежище там.
В августе, на пути из Рима в Лондон, умер архиепископ Кентерберийский, креатура Генри III, который, тем не менее, на январском совете энергично торпедировал идеи своего короля относительно дополнительного скутажа на новую военную экспедицию, и вообще отправился в Рим с идеями независимости духовной власти от светской, которые папа Григорий даже одобрил. Так что вряд ли короля расстроила эта смерть, но предстоящая морока с выбором нового архиепископа – несомненно.
Хороших новостей в 1231 году случилось лишь две, и обе были хорошими лишь условно. Во-первых, Ричард Маршалл и Ранульф де Блондевиль, граф Честерский, заключили с французами перемирие в начале июля, и к Рождеству в Англию вернулся из Святой земли епископ Винчестерский, Пьер де Рош. Условно хорошими эти новости были потому, что мира с Францией король не хотел, а прибытие епископа, рассказывающего интереснейшие и героические истории о дальних странах, стало началом его фавора у короля в ущерб и без того постоянно попрекаемого за все королевские неудачи Хью де Бурга. Так себе замена, хотя Хью отнюдь не был благоуханным примером безупречности. Но он хотя бы знал дело. Пьер де Рош, возможно, тоже был не обделен талантами, но его жадность к власти и склонность к популизму обещали тяжелые времена для Англии.
@темы: Henry III
-
-
11.04.2023 в 21:24-
-
12.04.2023 в 00:36-
-
12.04.2023 в 20:10Я читала пару теорий относительно этого события, самая безобидная была, что даму опоили наркотой, потому и де Браоза повесили, как собаку, и жене никто ничего в вину не ставил.
-
-
12.04.2023 в 23:51-
-
13.04.2023 в 16:28-
-
13.04.2023 в 22:59-
-
13.04.2023 в 23:29