Сегодня был день странных поездок. Мне хочется познакомиться с поместьями именно в черте Большого Хельсинки, включая города Вантаа и Эспоо. Трудность тут в том, что страницы этих поместий сделаны ужасно - отсутствуют и оперативная информация, и релевантная. Никогда, то есть, не знаешь, открыто там или закрыто, а если открыто, то что именно. Не могу не сравнивать с англичанами, успешно продающими за неслабые деньги туристам возможность ознакомиться с грудами камней под открытым небом. Потому что они не ленятся создавать историю каждого камня, и делать это умеют. Впрочем, не избалованные сервисом финны бродят по территориям и без всякой истории. Благо, там почти всегда что-то устраивают для детей, и почти всегда есть какая-то кафешка, где можно купить традиционные кофе в картонном стаканчике с какой-нибудь булкой на разовой тарелке. Есть кое-где и ресторанчики, где посуда нормальная, но там надо почти всегда заказывать стол заранее. Мало там мест.
Какой-то зверь неопознаваемой породы продает билеты на детский праздник. Спереди похож на медведя, но сзади - кошачий хвост. Загадочное.Хоканбёле, или попросту Хакунилачитать дальшеКогда-то мы неподалеку от этого поместья жили, там был огромнейший парк километров на 5 минимум, куда мы с приятельницей ходили ежедневно года три, зимой и летом, пока я не заболела и мы не переехали в свой дом. Мимо поместья проходили, но тогда оно было в частном владении, до самого 2002 года. Потом владельцы выставили его на продажу, и в 2005 город Вантаа поместье купил.
История поместья начилась в 1607 году, когда молодой и предприимчивый бейлиф из Порвоо, Ботвед Ханссон, занял в деревне Хокансбёле два земельных участка, который остались бесхозными, и на которые у его жены Магдалены были права. Ботвед был человеком грамотным (в будущем он работал писарем в Порвоо, и потом поднялся до чина в таможне), и чтобы не платить высокую земельную подать, он стал содержать для армии одного конника и его лошадь - это обходилось дешевле. Но на уме у него была не только выгода, конечно. Через три года усадьба Ханссона была уже занесена в регистры как конное хозяйство (rustholli), а через 11 лет его сын Элиас отправился из дома воевать на 30-летней войне в кавалерии.
Потом, вспоминая о военной службе, Элиас Ботведссон говорил, что на войну он отправился ещё мальчишкой, и действительно был он младшим сыном в большой семье. Но отец отправил с ним на войну и третьего по старшинству сына, Захариуса, оставив дома первенца Еспера и второго сына Йоханнеса. Собственно, задача у младших сыновей была одна - как минимум один из них должен был выжить. Дело в том, что шведы всегда имели довольно жесткие социальные рамки, и в кавалерии тогда служили только дворяне. Только вот война тянулась и тянулась, и люди погибали в сражениях и умирали от всякой заразы, неумолимо появляющейся там, где скапливается большое количество людей, находящихся не в лучшей физической форме, и где гигиена отсутствует по определению. Поэтому в кавалерию стали брать и сыновей зажиточных горожан и фермеров, лишь бы их содержали родители. Выжившие впоследствии стали бы дворянами.
Изображение кавалериста в форме 1634–1670 годов
Элиас выжил. Судьба 25 лет носила его по полям сражений в Прибалтике, Германии и Дании, он был одним из 400 выживших в 1636 году в битве при Виттштоке, где сражался уже лейтенантом под командованием Торстена Стольхандске. Королева Кристина в 1645 году освободила усадьбу от налогов на веки вечные, а в 1651 году Элиас Ботведссон был, наконец, произведен в дворяне, получив рыцарское имя Блайлод, "свинцовая пуля". Через два года он умер.
Естественно, периодически Элиас бывал в отпуске, и успел не только жениться на барышне Алисе Вёлкер, но и нажить с ней пятерых детей, четверо первых были сыновьями (выжили трое). Так что наследники остались. А в 1683 году король Карл XI провел редукцию, и реквизировал всё, что пожаловали предыдущие короли, в пользу короны. В данном случае Хоканбёле повезло - поместье не было подарено, оно существовало усадьбой и до Кристины, так что оно просто вернулось в статус конного хозяйства. Но остальные плюшки у потомков Элиаса отняли. А поскольку были они людьми неспокойными и горячими, то записи о них остались только в судейских хрониках. В конечном итоге, в 1695 году военный комиссар Йохан Гриппенберг реквизировал усадьбу за долги, после чего она до 1760 года переходила из рук в руки.
Купил усадьбу легендарный Йохан Сёдерхольм, который сам по себе был явлением на политическо-экономическом небосклоне тех лет. Дело в том, что этот богатейший купец, дававший персональные заемы Франции и Швеции, дражайший друг короля Густава III и крестный отец короля Густава IV Адольфа, был происхождения наисиволапейшего. В школу-то он успел походить немного, но в 16 лет вовсю трудился подмастерьем, в 26 основал со своим другом торговый дом, через 4 года оба разбогатели так, что смогли ликвидировать дело, разделить деньги, после чего Сёдерхольм развернулся всерьез. Кажется, не было ничего, чем бы он не занимался - тут и военное строительство Свеаборга, и морское сообщение, верфи, производство парусины, кирпичное и кафельное производства, политика... И он не бросал того, с чего его капитал и пошел: приобретал запущенные и разорившиеся усадьбы, имевшие право освобождения от налога взамен на содержание кавалериста, приводил их в порядок, и затем продавал с большой выгодой. Дворянские имения он тоже покупал, что, вообще-то, было запрещено купцам, но у Сёдерхольма было разрешение короля, которого он принимал в Хоканбёле. Король, вообще-то, пытался пожаловать Сёдерхольму дворянское звание, но тот отказался.
Так что новую жизнь в Хоканбёле вдохнул именно Сёдерхольм. Он построил там 8 домов для арендаторов (плюс к имеющимся четырем), разбил парк, основал винное производство (вино продавали в Свеаборг), нанял грамотного управляющего, что надо - отремонтировал, чего не хватало - докупил, и в 1692 продал его со всем содержимым асессору Карлу Густаву Круку. Как видите, развитие поместья - дело не мгновенное. Впрочем, до самого конца XVIII века поместья и главные дома усадеб в Финляндии имели ещё вид обычных сельских домов, мало чем отличавшихся от домов арендаторов.
Когда Хокенбёле в 1838 году купил отставной военный, герой турецкой войны Андерс Лоренц Мунстершельм, он первым делом заказал строительство дома, по виду которого можно было бы сразу понять, что тут живут не лишь бы какие люди - ведь вторым браком Мунстершельм был женат на самой настоящей графине Фредерике Ловизе Де Гир аф Тервик. Впрочем, графиня была урожденной Фок, так что совершенно нормально относилась к тому, что её второй супруг сочетал офицерский гонор с буржуазной практичностью. Так что их дом строил ученик Карла Энгеля, Андерс Гранстед, прославившийся тем, что его работы было совершенно невозможно отличить от работ его учителя. Разной была только стоимость услуг, что обеспечивало Гранстеду отличный доход в условиях жесточайшей конкуренции в профессии.
К слову сказать, это здание в стиле неоклассицизма только выглядит каменным - оно бревенчатое, но бревна были замаскированы панелями и деталями, свойственными стилю. И так во всем. Парк был слегка переоформлен в английский стиль (именно тогда были посажены дубы вдоль аллеи), но деньги на весь этот шарман и манифик Мунстершельм выдавливал изо льна - он торговал льняным маслом, да и красильню в Вантаа именно он основал.
Поскольку во владении Мунстершельма было ещё одно имение в Тиккуриле, в 1878 году они с женой продали поместье зятю графини Фредерики Ловизы, мужу её дочери от первого брака, Ловизы Фредерики Аделаиды. Мужа звали Конни (Конрад) Циллиакус, и персонажем он был прелюбопытным, совмещая в себе особенности авантюриста, писателя, революционера и политика. Впрочем к имению имеет отношение его любовь к лошадям и собакам, о которых осталось с тех времен много записей. Лошадям он построил прекрасную конюшню. Там я сегодня была, сейчас часть её площади занимает прелестная кафешка, но фотографий сдуру не сделала, а в сети их нет. Совсем. Только от 1920 года:
Циллиакусу наскучило играть в помещика в 1884 году. Он продал имение мужу другой дочери Мунстершельма, Оскару Анделину, который был кадровым военным, дослужившимся в русской армии до чина ганерал-майора. Тут, в общем-то и говорить не о чем. Разве что дом он покрасил в начале века. Умер Анделин в 1905 году, и вот после продажи поместья его вдовой, Хоканбёле превратился в помещичий дом, которым мы видим его и сегодня.
Лилли Санмарк
Новые хозяева, Арвид и Эмилия (Лилли) Санмарк, были родителями четырех детей, и хотели купленный дом просто отреставрировать. Но Арвид Санмарк, банкир и политик, был знаком с архитектором Армасом Линдгреном, и тот убедил его не реставрировать старое, а построить новое. Так в результате получилось имение, которое имеет славу самого красивого в Финляндии. К сожалению, болезненный Арвид Санмарк умер раньше, чем дом был построен, так что поднимала всё его вдова.
Эскиз Линдгрена и реальность сегодня. Вид запущенный вообще-то, но его закрывают в конце лета на реставрацию, так что есть надежда, что потом смогут развить во что-то стоящее
Из детей Санмарков хозяйствовать в имении остался почему-то младший, Пер Кастен Санмарк. Во время Второй Мировой семья переехала в Швецию, откуда была родом его жена, и в 1945 в Хоканбёле вернулся только хозяин, жена и дети остались в Швеции, и приезжали в поместье только на лето. Члены семьи приезжали и после смерти Санмарка в 1983 году, но к новому тысячелетию старые связи отвалились окончательно, и Хоканбёле выставили на продажу.
Дети Санмарков на крыльце нового дома в 1908 году, будущий последний хозяин - крайний справа
Одинокий хозяин в 1945 году