Do or die
Итак, Симон де Монфор в очередной раз оставил Англию, но не увез с собой проблемы. Более того, отсутствие общего врага снова подняло на поверхность то, из-за чего в королевстве периодически поднималась муть - реформы, то есть их необходимость или отсутствие необходимости, смотря с какой стороны смотреть. Новый папа, Урбан IV, прислал в феврале 1262 года подтверждение буллы об освобождении Генри III и принца Эдварда от клятв, данных в связи с Оксфордскими Уложениями. Строго говоря, те клятвы были выкручены у Генри и Эдварда угрозой, и никакой юридической силы не имели изначально, так что король своим обращением к папе просто выполнял свой долг вассала, а вовсе не жаловался и не проявлял коварства.
Урбан IV, француз и сын сапожника, сделавший феерическую карьеру благодаря свирепому бесстрашию политических решений, но оставшийся в памяти людей как папа, у которого посох пустил ветви в легенде о Тангейзере
читать дальшеПринц Эдвард довольно ожидаемо заявил, что он вовсе не желает быть освобожденным от своих клятв - поговаривают, что под пагубным влиянием Симона де Монфора, но более вероятно, что молодой человек ещё не получил все полагающиеся ему по жизни уроки недоверия к прогрессивным движениям. Как говорилось раньше, предлагаемые реформы разом перенесли бы Англию из эпохи феодальных государств в эру бюрократически управляемых государств, но проблема была в том, что реформы не властны над менталитетом масс. В данном же случае, предлагаемые реформы подрывали саму основу феодализма, так что не стоит удивляться, что каждый видел в них только нечто употребимое для себя, но в упор не видел предлагаемую модель в целом.
И это при том, что употребимое-то уже существовало, но было огромной редкостью. Поэтому смерть Ричарда де Клера, графа Глостерского, в 1262 году нанесла движению реформистов непоправимый ущерб. Дело в том, что именно де Клер сумел наладить управление своими огромными владениями через идеально работавшую систему бюрократического управления, причем не только в Англии, но и в Ирландии. Более того, Ричард де Клер был единственным человеком, который мог составить постепенный и четкий план того, как перенести опыт на управление королевством. Учитывая, что ему было всего 40, и он встал, в конечном итоге, на сторону короля против де Монфора, многое могло бы состояться, если бы не внезапная смерть.
Впрочем, не такая уж и внезапная. Ещё в 1258 году Ричард и его брат Уильям были отравлены управляющим и советником графа Глостерского, Уолтером Скотни, рыцарем. Скотни был приговорен к смерти с конфискацие всего имущества, и казнен за убийство Уильяма де Клера и покушение на убийство Ричарда де Клера в 1259 году, в Винчестере. Его семья позднее поселилась в Йорке, взяв имя Кроухарст. Яд, тем не менее, был сильным, граф Глостерский потерял от него волосы и ногти как видимый результат воздействия. Удивительно, как ещё он ухитрился протянуть с несомненно серьезными внутренними повреждениями целых 4 года!
Тем не менее, есть вполне официальная версия, что граф умер, несомненно, от отравления ядом, но не старым, а новым, которым его угостил дядюшка королевы, Пьер Савойский. Тогда же умер Балдуин Редверс, граф Девон, и "многие значительные лица" (источник "A Genealogical History of the Dormant, Abeyant, Forfeited, and Extinct Peerages of the British Empire" by sir Bernard Burke, Ulster King of Arms, 1866). Разумеется, официально дядюшка королевы ни в чем не был обвинен, поэтому в его биографии данное групповое отравление гостей не фигурирует совсем. Как не обозначена и официальная причина смерти Девона, указан лишь год - 1262, и ему было всего 30. Но у Пьера Савойского хотя бы была причина - все отравленные активно хотели реформ и имели реальный опыт в их проведении. Но вот с какой стати схватился за яд хорошо оплачиваемый и явно много лет находящийся при Ричарде де Клере Скотни?
Загадка. У него не могло быть контр-интересов касаемо земли - она отошла короне. Его вряд ли оскорбил граф Ричард, который был скорее прагматиком чем тираном. Я нашла упоминание, что братьев отравили во время их завтрака с принцем Эдвардом в Винчестере, в мае или июне 1258 года. Вот и гадай, с чего именно тогда Скотни сделал свой ход. Исключено и то, что отравить он хотел Эдварда - он был в крестовом походе вместе с Ричардом Корнуэльским, который был к племяннику очень привязан.
А ещё 1262 год вместил трогательную петицию баронов к королю, с убеждениями махнуть рукой на папскую буллу и не отталкивать Оксфордские уложения. Король ответил едко, немного побранились, потом, при посредничестве королевы, помирились и даже расцеловались. Но о событии этом даже нет подробных записей, ибо всем было понятно, что это театр. И действительно, не прошло и двух лет, как бароны снова обратились с мольбой о защите к Симону де Монфору. Ну не хотел король с ними и их чувствами считаться, хоть плачь. Но вышло так, что именно король в январе 1263 сделал шаг назад, и объявил, что готов считать себя связанным Оксфордскими Уложениями. Причина была простой: он понял, что приближается точка невозврата, на которой начнется гражданская война, учитывая возвращение в Англию Симона де Монфора. Возможно, Генри просто-напросто не хотел остаться в людской памяти королем, обрекшим свою нацию на войну, возможно, ему вспомнился тот длинный и трудный путь, пройденный нацией после предыдущей гражданской войны, а возможно он просто боялся потерять принца Эдварда.
Как показала история, король оказался прав. В случившейся всё-таки войне, толерантно названной баронской, но фактически являвшейся гражданской, повинен оказался не он, а де Монфор, не поверивший в его искренность. К лету Симон де Монфор собрал армию баронов в три точки королевства: Херефорд, Глостер и Бристоль. Принц Эдвард, по примеру деда, решил положиться на армию наемников, собирая ее в Виндзоре, чтобы защитить короля и королеву. В начале лета де Монфор взял Лондон под контроль. Нет, не завоевал, а просто вступил в город, приветствуемый населением, пока король и королева находились в Тауэре. Лондон в очередной раз предал своего короля.
На самом деле в этом не было ничего драматичного или исключительного - Лондон практиковал предательство своих королей в прошлом, и будет практиковать его в будущем, каждый раз, когда его благосостоянию будет что-то угрожать. Это был торговый город, обласканный многими свободами, и он хотел продолжать торговать и извлекать пользу из свобод при любом положении вещей. В данном случае, к этому здоровому стремлению защитить свои интересы примешивалась персональная обида на короля. Если Генри безжалостно троллил Лондон, не желая забыть ему предательства Англии в эпизоде с принцем Луи Французским, которого столица королевства радостно приняла как своего правителя, то и Лондон копил обиду на неблагодарного короля, который не желал уважать свою столицу.
Но был в королевстве человек, которого лондонцы ненавидели ещё сильнее, чем короля - королева Элеанора. И когда король отправил жену по воде из Тауэра в Виндзор, считая, что там она будет в большей безопасности, лондонцы напали на баржу, в которой находилась королева Элеанора. Сбрасывая с моста на баржу камни, они вынудили ее вернуться в Тауэр. Став королем, принц Эдвард не даст Лондону забыть об этом эпизоде до конца своего царствования. Как всегда, на помощь поспешил Ричард Корнуэльский, примирив ненадолго враждующие стороны в середине июля.
К сожалению, колебания политических мировоззрений и общая непопулярность монархических идей в наше время довольно сильно искажают перспективы происходившего в 1260-х годах. Пусть сама идея ограничения прав монарха и непрямой контроль над его действиями в будущем принесут Англии, в конечном итоге, немало дополнительных резервов и пространство для маневров, это не делает Симона де Монфора положительным героем в эпоху правления Генри III. Обаятельный и харизматичный, он был точно так же жаден и жесток как любой феодальный барон, и так же коварен и мстителен. Король на его фоне проигрывал, конечно, но зато и в жестокости изрядно уступал, предпочитая добиваться желаемого другими методами.
Например, под руководством де Монфора непосредственно или его сообщниками были проведены методичные еврейские погромы в Вустере, Винчестере, Линкольне, Кембридже, Лондоне, Эли, Кентербери, Нортхемптоне. И каждый из них, помимо грабежа чужого имущества, был нацелен на уничтожение архивов должников, бравших у еврейских банкиров займы, причем большая часть этих должников из баронов и состояла. Его величество предпочитал, все-таки, доить еврейские общины через налоги и выплаты в пользу короны. Иногда создается впечатление, что во всем королевстве в те годы остался один здравомыслящий человек - всё тот же Ричард Корнуэльский, своей волей, например, остановивших казнь согнанных в Лондон, по самым диким обвинениям, евреев из разных графств, общим числом за 90 (!). Правда, 19 повесить уже успели, но остальные остались живы.
Невольно напрашивается вопрос, были ли погромы связаны с необходимостью финансировать военные действия против короны. Ответ очевиден. Так что никаким "лучом света в тёмном царстве" Симон де Монфор не был.
И тут, как печальное напоминание о неизбежном, в Англию, вассальное королевство Святейшего престола, заявился очередной папский легат, Мансуэтус, с требованием денег и решения по поводу короны Сицилии - корона формально оставалась за принцем Эдмундом, но король за нее так и не расплатился. А теперь появились другие желающие отвалить папе денег, и тот не был намерен миндальничать. Что ж, когда легат увидел своими глазами, что в Англии происходит, все вопросы отпали сами собой. Максимум, что он смог сделать, это сподвинуть обе стороны попросить арбитражного решения от любого выбранного ими авторитета, что автоматически означало, что этим арбитром будет король Франции Луи IX.
Идея была, что совершенно очевидно, откровенно провальной. Франция не знала ограничения монархии, и сама мысль о том, что подданные могут связать богопомазанного правителя какими-то своими Уложениями, была для Луи IX кощунственной. Более того, арбитраж короля не был действием келейным. Чтобы его выслушать, знать собралась со всей Франции. Так что насколько французский король смог бы решить дело в пользу, скажем, баронов, если бы ему пришла в голову такая идея?
Что касается баронов английских, то идея, что какой-то чужой король будет решать, как и по каким правилам им жить, казалась подавляющему большинству абсурдной. Поэтому, когда Амиенский договор (The Mise of Amiens) был опубликован в январе 1264 года, он разворошил баронскую спесь, и искры этого пламени зажгли настоящую войну, так называемую Вторую Баронскую, и привели к битве при Льюисе.
Урбан IV, француз и сын сапожника, сделавший феерическую карьеру благодаря свирепому бесстрашию политических решений, но оставшийся в памяти людей как папа, у которого посох пустил ветви в легенде о Тангейзере
читать дальшеПринц Эдвард довольно ожидаемо заявил, что он вовсе не желает быть освобожденным от своих клятв - поговаривают, что под пагубным влиянием Симона де Монфора, но более вероятно, что молодой человек ещё не получил все полагающиеся ему по жизни уроки недоверия к прогрессивным движениям. Как говорилось раньше, предлагаемые реформы разом перенесли бы Англию из эпохи феодальных государств в эру бюрократически управляемых государств, но проблема была в том, что реформы не властны над менталитетом масс. В данном же случае, предлагаемые реформы подрывали саму основу феодализма, так что не стоит удивляться, что каждый видел в них только нечто употребимое для себя, но в упор не видел предлагаемую модель в целом.
И это при том, что употребимое-то уже существовало, но было огромной редкостью. Поэтому смерть Ричарда де Клера, графа Глостерского, в 1262 году нанесла движению реформистов непоправимый ущерб. Дело в том, что именно де Клер сумел наладить управление своими огромными владениями через идеально работавшую систему бюрократического управления, причем не только в Англии, но и в Ирландии. Более того, Ричард де Клер был единственным человеком, который мог составить постепенный и четкий план того, как перенести опыт на управление королевством. Учитывая, что ему было всего 40, и он встал, в конечном итоге, на сторону короля против де Монфора, многое могло бы состояться, если бы не внезапная смерть.
Впрочем, не такая уж и внезапная. Ещё в 1258 году Ричард и его брат Уильям были отравлены управляющим и советником графа Глостерского, Уолтером Скотни, рыцарем. Скотни был приговорен к смерти с конфискацие всего имущества, и казнен за убийство Уильяма де Клера и покушение на убийство Ричарда де Клера в 1259 году, в Винчестере. Его семья позднее поселилась в Йорке, взяв имя Кроухарст. Яд, тем не менее, был сильным, граф Глостерский потерял от него волосы и ногти как видимый результат воздействия. Удивительно, как ещё он ухитрился протянуть с несомненно серьезными внутренними повреждениями целых 4 года!
Тем не менее, есть вполне официальная версия, что граф умер, несомненно, от отравления ядом, но не старым, а новым, которым его угостил дядюшка королевы, Пьер Савойский. Тогда же умер Балдуин Редверс, граф Девон, и "многие значительные лица" (источник "A Genealogical History of the Dormant, Abeyant, Forfeited, and Extinct Peerages of the British Empire" by sir Bernard Burke, Ulster King of Arms, 1866). Разумеется, официально дядюшка королевы ни в чем не был обвинен, поэтому в его биографии данное групповое отравление гостей не фигурирует совсем. Как не обозначена и официальная причина смерти Девона, указан лишь год - 1262, и ему было всего 30. Но у Пьера Савойского хотя бы была причина - все отравленные активно хотели реформ и имели реальный опыт в их проведении. Но вот с какой стати схватился за яд хорошо оплачиваемый и явно много лет находящийся при Ричарде де Клере Скотни?
Загадка. У него не могло быть контр-интересов касаемо земли - она отошла короне. Его вряд ли оскорбил граф Ричард, который был скорее прагматиком чем тираном. Я нашла упоминание, что братьев отравили во время их завтрака с принцем Эдвардом в Винчестере, в мае или июне 1258 года. Вот и гадай, с чего именно тогда Скотни сделал свой ход. Исключено и то, что отравить он хотел Эдварда - он был в крестовом походе вместе с Ричардом Корнуэльским, который был к племяннику очень привязан.
А ещё 1262 год вместил трогательную петицию баронов к королю, с убеждениями махнуть рукой на папскую буллу и не отталкивать Оксфордские уложения. Король ответил едко, немного побранились, потом, при посредничестве королевы, помирились и даже расцеловались. Но о событии этом даже нет подробных записей, ибо всем было понятно, что это театр. И действительно, не прошло и двух лет, как бароны снова обратились с мольбой о защите к Симону де Монфору. Ну не хотел король с ними и их чувствами считаться, хоть плачь. Но вышло так, что именно король в январе 1263 сделал шаг назад, и объявил, что готов считать себя связанным Оксфордскими Уложениями. Причина была простой: он понял, что приближается точка невозврата, на которой начнется гражданская война, учитывая возвращение в Англию Симона де Монфора. Возможно, Генри просто-напросто не хотел остаться в людской памяти королем, обрекшим свою нацию на войну, возможно, ему вспомнился тот длинный и трудный путь, пройденный нацией после предыдущей гражданской войны, а возможно он просто боялся потерять принца Эдварда.
Как показала история, король оказался прав. В случившейся всё-таки войне, толерантно названной баронской, но фактически являвшейся гражданской, повинен оказался не он, а де Монфор, не поверивший в его искренность. К лету Симон де Монфор собрал армию баронов в три точки королевства: Херефорд, Глостер и Бристоль. Принц Эдвард, по примеру деда, решил положиться на армию наемников, собирая ее в Виндзоре, чтобы защитить короля и королеву. В начале лета де Монфор взял Лондон под контроль. Нет, не завоевал, а просто вступил в город, приветствуемый населением, пока король и королева находились в Тауэре. Лондон в очередной раз предал своего короля.
На самом деле в этом не было ничего драматичного или исключительного - Лондон практиковал предательство своих королей в прошлом, и будет практиковать его в будущем, каждый раз, когда его благосостоянию будет что-то угрожать. Это был торговый город, обласканный многими свободами, и он хотел продолжать торговать и извлекать пользу из свобод при любом положении вещей. В данном случае, к этому здоровому стремлению защитить свои интересы примешивалась персональная обида на короля. Если Генри безжалостно троллил Лондон, не желая забыть ему предательства Англии в эпизоде с принцем Луи Французским, которого столица королевства радостно приняла как своего правителя, то и Лондон копил обиду на неблагодарного короля, который не желал уважать свою столицу.
Но был в королевстве человек, которого лондонцы ненавидели ещё сильнее, чем короля - королева Элеанора. И когда король отправил жену по воде из Тауэра в Виндзор, считая, что там она будет в большей безопасности, лондонцы напали на баржу, в которой находилась королева Элеанора. Сбрасывая с моста на баржу камни, они вынудили ее вернуться в Тауэр. Став королем, принц Эдвард не даст Лондону забыть об этом эпизоде до конца своего царствования. Как всегда, на помощь поспешил Ричард Корнуэльский, примирив ненадолго враждующие стороны в середине июля.
К сожалению, колебания политических мировоззрений и общая непопулярность монархических идей в наше время довольно сильно искажают перспективы происходившего в 1260-х годах. Пусть сама идея ограничения прав монарха и непрямой контроль над его действиями в будущем принесут Англии, в конечном итоге, немало дополнительных резервов и пространство для маневров, это не делает Симона де Монфора положительным героем в эпоху правления Генри III. Обаятельный и харизматичный, он был точно так же жаден и жесток как любой феодальный барон, и так же коварен и мстителен. Король на его фоне проигрывал, конечно, но зато и в жестокости изрядно уступал, предпочитая добиваться желаемого другими методами.
Например, под руководством де Монфора непосредственно или его сообщниками были проведены методичные еврейские погромы в Вустере, Винчестере, Линкольне, Кембридже, Лондоне, Эли, Кентербери, Нортхемптоне. И каждый из них, помимо грабежа чужого имущества, был нацелен на уничтожение архивов должников, бравших у еврейских банкиров займы, причем большая часть этих должников из баронов и состояла. Его величество предпочитал, все-таки, доить еврейские общины через налоги и выплаты в пользу короны. Иногда создается впечатление, что во всем королевстве в те годы остался один здравомыслящий человек - всё тот же Ричард Корнуэльский, своей волей, например, остановивших казнь согнанных в Лондон, по самым диким обвинениям, евреев из разных графств, общим числом за 90 (!). Правда, 19 повесить уже успели, но остальные остались живы.
Невольно напрашивается вопрос, были ли погромы связаны с необходимостью финансировать военные действия против короны. Ответ очевиден. Так что никаким "лучом света в тёмном царстве" Симон де Монфор не был.
И тут, как печальное напоминание о неизбежном, в Англию, вассальное королевство Святейшего престола, заявился очередной папский легат, Мансуэтус, с требованием денег и решения по поводу короны Сицилии - корона формально оставалась за принцем Эдмундом, но король за нее так и не расплатился. А теперь появились другие желающие отвалить папе денег, и тот не был намерен миндальничать. Что ж, когда легат увидел своими глазами, что в Англии происходит, все вопросы отпали сами собой. Максимум, что он смог сделать, это сподвинуть обе стороны попросить арбитражного решения от любого выбранного ими авторитета, что автоматически означало, что этим арбитром будет король Франции Луи IX.
Идея была, что совершенно очевидно, откровенно провальной. Франция не знала ограничения монархии, и сама мысль о том, что подданные могут связать богопомазанного правителя какими-то своими Уложениями, была для Луи IX кощунственной. Более того, арбитраж короля не был действием келейным. Чтобы его выслушать, знать собралась со всей Франции. Так что насколько французский король смог бы решить дело в пользу, скажем, баронов, если бы ему пришла в голову такая идея?
Что касается баронов английских, то идея, что какой-то чужой король будет решать, как и по каким правилам им жить, казалась подавляющему большинству абсурдной. Поэтому, когда Амиенский договор (The Mise of Amiens) был опубликован в январе 1264 года, он разворошил баронскую спесь, и искры этого пламени зажгли настоящую войну, так называемую Вторую Баронскую, и привели к битве при Льюисе.
@темы: Henry III
-
-
21.04.2024 в 01:49-
-
21.04.2024 в 10:57-
-
22.04.2024 в 03:15