Do or die
Удачливых и лютых "джентльменов удачи" в флибустьерских дальних синих морях в XVII-XVIII веках хватало. Удача их заканчивалась, как правило, или в петле, или на каторге, а то и вовсе в морской могиле. Времена тогда были лихие, для политесов места не оставляющие - Англия, Голландия, Испания, Священная Римская империя, земли Савойского дома и Шотландия воевали вокруг света против Франции, король-солнце которой оказался настолько жадным до власти и влияния, что стал действовать слишком нагло. Не то чтобы другие были лучше, и по этому поводу тоже периодически воевали, но сейчас недавние враги объединились, чтобы высечь Луи XIV. Так что Генри Эвери не надо было даже задумываться, чем себя в этой жизни занять - его карьера началась на флоте.
читать дальшеВообще даже о деталях ранней жизни Эвери согласия между людьми, занимавшимися его биографией, нет. По какой-то причине нынешние историки отвергают утверждения, данные в биографии Эвери The Life and Adventures of Capt. John Avery, выпущенной в 1709 году, когда приключения Эвери были на слуху. По ним Эвери родился в 1653 году в Кэттедаун, пригороде Плимута. Сейчас считают, что родился он в 1659 году в Ньютон Феррерс, в Девоне, около 10 км от Плимута. Уж не знаю, зачем копья ломать о такие мелкие детали, если даже непонятно, как этого человека по-настоящему звали: Генри Эвери, Генри Авери, Джоном Эвери, Бенджамином Бриджменом или Джеком Авери. В любом случае, в 1688 году он был, по утверждению биографов, уже младшим офицером на 64-пушечном "Руперте", под командой сэра Фрэнсиса Вилера. Тем не менее, сэр Фрэнсис, чья служебная карьера досконально известна, никогда не командовал "Рупертом", а в 1688 году уже пятый год служил на "Тигре", 44-пушечном фрегате, откуда был переведен на 40-пушечный "Центурион", а в ноябре - на 70-пушечный "Кент", после чего был произведен в рыцари.
В 1689 году Эвери перевели на 90-пушечный "Албемарль", вроде по приглашению того же Вилера, который им командовал. На "Руперте" Эвери получил повышение, став помощником капитана, так что возможно, что в этой же должности он пришел на "Албемарль". Они сразу же угодили в битву при Бентри Бэй, вернее, должны были угодить, но английской эскадрой командовал чуть более чем своеобразный адмирал Герберт, который ухитрился прийти на место рандеву раньше, чем было согласовано, и уже ввязался в бой с французами. Битва была хаотична с обеих сторон, командование практически отсутствовало, и "Албемарль" удовольствовался захватом коммерческого судна, следовавшего из Сан-Доминго, которое, на свое несчастье, именно в этот момент подходило к Бресту. Но вот следующее сражение, при Бичи Хед, закончилось для англичан таким поражением, что с мест вылетел весь командный состав, и Эвери в их числе. Причиной катастрофы снова стал адмирал Герберт. Собственно, в адмиралы он попал, предав своего короля Джеймса II голландскому принцу Уильяму, и чин получил именно за это, так что больших свершений от него было и ожидать-то как-то неловко, но нынешний король Вилли просто должен был установить с флотом хорошие отношения, и не нашел ничего лучшего, чем осчастливить обоих, флот и Герберта, назначив последнего Верховным адмиралом. За что и огреб.
Эвери, впрочем, не огорчился и без дела не остался, хотя, как у морского офицера, рисковавшего жизнью из-за глупейшего назначения адренолинозависимого и некомпетентного придворного адмиралом, и уволенного не за свою ошибку, некоторая предубежденность относительно порядка и законности в королевстве у него не могла не остаться. Но вскоре ему предстояло новое разочарование, а пока он обратил энергию на прибыльный бизнес, который по тем временам считался вполне респектабельным и прибыльным в придачу: на работорговлю. Для этого он поступил на службу к королевскому губернатору Бермудских островов. В задачу Эвери входила перевозка рабов через Атлантику, из Африки (побережье Гвинеи) в американские колонии. То есть, он был капитаном тогда, и выделялся своей жесткостью даже в этой среде. Ну и попутно занимался пиратством, конечно, или каперством, что означает то же самое пиратство, только лицензированное. Но тогда этим занимались абсолютно все, у кого под парусами были вооруженные команды и оснащенные пушками корабли.
В 1693 году Эвери решил подписаться на более масштабный проект. Девятилетняя война продолжалась и обходилась для Англии гораздо дороже, чем изначально предполагалось. Поражения на море и на суше формировали не самый подходящий для процветания микроклимат, да и торговля не шла, потому что купцов грабили буквально все стороны. Мэру Лондона Джеймсу Хублону, ветерану торговли с Ост-Индией и крупному импортеру портвейна, пришло в голову организовать вместе с испанцами довольно своеобразный проект, Spanish Expedition Shipping. Идея была в том, чтобы использовать в водах испанской Вест-Индии испанские торговые и трофейные лицензии для снятия ценных грузов с потерпевших кораблекрушение торговых галеонов, а заодно, под прикрытием этой деятельности, доставлять испанцам оружие и припасы, и вместе с ними грабить французские поселения в тех краях. Флотилия состояла из парусника Seventh Son и фрегатов Dove, James и Charles II. Последний был конкретно предназначен именно для рейдов на поселения и для каперства. Офицеров нанимали на твердый оклад. Вел флотилию адмирал сэр и дон Артуро О'Бёрн, ранее служивший в испанском военном флоте.
Экспедиция не задалась с самого начала. Сначала, ещё в порту, умер капитан флагмана Джон Стронг. После того, как экспедиция отплыла, наконец, из Лондона в начале августа и взяла курс на Ла-Корунью, до которой было две недели пути, она вдруг пропала из документов: прибыли они в Испанию только через пять месяцев. Чем они всё это время занимались - непонятно, но, скорее всего, просто каперствовали, зная, что пересылка документации займет время. Только вот им и в кошмарном сне не могло присниться, что и за пять месяцев документы относительно их флотилии из Мадрида в Ла-Корунью не прибыли. Или прибыли, но потерялись/остались незамеченными. В результате команды оказались в роли если и не заключенных, то арестованных: они не могли покидать корабли и не имели права занять себя другой работой во время невольного простоя.
Даже учитывая то, что никто в экспедиции не голодал, все думали о том, что происходит с их семьями, которым они не могли высылать деньги, потому что им этих денег не платили всё это время. Аванс в размере месячного жалования оказался единственным. Учитывая ситуацию, легко предугадать, на кого пали гнев и подозрения команд: на адмирала-испанца, который ещё и ирландцем был. Все решили, что их заманили специально, чтобы продать в рабство испанцам - в те времена белыми пленниками торговали так же бойко, как и черными. На самом же деле дон Артуро всё это время бился с пославшими флотилию лондонскими толстосумами за то, чтобы морякам (и их семьям) было выплачено жалование за всё время, пока те были на борту (и преуспел в этом). Какая муха укусила мэра Джеймса Хублона, человека явно неглупого, в целом обязательного и далеко не бедного, понять сложно, не зная всех его дел, но можно предположить, что в тот момент его финансы временно пели жалостные романсы, потому что он не реагировал ни на петиции экипажей, ни на петицию жен моряков. Или он просто-напросто был зол на то, чем была занята его флотилия целых пять месяцев, и что не входило в ту задачу, для которой он ее собирал. А дон Артуро, хоть и радел за своих людей, все же был аристократом с высокомерием испанца и горячей кровью ирландца, так что он разбранился с некоторыми моряками, желающими покинуть флотилию, и для моряков это стало последней каплей - началась подготовка к восстанию.
Эвери был, возможно, не зачинщиком, но не мог не взять в свои руки подготовку, потому что из всех бунтующих он обладал лучшими навыками командования. При этом он был своим, то есть обычным простолюдином. Он также имел четкий план, что делать после того, как восстание начнется. Ну и мог свободно передвигаться между кораблями, не возбуждая подозрений. Поэтому случайно или нет, но 7 мая 1694 года капитан фрегата Charles II, специально оборудованного именно для рейдов по французским поселениям и для каперства, слег в приступе какой-то непонятной хвори, и 25 человек во главе с Эвери захватили фрегат. Захват был бескровным, потому что экипаж вовсе не собирался оказывать сопротивление, но когда Charles II направился в море, по нему попытались открыть огонь с фрегата James, но, случайно или нет, не попали. Скорее всего не случайно, потому что шлюп с моряками оттуда только что привез на Charles II желающих покинуть флотилию, а те, кто остался, точно не хотели навредить товарищам. Впрочем, на стороне Эвери был и опыт морского офицера, так что он смог всё устроить наилучшим образом и быстро. Моряки, не присоединившиеся к заговорщикам, и капитан захваченного фрегата, которому Эвери формально предложил остаться на посту (хотя потом ходили разговоры, что тому предложили только должность второго помощника, что более реалистично) покинули корабль сразу, как тот оказался на безопасной дистанции от испанской Морской стражи, новым капитаном был единогласно выбран Эвери, и Charles II превратился в Fancy.
Став капитаном, Эвери приступил к осуществлению плана, идею которого разделяли все те, кто изначально участвовали в заговоре. Их не интересовала пиратская вольница, они хотели разбогатеть. Так что деятельность их в целом была аккуратнее обычной, хотя грабили они всех без разбора. Позднее Эвери выпустит манифест, в котором будет утверждать, что никогда не повредит англичанам и голландцам, но это ложь, первые три корабля, с которых Эвери снял груз и припасы, и за счет моряков которых пополнил свою команду до 100 человек, были именно английскими торговыми судами, идущими с Барбадоса. Потом он прошелся по знакомому побережью Гвинеи, где разжился рабами, действуя хитростью, а не просто силой. В Бенине Fancy перестроили, сняв верхние палубы и проведя другие изменения, необходимые для увеличения скорости. В результате Fancy стала самым быстрым фрегатом региона.
После ремонта Эвери продолжал двигаться вниз вдоль побережья Африки. Там он столкнулся с датским кораблем, с которого снял груз слоновой кости и золота. Часть датчан перешли под его командование. Обогнув в начале 1695 мыс Доброй Надежды, Fancy встала на отдых на острове Ндзуани (он же и Джоанна и Анжуан), входящий в группу Коморских островов. Там Эвери пополнил запасы, дал отдых команде, и между делом ограбил корабль французских пиратов, завербовав оттуда 40 человек. Теперь он был готов к делу, ради которого всё и затевалось. Fancy вошла в устье Красного моря и стала дожидаться, покуда конвой из 25 кораблей империи Великих Могулов не отправится в свой ежегодный пилгримаж в Мекку. Не с пустыми руками, разумеется. Основной груз был на ганже/котии Ганг-и-Савай, а сопровождал ее эскорт эскорт Фатех Мухаммед. Вот эту флотилию Эвери и намеревался ограбить.
читать дальшеВообще даже о деталях ранней жизни Эвери согласия между людьми, занимавшимися его биографией, нет. По какой-то причине нынешние историки отвергают утверждения, данные в биографии Эвери The Life and Adventures of Capt. John Avery, выпущенной в 1709 году, когда приключения Эвери были на слуху. По ним Эвери родился в 1653 году в Кэттедаун, пригороде Плимута. Сейчас считают, что родился он в 1659 году в Ньютон Феррерс, в Девоне, около 10 км от Плимута. Уж не знаю, зачем копья ломать о такие мелкие детали, если даже непонятно, как этого человека по-настоящему звали: Генри Эвери, Генри Авери, Джоном Эвери, Бенджамином Бриджменом или Джеком Авери. В любом случае, в 1688 году он был, по утверждению биографов, уже младшим офицером на 64-пушечном "Руперте", под командой сэра Фрэнсиса Вилера. Тем не менее, сэр Фрэнсис, чья служебная карьера досконально известна, никогда не командовал "Рупертом", а в 1688 году уже пятый год служил на "Тигре", 44-пушечном фрегате, откуда был переведен на 40-пушечный "Центурион", а в ноябре - на 70-пушечный "Кент", после чего был произведен в рыцари.
В 1689 году Эвери перевели на 90-пушечный "Албемарль", вроде по приглашению того же Вилера, который им командовал. На "Руперте" Эвери получил повышение, став помощником капитана, так что возможно, что в этой же должности он пришел на "Албемарль". Они сразу же угодили в битву при Бентри Бэй, вернее, должны были угодить, но английской эскадрой командовал чуть более чем своеобразный адмирал Герберт, который ухитрился прийти на место рандеву раньше, чем было согласовано, и уже ввязался в бой с французами. Битва была хаотична с обеих сторон, командование практически отсутствовало, и "Албемарль" удовольствовался захватом коммерческого судна, следовавшего из Сан-Доминго, которое, на свое несчастье, именно в этот момент подходило к Бресту. Но вот следующее сражение, при Бичи Хед, закончилось для англичан таким поражением, что с мест вылетел весь командный состав, и Эвери в их числе. Причиной катастрофы снова стал адмирал Герберт. Собственно, в адмиралы он попал, предав своего короля Джеймса II голландскому принцу Уильяму, и чин получил именно за это, так что больших свершений от него было и ожидать-то как-то неловко, но нынешний король Вилли просто должен был установить с флотом хорошие отношения, и не нашел ничего лучшего, чем осчастливить обоих, флот и Герберта, назначив последнего Верховным адмиралом. За что и огреб.
Эвери, впрочем, не огорчился и без дела не остался, хотя, как у морского офицера, рисковавшего жизнью из-за глупейшего назначения адренолинозависимого и некомпетентного придворного адмиралом, и уволенного не за свою ошибку, некоторая предубежденность относительно порядка и законности в королевстве у него не могла не остаться. Но вскоре ему предстояло новое разочарование, а пока он обратил энергию на прибыльный бизнес, который по тем временам считался вполне респектабельным и прибыльным в придачу: на работорговлю. Для этого он поступил на службу к королевскому губернатору Бермудских островов. В задачу Эвери входила перевозка рабов через Атлантику, из Африки (побережье Гвинеи) в американские колонии. То есть, он был капитаном тогда, и выделялся своей жесткостью даже в этой среде. Ну и попутно занимался пиратством, конечно, или каперством, что означает то же самое пиратство, только лицензированное. Но тогда этим занимались абсолютно все, у кого под парусами были вооруженные команды и оснащенные пушками корабли.
В 1693 году Эвери решил подписаться на более масштабный проект. Девятилетняя война продолжалась и обходилась для Англии гораздо дороже, чем изначально предполагалось. Поражения на море и на суше формировали не самый подходящий для процветания микроклимат, да и торговля не шла, потому что купцов грабили буквально все стороны. Мэру Лондона Джеймсу Хублону, ветерану торговли с Ост-Индией и крупному импортеру портвейна, пришло в голову организовать вместе с испанцами довольно своеобразный проект, Spanish Expedition Shipping. Идея была в том, чтобы использовать в водах испанской Вест-Индии испанские торговые и трофейные лицензии для снятия ценных грузов с потерпевших кораблекрушение торговых галеонов, а заодно, под прикрытием этой деятельности, доставлять испанцам оружие и припасы, и вместе с ними грабить французские поселения в тех краях. Флотилия состояла из парусника Seventh Son и фрегатов Dove, James и Charles II. Последний был конкретно предназначен именно для рейдов на поселения и для каперства. Офицеров нанимали на твердый оклад. Вел флотилию адмирал сэр и дон Артуро О'Бёрн, ранее служивший в испанском военном флоте.
Экспедиция не задалась с самого начала. Сначала, ещё в порту, умер капитан флагмана Джон Стронг. После того, как экспедиция отплыла, наконец, из Лондона в начале августа и взяла курс на Ла-Корунью, до которой было две недели пути, она вдруг пропала из документов: прибыли они в Испанию только через пять месяцев. Чем они всё это время занимались - непонятно, но, скорее всего, просто каперствовали, зная, что пересылка документации займет время. Только вот им и в кошмарном сне не могло присниться, что и за пять месяцев документы относительно их флотилии из Мадрида в Ла-Корунью не прибыли. Или прибыли, но потерялись/остались незамеченными. В результате команды оказались в роли если и не заключенных, то арестованных: они не могли покидать корабли и не имели права занять себя другой работой во время невольного простоя.
Даже учитывая то, что никто в экспедиции не голодал, все думали о том, что происходит с их семьями, которым они не могли высылать деньги, потому что им этих денег не платили всё это время. Аванс в размере месячного жалования оказался единственным. Учитывая ситуацию, легко предугадать, на кого пали гнев и подозрения команд: на адмирала-испанца, который ещё и ирландцем был. Все решили, что их заманили специально, чтобы продать в рабство испанцам - в те времена белыми пленниками торговали так же бойко, как и черными. На самом же деле дон Артуро всё это время бился с пославшими флотилию лондонскими толстосумами за то, чтобы морякам (и их семьям) было выплачено жалование за всё время, пока те были на борту (и преуспел в этом). Какая муха укусила мэра Джеймса Хублона, человека явно неглупого, в целом обязательного и далеко не бедного, понять сложно, не зная всех его дел, но можно предположить, что в тот момент его финансы временно пели жалостные романсы, потому что он не реагировал ни на петиции экипажей, ни на петицию жен моряков. Или он просто-напросто был зол на то, чем была занята его флотилия целых пять месяцев, и что не входило в ту задачу, для которой он ее собирал. А дон Артуро, хоть и радел за своих людей, все же был аристократом с высокомерием испанца и горячей кровью ирландца, так что он разбранился с некоторыми моряками, желающими покинуть флотилию, и для моряков это стало последней каплей - началась подготовка к восстанию.
Эвери был, возможно, не зачинщиком, но не мог не взять в свои руки подготовку, потому что из всех бунтующих он обладал лучшими навыками командования. При этом он был своим, то есть обычным простолюдином. Он также имел четкий план, что делать после того, как восстание начнется. Ну и мог свободно передвигаться между кораблями, не возбуждая подозрений. Поэтому случайно или нет, но 7 мая 1694 года капитан фрегата Charles II, специально оборудованного именно для рейдов по французским поселениям и для каперства, слег в приступе какой-то непонятной хвори, и 25 человек во главе с Эвери захватили фрегат. Захват был бескровным, потому что экипаж вовсе не собирался оказывать сопротивление, но когда Charles II направился в море, по нему попытались открыть огонь с фрегата James, но, случайно или нет, не попали. Скорее всего не случайно, потому что шлюп с моряками оттуда только что привез на Charles II желающих покинуть флотилию, а те, кто остался, точно не хотели навредить товарищам. Впрочем, на стороне Эвери был и опыт морского офицера, так что он смог всё устроить наилучшим образом и быстро. Моряки, не присоединившиеся к заговорщикам, и капитан захваченного фрегата, которому Эвери формально предложил остаться на посту (хотя потом ходили разговоры, что тому предложили только должность второго помощника, что более реалистично) покинули корабль сразу, как тот оказался на безопасной дистанции от испанской Морской стражи, новым капитаном был единогласно выбран Эвери, и Charles II превратился в Fancy.
Став капитаном, Эвери приступил к осуществлению плана, идею которого разделяли все те, кто изначально участвовали в заговоре. Их не интересовала пиратская вольница, они хотели разбогатеть. Так что деятельность их в целом была аккуратнее обычной, хотя грабили они всех без разбора. Позднее Эвери выпустит манифест, в котором будет утверждать, что никогда не повредит англичанам и голландцам, но это ложь, первые три корабля, с которых Эвери снял груз и припасы, и за счет моряков которых пополнил свою команду до 100 человек, были именно английскими торговыми судами, идущими с Барбадоса. Потом он прошелся по знакомому побережью Гвинеи, где разжился рабами, действуя хитростью, а не просто силой. В Бенине Fancy перестроили, сняв верхние палубы и проведя другие изменения, необходимые для увеличения скорости. В результате Fancy стала самым быстрым фрегатом региона.
После ремонта Эвери продолжал двигаться вниз вдоль побережья Африки. Там он столкнулся с датским кораблем, с которого снял груз слоновой кости и золота. Часть датчан перешли под его командование. Обогнув в начале 1695 мыс Доброй Надежды, Fancy встала на отдых на острове Ндзуани (он же и Джоанна и Анжуан), входящий в группу Коморских островов. Там Эвери пополнил запасы, дал отдых команде, и между делом ограбил корабль французских пиратов, завербовав оттуда 40 человек. Теперь он был готов к делу, ради которого всё и затевалось. Fancy вошла в устье Красного моря и стала дожидаться, покуда конвой из 25 кораблей империи Великих Могулов не отправится в свой ежегодный пилгримаж в Мекку. Не с пустыми руками, разумеется. Основной груз был на ганже/котии Ганг-и-Савай, а сопровождал ее эскорт эскорт Фатех Мухаммед. Вот эту флотилию Эвери и намеревался ограбить.
@темы: судьба играет с человеком