И двинулся Вяйнямёйнен навстречу новым приключениям. Девы Похьёлы – это вам не что нибудь обычное. Прозрачны были девы Похьёлы, сквозь кожу были видны их кости и вены, прозрачны были их кости и вены. Непонятно, почему кто-то хотел жить с ходячим анатомическим пособием (тем более, что жены из дев получались злые, плохие), но как невесты были они в цене. Отцом их был северный ветер, а матерью – северная ведьма.
Двинулся в путь Вяйнямёйнен, не подумав. Не подумав о том, что сам запретил привозить что-либо с севера (ну да, речь о продуктах шла, но все-таки). Не подумав о том, что оставляет за собой. А за собой он оставил одного очень злого шамана и очень сильно оскорбленный род.
читать дальшеИ не знал волшебник-песнопевец, что караулит его натянутый лук Йовкахайнена, что напитана уже ядом стрела. Рисковать шаман больше не желал, потому выстрелил Вяйнямёйнену в спину. Судьба распорядилась так, что стрела попала в коня, но волшебник упал в море, и тогда Йовка его проклял своим шаманским заклинанием:
Юный парень Йовкахайнен
так сказал, кичась хвастливо:
"Вот теперь-то, старый Вяйно,
ты живым уже не сможешь
никогда на этом свете,
никогда в подлунном мире
по своим ходить полянам,
боровинам Калевалы!
Шесть годков теперь ты плавай,
семь печальных лет качайся,
колыхайся восемь весен
на морских просторах пенных,
на волнах крутых, раздольных,
шесть годков - еловой чуркой,
семь годков - сосновым
кряжем,
восемь - старою корягой!"
К счастью Вяйнямёйнена, с морем его связывало некоторое родство, так что удалось ему в проклятии шамана изменить годы на дни. И все равно досталось бедному по полной программе: восемь дней в соленой морской воде сохранению самообладания не способствуют. И тут буквально ему на голову свалился одина из побочных жертв сотворения мира, огромный орел, которому волшебник когда-то сохранил одно дерево для гнезда, выжигая лес для посевов. Вынес его орел на ближайший берег, и полетел себе дальше. Вяйнямёйнен, мокрый, голодный и несчастный, начал уже сомневаться в том, что поход на север был хорошей идеей, как судьба сделала очередной ход. Дело в том, что вынес его орел прямехонько на берег Похьёлы, во владения северной ведьмы Ловхи. Карма...
Ему даже не пришлось ни о чем просить. Ловхи, узнав с кем имеет дело, сама привела его в порядок, предложила дочь в жены. Одно лишь поставила маленькое такое условие, чтобы выковал ей волшебник мельницу сампо. С железом у Вяйнямёйнена были нелады, работал он песней и с другими материалами, но пообещал Ловхи прислать хорошего кузнеца. Был у него в Калевале один такой. Больше всего старому волшебнику хотелось домой после затянувшихся морских ванн и ведьминых силовых массажей. Дала ему ведьма волшебную лошадь, волшебные сани, и отправила домой по небесному своду. Опять же, не подумав, что из этого может последовать.
А последовало, разумеется, очередное искушение для слабого на девичью красу старца. Так получилось, что одна дева Похьёлы решила заняться рукодельем ровнехонько на пути волшебника к дому.
Та прекрасная девица -
слава Похьи, гордость моря -
на дуге сидит воздушной,
на небесном коромысле
в одеяниях опрятных,
в белых праздничных одеждах,
золотые ткет полотна,
ткет серебряные ткани,
золотом челнок сияет,
серебром сверкает бердо.
Увидел Вяйнямёйнен красотку, и в момент забыл все благие намерения и горькие раскаяния. Стал просить ее выйти за него замуж. Но эту деву смутить или испугать чем-нибудь было сложно, не тот тип. Она сама могла кого угодно запутать и вокруг веретенца обернуть.
В ответ на лишенные воображения предложения волшебника о том же клятом венике и медовом хлебе (дался ему этот хлеб!), кокетка возразила:
"Светлым день бывает летний,
доля девичья - светлее.
Лютое в мороз - железо,
доля женская - лютее.
Девушка в отцовском доме -
словно ягодка на горке,
женщина в жилище мужа -
словно на цепи собака.
Редко раб находит ласку,
никогда вовек - невестка".
Вяйнямёйнен, понятное дело, от таких речей отмахивался и свое бубнил:
Я не из пустых героев,
я других мужчин не хуже
Похоже, у него комплекс после истории с Айно появился.
Тут дева коготки решила показать:
"Назвала б тебя героем,
нарекла б тебя мужчиной,
если б волос вдоль разрезал
ножиком тупым, неострым,
завязал узлом яичко,
чтобы узел был не виден"".
Не уточняется, о каком яичке шла речь, но известно, что волшебник ее пожелание выполнил. Тогда она бровь выгнула, и следующее задание дает:
"За тебя, быть может, выйду,
коль сдерешь ты с камня лыко,
изо льда жердей наколешь,
чтобы лед не разломался,
на куски не раскрошился".
Сказано – сделано, а у девы уже очередной каприз наготове:
"За того пошла бы замуж,
кто бы вытесал мне лодку
из кусочков веретенца,
из осколков льнотрепалки,
лодку на воду спустил бы,
новенький корабль - на волны,
не толкнув его коленом,
не задев его руками,
не коснувшись даже локтем,
не качнув его плечами".
Тут у Вяйнямёйнена грудь поневоле колесом выгнулась. Что ему стоит лодку построить, могучему волшебнику! Забыл только, что придется ему за топор взяться, а железо магии не любит. Поранился волшебник, и кровь остановить не может. Тут уж не до девы стало, живым бы остаться! Добрался до соседней деревни кое-как, и пошел по дворам: кто ему кровь остановит, кровь из раны, железом причиненной? Нашелся только один старик, но и он смог помочь, только прокляв железо, пристыдив его. Понятное дело: поранился мужчина за работой - инструмент виноват.
Тогда смог отправиться домой Вяйнямёйнен. А как до дома добрался, первым делом к Илмаринену подался, к кузнецу. Чтобы тот поехал на север мельницу сампо делать.
(продолжение следует)
А вот дева Похьёлы в изображении Тамары Юфа, но не прозрачная, а просто красивая.
