Перед тем, как ввалиться к кузнецу Илмаринену, волшебник решил кое-что предпринять. Во-первых, надо было сквитаться с зловредным шаманом. Не подстрели тот Вяйнямёйненова коня, не попал бы тот в такую неприятную ситуацию: Илмаринена-то он, по сути, северной ведьме запродал (совсем забыл старче, что сам разлетелся было деву Похьёлы сватать). Во-вторых, как-то надо было самого Илмаринена убедить, что тому визит на север абсолютно необходим.
С Йовко разобраться было несложно: пара аккордов на кантеле, пара заклятий. А вот Илмаринен... Здесь нужен был план. И домашняя заготовка.
читать дальшеЗаходит волшебник к кузнецу, и начинает издалека. Жалуется, как в плен попал, как от злой ведьмы чудом выбрался, ни словом не упоминая о событиях, которые его в Похьёлу занесли. Ну приврал, не без того. Если умолчание вообще можно за ложь засчитать. Подготовив, так сказать, почву, начал волшебник забрасывать наживку, что-де за морем царевна есть:
в Похьеле живет невеста,
в ледяной деревне - дева,
женихов не принимает,
самых лучших отвергает.
Хвалит девушку пол-Похьи,
красоту ее возносит:
на бровях сияет месяц,
на груди сверкает солнце,
на ключицах - Отавайнен,
на лопатках - Семизвездье.
Только Илмаринен был не прост, сразу понял, откуда ветер задул:
"Ой ты, старый Вяйнямейнен!
Неужели посулил ты
в Похьелу меня отправить
за свое освобожденье,
за спасение из плена?
Никогда в теченье жизни,
свет пока сияет лунный,
не пойду к жилищам Похьи,
к избам мрачной Сариолы,
в землю, что мужей глотает,
что героев пожирает".
Надо сказать, что ведьма Ловхи глотала мужей и закусывала героями не так уж часто. Если уж очень надоедали. А так - богата была Похьёла и рыбой, и мясом. Зачем при таком изобилии человечинкой промышлять? Другое дело, что была Похьёла единственным в стране матриархатом, потому и в плохой репутации состояла у окрестного мужского населения. Упирается Илмаринен, а волшебник дальше заливает, все по канону, что чудес в Похьёле видимо-невидимо:
"Есть еще второе чудо:
ель с вершиною цветущей,
древо с хвоей золотою
на краю поляны Осмо.
На вершине ели - месяц,
Семизвездица - на ветках".
Тут кузнец несколько оживился. Известно же, что индустриалы к природе относятся очень трепетно. Но природная недоверчивость так сразу заглотить наживку не давала. Сомневается Илмаринен, а Вяйнямёйнен невинно так ему предлагает, что не веришь - поехали вместе посмотрим. Что ж, поехали. Смотрит кузнец, а ведь и вправду все, как волшебник рассказывал. И полез Илмаринен на елку, пообщаться с природой поближе. Да и Вяйнямёйнен рядом все подзуживал, что сними месяц да сними оттуда, что он там, одинокий, зря висеть будет. Терпела елка, пока дюжий коваль по ее веткам прыгал, но когда месяц сдирать стал, то не выдержала:
"Ой ты, муж какой неумный,
богатырь какой ты странный,
влез на елку, бестолковый,
неразумный - на вершину,
чтобы снять поддельный
месяц,
звезды ложные похитить".
Пока Илмаринен за ухом чесал, Вяйнямёйнен успел с ветром пошептаться, чтобы подхватил тот кузнеца, да и отнес его в Похьёлу. Кузнец еще и понять ничего не успел, как оказался, против воли, на обозначенном для него волшебником участке трудового подвига.
А там уж Ловхи все глаза проглядела, кузнеца дожидаясь. Увидела, какое счастье ей во двор свалилось, и бегом в дом, дочку младшую предупредить, чтобы та красоту быстрее наводила.
Доченька моя меньшая,
милая моя, родная!
Лучшие надень наряды,
праздничные одеянья,
с кружевным подолом юбку,
с пышною каймою платье,
бусы дивные - на шею,
на виски надень подвески,
нарумянь поярче щечки,
личико покрой багрянцем!
Девушке только дай повод нарядиться да покрасоваться!
Похьи юная девица,
диво суши, слава моря,
лучшие взяла наряды,
праздничные одеянья.
Облачилась, нарядилась,
украшения надела,
медные взяла обвязки,
золотые опояски.
По двору прошла красиво,
легким шагом - из амбара.
Взором стала веселее,
с виду - выше и стройнее,
личиком - еще прекрасней,
щечками - еще румяней,
золотом вся грудь сияет,
серебром чело сверкает.
Накормив кузнеца пищей, так сказать, духовной, женщины не забыли, что мужчина, герой или нет, ищет вдохновения через желудок. Пир горой устроили, стол накрыли, разговорами развлекали, радости сулили. Размяк от такого приема Илмаринен, согласился сделать мельницу сампо.
Как водится, в женском хозяйстве ни кузни, ни инструмента не было. Не растерялся кузнец, походил по окрестностям, и нашел для горна подходящий камень. Что он туда накидал – свидетелей не было. Мехами рабы работали, ну да их дело рабское. Любопытством они не страдали.
Стали из кузни первые изделия вылазить, но все не то. Лук вылез первым, но не то кузнец получить хотел. Разломал лук, и обратно кинул: ну золотой, но ведь с дурными повадками, каждый день жертву себе искал бы. Следующей лодка появилась, красивая, но вечно в драку стремящаяся. Разломал и ее Илмаринен, бросил обратно в горн. Потом из горна появилась златорогая телка, но кузнец сразу понял, что этой лишь бы по лесам ошиваться. Отправилась обратно в горн и телка. Плуг из горна появился, но такому плугу только по чужим пашням гулять хотелось, за что и он вернулся в горн. Наконец, стала из горна появляться долгожданная мельница сампо.
Сам кователь Илмаринен,
славный мастер вековечный,
принялся ковать усердно,
бить кувалдою упорно.
Выковал искусно сампо:
сделал сбоку мукомолку,
со второго - солемолку,
с третьего же - деньгомолку.
Новое уж мелет сампо,
крутится узорный купол.
Мелет в сумерках за вечер
полный закром для питанья,
полный закром для продажи,
третий закром - для припасов.
Хозяйка кузнеца похвалила, а мельницу подальше прибрала, в гору закрыла. Илмаринен было к деве Похьёлы разбежался, но не тут-то было. Выяснилось, что и эта красавица замуж совершенно не торопилась. Обиделся кузнец, но против ведьминой дочки не пошел. А сама ведьма быстренько собрала ему припасы, лодочку наладила, и спрашивает так умильно: что, домой небось хочется? Домой и вправду хотелось. Уехал Илмаринен из Похьёлы.
Рассказал он дома Вяйнямёйнену, что дело сделано.
Дело сделано, да история не закончена. Есть в ней уже два героя, которых северная ведьма прелестями дочек заморочила и с носом оставила. Теперь в историю вступают новые персонажи.
(продолжение следует)
Вот финская версия постройки сампо, художник Галлен-Каллела
Таким увидел Илмаринена художник Брюханов, с "приманкой" вместе кузнеца изобразил
А вот как создание сампо нарисовал Георгий Стронк
