Do or die
Я не буду детально писать о том, как развивались события Столетней войны, это отдельная история, и материалов по ней предостаточно. Я напишу здесь немного об изнанке Столетней войны, о том как она отразилась на Англии, на короле, правительстве и народе.
читать дальшеВ 1340 году Эдуард был вынужден вернуться в Англию с континента, где наспех заключил какое-то подобие мира с Францией, потому что столкнулся с извечной проблемой: откуда взять денег? Согласно книге «Crown and nobility” Энтони Тука, еще до похода король получил предложение палаты общин создать совет, наблюдающий за сбором налогов и экономикой вцелом в отсутствие короля. С этим король согласился, назначив в совет архиепископа Кентерберийского Стратфорда и графа Хантингдона, вместе с графами Варенном и Ланкастером в качестве помощников. Следующее, о чем просила палата общин, было взымание налогов только по решению парламента – опять же, только в отсутствие короля. Дело в том, что периодически сборщики облагали налогом то и так, как им нравилось, и не всегда помнили, что налог, в общем-то, взымается в пользу короны, а не самих сборщиков. Король согласился и с этим. Было решено, что отныне девятина налогов на зерно, шерсть и овец будет идти исключительно на военные расходы.
Но одно дело решить, и совсем другое – собрать налоги. В результате деньги в военную казну не потекли, Эдуарду пришлось делать заем, чтобы заплатить войскам, и даже оставить в долговой тюрьме графов Дерби, Варвика и Нортхемптона в качестве заложников заема (дело было в Мехелине, Фландрия). Разумеется, и король, и его приближенные были в бешенстве, которое сублимировалось на личности архиепископа Стратфорда. Чтобы было уж совсем весело, баронство начало ворчать, что Эдуард подвержен влиянию группы особенно близких друзей, которых в его случае называли уже не фаворитами (потому что он не выделял их милостями), а фамильярами. Очевидно, баронам просто не понравилось, что Эдуард призвал их к порядку при сборе налогов, и заставил платить то, что они должны были платить. Он всегда подчеркивал, что основную тяжесть финансирования должны нести те, у кого деньги есть, а не те, кто трудится от зари до зари, но живет в бедности. Он, кстати, еще раньше объявил долговую амнистию тем, чьи долги не превышали сумму в 10 фунтов.
Раздражение Эдуарда легко понять: вряд ли до него не дошло, в какой сложной ситуации оказался архиепископ, которому пришлось балансировать между интересами баронов (которые не хотели платить налоги и подчиняться графику сбора), короля (который денег очень хотел), церкви (которая была значительным землевладельцем и, соответственно, субъектом налогообложения) и папского престола (который вообще хотел прекратить войну). Все он понимал. Но на то и правительство, чтобы разгрузить короля, получив для этого необходимые полномочия. Так что Эдуард взял, да и отослал архиепископа в Брабант заложником взятых там королем займов. Справедливо. Король также уволил лордов Канцлера и Казначея, арестовал четырех судей, двух торговцев шерстью, замешанных в монополизировании торговли (Уильяма де ла Поля и Реджинальда Кондуита), и начал расследование деятельности по сбору налогов.
Конфликт достиг своего пика, когда парламент собрался на заседание в 1341 году. Король вообще хотел исключить архиепископа Стратфорда из числа заседающих, но тут встали Арунделл и Варенн, и заявили, что король обязан в значительных государственных делать советоваться со своими лордами, и если он что-то имеет лично против епископа, то о санкциях решать не ему, а палате пэров. Надо сказать, что эти двое особенно возмущались тем, что король не включил их в число своих доверенных лиц. Не успел король согласиться с этим аргументом, как ему подали петицию обеих палат, с требованиями пересмотреть законы 1340 года, и назначить специальных чиновников из числа влиятельных лиц, которые приглядывали бы за магнатами, и отчитывались перед парламентом. По сути, это было бы переподчинение государственных чиновников парламенту, и Эдуард предложил, что можно решить вопрос и по-другому: назначить чиновников согласно рекомендациям приближенных к королю, и заставить их принести перед парламентом присягу в том, что они будут действовать законно и справедливо.
Король согласился, что пэры будут отныне подсудны не лично ему, а палате пэров, так сказать, равными им по статусе людьми. Обвинения против министров тоже отныне должны были быть заслушаны палатой лордов. Палата общин получила кое-какие свободы, подряды, обновления предыдущих постановлений. По делу Стратфорда была назначена комиссия в составе Арундела и Салсбери, и... на этом дело и закончилось. Во всяком случае, больше вопроса о бедолаге Стратфорде никто не поднимал. А в 1343 король просто снял с него обвинения совершенно по собственной инициативе. Правда, публично они помирились еще в 1341 году. За хорошее поведение король получил от парламента 10 000 мешков шерсти, но лорды продолжали дуться. В походе Эдуарда против Шотландии приняли участие всего несколько лордов, а Арунделл, Хантингтон и еще пятеро отклонили приглашение.
Интересно, что именно это время граф Дерби выбрал, чтобы заполнить свой персоной образовавшуюся пустоту. Это именно он и северные лорды отправились с Эдуардом воевать против шотландцев. Собственно, это был довольно не значительный поход, просто рекция на возвращение Дэвида Брюса из Франции. Очевидно, поход прошел более или менее удовлетворительно, потому что Эдуард, по возвращении, устроил всеобщий турнир в Данстейбле. В конце концов, королю было всего 30 лет, и ему захотелось вернуться в атмосферу радости и энтузиазма. Все молодые рыцари (около 250), и молодые лорды королевства явились на турнир: Дерби, Варвик, Нортхемптон, Пембрук, Оксфорд, Саффолк. А вот Арунделл, Глочестер, Девон, Варенн и Хантингдон сослались на преклонные годы и слабость. Иронично, потому что все они хоть и считались «старыми лордами», но были приблизительно одного возраста с королем, и, разумеется, ни о какой старческой немощи здесь речь не шла, просто они продолжали быть с королем в контрах. Хотя такой вывод сделали гораздо позже, изучая списки явившихся на турнир в связи с последующими событиями. Причин могло быть несколько: и то, что старшие рыцари и лорды решили дать молодежи блеснуть, и то, что они могли бояться повторения той унизительной ситуации, когда молодые рыцари Гавестона раздербанили «старичков» в пух и прах.
Результатом турнира было то, что вперед выдвинулось совершенно новое поколение военных, которые изменили всю стратегию войн во Франции в 1340-х годах. Англичане просто отказались от тактики длительных осад и массовых сражений. Причина была и в отсутствии денег на осады, и в достаточной укрепленности осаждаемых замков, и просто в том, что и англичане, и французы избегали решающей битвы. Новой стратегие англичан было создание трех самостоятельных армий, действующих в провинциях Франции, в которых англичане расчитывали встретить некоторую поддержку. Индустрия Фландрии у него уже была, теперь он высадился в Бретони, чтобы потрепать французов в войне за престол герцогства. Поскольку французы поддерживали блуасскую линию наследования, Эдуард поддержал де Монфоров. Мало того, что поддержал, но еще и пожаловал графством Ричмондским. Энтони Тук утверждает, что это было сделано для пущей безопасности морской связи между Аквитанией и Англией, Фроссар в своих Хрониках писал, что назло королю Франции.
Вцелом Эдуард послал три экспедиции для помощи де Монфору: в марте 1342, подкомандованием сэра Уолтера Манни, фламандца и человека королевы; в июле, под командованием лордов Нордхемптона, Оксфорда, Пембрука и Девона, и сэров Хью Деспенсера (сына, разумеется), Ричарда Тальбота и Ричарда Стаффорда; и, наконец, в октябре Эдуард высадился в Бретони сам. Арунделл, Хантингтон и Варенн прождали с высылкой своих войск до самого ноября. Англичан, все-таки, было в герцогстве маловато, поэтому Эдуард заключил договор с французами, оставляющий половину герцогства в руках де Монфора, и вернулся в Англию. Следующие три года он провел в делах домашних. Наконец, англичане начали не только тратить деньги на войну, но и что-то от этого получать: участники похода вернулись домой не только став знаменитыми, но и изрядно разбогатев выкупами и военной добычей.
читать дальшеВ 1340 году Эдуард был вынужден вернуться в Англию с континента, где наспех заключил какое-то подобие мира с Францией, потому что столкнулся с извечной проблемой: откуда взять денег? Согласно книге «Crown and nobility” Энтони Тука, еще до похода король получил предложение палаты общин создать совет, наблюдающий за сбором налогов и экономикой вцелом в отсутствие короля. С этим король согласился, назначив в совет архиепископа Кентерберийского Стратфорда и графа Хантингдона, вместе с графами Варенном и Ланкастером в качестве помощников. Следующее, о чем просила палата общин, было взымание налогов только по решению парламента – опять же, только в отсутствие короля. Дело в том, что периодически сборщики облагали налогом то и так, как им нравилось, и не всегда помнили, что налог, в общем-то, взымается в пользу короны, а не самих сборщиков. Король согласился и с этим. Было решено, что отныне девятина налогов на зерно, шерсть и овец будет идти исключительно на военные расходы.
Но одно дело решить, и совсем другое – собрать налоги. В результате деньги в военную казну не потекли, Эдуарду пришлось делать заем, чтобы заплатить войскам, и даже оставить в долговой тюрьме графов Дерби, Варвика и Нортхемптона в качестве заложников заема (дело было в Мехелине, Фландрия). Разумеется, и король, и его приближенные были в бешенстве, которое сублимировалось на личности архиепископа Стратфорда. Чтобы было уж совсем весело, баронство начало ворчать, что Эдуард подвержен влиянию группы особенно близких друзей, которых в его случае называли уже не фаворитами (потому что он не выделял их милостями), а фамильярами. Очевидно, баронам просто не понравилось, что Эдуард призвал их к порядку при сборе налогов, и заставил платить то, что они должны были платить. Он всегда подчеркивал, что основную тяжесть финансирования должны нести те, у кого деньги есть, а не те, кто трудится от зари до зари, но живет в бедности. Он, кстати, еще раньше объявил долговую амнистию тем, чьи долги не превышали сумму в 10 фунтов.
Раздражение Эдуарда легко понять: вряд ли до него не дошло, в какой сложной ситуации оказался архиепископ, которому пришлось балансировать между интересами баронов (которые не хотели платить налоги и подчиняться графику сбора), короля (который денег очень хотел), церкви (которая была значительным землевладельцем и, соответственно, субъектом налогообложения) и папского престола (который вообще хотел прекратить войну). Все он понимал. Но на то и правительство, чтобы разгрузить короля, получив для этого необходимые полномочия. Так что Эдуард взял, да и отослал архиепископа в Брабант заложником взятых там королем займов. Справедливо. Король также уволил лордов Канцлера и Казначея, арестовал четырех судей, двух торговцев шерстью, замешанных в монополизировании торговли (Уильяма де ла Поля и Реджинальда Кондуита), и начал расследование деятельности по сбору налогов.
Конфликт достиг своего пика, когда парламент собрался на заседание в 1341 году. Король вообще хотел исключить архиепископа Стратфорда из числа заседающих, но тут встали Арунделл и Варенн, и заявили, что король обязан в значительных государственных делать советоваться со своими лордами, и если он что-то имеет лично против епископа, то о санкциях решать не ему, а палате пэров. Надо сказать, что эти двое особенно возмущались тем, что король не включил их в число своих доверенных лиц. Не успел король согласиться с этим аргументом, как ему подали петицию обеих палат, с требованиями пересмотреть законы 1340 года, и назначить специальных чиновников из числа влиятельных лиц, которые приглядывали бы за магнатами, и отчитывались перед парламентом. По сути, это было бы переподчинение государственных чиновников парламенту, и Эдуард предложил, что можно решить вопрос и по-другому: назначить чиновников согласно рекомендациям приближенных к королю, и заставить их принести перед парламентом присягу в том, что они будут действовать законно и справедливо.
Король согласился, что пэры будут отныне подсудны не лично ему, а палате пэров, так сказать, равными им по статусе людьми. Обвинения против министров тоже отныне должны были быть заслушаны палатой лордов. Палата общин получила кое-какие свободы, подряды, обновления предыдущих постановлений. По делу Стратфорда была назначена комиссия в составе Арундела и Салсбери, и... на этом дело и закончилось. Во всяком случае, больше вопроса о бедолаге Стратфорде никто не поднимал. А в 1343 король просто снял с него обвинения совершенно по собственной инициативе. Правда, публично они помирились еще в 1341 году. За хорошее поведение король получил от парламента 10 000 мешков шерсти, но лорды продолжали дуться. В походе Эдуарда против Шотландии приняли участие всего несколько лордов, а Арунделл, Хантингтон и еще пятеро отклонили приглашение.
Интересно, что именно это время граф Дерби выбрал, чтобы заполнить свой персоной образовавшуюся пустоту. Это именно он и северные лорды отправились с Эдуардом воевать против шотландцев. Собственно, это был довольно не значительный поход, просто рекция на возвращение Дэвида Брюса из Франции. Очевидно, поход прошел более или менее удовлетворительно, потому что Эдуард, по возвращении, устроил всеобщий турнир в Данстейбле. В конце концов, королю было всего 30 лет, и ему захотелось вернуться в атмосферу радости и энтузиазма. Все молодые рыцари (около 250), и молодые лорды королевства явились на турнир: Дерби, Варвик, Нортхемптон, Пембрук, Оксфорд, Саффолк. А вот Арунделл, Глочестер, Девон, Варенн и Хантингдон сослались на преклонные годы и слабость. Иронично, потому что все они хоть и считались «старыми лордами», но были приблизительно одного возраста с королем, и, разумеется, ни о какой старческой немощи здесь речь не шла, просто они продолжали быть с королем в контрах. Хотя такой вывод сделали гораздо позже, изучая списки явившихся на турнир в связи с последующими событиями. Причин могло быть несколько: и то, что старшие рыцари и лорды решили дать молодежи блеснуть, и то, что они могли бояться повторения той унизительной ситуации, когда молодые рыцари Гавестона раздербанили «старичков» в пух и прах.
Результатом турнира было то, что вперед выдвинулось совершенно новое поколение военных, которые изменили всю стратегию войн во Франции в 1340-х годах. Англичане просто отказались от тактики длительных осад и массовых сражений. Причина была и в отсутствии денег на осады, и в достаточной укрепленности осаждаемых замков, и просто в том, что и англичане, и французы избегали решающей битвы. Новой стратегие англичан было создание трех самостоятельных армий, действующих в провинциях Франции, в которых англичане расчитывали встретить некоторую поддержку. Индустрия Фландрии у него уже была, теперь он высадился в Бретони, чтобы потрепать французов в войне за престол герцогства. Поскольку французы поддерживали блуасскую линию наследования, Эдуард поддержал де Монфоров. Мало того, что поддержал, но еще и пожаловал графством Ричмондским. Энтони Тук утверждает, что это было сделано для пущей безопасности морской связи между Аквитанией и Англией, Фроссар в своих Хрониках писал, что назло королю Франции.
Вцелом Эдуард послал три экспедиции для помощи де Монфору: в марте 1342, подкомандованием сэра Уолтера Манни, фламандца и человека королевы; в июле, под командованием лордов Нордхемптона, Оксфорда, Пембрука и Девона, и сэров Хью Деспенсера (сына, разумеется), Ричарда Тальбота и Ричарда Стаффорда; и, наконец, в октябре Эдуард высадился в Бретони сам. Арунделл, Хантингтон и Варенн прождали с высылкой своих войск до самого ноября. Англичан, все-таки, было в герцогстве маловато, поэтому Эдуард заключил договор с французами, оставляющий половину герцогства в руках де Монфора, и вернулся в Англию. Следующие три года он провел в делах домашних. Наконец, англичане начали не только тратить деньги на войну, но и что-то от этого получать: участники похода вернулись домой не только став знаменитыми, но и изрядно разбогатев выкупами и военной добычей.
@темы: Edward III
-
-
09.08.2009 в 19:11Обязательно вернусь сюда еще... и прошу продолжать.)
-
-
09.08.2009 в 21:00-
-
09.08.2009 в 21:07-
-
09.08.2009 в 22:43Нет, я не историк, я по первому высшему технарь, а по второму - экономист (точнее, МВА). А началось все с серии статей Абсентиса (я их сохранила здесь под тегом Абсентис), которые нашла после Нового года. Показались смешными, написаны бойко, я их начала копипастить, но чем дальше, тем больше было абсурдной лажи. Вот и заинтересовалась, как оно было на самом деле. И пошло, и пошло....