Do or die
1459 год начался в Англии в атмосфере всеобщего уныния. Маргарита со своей командой были заняты только личным обогащением. Как записано в Хрониках того года, ”the ream of England was oute of all good governaunce, as it had be meny dayes before; for the King was simple and led by couetous counseylle, and owed more then he was worthe”. Очень типичен пример, когда король, отправившись на Пасху в Сент-Олбани, решил одарить аббата своей лучшей парадной одеждой. Проблема была в том, что этих парадных одежд у короля уже почти не осталось, вот и пришлось казначею выкупать у аббата платье своего короля за 50 марок. Позор, конечно, но в таком раздрыге были и финансовые дела короля, и финансы королевства. Королева же, очевидно, не считала разумным тратить свое все увеличивающеся состояние на гардероб мужа: все равно раздарит.
читать дальшеИ королева, похоже, подобралась к государственной печати, потому что в апреле все ланкастерцы получили призыв явиться в Лейчестер, взяв с собой настолько много людей, насколько это возможно. Письма были, по большей части, просто запечатаны Большой Печатью, но некоторые были действительно подписаны королем. Неизвестно, знал ли Генрих, что он подписывает, и сомнительно, был ли он в день сбора (10 мая) даже в Лейчестере, потому что вскоре он прибыл в Нортхемтон. Если и был, то покинул город чуть ли не в тот же день, когда туда начали стягиваться его «защитники».
Маргарита, тем временем, посетила Шропшир и Чешир, возя повсюду сына, которому было уже 6 лет. Она придумала неплохой трюк: в обоих городах она устроила приемы, на которых ребенок собственноручно раздавал явившимся значки в виде серебряного лебедя. Кто имел дело с шестилетками, тот знает, как хорошо они умеют всучивать то, что хотят. А принц Эдвард, несомненно, был еще и тщательно проинструктирован матерью, кто именно из явившихся должен быть «отмечен» этим лебедем. Напомню, что лебедь был эмблемой покойного Глочестера, последнего из братьев великого Генри V, которого в Англии знали и любили, заслуженно или нет. В хроники просочился слух, что королева вела переговоры с некоторыми лордами насчет плана уговорить Генриха отказаться от престола в пользу принца Эдварда (и понятно кого в роли регента), но идея повисла в воздухе. Очевидно, лорды-ланкастерианцы предпочитали иметь главой королевства витающего в облаках Генриха, а не цепкую и эгоистичную француженку.
Йоркисты сидели тихо. По-видимому, герцог Йорк твердо решил, что его партия не сделает ничего, что могло бы развязать войну. Конфликт снова начала именно Маргарет, вызвав в сентябре Салсбери на совет. Вызов такого рода в те времена мог означать только одно, а именно, что вызванному будут предъявлены какие-то обвинения, в результате которых тот будет заключен в Тауэр, если не хуже. Салсбери немедленно проинформировал о происходящем Варвика, собрал те силы, которые были в его распоряжении, и отправился в Людлоу к Йорку. Они хотели бы дождаться появления на сцене короля, чтобы переговорить с ним, но Маргарет развязала полномасштабную военную операцию, подняв все силы, которые собирала всё лето, коротко проинформировав короля, что сторонники Йорка восстали, и посягают на престол.
На Салсбери, направляющегося на юг из Людлоу, напал лорд Одли, вокруг которого были сгруппированы люди из Шропшира и Чешира. Напал, потому что получил прямой приказ королевы, которая опередила королевскую армию, чтобы лично наблюдать за ходом сражения с колокольни ближайшего городка. Для Одли бой закончился смертью, лорд Дадли попал в плен – и это учитывая, что у Салсбери были с собой довольно небольшие силы. Но армия была на подходе, и пришлось бы Салсбери плохо, если бы не настала ночь, и если бы один (!) фриар из Остина не устроил ланкастерцам ночное развлечение со стрельбой, в силу чего они были уверены до самого утра, что Салсбери глупо стоит на своих позициях. Можно только вообразить бешенство королевы, когда утром на предполагаемых позициях Салсбери не обнаружилось никого, кроме фриара, невинно объяснившего, что, возвращаясь в аббатство, он нашел большое количество оружия, и решил с ним поближе познакомиться, а стрелял, потому что ему было страшно.
Салсбери вернулся в Людлоу к Йорку. Варвик, оставив командование в Кале на своего дядю Уильяма, вместе с сэром Эндрю Троллопом и шестью сотнями военных из гарнизана Кале, высадился в том же Сандвиче, откуда тоже проследовал в Людлоу, по какому-то капризу судьбы не встретившись с караулившим его неподалеку молодым Сомерсетом. Итак, три Ричарда снова были вместе.
Вызывает изумление, что в таких обстоятельствах эти джентельмены все еще пытались решить дело миром. Они снова написали письмо королю, которое передали приору Ворчестера, и отрядили Уильяма Линвуда принести в кафедрале торжественную клятву от их имени, что они вовсе не затевали смену династии. Но и это письмо не попало в руки короля, его задержал исповедник Генриха, который вернул письмо со словами, что короля они найдут на поле боя. Возможно, нежелание йоркистов поднимать оружие объяснялось пониманием того, что большая часть военных, собранных Маргарет, собралась из чистого и неприкрытого страха перед этой леди, ”whose countenance was so fearful and whose looke was so terrible that to al men against whome she toke a small displeasure her frounyng was their undoing and her indignation was their death”. Такое вот чудовище выкристаллизовалось из экзотированной принцесски, раскидывавшей во время путешествия к мужу свои шелковые туфельки нищим.
И тут Йорк совершил ошибку. Можно бесконечно спекулировать, зачем и почему, но фактом остается, что он объявил, что король умер, и даже велел служить по нему траурные мессы. А король появился на своих позициях 12 октября очень даже живым. Позиция йоркистов была абсолютно безнадежна, и ночью Троллоп со всем гарнизоном, приведенным Варвиком из Кале, просто явился к королю сдаваться. Остальные йоркисты разбежались, кто куда. Сам Йорк, со своим вторым сыном Эдмундом, бежал через Уэльс в Ирландию, где его встретили так, «словно второй Мессия спустился к ним с небес», по словам хроники. Салсбери, Варвик, граф Марш и сэр Джон Динхем бежали в Девоншир, откуда, на рыбачьем судне, отправились в Кале. Известно, что капитан судна, не знающий пути через Ла Манш, наотрез отказался туда плыть, и что навигатором и капитаном во время плавания был Варвик. В Кале их встретили, как героев.
(Кстати, описание дядюшки Варвика, «маленького человечка, который был великим рыцарем» очень напоминает описание сэра Найджела в «Белом отряде», а эпизод с рыбачьим судном – приключения на море в «Черной стреле»).
Больше всех пострадала оставшаяся в Людлоу жена герцога Йорка, когда бравая королевская армия ворвалась в замок, она ”unmenly and cruelly was entreted and spoiled”. Но она была только первой и немедленной жертвой. Маргарет смогла сманипулировать состав парламента таким образом, что тот выпустил прокламацию, объявляющую вне закона герцога Йорка и его сыновей (Рутленда и Марша), Салсбери, его жену и троих сыновей, лорда Повиса, лорда Клинтона, сэра Томаса Харрингтона, сэра Томаса Парра, сэра Джона Коньерса, сэра Джона Венлока, сэра Уильяма Олдхалла, сэра Джона Динхема, Эдварда Бьюрчьера и могих других. Они были объявлены предателями, которых, вместе с их людьми, любой имел право убить без суда и следствия. Все имущество их было конфисковано ненасытной Маргарет. Очевидно, это был чуть ли не первый случай в истории Англии, когда жены и дети ослушников были поставлены в позицию предателей, подлежащих уничтожению. Очевидно, и за это «нововведение» нужно «благодарить» французскую мегеру, которую когда-то поэты прославляли, как утонченную и очаровательную, разумную красавицу.
Трагикомична история с молодым герцогом Сомерсетом, который, получив, наконец, из рук Маргарет вожделенную должность капитана Кале, прибыл к крепости вечером того же дня, что и Варвик с компанией. Понятно, что в Кале его не впустили. Он скомпроментировал себя и ланкастерцев, пытаясь договориться о совместных действиях с французами, причем впустую. А вот к Варвику в Кале стали собираться беглецы из Англии. В Ирландии у Йорка тоже шли дела неплохо, и пошли еще лучше после того, как Маргарет попыталась натравить «диких ирландцев» на герцога. Он даже выступил с вполне конкретным заявлением, что король Генрих никогда не позволял себе действовать так бесцеремонно, и что всю ответственность несет та личность, у которой в руках Большая Печать королевства. Жене Салсбери, Анне, удалось бежать из Англии, и она присоединилась к Йорку в Ирландии. Несомненно, привезенные ею новости о жестокости королевы подлили масла в огонь.
Интересна еще одна история о Варвике и Кале. Сомерсет послал в конце года сэра Ричарда Вудвилла, лорда Риверса, в Англию, чтобы тот получил там подкрепление, достаточное для осады крепости. Варвик прекрасно был в курсе всего происходящего в лагере Сомерсета, поэтому тут же послал Динхема и Венлока в Сандвич, куда они прибыли под видом... балтийских купцов. Лорда Риверса они взяли буквально тепленького, мирно спящего в кровати. Дополнительным бонусом для этих авантюристов стал сын лорда, прибывший накануне. Мало того, что они привезли в Кале Риверса, они привели с собой все большие суда, находящиеся в Сандвиче! Несомненно, лорд Риверс пережил много неприятных часов, когда Салсбери и Варвик крыли его на все корки, напоминая, что он был простым сквайром, пробившимся в ряды знати только благодаря Генри V, и стал лордом только благодаря женитьбе. Риверс вытерпел поношения кротко, и правильно сделал: оставшись с йоркистами, он станет в будущем тестем короля Англии, того самого графа Марша, который обзывал его собачьим сыном.
читать дальшеИ королева, похоже, подобралась к государственной печати, потому что в апреле все ланкастерцы получили призыв явиться в Лейчестер, взяв с собой настолько много людей, насколько это возможно. Письма были, по большей части, просто запечатаны Большой Печатью, но некоторые были действительно подписаны королем. Неизвестно, знал ли Генрих, что он подписывает, и сомнительно, был ли он в день сбора (10 мая) даже в Лейчестере, потому что вскоре он прибыл в Нортхемтон. Если и был, то покинул город чуть ли не в тот же день, когда туда начали стягиваться его «защитники».
Маргарита, тем временем, посетила Шропшир и Чешир, возя повсюду сына, которому было уже 6 лет. Она придумала неплохой трюк: в обоих городах она устроила приемы, на которых ребенок собственноручно раздавал явившимся значки в виде серебряного лебедя. Кто имел дело с шестилетками, тот знает, как хорошо они умеют всучивать то, что хотят. А принц Эдвард, несомненно, был еще и тщательно проинструктирован матерью, кто именно из явившихся должен быть «отмечен» этим лебедем. Напомню, что лебедь был эмблемой покойного Глочестера, последнего из братьев великого Генри V, которого в Англии знали и любили, заслуженно или нет. В хроники просочился слух, что королева вела переговоры с некоторыми лордами насчет плана уговорить Генриха отказаться от престола в пользу принца Эдварда (и понятно кого в роли регента), но идея повисла в воздухе. Очевидно, лорды-ланкастерианцы предпочитали иметь главой королевства витающего в облаках Генриха, а не цепкую и эгоистичную француженку.
Йоркисты сидели тихо. По-видимому, герцог Йорк твердо решил, что его партия не сделает ничего, что могло бы развязать войну. Конфликт снова начала именно Маргарет, вызвав в сентябре Салсбери на совет. Вызов такого рода в те времена мог означать только одно, а именно, что вызванному будут предъявлены какие-то обвинения, в результате которых тот будет заключен в Тауэр, если не хуже. Салсбери немедленно проинформировал о происходящем Варвика, собрал те силы, которые были в его распоряжении, и отправился в Людлоу к Йорку. Они хотели бы дождаться появления на сцене короля, чтобы переговорить с ним, но Маргарет развязала полномасштабную военную операцию, подняв все силы, которые собирала всё лето, коротко проинформировав короля, что сторонники Йорка восстали, и посягают на престол.
На Салсбери, направляющегося на юг из Людлоу, напал лорд Одли, вокруг которого были сгруппированы люди из Шропшира и Чешира. Напал, потому что получил прямой приказ королевы, которая опередила королевскую армию, чтобы лично наблюдать за ходом сражения с колокольни ближайшего городка. Для Одли бой закончился смертью, лорд Дадли попал в плен – и это учитывая, что у Салсбери были с собой довольно небольшие силы. Но армия была на подходе, и пришлось бы Салсбери плохо, если бы не настала ночь, и если бы один (!) фриар из Остина не устроил ланкастерцам ночное развлечение со стрельбой, в силу чего они были уверены до самого утра, что Салсбери глупо стоит на своих позициях. Можно только вообразить бешенство королевы, когда утром на предполагаемых позициях Салсбери не обнаружилось никого, кроме фриара, невинно объяснившего, что, возвращаясь в аббатство, он нашел большое количество оружия, и решил с ним поближе познакомиться, а стрелял, потому что ему было страшно.
Салсбери вернулся в Людлоу к Йорку. Варвик, оставив командование в Кале на своего дядю Уильяма, вместе с сэром Эндрю Троллопом и шестью сотнями военных из гарнизана Кале, высадился в том же Сандвиче, откуда тоже проследовал в Людлоу, по какому-то капризу судьбы не встретившись с караулившим его неподалеку молодым Сомерсетом. Итак, три Ричарда снова были вместе.
Вызывает изумление, что в таких обстоятельствах эти джентельмены все еще пытались решить дело миром. Они снова написали письмо королю, которое передали приору Ворчестера, и отрядили Уильяма Линвуда принести в кафедрале торжественную клятву от их имени, что они вовсе не затевали смену династии. Но и это письмо не попало в руки короля, его задержал исповедник Генриха, который вернул письмо со словами, что короля они найдут на поле боя. Возможно, нежелание йоркистов поднимать оружие объяснялось пониманием того, что большая часть военных, собранных Маргарет, собралась из чистого и неприкрытого страха перед этой леди, ”whose countenance was so fearful and whose looke was so terrible that to al men against whome she toke a small displeasure her frounyng was their undoing and her indignation was their death”. Такое вот чудовище выкристаллизовалось из экзотированной принцесски, раскидывавшей во время путешествия к мужу свои шелковые туфельки нищим.
И тут Йорк совершил ошибку. Можно бесконечно спекулировать, зачем и почему, но фактом остается, что он объявил, что король умер, и даже велел служить по нему траурные мессы. А король появился на своих позициях 12 октября очень даже живым. Позиция йоркистов была абсолютно безнадежна, и ночью Троллоп со всем гарнизоном, приведенным Варвиком из Кале, просто явился к королю сдаваться. Остальные йоркисты разбежались, кто куда. Сам Йорк, со своим вторым сыном Эдмундом, бежал через Уэльс в Ирландию, где его встретили так, «словно второй Мессия спустился к ним с небес», по словам хроники. Салсбери, Варвик, граф Марш и сэр Джон Динхем бежали в Девоншир, откуда, на рыбачьем судне, отправились в Кале. Известно, что капитан судна, не знающий пути через Ла Манш, наотрез отказался туда плыть, и что навигатором и капитаном во время плавания был Варвик. В Кале их встретили, как героев.
(Кстати, описание дядюшки Варвика, «маленького человечка, который был великим рыцарем» очень напоминает описание сэра Найджела в «Белом отряде», а эпизод с рыбачьим судном – приключения на море в «Черной стреле»).
Больше всех пострадала оставшаяся в Людлоу жена герцога Йорка, когда бравая королевская армия ворвалась в замок, она ”unmenly and cruelly was entreted and spoiled”. Но она была только первой и немедленной жертвой. Маргарет смогла сманипулировать состав парламента таким образом, что тот выпустил прокламацию, объявляющую вне закона герцога Йорка и его сыновей (Рутленда и Марша), Салсбери, его жену и троих сыновей, лорда Повиса, лорда Клинтона, сэра Томаса Харрингтона, сэра Томаса Парра, сэра Джона Коньерса, сэра Джона Венлока, сэра Уильяма Олдхалла, сэра Джона Динхема, Эдварда Бьюрчьера и могих других. Они были объявлены предателями, которых, вместе с их людьми, любой имел право убить без суда и следствия. Все имущество их было конфисковано ненасытной Маргарет. Очевидно, это был чуть ли не первый случай в истории Англии, когда жены и дети ослушников были поставлены в позицию предателей, подлежащих уничтожению. Очевидно, и за это «нововведение» нужно «благодарить» французскую мегеру, которую когда-то поэты прославляли, как утонченную и очаровательную, разумную красавицу.
Трагикомична история с молодым герцогом Сомерсетом, который, получив, наконец, из рук Маргарет вожделенную должность капитана Кале, прибыл к крепости вечером того же дня, что и Варвик с компанией. Понятно, что в Кале его не впустили. Он скомпроментировал себя и ланкастерцев, пытаясь договориться о совместных действиях с французами, причем впустую. А вот к Варвику в Кале стали собираться беглецы из Англии. В Ирландии у Йорка тоже шли дела неплохо, и пошли еще лучше после того, как Маргарет попыталась натравить «диких ирландцев» на герцога. Он даже выступил с вполне конкретным заявлением, что король Генрих никогда не позволял себе действовать так бесцеремонно, и что всю ответственность несет та личность, у которой в руках Большая Печать королевства. Жене Салсбери, Анне, удалось бежать из Англии, и она присоединилась к Йорку в Ирландии. Несомненно, привезенные ею новости о жестокости королевы подлили масла в огонь.
Интересна еще одна история о Варвике и Кале. Сомерсет послал в конце года сэра Ричарда Вудвилла, лорда Риверса, в Англию, чтобы тот получил там подкрепление, достаточное для осады крепости. Варвик прекрасно был в курсе всего происходящего в лагере Сомерсета, поэтому тут же послал Динхема и Венлока в Сандвич, куда они прибыли под видом... балтийских купцов. Лорда Риверса они взяли буквально тепленького, мирно спящего в кровати. Дополнительным бонусом для этих авантюристов стал сын лорда, прибывший накануне. Мало того, что они привезли в Кале Риверса, они привели с собой все большие суда, находящиеся в Сандвиче! Несомненно, лорд Риверс пережил много неприятных часов, когда Салсбери и Варвик крыли его на все корки, напоминая, что он был простым сквайром, пробившимся в ряды знати только благодаря Генри V, и стал лордом только благодаря женитьбе. Риверс вытерпел поношения кротко, и правильно сделал: оставшись с йоркистами, он станет в будущем тестем короля Англии, того самого графа Марша, который обзывал его собачьим сыном.
@темы: Henry VI
-
-
23.10.2009 в 21:20Только хотелось сказать пару ласковых о Йорке, бросившем жену в Англии, как оказалось - я забыла, что:
Очевидно, это был чуть ли не первый случай в истории Англии, когда жены и дети ослушников были поставлены в позицию предателей, подлежащих уничтожению.
Утащу к себе?
-
-
23.10.2009 в 21:35