Do or die
Анна Йохансдоттер Ваза родилась чуть ли не сразу после того, как семья Йохана переселилась в королевский дворец Три Короны, в Стокгольм. Это была совершенно необыкновенная принцесса.
читать дальшеВо-первых, хотя она была на 2 года моложе своего брата Зигги, она настолько явно доминировала в этом семейном тандеме, что это поражало шведов, и бесило поляков. Во-вторых, она еще в детстве выбрала себе Прекрасного Рыцаря, Густава Брахе, и сама себя с ним обручила. В-третьих, она ухитрилась прожить большую часть жизни при польском дворе, который становился тем более католичным, чем больше в нем появлялось Габсбургов, оставаясь подчеркнуто лютеранкой. Неизвестно, во что она верила на самом деле, потому что Анна Ваза была алхимиком и фармацевтом. Именно ее хотел Зигги оставить регентом в Швеции, а вовсе не своего дядюшку Карла. И не ради ли нее король Йохан издал декрет, по которому и женщина могла наследовать трон Швеции? Абсолютно беспрецендентный поступок – но дочь Йохана и была необычной женщиной.
Очевидно, у Йохана Вазы было слишком много хлопот, и он был только рад, что его дочь не доставляет ему никакого беспокойства. Анну учили всему, чему обычно учат принцесс – языкам, музыке, литературе, философии, истории, математике – но вместе с братом она училась еще и политике, и государственному управлению. В общем, выросла эта рыжая принцесса достаточно своевольной – и умной.
Что касается ее истории с Густавом Брахе – это дело несколько темное. Википедия припутывает, почему-то, к этой истории Эббу Спарре, якобы сестру Густава, в доме которой пара и встречалась. Но у Густава Брахе не было сестры Эббы. Эбба Спарре, знаменитая Эбба, была племянницей Густава, дочерью его младшего брата Магнуса, и придворной дамой королевы Кристины. В рассматриваемый период она еще и не родилась. Скорее всего, имеется в виду родственница Брахе из датский ветви, София Брахе, которая именно в подходящее время была замужем за Отто Тоттом. К тому же, София была астрономом, химиком и медиком. И София была 1556 года рождения, на два года старше Густава, и на 12 старше Анны. Вот у Софии в доме пара действительно могла встречаться.
По обычаю семьи Ваза, Йохан в дела дочери не вмешивался – или не знал о них.
Любовь, тем не менее, отступила перед привязанностью к брату: когда Зигги стал королем в 1587 году, Анна со своей небольшой свитой уехала в Польшу на коронацию, да так там и задержалась на два года. Вместе с ней, кстати, уехала и Сигрид Эрикдоттер, которую к тому времени король Йохан взял ко двору дочери. И именно на коронации Зигги внезапно объявился Густав Эрикссон, брат Сигрид. Там же Сигрид познакомилась со своим будущим мужем, из семьи Тоттов. А к 1589-му подтянулся и предполагаемый жених Анны, Густав Брахе.
Для историков так и осталось загадкой, почему Анна и Густав Брахе не поженились. Густав стал генералом в польской армии, Зигги против брака не возражал, в Польше молодежь была предоставлена сама себе. И всё было спущено на тормозах. Брахе никогда не женился, Анна тоже не вышла замуж, хотя предложений ей делали много. Возможно, все может объяснить скупая заметка о радиологическом анализе останков Анны, который был сделан в 1994 году, при переносе останков на время ремонта церкви, где они хранились. В заметке коротко говорится о том, что скелет Анны указывает на ряд «паталогических деформаций и костных изменений». Как, кстати, и у ее матери, Катаржины, у которой они проявились, правда, позже, чем у дочери. Очевидно, в Польше Анна поняла, что она больна, и замужество с возможными родами ее просто убъет.
Поляки дочь Катаржины невзлюбили страшно. Она была главным советником своего брата, с ней он делился государственными тайнами, и никому в Польше ситуация не нравилась. Опять же, насколько шведы ненавидели вызывающие мессы свиты католиков в Стокгольме, настолько поляков передергивало от громких протестантских служений в Кракове. Сигизмунду даже пригрозили отлучением от святой католической церкви за терпимость к еретическим обрядам, но несколько зарвавшихся патеров мягко одернула тетушка Зигги, Анна Ягеллонка, напомнившая, что лютеранство в Польше еретичеством не считается. Когда разгорелся скандал с Ливонским наследством в Ревеле, Анна сочла за благо вернуться в Швецию утешать отца.
После смерти короля Йохана воля Зигги сделать регентом Анну, а не дядю Карла, в Швеции была прекрасно известна. И Анну, кстати, шведы уважали, но Карл бросил обвинение в ведьмовстве и отравительстве, которое было как раз хорошо тем, что его невозможно было ни доказать, ни опровергнуть. Анна снова уехала в Польшу, подальше от плюющегося ядом дядюшки. Как показало развитие событий в Швеции, поступила она совершенно правильно.
Разумеется, странное утверждение той же Википедии о том, что Анна, якобы, чуть было не вышла в 1596 году за маркграфа Бранденбургского, не имеет оснований: маркграф был в тот год все еще благополучно женат на своей третьей по счету жене – с самого 1577 года.
В Польше Анна поселилась там, где была достаточно близко к брату, но достаточно далеко от патеров: в прусском Страсбурге. Там она занималась наукой, ставила опыты, экспериментировала с фармакологией. Ее называли «королевой польской ботаники». Возле нее собралась интересная компания лютеран-лоялистов, уехавших из Швеции, и просто авантюристов из других стран. Сиднем в своем замке Анна не сидела, ездила и к брату, и в Швецию.
Умерла Анна в 56 лет, и после смерти пережила еще одно приключение. Дело в том, что римский папа наотрез отказал в захоронении лютеранки-еретички в святой католической земле. Неизвестно, где находился саркофаг с останками Анны целых одиннадцать лет, пока ее племянник Ладислаус не выбил, все-таки, у папы разрешение на церковное захоронение в цекви св. Марии в Торуне.
читать дальшеВо-первых, хотя она была на 2 года моложе своего брата Зигги, она настолько явно доминировала в этом семейном тандеме, что это поражало шведов, и бесило поляков. Во-вторых, она еще в детстве выбрала себе Прекрасного Рыцаря, Густава Брахе, и сама себя с ним обручила. В-третьих, она ухитрилась прожить большую часть жизни при польском дворе, который становился тем более католичным, чем больше в нем появлялось Габсбургов, оставаясь подчеркнуто лютеранкой. Неизвестно, во что она верила на самом деле, потому что Анна Ваза была алхимиком и фармацевтом. Именно ее хотел Зигги оставить регентом в Швеции, а вовсе не своего дядюшку Карла. И не ради ли нее король Йохан издал декрет, по которому и женщина могла наследовать трон Швеции? Абсолютно беспрецендентный поступок – но дочь Йохана и была необычной женщиной.
Очевидно, у Йохана Вазы было слишком много хлопот, и он был только рад, что его дочь не доставляет ему никакого беспокойства. Анну учили всему, чему обычно учат принцесс – языкам, музыке, литературе, философии, истории, математике – но вместе с братом она училась еще и политике, и государственному управлению. В общем, выросла эта рыжая принцесса достаточно своевольной – и умной.
Что касается ее истории с Густавом Брахе – это дело несколько темное. Википедия припутывает, почему-то, к этой истории Эббу Спарре, якобы сестру Густава, в доме которой пара и встречалась. Но у Густава Брахе не было сестры Эббы. Эбба Спарре, знаменитая Эбба, была племянницей Густава, дочерью его младшего брата Магнуса, и придворной дамой королевы Кристины. В рассматриваемый период она еще и не родилась. Скорее всего, имеется в виду родственница Брахе из датский ветви, София Брахе, которая именно в подходящее время была замужем за Отто Тоттом. К тому же, София была астрономом, химиком и медиком. И София была 1556 года рождения, на два года старше Густава, и на 12 старше Анны. Вот у Софии в доме пара действительно могла встречаться.
По обычаю семьи Ваза, Йохан в дела дочери не вмешивался – или не знал о них.
Любовь, тем не менее, отступила перед привязанностью к брату: когда Зигги стал королем в 1587 году, Анна со своей небольшой свитой уехала в Польшу на коронацию, да так там и задержалась на два года. Вместе с ней, кстати, уехала и Сигрид Эрикдоттер, которую к тому времени король Йохан взял ко двору дочери. И именно на коронации Зигги внезапно объявился Густав Эрикссон, брат Сигрид. Там же Сигрид познакомилась со своим будущим мужем, из семьи Тоттов. А к 1589-му подтянулся и предполагаемый жених Анны, Густав Брахе.
Для историков так и осталось загадкой, почему Анна и Густав Брахе не поженились. Густав стал генералом в польской армии, Зигги против брака не возражал, в Польше молодежь была предоставлена сама себе. И всё было спущено на тормозах. Брахе никогда не женился, Анна тоже не вышла замуж, хотя предложений ей делали много. Возможно, все может объяснить скупая заметка о радиологическом анализе останков Анны, который был сделан в 1994 году, при переносе останков на время ремонта церкви, где они хранились. В заметке коротко говорится о том, что скелет Анны указывает на ряд «паталогических деформаций и костных изменений». Как, кстати, и у ее матери, Катаржины, у которой они проявились, правда, позже, чем у дочери. Очевидно, в Польше Анна поняла, что она больна, и замужество с возможными родами ее просто убъет.
Поляки дочь Катаржины невзлюбили страшно. Она была главным советником своего брата, с ней он делился государственными тайнами, и никому в Польше ситуация не нравилась. Опять же, насколько шведы ненавидели вызывающие мессы свиты католиков в Стокгольме, настолько поляков передергивало от громких протестантских служений в Кракове. Сигизмунду даже пригрозили отлучением от святой католической церкви за терпимость к еретическим обрядам, но несколько зарвавшихся патеров мягко одернула тетушка Зигги, Анна Ягеллонка, напомнившая, что лютеранство в Польше еретичеством не считается. Когда разгорелся скандал с Ливонским наследством в Ревеле, Анна сочла за благо вернуться в Швецию утешать отца.
После смерти короля Йохана воля Зигги сделать регентом Анну, а не дядю Карла, в Швеции была прекрасно известна. И Анну, кстати, шведы уважали, но Карл бросил обвинение в ведьмовстве и отравительстве, которое было как раз хорошо тем, что его невозможно было ни доказать, ни опровергнуть. Анна снова уехала в Польшу, подальше от плюющегося ядом дядюшки. Как показало развитие событий в Швеции, поступила она совершенно правильно.
Разумеется, странное утверждение той же Википедии о том, что Анна, якобы, чуть было не вышла в 1596 году за маркграфа Бранденбургского, не имеет оснований: маркграф был в тот год все еще благополучно женат на своей третьей по счету жене – с самого 1577 года.
В Польше Анна поселилась там, где была достаточно близко к брату, но достаточно далеко от патеров: в прусском Страсбурге. Там она занималась наукой, ставила опыты, экспериментировала с фармакологией. Ее называли «королевой польской ботаники». Возле нее собралась интересная компания лютеран-лоялистов, уехавших из Швеции, и просто авантюристов из других стран. Сиднем в своем замке Анна не сидела, ездила и к брату, и в Швецию.
Умерла Анна в 56 лет, и после смерти пережила еще одно приключение. Дело в том, что римский папа наотрез отказал в захоронении лютеранки-еретички в святой католической земле. Неизвестно, где находился саркофаг с останками Анны целых одиннадцать лет, пока ее племянник Ладислаус не выбил, все-таки, у папы разрешение на церковное захоронение в цекви св. Марии в Торуне.
@темы: "шведы"
-
-
02.03.2010 в 03:10-
-
02.03.2010 в 08:55-
-
02.03.2010 в 14:17-
-
02.03.2010 в 15:59-
-
02.03.2010 в 19:20