Все о том же

Хочу еще раз вернуться к теме «раздачи старушек» и митингов.

Похоже, что среди обитателей интернета есть масса людей, у которых есть желание изменить жизнь страны к лучшему, у которых есть для этого энергия и время. К сожалению, эти активы расходуются впустую. Ну вышли на площадь, ну покричали «позор!», ну получили «демократизаторами» по бедовым головушкам. Что потом? Магически увеличатся зарплаты и снизятся цены? Политики устыдятся, и начнут отдавать зарплаты в пользу приютов для бродячих животных, домов для престарелых и детдомов? Фигушки. Политика любого государства базируется на экономических реалиях, на реалиях международных отношений, а не на мечтах о стране Муравии. Вне зависимости от того, кто там сидит в правительстве.

Хотите изменить жизнь? Так измените. Вместо призывов идти на площади и громко выразить свое «фи», начните интернет-проекты.

Болит сердце за беспомощных четвероногих? Идите в эти приюты для бродячих животных. Поставьте на площадях новогодне-рождественские палатки, куда люди смогут принести еду, игрушки, песок, всякие принадлежности для приюта. Разрешение от горсовета для этого, очевидно, понадобится, но его дадут тому же существующему приюту. Ищите спонсоров. Помогайте расширять деятельность приютов, организовывать новые.

Возмущает взятничество? Не давайте взятки. Запретите давать взятки всем, кто рядом с вами. Не разрешайте покупать вам место в учебном заведении и освобождение от армии. Разоблачайте взяточников, конкретно, с именами и обстоятельствами попытки вымогания взятки.

Ужасают условия в домах для престарелых? Помогите работой. Узнавайте, что нужно, что можно реально и быстро сделать, сходите в ближайший и выясните, у кого совсем нет никого. Приходите к подшефному раз в месяц. Помните о праздниках и днях рождения, букет простых цветов и недорогой подарок вас не разорят. Учителя, есть хорошие проекты, которые показали, что ученики начальных классов легко и охотно находят общий язык со стариками – устраивайте концерты, дарите рисунки и поделки. Не ожидайте, кстати, встретить в домах для престарелых несчастных божьих одуванчиков. Алкоголики, злобные тетки и сквернословящие мужики тоже старятся, и часть их попадает в дома для престарелых. Тем не менее, и у них есть право на то, чтобы к ним относились по-человечески, есть право на внимание. Оно, это внимание, ничего не изменит, но чувство того, что тебя кто-то воспринимал в твоей жизни человеком, достойным внимания, пробивается через любой маразм.

Паршиво работает родное здравоохранение? Оно повсюду паршиво работает. В муниципальном элементарно не хватает денег, и оно вынуждено существовать в заданных экономических рамках, экономить ресурсы. Частное, в худшем случае, паразитирует на проблемах муниципального. Так что митингами и здесь не поможешь. Помочь можно только одним способом: работать на превентивность, минимизировать потребность в услугах поликлиник. Тот самый конь Долбак – попытка именно такой превентивности. Надеюсь, коняга объяснял, почему курить вредно, а не ограничивался констатацией факта. Начать можно, как минимум с того, чтобы не запруживать коридоры поликлиник во время эпидемий гриппа, поскольку смысла в этом все равно нет. Обычные домашние средства всем известны, а таблеток от этой дряни все равно нет. Мойте руки, господа и дамы. Не забывайте протирать клавиатуры на работе. Заботьтесь, холера возьми, о чистоте тех же клозетов на рабочих местах, и не ждите, что уборщики удерут за вами любую гадость вотпрямщас. Лучше не гадить.

Для добровольцев явно нашлось бы место в социальной работе. В СССР, кстати, подобные проекты были популярны среди старшеклассников. Ходили по адресам, видели своими глазами проблемы, сообщали о результатах. Опять же, не ждите чуда. Мы не можем научить людей жить правильно. Мы их можем только выслушать, дать выговориться, чтобы они сами высказали желание что-то изменить. И попытаться разрулить мелкие, но действительно проблематичные бюрократические ситуации, которые человек не может разрулить сам. Скорее всего, пьющая бабенка, мечтающая о новой жизни, будет продолжать пить, юный наркоман – колоться, отец-алкоголик – пропивать зарплату. Чудеса вообще случаются редко. Но всегда есть шанс, что кто-то, благодаря вашему терпению и мягкой настойчивости, выберется из болота. Сам, заметьте.

Поэтому, люди, не надо ходить на митинги. Объектов для приложения желания сделать жизнь лучше найдется предостаточно совсем рядом с каждым. А уж более здоровое на бытовом уровне общество само будет порождать более здоровые методы управления.

@темы: "Этот мир придуман не мной"

---

Вот это - конкретные дела, а не сами знаете что

08.12.2011 в 22:35

Пишет  LenaElansed:
Предновогодняя раздача старушек. Прошу перепост

Дорогие друзья, давайте в приближающиеся новогодние праздники поможем забытым старикам и старушкам, как это сделать рассказывает taoky.

откуда взята информация. Копировать с ЖЖ не умею, так что идите по ссылкам и там всё работает

yasina.livejournal.com/764730.html
www.livejournal.ru/themes/id/41099
taoky.livejournal.com/508401.html#cutid1
taoky.livejournal.com/503156.html#comments

taoky
предновогодняя раздача старушек

Дорогие люди!

В прошлом году вы были ангельски добры к ничейным старушкам из богом забытых больничек и домов престарелых Тульской, Московской, Нижегородской и Новгородской областей.

Вот тут, в благодарностях за декабрь'2010, скопированы десять страниц из моей учетной тетрадки - многие дедморозы убегали, не записавшись, большинство отделывалось никами, но я-таки смогла подсчитать количество стариков, которые перестали быть ненужными и ничьими.

Благодаря вам около 500 государственных стариков получили личные новогодние подарки, и я не могу (но пытаюсь) передать, что это для них значило.

В этом году, дорогие дедморозы, я приглашаю вас вернуться в строй. Поздравить 1-2 старушки - дело ненакладное и очень хорошее, очень.

Я буду собирать подарочки для старушек и дедов 7-го и 14-го декабря в Старбаксе на Новослободской с 19-00 до 21-00 (вы легко узнаете меня по большому красному шару). И уже 10 декабря первая партия новогодних подарков отправится к старикам Брянской области (дома престарелых в Доброводье, Подывотье, Глоднево и Жуковке), 17 декабря - Тульская область (Гремячее, Метрострой), 24-25 - Московская область и Новгородчина и т.д.
Ну как, берете себе старушку-другую? Если да - пишите в комментах, сколько вам отложить))

Как соорудить отличный подарок для одинокой бабушки или заброшенного старичка, а так же прочие важные детали

Итак, что можно дарить.
красивые керамические кружки,
яркие календари (их очень хотят),
пластмассовые расчески для волос,
пластмассовые гребешки для волос,
платочки на голову для бабушек,
кепки для дедушек,
футболки, тельняшки для дедушек от 50-го р,
носки теплые,
тапочки, лучше с задниками(от 38-го р.)
небольшие мягкие игрушки (их очень любят),
халаты - от 48-го р.,
ночнушки - от 48 р.,
тренировочные штаны - от 50-го р.,
иконки,
мягкие сладости (пастила, зефир, мармелад, батончики),
пластиковые елочные украшения вешать на стену (по опыту - им всегда радуются).

Как комплектовать:
платочек + расческа + открытка + шоколадка,
тапочки (размер от 39) + открытка + маленькая упаковка пастилы,
мягкая игрушка + открытка + коробочка мармелада,
красивая кружка + расческа + открытка + маленькая упаковка зефира,
футболка мужская + открытка + календарь + маленькая упаковка батончиков.

Очень Важно! Пожалуйста, пишите на пакетах размеры находящихся там вещи, чтобы дедморозы-дальнобойщики раздавали подарки бабушкам-дедам, подходящим по размеру.

Если вам неудобны обе среды, то подарки в любое время можно отвезти предводительнице группы "Старость в радость" Лизе Олескиной по адресу м. Смоленкая, Смоленская набережная, до 5/13, первый подъезд, вход со стороны реки. Звоните ко всему привыкшей консьержке и оставляете ей пакеты.

горячих просьб важный пост
1. Ув. Дедморозы Старушек! Это важно! Заклинаю вас - упаковывайте подарки максимально компактно! Если у вас 2-3 подарка, а то и побольше, кладите их в один большой пакет, а пакет заклеивайте скотчем, чтобы а) ничего на рассыпалось при перевозке; б) чтобы подарки занимали как можно меньше места в машинах волонтеров, ибо подарков будет ОЧЕННО МНОГО.

2. Если у вас есть хоть какая-то возможность отвезти подарки сразу на Смоленку, пожалуйста, отвозите туда, а то у нас засада с машинами, которые повезут собранные подарки из Старбакса на ту же Смоленку. Еще раз адрес: м.Смоленкая, Смоленская набережная, дом 5/13, первый подъезд, вход со стороны реки, от метро 10 минут. Звоните от подъезда консьержке и оставляете ей пакеты.

3. Пожалуйста, если у вас есть машина и время с 19-00 до 21-00 7 или 14 декабря, помогите нам с транспортировкой подарков из Старбакса (Новослободская, ТЦ Дружба) до Смоленки. С такими масштабами подаркодарения машины должны отходить от Старбакса каждые 10-15 минут, иначе нас просто выставят из кафе. А? Не покиньте, люди, ситуация критическая. Помогите довести дело до конца!

4. Предварительно нужно 5-8 выносливых волонтеров, готовых прийти в Старбакс одновременно со мной, чтобы в поте лица принимать, паковать и грузить в машины подарки. Хорошо, если отзовутся три-четыре мужчины. Желательно иметь при себе много огромных пакетов, но если что - я принесу сама.

5. Сбербанковский счет для перевода денежки можно узнать у Марины Кочеваловой (это один из лидеров "Старости в радость"), послав смс (бесплатную)) по номеру 8-905-706-5357. Звонить бессмысленно, Марина на работе, только смс или почта [email protected]

6. Подарки можно приносить по адресу:

Хохловский пер, д. 7, магазин "КоробОк Подарков"
вот тут подробно, как пройти и схема
korobok-shop.webasyst.net/shop/auxpage_1/
телефон магазина 8-499-71-393-66, с 13 до 21 ч

@темы: "Этот мир придуман не мной"

---

Знаете, что такое счастье?

Это когда отбарабанил шестидневку из любви к профессии, за бесплатно, и впереди - три выходных.
Ленту честно пыталась прочесть, но она совершенно замусорена бесконечными перепостами "про политику" без ката. Так что "ниасилила" колесеко на мышке крутить.

Коты спасут мир, я считаю.

---

"И полцарства в придачу" - 13

На следующее утро Маргарет проснулась первой в доме. Ей снова снилась мать, певшая свою грустную песню, но на этот раз ей казалось, что они были не одни. На мгновение женщина повернула голову и сказала кому-то: «Осторожнее!». И мужской голос ответил: «Не бойся, Сис!». И блеснуло море. Маргарет вздохнула. Какое море в Хартфордшире? Все сплелось в ее бедной голове: расспросы Ричарда о ее семье, его рассказы о детстве на острове, вода, струящаяся сквозь пальцы. Сознание снова поплыло, но Маргарет решительно тряхнула головой и ущипнула себя за мочку. Не время для трансов, не время для страшных картинок из чужих историй. И она спустилась вниз.

На кухне ставни были плотно закрыты. Тихонько пробравшись к окну, Маргарет приоткрыла один ставень. На кухне стало светлее, и она заметила сложенные на лавке части доспеха Ричарда, которые, очевидно, чистил вечером Джон. Подойдя поближе к груде поблескивающего в полутьме металла, она увидела небольшую металлическую шкатулочку, украшенную причудливой резьбой. Маргарет взяла шкатулочку в руки, и откинула крышку. Перед глазами разлилось мерцание, и она узнала перстень, который был у Ричарда предыдущим вечером. Сейчас из красного камня не били лучи, он мерцал ровно, тепло. Маргарет уже протянула руку, чтобы достать перстень и рассмотреть его получше, но ее почувствовала движение за спиной, и в следующий момент Джон Кем ловко выхватил шкатулочку из ее рук. «Никогда не берите в руки незнакомые украшения, миледи». В ровном и уверенном голосе оруженосца чувствовалось некоторое напряжение. «И почему?», - спросила Маргарет резче, чем собиралась. «Некоторые камни – не просто камни», - уклончиво ответил Джон. Маргарет помедлила и согласно склонила голову. «Да, я слышала кое-что о черных ониксах королевы», - признала она.

И слышала, и ониксы эти в работе видела, но разве задумалась хоть раз всерьез о том, что стоит за пристрастием Арагонки к скромному комплекту старомодных украшений? Нет, конечно.

После обеда Ричард объявил, что им надо провести «военный совет». Маргарет насторожилась, потому что ее особенности, как она обозначила для себя свою нынешнюю ипостась, до сих пор дружно игнорировались всеми, кроме Агаты. Агата, кстати, выглядела ужасно. Она сменила обычный экзотический наряд на строгое платье, убрала волосы под головной убор, и выглядела скорее монахиней, чем воительницей.

Но все оказалось гораздо запутаннее. «Завтра в Бликингхолл приедет священник мне на замену», - сказал Ричард. «Джон привез из Венгрии новые распоряжения, и мне пришлось изменить планы. Я связался с кардиналом». Он со значением посмотрел на Маргарет. «Марджери, я скрыл от него то, что ты жива. Болейны, думаю, не проболтаются, это не в их интересах. Больше ни одна душа не знает о том, что произошло». Агата вздрогнула от фамильярного обращения Ричарда к Маргарет, побледнела еще сильнее, но промолчала. Джон, даже если он удивился, никак своей реакции не выдал. «Я не понимаю роли твоего опекуна ни в твоей жизни, ни, прости, в твоей смерти, поэтому будет лучше, если он не узнает о том, что промахнулся», - продолжил Ричард. Маргарет показалось, что ее окатили ледяной водой.

Смерти? «Прости, но живые люди не становятся невидимыми по желанию, Марго. Живым людям нужен воздух, чтобы дышать, и пища, чтобы оставаться живыми. Ты не можешь быть живой в том смысле, в каком живы мы. Но ты, возможно, единственная наша надежда на то, что мы преуспеем в своей миссии и разберемся в том, что происходит в Англии».

Ричард тяжело вздохнул и выжидательно уставился на Маргарет. Та вызывающе пожала плечами: «Не слишком ли много вы ожидаете от покойницы?» Ричард был, конечно, прав относительно того, что у нее появились некоторые нечеловеческие особенности, но она не утратила ни одной из человеческих, и сейчас была просто обозлена. Ситуацию неожиданно разрядила Агата. «Нет, Ричард, ты ошибаешься», - с усилием сказала она. «Мне не нравится эта особа, и я не знаю, что она такое, но она – живая. И ты, и Джон знаете, что я достаточно видела других. Живых мертвых. Я видела, как это начинается, я видела, как они меняются. Эта – не из них». Маргарет прищурила глаза и зло усмехнулась: «Спасибо, сестрица, заступилась…».

«Дамы, дамы…», - вступил в разговор Джон Кем. «Вы подождите немного ссориться. Будет у вас еще на это время, даже в излишке». Обе женщины недоуменно посмотрели на оруженосца Ричарда. Тот виновато развел руками и обезоруживающе улыбнулся: «Мы отправляемся в Лондон, благородные дамы. Нам необходимо попасть к королеве, причем так, чтобы об этом никто не знал. Поскольку мы привлекли бы слишком много внимания, отправившись в путь такой пестрой компанией, нам придется разделиться. И вы отправитесь в путь вдвоем».

@темы: "побасенки"

---

О розовом цвете

Оказывается, это - очень статусно, иметь розовые вещи в своем гардеробе. Шведы пришли к выводу, что в розовое одеваются (и детей одевают) предствители, так сказать, white trush. Какая-то дамочка даже призналась, что могла бы иметь в доме розовые вещи, если бы не была урожденной горожанкой. Во как... Нет, у меня тоже ничего розового днем с огнем не сыщешь. Скорее всего, потому, что я - брюнетка. Или потому, что моя маменька тоже верила в то, что розовый - это страшный моветон, как и одежда "в цветочек".

С другой стороны - ведь король Швеции вполне себе на пикниках с охотой появляется в розовых штанах, и один местный банкир тоже от розового не шарахается. Но они ж мужчины. А вот женщина, пусть она даже акула в женском обличии, моментом усыпит все подозрения относительно своей хищнической сущности, напялив розовые шмотки Интересно, почему розовый ассоциируют с безмозглостью? Ведь некоторым розовый просто-напросто идет.

@темы: "Этот мир придуман не мной"

---

Тюдоры и Йорки - 3

барон Дарси де Дарси

Надо сказать, что подавляющее большинство англичан не имели ничего против разрыва с Римом и папой. Против чего они возражали, так это против вмешательства правительства буквально в каждую мелочь их повседневной жизни. Кромвеля ненавидели за это, как чуму, хотя он только приспособил шпионскую сеть Волси под административные нужды. Вот только Волси был сосредоточен на династическом и международном шпионаже, а Кромвель – на внутренней политике. Как бы не злорадствовал народ по поводу лишившихся сладкой жизни аббатов, людей изрядно напугал факт, что в 1535 году Кромвель выяснил доход абсолютно каждого духовного лица в королевстве всего за пару месяцев. Это доказало всем, что, при желании, власть может заглянуть в кошелек каждого королевского подданного, и это никому не понравилось. Люди вообще не понимали, почему все должно измениться. Хочет быть король главой церкви – пусть будет, но подданных пусть оставит в покое.

Тем не менее, на севере страны началось именно движение именно религиозного протеста. Расформирование малых монастырей, проведенное еще Волси, показало, что привычная жизнь изменилась резко и не к лучшему. Раньше эти монастыри давали возможность карьеры для младших сыновей и незамужних дочерей, заботились о старых, больных и бедных, учили, старались, чтобы бедность не лишила наиболее одаренных будущего. Монастыри были также серьезными работодателями. Часто сельская молодежь именно там получала профессиональные навыки.

Кромвель ввел новую систему регистраций рождений, браков и смертей, и поползли слухи, что теперь за крещение, бракосочетание и похороны будут взымать налог прямо в казну королевства, а церкви сначала ограбят от красивого инвентаря, а потом и вовсе позакрывают, когда там ничего, кроме стен, не останется. И действительно, осенью 1535 года на север прибыли целых три корпуса «комиссаров» Кромвеля. Одни продолжали закрытие монастырей, другие инспектировали духовенство, третьи именно готовили введение налога, хитро именуемого «субсидией». За год деятельности правительственных комиссаров люди были уже настолько озлоблены, что к осени 1536 года эта должность стала для правительственных чиновников довольно опасной: их просто атаковали сразу, как видели. В октябре север восстал открыто и массово.

В Линкольне собрались 10 000 хорошо вооруженных повстанцев всего за пару дней. Проблема была в том, что всей этой обозленной оравой некому было руководить. Поэтому прибывший лорд Саффолк, Чарльз Брендон, с восстание справился играючи. Сначала отправил письмо короля, в которых Гарри крыл линкольнширцев нехорошими словами (”the rude commons of the shire, and that one of the most brute and beastly of the whole realm”), а потом разослал герольдов с утверждением, что никаких налогов и закрытия церквей не предвидится. Народ разошелся по домам, потому что, честно говоря, никто не представлял, что делать дальше.

Но 8 октября вспыхнули беспорядки в Йоркшире, распространились в Вестморленд, Кумберленд и Ланкашир. Вот за этими беспорядками уже стоял лидер – лорд Дарси де Дарси. А лорд Дарси был йоркистом, страстным сторонником брака Мэри и Реджинальда Поля. Проблема была в том, что Дарси был уже стар, ему было по 70, и имел некоторое понимание того, к чему могут привести массовые династические беспорядки. Поэтому он упустил лидерство в руки Роберта Аске.

Аске называл себя Главным Капитаном, но полного контроля над восставшими, все-таки, не имел. Он хотел просто спасти короля от дурных советчиков. Большая часть пилигримов восстала за права Мэри Тюдор. Дарси надеялся, что «заграница нам поможет», и, под шум волны, можно будет избавиться от самого короля.

Дарси, похоже, всерьез терзался сомнениями. Еще на новый 1534 год он подарил испанскому послу меч – в знак того, что пришло брать в руки оружие. Но не предпринял ничего больше. И сейчас он почти послал гонца к императору, даже деньги уже дал – но отменил весь проект. Может быть, потому, что понял: пилигримы не собираются воевать с королем. Может быть, есго страшил призрак Войны Роз. Может быть, он понимал, что «свобода», принесенная иностранными войсками, свободой для завоеванного королевства быть не может. В любом случае, этот обреченный пилгримаж был единственным за все время царствования Генриха VIII реальным шансом что-то изменить в ходе истории Англии. Силы у пилигримов были серьезные, около 40 000 человек.

Гарри всех обыграл. Он сделал Мэри бастардом, и предложил ее руку одновременно любому из сыновей и императора, и короля Франции. Потом он согласился на переговоры, одурачил Аске, устроил небольшую провокацию – и с чувством законного царственного гнева раздавил все восстание. Теперь ему осталось только избавиться от потенциальных соперников в борьбе за трон.

Гимн пилигримов:

Christ crucified!
For thy wounds wide,
Us commons guide!
Which pilgrims be,
Through God's grace,
For to purchase
Old wealth and peace
Of the spirituality.

Great God's fame
Doth Church proclaim
Now to be lame
And fast in bonds,
Robbed, spoiled, and shorn
From cattle and corn,
And clean forth borne
Of house and lands.

* * *

Alack, alack!
For the Church sake,
Poor commons wake,
And no marvel!
For clear it is,
The decay of this,
How the poor shall miss
No tongue can tell.

For there they had
Both ale and bread
At time of need,
And succor great
In all distress,
And heaviness,
And well entreat >>

In trouble and care,
Where that we were
In manner all bare
Of our substance,
We found good bate
At church men gate
Without checkmate
Or variance.

God, that right all,
Redress now shall,
And that is thrall
Again make free,
By this voyage
And pilgrimage
Of young and sage
In this country,

Whom God grant grace!
And for this space
Of this their trace,
Send them good speed,
With wealth, health and speed
Of sin's release,
And joy endless
When they be dead.

Church men forever
So you remember
Both first and later
In your memento
These pilgrims poor,
That take such cure
To stablish sure,
Which did undo

Crim, Cram, and Rich,
With three "L" and the lich
As some men teach.
God them amend!
And that Aske may
Without delay
Here make a stay
And well to end!

@темы: Англия Тюдоров

---

"И полцарства в придачу" - 12

Идти рядом с Ричардом было приятно. Маргарет всегда было неловко говорить о чем-то важном, видя лицо и глаза собеседника. А теперь, в темноте, рядом был просто человек, с которым можно было говорить о том и сем, не боясь увидеть в его глазах что-то, что ей бы не понравилось. Все равно, что разговаривать вслух с собственной тенью, да еще и получать ответы.

«А откуда вы родом, дан Ричард?», - спросила она. «Я правда нигде не встречала имя Стэндонов». «И не встретите», - тихо рассмеялся Ричард. «Я – тоже сирота, подкидыш, и вырос в монастыре. А монастырь этот находился аж на острове Вайт, в Стэндоне. Когда я отправился в мир, то имя Ричард из Стэндона показалось мне достаточно благозвучным». «Значит, вы совсем не знаете, кто был вашими родителями…», - задумчиво сказала Маргарет. «Нет. А вы?». «О, я знаю, как их звали – Эртоны. Опекун сказал, что они умерли во время чумы», - Маргарет махнула рукой.

«Кстати, этот ваш опекун, Волси. Сколько вам лет, леди Маргарет?». В голосе Ричарда была явная заинтересованность. «Мне? Мне исполнится 21 год через месяц», - безразлично ответила Маргарет. «А что?». «Мне не дают покоя два момента в ваших с кардиналом отношениях», - признался Ричард. «Во-первых, зачем ему понадобилось тайно выдать вас замуж таким омерзительным способом? Во-вторых, почему он остается вашим опекуном, хотя, по закону, вы должны были вступить в права владения наследством чуть ли не семь лет назад?».

«Какое там наследство», - хихикнула Маргарет. «Говорю же вам, что моими родителями были какие-то Эртоны, Джон и Силия, сквайры из какой-то забытой Богом глуши в Хартфордшире. Если там у меня и имеется какая-нибудь развалюха на клочке земли, которую не прибрали к рукам соседи, она меня не интересует. И уж конечно не интересует кардинала». «Но, может быть, у вас остались там родные?». «Не думаю…», - протянула Маргарет. «Если бы остались, меня бы взяли к себе они. Поймите, дан, я – не богатая наследница, которую имело бы смысл прибрать к рукам. Скорее всего, опекун просто подобрал меня во время поездки по провинциям в каком-нибудь монастыре. Возможно, в мужском монастыре, ведь после эпидемий выживших сирот собирали в ближайшие. Не знаю. Но, по какой-то причине, он решил дать мне дом и воспитание, и я ему благодарна».

«Какой он, кардинал Волси?», - с любопытством спросил Ричард. «Суровый. Гордый. Я видела его несколько раз в жизни, дан Ричард. Он интересовался мною ничуть не больше, чем собственными детьми, а ими он почти не интересовался». Маргарет замялась. «Не считайте меня дурочкой, дан, попробуйте понять, как я жила. У меня была крыша над головой, красивая одежда, хорошая еда. Меня учили вместе с детьми кардинала, я даже хорошо знаю латынь. Меня особенно не контролировали и никогда не наказывали. Дороти и Томасу иногда доставалось от воспитателей, но мне – никогда. Я решила, что кардинал со временем отдаст меня в жены кому-то, кого захочет к себе привязать, и не задавала вопросов». «Но он отдал вас королю…», - заметил Ричард. «Да», - коротко ответила Маргарет. Обсуждать свои отношения с Гарри она не собиралась.

Они дошли до небольшого ручья, и устроились на камнях. «А вот мне в детстве доставалось немало», - признался Ричард. Братья-бенедиктинцы очень старались вырастить меня кротким и богобоязненным, но с мальчишками иногда без розг не обойтись. Когда мне исполнилось семь, меня просто стали готовить для службы в каком-нибудь из военных орденов. Пять лет назад меня взяли в орден святой Марии Иерусалимской».

«А где вы встретили вашего оруженосца?», - с любопытством спросила Маргарет. «Вообще-то, это он меня нашел. Мы встретились, когда я ходил смотреть корабли перед отплытием с острова. Он искал хозяина, мне был нужен товарищ, который знал о жизни больше, чем я».

«И вы воевали в Венгрии…» Маргарет помолчала. «Я мало знаю о Венгрии, хотя при дворе что-то говорили о племяннице королевы. Она там теперь правит. Злободневная тема, как понимаете, доказательство, что и женщина может править королевством. Расскажите мне про этот Мохач, что там случилось?». Ричард не отвечал. Маргарет опустила руку в воду, и стала пропускать струйки через пальцы. Молчание собеседника ее нервировало, а прикосновение к воде всегда было таким успокаивающим. Внезапно она вскрикнула и вскочила на ноги. «Что случилось?», - Ричард тоже был уже на ногах, пристально всматривался в черную воду. «Ничего,» - быстро соврала Маргарет. «Что-то ущипнуло за палец».

«Идемте домой. Что касается Мохача – миледи, никакая война не похожа на те поэмы, которые о ней сложат. Это была бойня. И мы столкнулись там с тем, чего просто не должно быть в Божьем мире».
Они повернули к церкви.

«Дан», - проговорила Маргарет прежде, чем они подошли к дому. «Мне не хочется, чтобы вы называли меня миледи. Провидению было зачем-то угодно собрать таких разных людей, как мы, Джон и Агата в одном месте. Мне кажется, что формальности в таких обстоятельствах смешны. Какая из меня миледи, в этих тряпках и без башмаков, возящаяся у плиты. Зовите меня Маргарет, и я буду называть вас Ричард». Она взяла собеседника за руку и повторила: «Ричард». Он положил свою руку поверх ее: «Маргарет». И вдруг прибавил: «Марджери». Маргарет рассмеялась: «Так называл меня опекун, представьте. Как сговорились… Теперь меня опекаете вы, и называете меня так же».

Остаток пути они прошли, взявшись за руки. Тепло руки Ричарда постепенно растопляло то леденящее чувство, которое возникло у Маргарет, когда она упомянула о Мохаче. Там, у ручья, на какое-то мгновение ее сознание словно ускользнуло, и она увидела то, о чем Ричард не хотел говорить. Это действительно было страшно. Таких существ действительно не должно быть в Божьем мире. И еще ей было холодно от мыслей, чем стала она сама.

@темы: "побасенки"

---

Экзотичненько

Брейвика признали, разумеется, психом, страдающим параноидальной шизофренией. То есть, осудить за учиненную бойню его невозможно. Отправят в тюремную психушку, где его, скорее всего, достаточно быстро вылечат и откуда потом выпустят. А теперь расходятся слухи, что Брейвик - вовсе не скромный масон 3-й степени, а очень даже командер-тамплиер.



По-моему, Брейвик просто приляпал фотошопом свою физию к чужому мундиру, но газеты полны заголовками типа Norway Killer Breivik Murdered in Name of Knights Templar Freemasons. И тексты такие загадочные:

"The man charged with shooting and bombing at least 76 people in Norway has revealed he was acting as a revolutionary in the name of the Knights Templar, a secret society with origins from the Crusades that is a branch of the Freemasons.

Popular culture knows of the Knights Templar and their relation to the occult Illuminati Freemasons from mainstream sources, such as the History Channel, the video game Assassin’s Creed and Dan Brown’s book and movie The Da Vinci Code".

Непонятно, кто шизофреничнее, Брейвик, норвежское правосудие или газетчики.

@темы: "Этот мир придуман не мной"

---

И мне подарочек

Зимний тест

Узнать свой подарок зимы

@темы: "нетягостная бредь"

---

Мэри Тюдор и Белая Роза - вывод

Король знал, как взбудоражена его страна. С 1529 по 1536 годы он безвылазно сидел на всех сессиях семи (!) парламентов, продавливая задуманные реформы, часами участвуя в прениях. Народ всегда ненавидит реформы. Знакомый черт лучше незнакомого, как говорят. Можно было критиковать жадных вельмож и слишком сладко живущих священников, можно было ужасаться наглости Волси, не скрывавшего наличия своих бастардов, его высокомерию, но…



Тот же Волси ввел прогрессивное налогообложение, что здорово уменьшило налоговыплатные страдания беднейшей части населения. Он осудил 264 землевладельца, всего за три судебные сессии, за незаконное пользование общественными землями – причем, в числе осужденных были и пэры, и рыцари, и епископы. Он регулировал цены на мясо, не давая торговцам возможности спекулировать. Он скупил в год плохого урожая зерно, и продавал его потом по минимальной цене, что спасло от голодной смерти тысячи. Он успел распустить 30 малых монастырей, но открыл на экспроприированные деньги грамматическую школу и колледж.

Новая же политика короля, провозгласившего себя главой английской церкви, принесла разорение и ужас. Культуре страны был нанесен страшный удар. Бесценные рукописные книги сжигались, архитектурные памятники сравнивались с землей, скульптуры уничтожались. Монастыри были закрыты, но никто не взял на себя их работу с больными, бедными, неграмотными. Никто не строил дороги, не ремонтировал мосты, не строил дамбы. Зато всё было наводнено шпионами. «Вы даже не представляете, как сильно здесь люди хотят, чтобы Вы прислали свои войска», - пишет императору Чарльзу V его посол Юстас Шапюс в 1533 году. Грязную работу делал, конечно, Кромвель, и делал с энтузиазмом.



И не только «здесь» планы смены власти были популярны. В Ирландии восстали ФитцДжеральды, и послали гонца к императору, предлагая ему правление Ирландией, если стране будет дан статус феода Святого Престола.

В 1534 посол снова пишет императору о том, что королева по-прежнему выражает желание выдать дочь за Реджинальда Поля, и заклинает Чарльза начать вторжение в Англию, уверяя, что войска встретят со стороны англичан полную поддержку, особенно, если с ними будет Поль. В этом же письме посол упоминает другого Поля, Джорджа, и дает ему характеристику опасно неуравновешенного, легкомысленного и болтливого человека. Время показало, как прав был посол.

Отношение Реджинальда Поля к планам сделать его консортом известно. Они ему категорически не понравились. Поль жаждал спасти страну от схизмы, но видел себя, скорее, наставником Мэри, нежели ее мужем.

Человеком Поль был своеобразным. Во многом он напоминал своего антипода, Кранмера. Та же тенденция агонизировать над понятием долга, то же самолюбование, то же безразличие к человеческим жизням.



Вряд ли он был способен испытывать муки совести за неблагодарность королю, которому был обязан буквально всем. Это король платил за его образование в Оксфорде и дал 18-летнему юнцу титул декана в Вимсборне и место провоста при соборе в Салсбери, чтобы обеспечить кузену независимый доход. Это король вдохновил его отправиться в Падую, в самый престижный университет Европы, и шесть лет содержал Поля довольно щедро. Мало того, ему дали место профессора в Оксфорде, что, опять же, приносило доход. Когда Поль отправился в Рим на три года, король через своих агентов свел кузена со значительными людьми, имеющими власть и влияние. Когда Поль вернулся в Англию в 1527 году, и выразил желание вести созерцательную жизнь, его снова осыпали должностями, которые позволяли жить созерцательно, но в комфорте.

Впрочем, вряд ли Поль собирался жить в Англии. Когда ему было предложено место архиепископа Йоркского, после смерти Волси, он отказался.

Когда король решил обсудить с ним дело о своем разводе, Поль, как позднее частенько случалось с Кранмером, начал за здравие, найдя много причин, по которым развод был бы желателен. Но цепочка рассуждений вскоре завела его к отрицанию идеи развода. Король багровел от ярости, но молчал. Позднее Гарри говорил, что и сам не понимает, как не прибил своего слишком заумного кузена на месте.

Тем не менее, Поль совершенно спокойно продолжал медитировать в Англии до самого 1531 года. Похоже, что он уехал на континент (весной 1532), как только узнал о планах своей матушки, ее подруги маркизы и королевы женить его на Мэри. Хотя, может быть и так, что он узнал, по своим каналам, о предстоящем разрыве Англии с Римом. И уехал вовремя. Действительно вовремя, избежав судьбы Фишера и Мора. Год Реджинальд провел в Авиньоне, затем направился в Падую, где, в компании таких же ученых теоретиков, как сам, обсуждал возможности обновления католической церкви, чтобы она могла противостоять Реформации. Он даже изучал теории Лютера, и пытался подружиться с лютеранами, чтобы дискутировать на предмет реформации цивилизованно. Его чуть не избрали папой, но он запретил своим сторонниками за себя голосовать. Если о Реджинальде Поле и можно сказать что-то хорошее, так это то, что к власти он действительно не рвался.

Когда грянул гром, то есть раскол между Римом и Лондоном, Реджинальд Поль несколько отвлекся от теорий на реальный мир, чтобы на год снова утопить себя в теоретической работе. Его работа (Pro Unitatis Ecclesiasticae Unitatis Defensione, или A Defence of the Church’s Unity) не могла выйти в худшее время: в Англии началось восстание, известное как Pilgrimage of Grace (Благодатное паломничество).

В этом труде Поль сначала прошелся по королевской нравственности, заявив королю, что тот просто маскировал вопросом о законности своего брака низменную страсть к Анне Болейн, и что идея изначально исходила от самой Анны (вот в этом он ошибся, идею родил Кранмер).

Затем он упрекнул короля в том, что тот «отплатил смертью тем, кто пытался его учить».
Досталось Генри и за то, что тот «за 26 лет выжал из своего народа и духовенства больше денег, чем другие короли за предыдущие 500 лет». Поль писал, что наливать дорогое вино в грязный бочонок – это безумие, и сравнивает ум короля с этим грязным бочонком.

Поль разносил короля за то, что тот унижает аристократию и наводнил свой двор «выскочками» (Реджинальд возненавидел Кромвеля с первой встречи, еще во дворце Волси).

И, наконец, Поль заявил, что король сделал гражданскую войну неизбежной, отобрав право наследования у своей законной дочери. Закончил Реджинальд Поль утверждением, что король опаснее для христианского мира, чем турецкий султан, и что королевство должно быть у него отнято. Он угрожает обратиться к императору, чтобы тот послал свои корабли против того, кто «худший враг Веры и больший еретик, чем любой германец».

Книга Поля вышла в июне 1536 года. В октябре 1536 года в Англии началось восстание. Неудивительно, что король, который не мог достать Поля, взялся за свою дочь, и заставил ее, под страхом смерти, подписать отречение от своих прав, признание незаконности брака ее матери, и признание его, Генриха, главой церкви.

То есть, попытался свести на нет планы относительно более законной династии Тюдоры – Йорки. Теперь Мэри стала так же официально бастардом, как и Елизавета Йоркская, мать Гарри.

Так что – да, отец казнил бы свою дочь, если бы она не подписала эти бумаги. Потому что на кону стояло его королевство, его реформы. Причем, казнил бы совершенно законно, ведь наказание за непризнание короля главой церкви была смертная казнь. Как говорят историки, «там, где Борджиа применяли яд, Тюдоры применяли закон».



Но: Генрих, при всех своих особенностях, не был способен понять, каким гибким может быть Рим при желании. Подписи Мэри не стоили и той бумаги, на которой они были сделаны. Ей была обещана диспенсация от папы за эти подписи, потому что они были выкручены у принцессы под смертельной угрозой.

Теоретически, король ничего не выиграл. Его собственные подданные стали жалеть Мэри еще больше. Практически же его жесткая хватка и маневренность отбила у того же императора малейший интерес к вмешательству в дела Англии. А собственные подданные Гарри боялись его настолько, что и помыслить не могли, что могут восстать без иностранной поддержки. Как это показала история несчастного Pilgrimage of Grace.

@темы: Англия Тюдоров

---

"И полцарства в придачу" - 11

Некоторое время никто не шевелился. Потрескивал факел, слышался затихающий топот копыт. Маргарет нехотя вышла из своего укрытия и подошла к Ричарду и Агате.

«Они знают, что вы солгали, дан», - угрюмо сказала она, глядя себе под ноги. «Они знают, что я жива». «Но они не знают, что это знаю я», - небрежно ответил Ричард. «Вы должны были мне все рассказать, миледи». И тут Маргарет почувствовала, что с нее довольно. Кто он такой, этот Ричард, чтобы укорять ее, перед которой виноват по уши? Руки сами по себе взметнулись на бедра. «А вы не особенно рвались со мной беседовать, уважаемый», - ее голос начал набирать силу. «Вы днями где-то пропадали, а вечерами шептались с этой вашей ненормальной сестрой по ордену, или кем там она вам приходится. И смотрели на меня, как на врага! Давайте, обвините меня в смерти этих Берли открыто. Да что вы знаете о своих прекрасных друзьях?!». Она задыхалась от обиды.

«Глупая девчонка!», - голос Агаты дрожал от ненависти. «Подстилка! Тебя вытащили из-под короля, чтобы честный род прикрыл своим именем твое ничтожество. Не тебе судить тех, кто выше тебя неизмеримо!». Маргарет прищурила глаза. «Что-то я не припомню, чтобы в списке пэров было имя Стэндонов, не говоря уже о… Кровь Христова, мне и не выговорить твоего имени, женщина. Звучит, как собачья кличка», - она презрительно рассмеялась. «Что касается подстилки, то я – в хорошей компании, не сомневайся. Нет в королевстве пэра, не мечтавшего подстелить под Его Величества дочь, сестру, жену – кого угодно, да хоть и себя самого за пару замков и звонких титулов!».

Неизвестно, что произошло бы дальше, если бы из дверей церкви не раздался веселый голос: «Эй-эй-эй, миледи! Да уж не родня ли вы доброму королю Генри? Бранитесь вы, во всяком случае, не хуже Его Величества, да и стоите совсем как он». На свет вышел улыбающийся мужчина лет пятидесяти, одетый так же странно, как Агата. «Разрешите представиться миледи: Джон Кем, оруженосец сэра Ричарда», - поклонился он. «Да-да, сэра Ричарда, да я и сам сэр. Всех нас, выжавших после Мохача, произвели в рыцари». «Ах, милорды», - Маргарет присела в настолько преувеличенном реверансе, что он выглядел издевательски, - «а я – всего лишь бедная сирота, у которой нет других защитников, кроме самой себя… как выяснилось. Смущена и восхищена».

«Я всегда готов защищать вас миледи, если вы окажете мне такую честь», - взгляд мужчины стал серьезным. «Вы позволите мне стать вашим защитником?». Маргарет, которой уже стало стыдно за свою вспыльчивость, потупилась. «Да», - ответила она коротко. «Но я не родня королю. Я – действительно никто, сестра Агата права». Мужчина уже снова улыбался: «Никогда не знаешь, кем станет никто в следующее мгновение, если на то будет Божья воля. Вспомните Тюдоров, миледи». И он хитро подмигнул оторопевшей от его смелого замечания девушке. «Давайте-ка в дом, все, да быстро», - Джон Кем хлопнул Ричарда по плечу, и шутливо сморщился. «Пора уже снять все это железо. И я расскажу вам, что творится в мире». Ричард и Агата послушно пошли к дому, громыхая амуницией на каждом шагу. Джон еще раз улыбнулся Маргарет и отправился за ними.

Больше всего на свете Маргарет хотелось бы оказаться как можно дальше от этого места и этих людей. Не то, чтобы она обиделась на выпад Агаты. Он, как раз, был привычен и предсказуем, поэтому она отвечала оскорблениями на оскорбление тоже привычно, даже радуясь возможности выплеснуть накопившееся напряжение. Гораздо тяжелее было переносить молчаливое осуждение Ричарда. Казалось бы, он, так спокойно отнесшийся к ее странным особенностям, был способен понять и остальное. То, что жертвой в сложившихся обстоятельствах была она, а вовсе не Берли. Но он то ли не хотел этого понять, то ли просто не мог.

Маргарет присела на лавку у двери, заходить в дом не хотелось. Она слышала глубокий голос Джона Кема, но слов разобрать не могла. Хорошо, что их изоляция закончилась. Еще немного – и они просто передрались бы. Интересный мужчина этот Кем… Что-то в нем есть знакомое, но что? Дверь отворилась, и до Маргарет донеслись сдавленные женские рыдания. «Сестра Агата получила тяжелые известия из дома», - тихо сказал вышедший на улицу Ричард. «Пусть поплачет, а Джон ее успокоит. Не хотите ли прогуляться, миледи?». Маргарет молча поднялась со скамейки, и они медленно пошли к лесу.

@темы: "побасенки"

---

Мэри Тюдор и Белая Роза - суть интриги

Элизабет Бартон, известная, как Кентская Монахиня и Кентская Дева, была, так сказать, пророчицей. Скорее всего, она была просто не в себе. Служанка, которая заболела в юности какой-то загадочной болезнью, оправившись от которой обрела то, что все посчитали пророческим даром. Конечно, беднягой манипулировали. Иначе она никогда бы не попала, со своими бредовыми пророчествами, на прием к Канцлеру и самому королю. О ней, кстати, шепнул окружению королевы не кто иной, как Ричард Рич, который был тогда францисканским фриаром. И это настораживает, потому что более подлую фигуру, чем Рич в будущем, в английской политике трудно найти.

Суть пророчества была простой: если король женится на Анне, он лишится короны и умрет, самым жалким образом, в течение месяца. После чего, конечно, попадет в Ад. Она сама видела в своих видениях то ужасное место в Аду, которое для короля уже приготовлено.

пророчица

Генри, разумеется, в Ад не верил, и еще меньше верил во всевозможных домотканных пророчиц и святых. Слишком много он видел поддельных святынь, с помощью которых хитрые монахи манипулировали настроениями прихожан. Сначала он подумал, что видит перед собой жадную и расчетливую особу, и предложил ей место аббатисы. Но она не была ни жадной, ни расчетливой. Она была просто кликушей, которой внимали, чуть не рыдая от счастья, и Томас Мор, и архиепископ Вархейм, и епископ Фишер. Были даже напечатаны книги с ее видениями.

К 1530 году ситуация с разводом стала для Гарри откровенно угрожающей. Одно дело – когда группка женщин упоенно слушает бредни полубезумной монахини. Другое – когда в игру вступает тяжелая артиллерия международных отношений и вопрос об устойчивости власти. Короля вот-вот должны были отлучить от церкви решением папы. Это означало, что против Англии мог быть предпринят крестовый поход других государств. А Катарина, как назло, была тетушкой предводителя самой грозной в Европе армии. Анна, доведенная до исступления все откладывающейся перспективой надеть на свои черные кудри корону, откровенно дерзила королеве и угрожала придворным.

Известно, что летом 1531 года Генри решился отослать жену прочь и разлучить ее с дочерью. Очень жестокий поступок, мощный мазок на портрете монарха-монстра. На самом же деле, для этого у него была хорошая причина. Он узнал, что к маркизу Экзетеру обратилась группа джентльменов из провинции с предложением занять престол, если король женится на Анне Болейн. Маркиз был немедленно заключен в Тауэр. Правда, самого-то маркиза Генри ни в чем не подозревал. Он понимал, что Экзетер может казаться непокорным, будучи человеком принципиальным и не слишком умным, но предателем – никогда. Зато выяснилось, что имеются далеко идущие планы сменить короля его дочерью, и немедленно выдать Мэри за Реджинальда Поля. При поддержке имперских войск, разумеется. И с сердечным благословением проекту, который дала Катарина Арагонская.

кардинал, но не священник

Как писал Юстас Шапюс в том году (посол императора в Лондоне), королева хотела выдать свою дочь за Реджинальда Поля из-за его йоркистского происхождения. Она продолжает испытывать привязанность к своему мужу, но убеждена в том, что он должен быть отстранен от правления. Что бы ни случилось после этого отстранения, Генри должна сменить на троне ее дочь. Маркиза Экзетер тоже молила посла, чтобы он передал императору их просьбу о помощи. Эти планы, кстати, оставляли в стороне мужа маркизы, но она, видимо, считала, что лучше не будить лихо с парламентскими актами, один из которых объявлял потомство короля Эдварда бастардами, а другой отменял решение первого. Поли же были чисты с любой стороны, если не принимать во внимание факт, что они вели линию от государственного изменника. Потом, правда, выяснится, что сам маркиз Экзетер всю жизнь считал, что после Генри править будет он, хотя и не желал ничего против короля предпринимать.

посол

В этом же году епископ Фишер вступил в прямой контакт с имперским послом. Он передавал императору, что вторжение в Англию было бы даже более угодно Богу, чем война с турками. Англичане, по его словам, предпочитали вторжение тому, что их явно ожидало, если проекты короля Генри осуществятся.

Учитывая серьезность этого заговора, практически прямой попытки государственной измены, остается даже удивляться тому, что король ограничился только ссылкой жены и дочери под хороший присмотр.

К 1533 году, когда Кранмер объявил Катарине о том, что отныне она – всего лишь «вдовствующая принцесса», а не королева, ситуация отнюдь не выправилась. Народ роптал открыто, а тут еще эту Кентскую Деву посетило новое откровение: «был корень, который дал три побега, и пока их не выкорчуют – не будет радости в Англии!». Корнем был кардинал Волси, побегами – герцог Норфолк (родич Анны Болейн), герцог Саффолк (Чарльз Брендон, которому отдали старый титул де ла Полей), и, соответственно, сам король.

Норфолк

Король решил, что хватит с него мрачных пророчеств. Элизабет Бартон арестовали и осудили на казнь. То ли самому Генри, то ли Анне пришла в голову блестящая мысль заодно избавиться от епископа Фишера и Томаса Мора. Оба не были, мягко говоря, друзьями новой королевы. В заговоре их было обвинить невозможно на тот момент, так что обвинили их в том, что они не информировали короля о деятельности Бартон. Мор открестился от обвинения, заявив, что высказывания монахини всегда считал бредом, а какой смысл грузить бредом короля? Фишер просто хмыкнул, что ему монахиня не сказала ничего такого, чего она не говорила самому королю.

Саффолк

Во время следствия по делу Бартон выяснилось интересное: один из клики, стоящей за ясновидицей, некий Генри Голд из Кента, тайно посещал экс-королеву. Да, с тем же планом свергнуть Генри, сменить его на Мэри, и дать Мэри супруга с йоркистской кровью. То есть, настроения относительно отстранения короля от власти были достаточно широки, и не были идеей узкого круга обиженных и оскорбленных.

Что касается самой Мэри, то неизвестно, что по поводу грандиозных планов думала она сама. Она знала, что ее окружают шпионы Кромвеля, и никогда не озвучивала свои мысли. Хотя было кому: в 1533 ее посещали оба брата Реджинальда Поля, графы Оксфорд и Эссекс, лорд Сандис, леди Бергаванни, графиня Дерби, и леди Кингстон. Не все друзья леди Мэри ее посещали. Непонятные нападки Кромвеля в 1534 году на лорда Дакра и в 1535 на лорда Брея могут объясняться именно их симпатиями делу Мэри. Тем более, что обвинения, предъявленные лордам, были почти нелепы. Дакра обвинили в шашнях с шотландцами, а Брея – в занятиях алхимией, которые даже не были запрещены. В 1535 лорду Дарси запретили покидать Лондон. Вот о вовлеченности Дарси в подготовку переворота известно точно, по рапортам посла имперцев.

@темы: Англия Тюдоров

---

Мэри Тюдор и Белая Роза - начало

Проблемы с престолонаследием стали волновать Генри VIII еще в начале 1520-х годов. С точки зрения королевы, наследник был. Вернее, наследница, Мэри. Генри обоснованно опасался, что случится со страной, если престол перейдет к женщине. Прецедент был только один, с «императрицей Мод», и результатом стала многолетняя гражданская война. Катарина Арагонская, дочь и сестра суверенных королев, отказывалась понимать точку зрения мужа, считая (тоже обоснованно), что времена наступили другие, и женщина на престоле – это норма.



Одно время Гарри носился с мыслью как-то облегчить переход престола своему признанному незаконному сыну, но недолго. Возможно, он пришел к мысли, что бастард на троне еще опаснее женщины. Мэри была рождена, все-таки, в законном браке, а бастардов у короля Гарри хватало. Дай предпочтение одному – возмутятся другие. Думаю, именно поэтому он и не признал больше официально ни одного бастарда, и поэтому немедленно отправлял прочь от двора любовниц, родивших ему сыновей, пристраивая их в скромные замужества.

Возможно, он еще надеялся, что все обойдется, и его королева родит ему сына, который выживет. Видит Бог, он был долго лоялен своей Катарине. Он терпел, когда французский двор смеялся над расплывшейся королевой. Он никогда не позволял себе такого хамского отношения к жене, как тот же «галантный» Франциск I. На завуалированное под выражения соболезнования злорадные замечания по поводу смерти очередного ребенка Гарри отвечал, что «мы еще молоды». И он понимал боль своей жены.

А потом надежды больше не стало. Катарина была старше Гарри почти на декаду. Из-за гормонального расстройства у нее наступила ранняя менопауза. Королеву, несомненно, устроили бы прежние отношения с мужем, но слишком много на короля навалилось. Он еще не был готов жить тихо и довольствоваться тем, что есть. Готовились огромные перемены в стране, о которых тогда знал только он сам и кардинал Волси. Они собирались сделать невиданное: реформировать всю духовную жизнь Англии, вытащить королевство в новый век. Они собирались реформировать всю административную систему Англии: централизовать власть в руках короля и парламента, избавившись от феодальных пережитков. Генри работал, как вол. Благо, он готовился, в свое время, к карьере духовной (решением отца), и знал о том, что творится за благообразными кулисами церковной власти лучше, чем кто бы то ни было.

Не удивительно, что, работая над планами перемен, Гарри захотел перемен и в личной жизни. Пусть Анна Болейн и осталась в памяти подданных королевства под кличкой «лупоглазая шлюха» и «королева-ведьма», она была чем-то новым при дворе и в жизни короля. Возможно, именно это и сделало ее настолько непопулярной – она была другой, не похожей на остальных придворных дам. Дерзкая на язык, расчетливая, умевшая властвовать, бездонно честолюбивая… Идеальная королева тех новых времен, которые готовил Генри.

Но никто короля не понял. Катарина была, несомненно, оскорблена, каким бы ангельским характером она ни обладала. Да, она потом говорила, что новость о том, что ее муж хочет с ней развестись, она восприняла, как расплату за то, что ее союз с домом Тюдоров был построен на невинной крови. Но это было потом. А какой была ее первая реакция? Потрясение, конечно, попытка отрицать очевидное. Но ведь Катарина была воспитана королевой. Более того, она была послом своего хитроумного папаши при дворе не менее хитроумного Тюдора Первого. Она умела просчитывать последствия любого шага коронованных особ, и просчитывать быстро.

Всё уперлось в Мэри. Для Катарины дочь, ее единственная выжившая дочь, была подтверждением того, что жизнь королевы была прожита не зря. Она исполнила свое предназначение, она дала английской короне наследницу престола. Разве она могла смириться с тем, что Гарри новым браком перечеркнет не только жизнь самой Катарины, но и высший смысл ее жизни? Нет, конечно. Аннулировать брак, заявить, что они никогда не были по-настоящему женаты, что она, добродетельная женщина, всю свою жизнь прожила в греховной связи – да лучше бы он просто ее убил, чем лишил чувства собственного достоинства. И она решила сражаться. И за права Мэри, и за себя тоже.

Идею развода короля с законной женой в 1527 году не поддерживал практически никто. Все сразу отметили именно деталь относительно статуса Мэри. Допустим, желание короля обзавестись сыном понять еще бы могли, но аннулировать брак как таковой, сделать собственного ребенка бастардом – это было невозможно одобрить. Биографист Тюдоров, Эдуард Холл, писал в своих сочинениях, что «дела Принца не управляются мнением простых людей», но люди, вставшие на защиты семьи короля, простыми не были. Даже Волси, знающий, как опасно противоречить королю, относился к идее королевского развода без энтузиазма. С Катариной у него дружбы не было – она, очевидно, знала о его роли в роспуске монастырей и истреблении «идолопоклонства», но Анну он просто боялся.

Разумеется, «Генрикианская революция» была мероприятием настолько масштабным, что объяснять ее только разладом в королевской семье было бы нелепо. Но стала бы она настолько радикальной, если бы Гарри не встретил со стороны своей жены и своей знати такой отпор – это еще вопрос. Потом он явно предпринял жесткие методы коррекции. Допускаю даже, что ему было бы проще пережить склоку на тему «ты что, гад, белены объелся?», чем масштабное сопротивление своей королевской воле. Именно королевский развод вынес на поверхность Кромвеля, Рича, Кранмера, и все ужасы первой волны Реформации.

Самое печальное, что и Катарина, и ее защитники прибегли именно к тем методам воздействия на короля, против которых он был намерен воевать еще до того, как пришел к мысли о разводе.

@темы: Англия Тюдоров

---

Тюдоры и Йорки - 2

Вторым ребенком Джорджа Кларенса была Маргарет Плантагенет. Строго говоря, ни она, ни ее трагически погибший в Тауэре брат не могли иметь претензии на престол Англии, потому что их батюшка, герцог, был объявлен своим братом Эдвардом государственным изменником, и в том же Тауэре казнен. Так что, если бы Анна Невилл не разбудила лихо из лучших побуждений, и если бы Ричард III любил свою жену меньше, все могло пойти в жизни детей герцога Джорджа по-другому. Или нет. По сравнению с Тюдорами, чья королевская кровь соединяла их только с французскими Валуа (да и то неизвестно, была ли Екатерина Валуа замужем за Оуэном Тюдором, или они обошлись без формальностей), и с поставленной вне закона наследования линией Ланкастеров, дети Джорджа Плантагенета явно выигрывали. Генри VII потому и поспешил выдать 14-летнюю Маргарет сразу в 1487 году за сводного племянника своей матушки, сэра Ричарда Поля.

говорят, что это - портрет Сесили того времени, но не поручусь

Ричард Поль был членом клана, можно сказать. Тоже происходил из Уэллса, и тоже был, в глазах английских лордов, никем. Собственно, у него не было даже денег, за его похороны заплатил король.
Судя по всему, леди Маргарет была женщиной решительной. Это от нее Катарина Арагонская узнала о судьбе Эдварда Варвика. Это ее дети стали надеждой партии йоркистов в 1530-х годах. И это ее сын, Реджинальд Поль, стал рассматриваться подходящей партией для леди Мэри, Мэри Тюдор. Что привело леди Маргарет и ее старшего сына на плаху. Погибли бы и остальные дети леди Маргарет, но самого Реджинальда Гарри просто не мог достать, за границей был и еще один сын Маргарет, Джеффри. Сын Артур успел сам умереть в 1535 году. Преследований ухитрилась избежать только дочь, Урсула - что само по себе чудо, если учесть, что амбициозная матушка выдала ее за наследника герцога Бэкингема, казненного королем. Возможно, потому, что Генри Стаффорд сознательно держался тише воды, ниже травы. Среди Стаффордов встречались такие личности – хорошие администраторы собственного хозяйства, ученые книжники. Этот был, на свое и жены счастье, именно из их числа.



Графиней Салсбери Маргарет Поль стала по своему праву: ее казненный брат был графом не только Варвика, но и Салсбери – титулы, унаследованные от деда. Большой Гарри восстановил Маргарет во всех правах. Более того, король взял на себя все расходы по воспитанию сына Маргарет, Реджинальда, который рано показал себя человеком больших способностей. Не был Гарри равнодушен и к трагедии, случившейся с братом леди Маргарет. В конце концов, дети герцога Кларенса приходились ему кузенами. Собственно, практически первым же своим указом он назначил леди Маргарет содержание в 100 фунтов. Для него заговор, в котором графиня Салсбери не только была замешана, но и стояла в самых истоках, был личным потрясением. И он повел себя соответственно, ужаснув всю Европу тем, что отправил 68-летнюю женщину такого ранга на эшафот. Для европейцев это было даже большим шоком, чем казнь Анны Болейн, которая была никем не любима, и чьи права на титул королевы никогда королевскими дворами не признавались.

Оставлю пока детали заговора в стороне, и покажу других претендентов и трон и заговорщиков.
Как известно, у Сесили Невилл и Ричарда Йорка детей было много. Помимо четырех сыновей, было у них три дочери: Анна, Элизабет и Маргарет.

Анна

Анна была выдана за герцога Экзетера ребенком. Амбиции Гордячки Сис и разумная предосторожность, как понимаете: герцог был правнуком Джона Гонта, и был следующим в линии ланкастерианского наследования после короля Генри VI. Герцог Экзетер был, тем не менее, человеком тяжелым, гордым, и до мозга костей полным собой и своей ланкастерианской династией. Родню жены он ни в грош не ставил, и воевал против Йорков, пока его партия не проиграла, и ему не пришлось бежать в Шотландию вместе с королевой Маргарет. Брак, тем не менее, принес свои плоды: земли и титул герцога были переданы новым королем сестре. После этого с изгнанным экс-герцогом можно было и развестись. А дочь от этого брака, единственную наследницу, выдали за сына Элизабет Вудвилл от первого брака с Греем, но она очень рано умерла.

Потом Анна Плантагенет вышла за Томаса Сент-Легера, и у них тоже была дочь, унаследовавшая большие владения, вышедшая замуж и имевшая кучу детей. Анна успела умереть до того, как все смешалось в доме Йорков. Теоретически, ее потомки могли рассматриваться претендентами на трон, или хотя бы быть ценными союзниками.

Элизабет Плантагенет вышла замуж за Джона де ла Поля. Вот дети от этого брака и стали в центре одного из первых заговоров против Тюдоров. Джон, граф Линкольн, был обозначен Ричардом III, как наследник престола. Джон погиб, сражаясь против Тюдоров, и эстафету перехватил его брат, Эдмунд. Как ни странно, Генри VII передал Эдмунду титул герцога Саффолка. Возможно, в надежде, что это его утихомирит. Не утихомирило! Тем более, что титул герцога вскоре был королем понижен до титула графа. В 1501 Эдмунд де ла Поль сбежал из Англии, и начались его метания по Европе в поисках тех, кто готов воевать против Тюдоров. Но снова в игру вмешалась английская погода, занесшая в загребущие руки Генри VII Филиппа Бургундского, сына императора Максимилиана, союзника Эдмунда. Филиппа обменяли на Эдмунда с условием, что де ла Полю не причинят вреда. Снова странность характера Генри VII: он свято исполнил договор. Эдмунда пристроили в Тауэр, но не казнили. Возможно, просто потому, что он никогда не был популярен среди англичан-йоркистов. Правда, Генри VIII не был намерен рисковать, и графа казнил в 1513 году.

Ричард де ла Поль, младший брат Эдмунда, присоединился к брату в 1504 году. После казни Эдмунда, он стал называть себя герцогом Саффолком и законным наследником английского трона. Что самое интересное, до смерти брата Ричарда никто из заграничных монархов всерьез не воспринимал. Но потом он, во-первых, стал просто ценен для королей Франции как угроза Тюдорам, и, во-вторых, постепенно доказал, что является довольно талантливым полководцем. К тому же, он подружился с новым королем, Франциском I, еще в те времена, когда тот был дофином. Генри VIII отнесся к угрозе по имени Ричард более, чем серьезно. Был завербован в агенты музыкант де ла Поля (Петрус Аламир), был даже послан наемный убийца. Координирование проекта взял на себя кардинал Волси.

Первым из десперадо был Персиваль де Матте, фламандец. Почему-то он завалил своих работодателей деталями повседневной жизни Ричарда де ла Поля, не сделав ни одной попытки его убить. Следующим был профессиональный солдат, называвший себя капитаном Симоном Франсуазом, но и здесь что-то не сложилось. Третьего, Роберта Латимера, изловили французские власти. Об этом Ричарде писать можно много, потому что жил он ярко, можно сказать. Но особого смысла нет, потому что погиб он при Падуе, воюя на стороне французов.

Третья дочь Йорков вышла замуж в Бургундию, и, конечно, поддерживала деньгами и связями все йоркистские заговоры против Тюдоров.

Но потомками Йорков дело не ограничилось. Против Тюдоров начали строить заговоры и потомки короля Эдварда IV от Элизабет Вудвилл, которым сами же Тюдоры и открыли путь, аннулировав факт их бастардизации. А было их много, очень много, хотя не все вступили в опасную игру.

дочери короля Эдварда

Екатерина Йоркская, шестая дочь, была выдана Генри VII за Уильяма Кортни, наследника графа Девона. Каким-то образом этот сторонник Тюдоров ухитрился завязнуть в делах Эдмунда де ла Поля. Скорее же всего, попавший в Тауэр Эдмунд просто оговорил некоторых ноблей, против которых что-то имел. Генри VII счел за благо Уильяма Кортни посадить в Тауэр на долгие годы. Освободил его только Генри VIII. Тоже сразу после коронации. Но здоровье Уильяма было подорвано, и он вскоре умер. Чтобы как-то компенсировать семье учиненную несправедливость, Гарри сделал сына Екатерины и Уильяма (т. е. своего кузена по материнской линии) маркизом Экзетером. С Екатерины, тем не менее, было довольно. Оставшись вдовой в 31 год, она приняла обет целомудрия в присутствии епископа Лондона, и не стала больше пытать счастья в замужестве.

Маркиз Экзетер был еще одной простой душой, павшей жертвой интриг против Тюдоров. Не в том смысле, как был граф Варвик. Просто Генри Кортни был честным, прямым и несколько наивным человеком. И действовал всегда так, как требовали его понятия о чести. Если он считал себя другом Катарины Арагонской, то он продолжал с ней переписываться, игнорируя запреты. Если он состоял в переписке с Реджинальдом Полем, то он и эту переписку продолжал. Гарри знал за маркизом его особенности, и смотрел на нарушения сквозь пальцы.

К сожалению для маркиза, его супруга, Гертруда Блант, была женщиной, склонной к интригам. Хотя и она была немало обязана королю Гарри. Например, в честь ее замужества был устроен турнир, обошедшийся королю более, чем в сотню фунтов. Гертруда не была ни умницей, ни эрудиткой, но она умела быть верной. Оба супруга сошлись в верности католической религии. Маркиз – потому что он категорически осуждал методы реформации, и ее центральную фигуру, Кромвеля. Маркиза – просто потому, что она была предана королеве Катарине, потому что она была воспитана католичкой.

Маркиза Экзетер вместе с графиней Салсбери и стали душой самого серьезного заговора против Генри VIII.

@темы: Англия Тюдоров

---

Тюдоры и Йорки - 1

Нашла новую информацию, проливающую свет на странный момент в правлении Генриха VIII. Для меня все это время оставался непонятным узел, в котором сплелись отношения Гарри, Катарины Арагонской и Мэри в начале 1530-х годов. Нет, с эмоциональной подоплекой все было почти ясно, хотя и там присутствовали довольно противоречивые сигналы, но… Во-первых, почему, все-таки, королева подвергла себя довольно серьезной опасности, отказываясь просто удалиться в монастырь, и освободить место для Анны Болейн? Во-вторых, почему Гарри разлучил мать и дочь, что выглядит просто неоправданной жестокостью? В-третьих, почему он, под угрозой смерти, выдавливал от некогда обожаемой дочки письменное признание того, что она считает брак своей матери недействительным, а себя – бастардом? Не пустой угрозой, между прочим, и Мэри это понимала.



Не секрет, что мало кто из историков восхищается этим королем. Даже признавая то, что он был великим королем, сформировавшим основу для величия своего королевства, его не любят. В самом деле, любить Большого Гарри было делом сложным. Даже в околоисторическом сериале «Тюдоры» красавчик Генри начинает выглядеть, довольно скоро, просто страшным, несмотря на вполне привлекательную внешность. Таким он и был, собственно – страшным, жестким человеком, не испытывающим ни к кому постоянной привязанности (обычная черта, по-моему, свойственная очень многим и не-королям), готовым на все ради достижения цели, даже если эту цель видел он один. Честное слово, вся свистопляска вокруг многочисленных жен – это только круги на воде. А каждый круг, разумеется, начинает расходиться от чего-то вполне конкретного.

В трех вопросах, не дававших мне покоя, таким источником были попытки реставрировать Йорков на троне Англии.

Конечно, и эта мысль – только теория, по которой поработал историк Десмонд Сьюард: (Desmond Seward), The Last White Rose (the secret wars of the Tudors). Положа руку на сердце признаю, что это – не самое аккуратное исследование. С другой стороны, ведь по каждому временному отрезку, по каждому персонажу правления Тюдоров написаны буквально сотни томов. Свести всю эту массу довольно противоречивого материала в 350 страниц читабельного текста можно только, если есть ведущая версия, для которой подбираются подтверждения. Итак…

Жил-был в 1449 – 1478 гг. Джордж Плантагенет, третий сын Ричарда Йорка. Когда его брат Эдвард стал королем Англии в 1461 году, Джордж стал герцогом королевской крови с титулом герцог Кларенс. Закончил он свою жизнь скверно, в Тауэре, куда его завел слишком длинный язык и милая привычка не пользоваться содержимым черепной коробки. Бог с ним, с Джорджем, о нем мало чего хорошего можно сказать.

Тонкость состоит в том, что к моменту захвата трона Англии Тюдорами, потомки Джорджа вдруг оказались единственными потомками прямой йоркистской линии без пятна на происхождении. Как известно, все дети короля Эдварда IV и Элизабет Вудвилл были объявлены Ричардом Глочестером (Ричардом III) бастардами. Основанием был факт, что любвеобильный Эдвард ухитрился стать двоеженцем, то есть его брак с Лиз Вудвилл не был юридически законным. Сам Ричард не успел обзавестись наследником, после того, как его сын и жена умерли.

Конечно, Генри VII Тюдор сначала просто отменил решение парламента «узурпатора» Ричарда относительно незаконности детей короля Эдварда – ведь Генри подтверждал свои более, чем хлипкие права на трон именно браком с дочкой короля Эдварда. Оказывается, и тут были свои сложности с невестой, но это – другая история. Потом документы о неприятном решении были просто уничтожены, хотя заверенные копии-то остались.

Проблема Тюдоров была в том, что очень-очень многие жители королевства, от лордов до крестьян, считали узурпаторами именно их, а отнюдь не Ричарда III в частности и Йорков в целом. Недовольные стали группироваться вокруг очевидных фигур: потомков Джорджа Кларенса.

Единственным сыном Джорджа был Эдвард Плантагенет, 17-й граф Варвик. Все источники единодушны в том, что бедняга «не мог бы отличить гуся от петуха», потому как был то ли замедленным в развитии ребенком, то ли просто умственно отсталым. К сожалению, само его происхождение взвалило на мальчика ответственность, нести которую он был просто не способен. Сначала его любящая тетушка, Анна Невилл, попросила мужа-короля, Ричарда III, чтобы тот назначил преемником для себя племянника. Ричард жену любил, понимал уязвимость ее души после смерти сына и любимой сестры, и согласился. Анна ведь и сама уже явно умирала (то ли туберкулез, то ли сердечная недостаточность, от которой умерла и ее сестра Изабелла). Конечно, Ричард, после смерти Анны, сразу же отменил распоряжение, и назначил преемником графа Линкольна, тоже племянника – от сестры Элизабет Плантагенет. Графа Линкольна звали Джоном де ла Полем. А прецедент относительно Эдварда Варвика остался, что и стало для него смертным приговором.

Сьюард, правда, считает, что Эдвард Варвик не был обделен разумом, а просто последовательно ничему не обучался и содержался в неведении, попав в Тауэр в возрасте 10 лет. Но ведь есть свидетельства до-тюдоровских времен о том, что граф изначально не был силен разумом.

На самом деле, у Генри VII Тюдора таки были причины опасаться неразумного юноши. Не его самого, конечно, но были. В конце концов, сидел же на троне довольно долго своеобразный Генри VI, за которого правили все, кроме него самого. Для честолюбивых политиков слабый король даже предпочтительнее. Наверняка потенциальную опасность видели все, близкие Тюдорам, поэтому, сразу же после их победы при Босуорте, Эдварда Варвика переселили в Тауэр. Ни в чем не обвиняя, титула графа Варвика не лишая. Не уверена, что Генри VII посмел бы казнить, несмотря ни на что, опасного пленника. Именно потому, что тот был явно и несомненно невинен умом.

Генри VII

Но династия Тюдоров требовала вливания несомненно королевской крови, и брак между наследником, Артуром Тюдором, и Катариной Арагонской был пределом их мечтаний. Только вот Фердинанд с Изабеллой не торопились отправлять невесту в Англии. Их условием была смерть потенциального соперника потомству от этого брака. Судя по заметкам Эдварда Холла, Изабелла и Фердинанд не сомневались, что, если Варвик будет жить, не выживет династия Тюдоров. Действительно, Эдварда Варвика пытались неоднократно освободить из Тауэра, чтобы поднять восстание в его пользу. Иногда циркулировали слухи, что граф бежал из Тауэра, и надо поддержать его, как законного короля. Последней каплей стал достаточно обширный заговор слуг в Тауэре, который стал известен только потому, что кто-то из них сдуру решил привлечь к заговору лорда Саймона Дигби.

Так что Эдвард Плантагенет был хладнокровно казнен в Тауэре. Не тайно и не предательски, конечно – не тот статус у него был. Юношу обвинил суд пэров в составе 22 человек, во главе с 13-м графом Оксфордом, Джоном де Вером. Сам обвиняемый и не думал отрицать, что побег планировался. Он просто был не способен на ложь. Особо изощренные умы считали и считают, что главной мишенью в данном случае был так называемый Перкин Варбек, который участвовал в заговоре. Тем не менее, для Тюдоров опаснее был безобидный Эдвард Варвик Плантагенет.

Его казнили через неделю после казни Варбека, который действительно мог быть, а мог и не быть одним из «принцев из Башни». Хотя казнен Эдвард Плантагенет был по обвинению в государственной измене, его голову не выставили на обозрение. Голову соединили с телом, прибрали в Тауэр, и в тот же вечер вывезли по воде в августинский монастырь Бишам Прайори, где Эдвард Варвик Плантагенет и был захоронен. Возможно, так же, как и его знаменитый дед, Ричард Варвик Кингмейкер – с почетом, но тихо. Разумеется, в далеком 1537-38 гг. и этот монастырь сравняли с землей по приказу Большого Гарри Тюдора. Последний приор монастыря произнес проклятие: "As God is my witness, this property shall ne’er be inherited by two direct successors, for its sons will be hounded by misfortune". В чем-то он был прав. Владения были подарены королем Анне Клевской, и потом переходили из рук в руки.

похороны Варвика - Кингмейера

Хуже обстояла дело с другим проклятием. В Англии не было ни одного человека, кто ни осудил бы казнь «простого умом» графа. Все знали, что такое деяние – страшный грех, и все ожидали, что король за него расплатится. Действительно, вскоре новая династия короля – Тюдора поредела: в 1500-м году умер его третий сын, Эдмунд. В 1502 году умер наследник престола, принц Артур. В 1503 году умерла королева. Теперь все династические надежды возлагались на молодого Генри Тюдора, будущего Генриха VIII Английского.

от большой семьи первого Тюдора осталось всего трое: Генри VIII, и две его сестры, Мэри Роз и Маргарет

Катарина Арагонская узнала о том, как расчистили дорогу для ее брака, в первые же дни пребывания на английской земле. Она всегда считала себя ответственной за смерть молодого, невинного человека. Она верила в проклятие Тюдоров.

@темы: Англия Тюдоров

---

Приветственное

Спасибо всем новым читателям за интерес к этому дневнику. К сожалению, записи в нем не слишком систематизированы, и расставлять/исправлять теги уже поздно - слишком этих записей много. А времени мало. Надеюсь, разберетесь? Впрочем, я сама не всегда разбираюсь. Знаю только, что в цитатнике у меня, почему-то, все больше про еду

---

Климент V, Филипп Красивый и Тамплиеры. Часть I

Отсюда: medieviste.livejournal.com

Климент V, Филипп Красивый и Тамплиеры. Часть I

Интернет-ресурс История Ордена Тамплиеров представляет свою новую публикацию:

 
Роль Папы Климента V в контексте процесса против ордена тамплиеров и его истинные взаимоотношения с королем Франции Филиппом Красивым до сих пор является объектом жарких научных споров и дискуссий.

Некоторые историки, особенно те, кто писали свои работы, когда антиклерикализм был весьма популярен в научном мире, склонны были считать его жалкой марионеткой в руках «Железного короля». Другие полагали его вполне самостоятельной и независимой политической фигурой, оказавшейся в сложнейших политических обстоятельствах, и действующей в рамках этих обстоятельств, вполне правильно и разумно. Некоторые вообще полагали, что Климент, в неравной схватке, просто переиграл Филиппа по всем статьям.

Сложности добавлял и тот факт, что существовали проблемы с первоисточниками, на которые исследователи могли  бы опереться. Дело в том, что впервые документы по этому вопросу были опубликованы  в 1693 году Этьеном Балюзом, однако Балюз ошибочно произвел датировку этих документов, что, в свою очередь, при дальнейшем сопоставлении их с реальными историческими событиями вызвало подозрения в их аутентичности.

Эту проблему, на мой взгляд, полностью решила прекрасная работа видного французского историка Эдгара Бутарика, который, кстати, являлся не только автором многих серьезнейших монографий по данной эпохе, но и директором департамента французских Национальных Архивов.

Хотя его книга «Климент V, Филипп Красивый и Тамплиеры» была издана почти 150 лет назад, эта работа до сих пор остается не только актуальной, но и базовой для современных исследователей по данному вопросу.
 
Ресурс www.templarhistory.ru начинает публикацию этой книги, сегодня я представляю ее первую часть. Читать здесь.
На русском языке публикуется впервые.

@темы: "Чтиво"

---

"И полцарства в придачу" - 10

Следующий месяц прошел скучно. Бликингхолл, как и остальные города и городишки, отгородился от внешнего мира и пытался выжить. Дан Ричард пропадал днями в деревне, где оказался единственным представителем власти, Агата наводила порядок в доме, Маргарет взяла на себя кухонную работу. Когда ей становилось невмоготу, она приходила в церковь и смотрела на плиту, которой был закрыт фамильный склеп семьи Берли. Там теперь было и ее имя: леди Маргарет Берли. Вид могильной плиты с собственным именем очень помогал Маргарет оценить даже самые простые прелести жизни. Конечно, ей было несколько жаль упущенной возможности стать свободной от всех обязанностей наследницей имущества и титула Берли, но так было безопаснее.

О своих новых особенностях Маргарет старалась не думать, но от Агаты, на всякий случай, держалась подальше. Впрочем, у Агаты и Ричарда хватало своих разговоров, которые они вели в полголоса долгими вечерами. Чувствуя себя лишней, Маргарет замыкалась все сильнее. Она понимала, что ей надо бы было рассказать дану Ричарду о Болейнах, но случай все не подворачивался. К тому же, ей казалось, что Ричард считает ее виноватой в смерти своего друга. И насчет друга надо бы было Ричарду рассказать то, что она услышала от Джорджа Болейна, но язык не поворачивался.

Череда монотонных дней прервалась поздним августовским вечером. Маргарет с мрачным видом слонялась у церкви, набираясь смелости войти внутрь и поговорить, наконец, с Ричардом, когда услышала стук копыт. Она юркнула за ближайшее дерево. Во двор церкви въехали трое всадников, в которых она узнала Болейнов – отец впереди, брат с сестрой сразу за ним, бок о бок. «Эй!», - крикнул сэр Томас. «Эй, есть здесь кто-нибудь?» Дан Ричард вышел во двор не сразу. Но когда вышел, Маргарет зажала себе рот рукой, чтобы не вскрикнуть. На Ричарде были надеты латы, поверх которых наброшена белая накидка с черным крестом необычной формы. На боку висел тяжелый меч. За ним, с факелом в руке, следовала Агата, в кольчуге, кожаных штанах, высоких сапогах и тоже в накидке. В свете факела волосы Ричарда сияли золотом, словно нимб на старинных миниатюрах. Он остановился у порога церкви, сдвинул меч вперед, и оперся на него скрещенными руками.

«Дан Ричард Стэндон из ордена святой Марии Иерусалимской, милорды и миледи», Ричард слегка склонил голову, затем повел рукой в сторону Агаты: «Воевода Агата Запольяи, сестра из ордена святой Марии Иерусалимской».

Томас Болейн выглядел ошеломленным, Анна и Джордж – злыми и напуганными. «Ээээ… Видите ли, дан, мы приехали повидать хозяев Бликингхолла, но обнаружили на месте дома пепелище», - всегда дипломат, если грубая сила не срабатывала, сэр Томас улыбнулся деланной улыбкой. «Не могли бы вы сказать нам, что здесь случилось?». «Потница, милорд», - скорбно ответил Ричард. «Очевидно, труповозы разграбили и подожгли поместье. Леди Элизабет, сэр Ральф, молодой сэр Томас и его супруга, леди Маргарет – все сгорели. От них немного осталось для христианских похорон, но все сделано честь честью».

Джордж Болейн выехал вперед: «Кто оформил формальности?». «Я», - коротко ответил Ричард. Он снова сложил руки на мече, так, что большой перстень с кроваво-красным камнем оказался на виду. Маргарет услышала, как Анна с тихим шипением выдохнула воздух через плотно сжатые зубы. Над церковным двором повисло такое глубокое молчание, что Маргарет мысленно порадовалась возможности не дышать. Ей все время казалось, что стоит ей сделать малейшее движение – и Анна почувствует ее присутствие.
Тишину прервал дан Ричард: «Как я понимаю, эпидемия окончилась? Здесь за последнюю неделю никто не умер». И снова ему ответил сэр Томас: «Да, да, всё закончилось, хвала Богу. Его Величество вернулся в Лондон, двор начинает собираться туда же. Пожалуй, и нам надо спешить. Мы завернули по дороге, повидать друзей».

Дан Ричард поднял руку в знаке благословения: «Безопасного пути вам, милорды и миледи». Из камня на перстне, казалось, били красные лучи, так сверкал он в свете факела. Анна и Джордж развернули коней и молча выехали со двора. Сэр Томас поднял руку в ответном жесте, и последовал за ними.

@темы: "побасенки"

---

"И полцарства в придачу" - 9

Маргарет опустила голову. Заплакать не получилось, просто жгло глаза, и рот стал неприятно сухим. «Что же теперь?», - тихо выдавила она. Не то, чтобы в надежде на ответ. Просто ситуация требовала какой-то реакции, а Маргарет привыкла действовать согласно требованию момента. Особенно, если в голове звенела пустота. Она почему-то собиралась продолжить прежнюю жизнь, теперь, когда чудовищная ситуация с похищением и замужеством была разрешена за нее Провидением. Болейны? Ну что ей были Болейны, с защитой самого короля и всесильного еще опекуна. Скоро она просто выбросила бы из головы все случившееся. Но теперь ей было абсолютно ясно, что возврата нет.

В поле ее зрения показалась красивая, узкая рука с бокалом вина. «Выпей», - в голосе Агаты больше не было враждебности. Маргарет содрогнулась. Что-то похожее она пережила совсем недавно. Рука с бокалом, другая рука, с кинжалом. Разные руки, теперь она это вспомнила. Рука с бокалом была грубой рукой воина. Рука с кинжалом – холеной рукой придворного.

«Дан Ричард», - решительно сказала Маргарет, - «в доме Берли случилось еще кое-что. Там был еще кто-то, кроме семьи. Возможно, даже двое. Я не помню… Только отрывки… Но, кроме вашего друга и его родителей, там был еще кто-то». Она перевела дыхание, и добавила совсем тихо: «Мертвый, как и они. Но умер он не от потницы. Его убили».

Ричард и Агата молча обменялись взглядами. «Кто?», - требовательно спросила Агата. «Не знаю. Ему перерезали горло». Голос Маргарет дрогнул. У нее были свои опасения по этому поводу, но озвучивать их она не собиралась. «Что же теперь?», - снова спросила она. Дан Ричард встал из-за стола. «А теперь я отправлюсь устраивать похороны своего друга и его родных», - уронил он. «Потница продолжает свирепствовать, помощи ждать не приходится. Правда, там немного осталось для похорон, как вы понимаете». И добавил: «Немного, но достаточно для того, чтобы я понял, что там была четвертая жертва. Деревенский констебль этого не уразумел, конечно. Он ведь не знал, что вы спаслись». С этими словами Ричард вышел из кухни.

Оставшиеся за столом женщины одновременно поглядели друг на друга, их взгляды встретились. Старшая смотрела испытующе, младшая – с любопытством. «Желает ли миледи позавтракать, или ей уже не нужна пища?», - чуть издевательски спросила Агата. «Миледи желает, чтобы госпожа Агата прекратила притворяться, что сможет приготовить этот завтрак», - отпарировала Маргарет. Потом подумала и добавила: «Хотя от еды я бы не отказалась». «Тогда прошу к печи», - Агата широким жестом указала направление. Маргарет презрительно фыркнула, и поднялась с лавки, потому что есть ей действительно захотелось до дурноты. К счастью, в Ипсвиче она много чему научилась, нравы в загородном поместье кардинала были простыми. Да и готовили ее, честно говоря, вовсе не для придворной жизни. Судьбой дочери простого рыцаря, сироты, был бы или брак с более или менее состоятельным джентльменом, или монастырь. Поэтому Маргарет с одинаковым успехом могла и сама готовить, и распоряжаться прислугой.

Маргарет орудовала у печи, лениво думая о том, кем была, на самом деле, Агата. Думать о том, что сама она и не вспомнила про еду, не хотелось. Не очень-то приятно, когда тебя называют чудовищем и грозят деревянным колом. При чем здесь кол, интересно, и почему эта зловещая Агата хотела проткнуть им сердце спящей Маргарет? Хотя чего ожидать от иноземки? При дворе королевы Катарины были испанки, и Маргарет никогда не могла уследить за сменами эмоций этих женщин. Сама же королева… Маргарет ее не понимала. Катарина казалась ей существом совершенно нереальным, хотя, казалось бы, чего нереального может быть в маленькой, полной женщине среднего возраста?

Вот с Гарри все было просто и понятно. Маргарет хмыкнула. Оказывается, не все. Кто их знает, этих мужчин. Они умеют быть безжалостными с надоевшими любовницами. Она вспомнила скандал, связанный с любовницей опекуна. Кардинал просто-напросто передал мать своих детей сэру Джорджу Ли, пообещав тому свою помощь в каких-то судебных распрях. Маргарет было всего десять лет, когда Джоанна примчалась к ним повидать, на прощание, свою дочь Дороти, но она помнила, как была оскорблена женщина. А своих детей опекун Маргарет и вовсе отдал чужим людям. Насколько она знала, даже не переговорив с ними о грядущих переменах. Просто отдал, как отдают щенят или котят, в хорошие руки.

Девушка впервые задумалась о том, как она могла рассчитывать на такого человека, как кардинал Волси? Потом она подумала, что и ее обожаемый Гарри со своими любовницами особенно не церемонился. Почему она не видела этого раньше? Почему она считала, что с ней все будет по-другому? Чего она ожидала для себя? «Похоже, ты вообще не привыкла думать, дорогая», - пробормотала она себе под нос.

@темы: "побасенки"

---

"И полцарства в придачу" - 8

Маргарет глядела на лежащую на столе печать, как загипнотизированная. Печать означала, что ее предъявитель действовал по приказу кардинала, и находился под покровительством кардинала. Но этого просто не могло быть!

«К столу, миледи, к столу!». В голосе дана Ричарда звучало что-то очень близкое к сочувствию. «Как я уже сказал вам, по поводу вашего венчания я получал приказ, которого не мог ослушаться. Теперь вы знаете, от кого я этот приказ получил». «Я вам не верю», - пролепетала Маргарет. Она почти рухнула на лавку, потому что ноги вдруг отказались ее держать. «Как вы ее украли?!». Маргарет предпочитала не задумываться о том, почему те или иные события происходят в ее жизни, но простушкой она не была. Она всегда знала, что королю ее просто подсунули. Ее опекун переживал не лучшие времена, и предпочитал иметь возле Генри близкого себе человека. Какой смысл был в ее похищении и насильственном замужестве, после всех приложенных усилий? Тем более, что план кардинала сработал прекрасно.

Подошедшая к столу Агата грохнула перед ними серебряный кувшин с вином, и села рядом с даном Ричардом, напротив Маргарет. Вид у нее по-прежнему был крайне неприветливый и подозрительный.
«Украл? Нет, леди Маргарет, у меня не было причин использовать имя кардинала в своих интересах. Напротив, у меня были причины не желать, чтобы сэр Томас Берли женился таким опасным и странным образом. Видите ли, миледи, сэр Томас был моим другом. Мы были вместе в Венгрии, мы вместе воевали при Мохаче. Мы были в трансильванских войсках и многое вместе пережили». Дан Ричард печально покачал головой. «Мы были так счастливы вернуться в Англию. Я получил церковный приход Бликингхилла, хоть я и не рукоположенный прелат, а всего лишь рыцарь ордена святой Марии Иерусалимской. Томас готовился присмотреть по соседству славную девушку и обзавестись семьей. Но приказ есть приказ».

Маргарет почувствовала себя совершенно ошалевшей. Она прекрасно помнила, что именно сказал о семействе Берли Джордж Болейн. Это как-то не сочеталось с тем, как говорил о своем друге дан Ричард. Она зацепилась за другое, более понятное: «Не рукоположенный священник? Так какое вы имели право…». Она осеклась, когда дан Ричард поднял руку: «Леди Маргарет, я имел право объявить вас женой сэра Томаса Берли в чрезвычайных обстоятельствах и в отсутствие рукоположенного прелата. Обстоятельства были чрезвычайными». Он тяжело вздохнул и грустно добавил: «Это не значит, что мне нравится то, что мне пришлось сделать, но у меня не было выбора. Вместе с печатью кардинала и его устным приказом я получил ссылку на еще более высокий авторитет. Я предлагаю вам, миледи, подумать вот о чем: кто мог дать вам зелье, которое вас одурманило? И почему я игнорировал тот факт, что вы одурманены?»

Маргарет оцепенела. Обстоятельства своего похищения она помнила слишком хорошо. Они с Гарри сидели в его кабинете, слуг он отослал. Гарри был чем-то угнетен, замкнут, и они, поговорив о последних жертвах потницы, расстались рано, около полуночи. Перед тем, как Маргарет ушла, он налил ей бокал вина, который она с благодарностью выпила. Тогда она подумала, что это – жест примирения, знак того, что он не сердит именно на нее, а просто озабочен другими делами. Потом она шла по коридору, и голова ее кружилась все сильнее. Последние шаги дались уже с большим трудом, путь до комнаты казался бесконечным, и она обрадовалась, когда увидела знакомую дверь. Последним, что она помнила, была ее темная комната, и слова, произнесенные лишенным всяких чувств голосом: «Во избежание соблазна!». В следующий раз Маргарет очнулась уже во дворе церкви. Она сидела на скамейке, рядом с ней – какая-то леди. Леди Элизабет Берли, как потом выяснилось.

Маргарет подняла на сидевшую напротив парочку наполнившиеся слезами глаза. «Гарри?..», - потрясенно прошептала она. «Его Величество», - серьезно ответил дан Ричард.

@темы: "побасенки"