Do or die
Герцог Йорк высадился в Англии только в сентябре 1460 года, когда Варвик уже сделал за него всю работу. Очевидно, именно в этот момент прошел перелом в его сознании: уж очень удачно всё прошло, уж очень подходящими были обстоятельства для того, чтобы более или менее сдерживаемые амбиции прорвали плотину лояльности и самодисциплины.
читать дальшеСначала Йорк отправился в Ладлоу, откуда выезжал на многие встречи. Казалось бы, в таких обстоятельствах первоочередным было бы воссоединение с женой, которая была спасена от смертной казни королем, но настрадалась, находясь под стражей своей сестры, жены герцога Бэкингема. Но все было не так просто. Герцогиня выехала из Лондона в середине сентебря, но не в Ладлоу, а в Саутварк, потому что ее муж должен был официально призвать ее. Вызов в Херефорд пришел дня через три. Процессия герцогини была пышно оформлена, и с неменьшей помпой двинулся ей навстречу герцог. Только двинулся он в Лондон. Причем, пышность его продвижения была королевской, вплоть до того, что его меч несли перед ним на подушке.
Дальше – больше. Явившись в Лондон в сопровождении 500 человек, Йорк направился прямо в Вестминстер, промаршировал к королевскому трону, который был в тот момент свободен (король открыл парламент, и исчез проводить свое время в охоте и спортивных развлечениях), и положил на него руку. Увидев реакцию лордов, вскочивших с мест, он не посмел сделать следующий шаг: сесть на трон. Архиепископ указал ему, что герцог должен испросить аудиенцию у короля, согласно обычаю, на что Йорк грубо ответил, что «he did not know of any one in the Kingdom whom it did not rather behove to come to him”. Это была вполне определенно выраженная претензия на трон. Архиепископ немедленно покинул зал заседаний, и отправился в королю.
К своему счастью, король именно в тот момент находился у королевы в Уэльсе, поэтому он не знал, что Йорк выбил двери в его палаты, и обосновался там.
Шок был одинаково силен и среди горожан, которые тут же узнали о происшедшем, и теперь с гневом вспоминали, сколько раз Йорк клялся в преданности королю, и среди лордов, которые действовали в искренней уверенности, что они делают благое дело для короля и королевства. Варвик явился вместе с братом Томасом к чрезмерно амбитному дядюшке, поругался с ним в пух и прах, но это ничего не изменило. 16 октября герцог Йорк предъявил палате лордов свое официальное требование трона, обосновывая его тем, что он является прямым потомком короля Генри III. Из писем Маргарет Пастон ее мужу известно, что это заявление вызвало много разговоров среди горожан в стране, но никто не торопился сформировать никакого мнения.
Лорды же просто растерялись. Они попытались столкнуть решение вопроса королю – без успеха, судьям – но те отфутболили его обратно. Тогда палата лордов просто построила своего рода казуистические баррикады между собой и проблемой, как таковой. Они тщательно подсчитали, сколько раз Йорк присягал королю, подняли акты парламента с решение передать власть линии Ланкастеров, напомнили, что дед нынешнего короля получил признание права на царствование именно как потомок Генриха III. Увы, это парламент был уже не тем парламентом, что в былые времена. Эти лорды даже не посмели напомнить Йорку, что парламент имеет право выбирать короля даже в обход геральдических законов. Впрочем, вполне может быть и так, что не было у них пыла защищать именно этого короля.
При создавшейся ситуации, как они могли утверждать, что линия Ланкастеров более достойна трона, чем линия Йорков? Никак. Ланкастеры дали стране пару-тройку великих государственных умов и воинов – и выродились.
Герцог Йорк отвел свои клятвы королю, утверждая, что получил от них освобождение от папы. Мог, кстати, и получить к тому времени. Что касается решений парламента о ланкастерской линии, то он упирал на линию геральдическую. В общем, все решил снова Варвик, явно дав Йорку понять, что поддерживать его он не станет. Поэтому 25 октября герцог согласился на компромисс, с которым согласился и король, ”in eschuyng of effusion of Christen blode, by good and sad deliberation and avyce had with all his Lordes Spirituelx and Temporelx”
Компромисс заключался в том, что Генрих останется королем до конца жизни, а после его смерти престол унаследует Йорк. Решение довольно двусмысленное: в 1460 году королю было всего 39 лет, а герцог был на 10 лет его старше. Причем, король вовсе не был больным задохликом. Почему герцог решил, что он его переживет? Далее, это решение полностью закрывало сыну короля, Эдварду, путь к трону, что вряд ли устраивало его мать в настоящем, и самого принца в будущем. А уж кто-кто, а Йорк к тому времени должен был бы понять, что с королевой шутки плохи. Но герцог весело кинулся принимать титулы Принца Уэльского, герцога Корнуэльского и графа Чеширского. 31 октября он и его сыновья принесли в Сент-Поле вассальную клятву королю с условием, что тот будет придерживаться договора. Народ на улицах дружно славил короля... и Варвика. Не Йорка.
Почему Генрих так легко лишил своего сына возможности царствовать? Кристи предполагает, что он, очень серьезно относясь к своему титулу, считал его, тем не менее, тяжелой и неинтересной обязанностью, предполагая, что делает сыну услугу, избавляя его от такой докуки. Или что он, в глубине души, считал требования Йорка обоснованными.
Лично я склонна думать, что это не так. Что касается первого, то Генрих, возможно, и тяготился весом короны, но никогда не пытался от нее отказаться, и всегда вставал на защиту своих прав, когда угроза им была весьма относительной. Он не был слабоумным, в конце концов, и он был глубоко религиозным человеком, принимающим всерьез божественное право короля. Что касается второго, то Генрих всегда с необычной для его стиля энергией защищал дом Ланкастеров и всех к нему принадлежавших. Не верю, что он подвергал сомнению права своей линии. Скорее всего, как человек слабый и склонный до последнего увиливать от прямого противостояния, он решил, что проблема со временем как-то сама решится по божьей воле и с божьей помощью (в его пользу, разумеется).
На всякий случай, через неделю Йорк взял на себя и еще один титул: Защитника Королевства, хотя обстоятельства не подразумевали наличия необходимости в этой должности. Разве что Йорк все-таки предвидел, что королева просто так с перспективой стать в будущем никем не согласится. Кстати, он сделал некоторую попытку решить проблему с королевой заранее – скорее всего, раз и навсегда, потому что Маргарете был отправлен подложный вызов от короля в Лондон, но ее предупредили о ловушке, и она осталась в Уэльсе.
Узнав о том, что ее сына лишили права на трон, она немедленно послала Экзетера поднимать Запад. Граф Вилтшир, которого, очевидно, заела в Голландии совесть, тоже вернулся из-за границы и остался с Джаспером Пемброком охранять Уэльс. Отец Джаспера, Оуэн Тюдор, тоже остался с ними. Были призваны Девон и Сомерсет, который тихонько вернулся в Англию и жил в Корф Кастл, в Дорсете.
Сама королева с принцем отправилась в Шотландию. Король Джеймс II к тому времени погиб, но его жена, регент при малолетнем наследнике, приняла Маргарет более, чем тепло. А ланкастерские лорды тем временем собирали силы на севере. Я уже писала, что были Невиллы и Невиллы: из-за браков получилось так, что часть членов этого огромного дома оказалась в стане ланкастерцев, а часть – йоркистов. И вот один из Невиллей обратился к Йорку за разрешением собрать войска, чтобы извести в своих краях ланкастерскую заразу. Разрешение он получил, 8 000 человек собрал – и промаршировал с ними прямехонько на север, к ланкастерцам. Лорды-роялисты (Нортумберленд, Невилль, Латимер, Клиффорд, Руз, Даркл, Сомерсет и Экзетер) проводили время, строя планы и разоряя земли герцога Йорка. Постепенно их армия выросла до 15 000 человек.
По какой причине герцог проморгал сбор таких сил – непонятно. Разумеется, он понимал, что на севере у него друзей нет. Поэтому, получив разрешение короля, он отправился туда 9 декабря наводить порядок со своим вторым сыном Эдмундом и графом Салсбери. Взяв с собой всего 6000 человек! А Варвик остался в Лондоне. То ли он решил не принимать участия в делах упрямого дядюшки, раз уж тот был глух к его доводам, то ли сам не считал этот поход чем-то выдающимся. Ирония заключается в том, что, двигаясь к Сандалу, замку герцога, его силы шли практически рядом с силами Сомерсета, и даже имели с ними несколько стычек, но и тогда герцог не понял, с движением какого масштаба ему вскоре придется иметь дело. В Сандале он отпраздновал Рождество, несомненно чувствуя, что практически достиг всего, о чем мог мечтать.
О том, как, собственно, началась битва при Вейкфилде, разные хроники пишут по-разному. Одни – что отряды герцога, занятые сбором продовольствия и фуража, были внезапно атакованы ланкастерианцами. А вот Холл в своих хрониках пишет, что ланкастерианцы выступили из Понтефракта к Сандалу, и вызвали герцога Йорка на бой, от которого тот не мог отказаться, не потеряв лица. Кристи указывает, что Холл – поздний автор хроник, и часто ему доверять нельзя, но в этом случае у него могла быть более достоверная информация, чем у остальных, потому что его предок погиб в этом сражении, и в семье могли сохраниться документы или рассказы о том, как это было. Он пишет, что, пока герцог маршировал вокруг Кастл Хилл, чтобы атаковать центр вражеской армии, заранее подготовившиеся роялисты взяли его в клещи с флангов.
Это была полная катастрофа. Йоркисты потеряли 2500 человек, сам Йорк и Салсбери попали в плен, сын Йорка погиб, многие лорды (сэр Томас Невилл, лорд Харрингтон, сэр Томас Харрингтон). Головы Йорка, Салсбери и Рутленда «украсили» ворота города Йорк. Голову герцога еще и бумажной короной увенчали. Ланкастерская армия потеряло около 200 человек.
читать дальшеСначала Йорк отправился в Ладлоу, откуда выезжал на многие встречи. Казалось бы, в таких обстоятельствах первоочередным было бы воссоединение с женой, которая была спасена от смертной казни королем, но настрадалась, находясь под стражей своей сестры, жены герцога Бэкингема. Но все было не так просто. Герцогиня выехала из Лондона в середине сентебря, но не в Ладлоу, а в Саутварк, потому что ее муж должен был официально призвать ее. Вызов в Херефорд пришел дня через три. Процессия герцогини была пышно оформлена, и с неменьшей помпой двинулся ей навстречу герцог. Только двинулся он в Лондон. Причем, пышность его продвижения была королевской, вплоть до того, что его меч несли перед ним на подушке.
Дальше – больше. Явившись в Лондон в сопровождении 500 человек, Йорк направился прямо в Вестминстер, промаршировал к королевскому трону, который был в тот момент свободен (король открыл парламент, и исчез проводить свое время в охоте и спортивных развлечениях), и положил на него руку. Увидев реакцию лордов, вскочивших с мест, он не посмел сделать следующий шаг: сесть на трон. Архиепископ указал ему, что герцог должен испросить аудиенцию у короля, согласно обычаю, на что Йорк грубо ответил, что «he did not know of any one in the Kingdom whom it did not rather behove to come to him”. Это была вполне определенно выраженная претензия на трон. Архиепископ немедленно покинул зал заседаний, и отправился в королю.
К своему счастью, король именно в тот момент находился у королевы в Уэльсе, поэтому он не знал, что Йорк выбил двери в его палаты, и обосновался там.
Шок был одинаково силен и среди горожан, которые тут же узнали о происшедшем, и теперь с гневом вспоминали, сколько раз Йорк клялся в преданности королю, и среди лордов, которые действовали в искренней уверенности, что они делают благое дело для короля и королевства. Варвик явился вместе с братом Томасом к чрезмерно амбитному дядюшке, поругался с ним в пух и прах, но это ничего не изменило. 16 октября герцог Йорк предъявил палате лордов свое официальное требование трона, обосновывая его тем, что он является прямым потомком короля Генри III. Из писем Маргарет Пастон ее мужу известно, что это заявление вызвало много разговоров среди горожан в стране, но никто не торопился сформировать никакого мнения.
Лорды же просто растерялись. Они попытались столкнуть решение вопроса королю – без успеха, судьям – но те отфутболили его обратно. Тогда палата лордов просто построила своего рода казуистические баррикады между собой и проблемой, как таковой. Они тщательно подсчитали, сколько раз Йорк присягал королю, подняли акты парламента с решение передать власть линии Ланкастеров, напомнили, что дед нынешнего короля получил признание права на царствование именно как потомок Генриха III. Увы, это парламент был уже не тем парламентом, что в былые времена. Эти лорды даже не посмели напомнить Йорку, что парламент имеет право выбирать короля даже в обход геральдических законов. Впрочем, вполне может быть и так, что не было у них пыла защищать именно этого короля.
При создавшейся ситуации, как они могли утверждать, что линия Ланкастеров более достойна трона, чем линия Йорков? Никак. Ланкастеры дали стране пару-тройку великих государственных умов и воинов – и выродились.
Герцог Йорк отвел свои клятвы королю, утверждая, что получил от них освобождение от папы. Мог, кстати, и получить к тому времени. Что касается решений парламента о ланкастерской линии, то он упирал на линию геральдическую. В общем, все решил снова Варвик, явно дав Йорку понять, что поддерживать его он не станет. Поэтому 25 октября герцог согласился на компромисс, с которым согласился и король, ”in eschuyng of effusion of Christen blode, by good and sad deliberation and avyce had with all his Lordes Spirituelx and Temporelx”
Компромисс заключался в том, что Генрих останется королем до конца жизни, а после его смерти престол унаследует Йорк. Решение довольно двусмысленное: в 1460 году королю было всего 39 лет, а герцог был на 10 лет его старше. Причем, король вовсе не был больным задохликом. Почему герцог решил, что он его переживет? Далее, это решение полностью закрывало сыну короля, Эдварду, путь к трону, что вряд ли устраивало его мать в настоящем, и самого принца в будущем. А уж кто-кто, а Йорк к тому времени должен был бы понять, что с королевой шутки плохи. Но герцог весело кинулся принимать титулы Принца Уэльского, герцога Корнуэльского и графа Чеширского. 31 октября он и его сыновья принесли в Сент-Поле вассальную клятву королю с условием, что тот будет придерживаться договора. Народ на улицах дружно славил короля... и Варвика. Не Йорка.
Почему Генрих так легко лишил своего сына возможности царствовать? Кристи предполагает, что он, очень серьезно относясь к своему титулу, считал его, тем не менее, тяжелой и неинтересной обязанностью, предполагая, что делает сыну услугу, избавляя его от такой докуки. Или что он, в глубине души, считал требования Йорка обоснованными.
Лично я склонна думать, что это не так. Что касается первого, то Генрих, возможно, и тяготился весом короны, но никогда не пытался от нее отказаться, и всегда вставал на защиту своих прав, когда угроза им была весьма относительной. Он не был слабоумным, в конце концов, и он был глубоко религиозным человеком, принимающим всерьез божественное право короля. Что касается второго, то Генрих всегда с необычной для его стиля энергией защищал дом Ланкастеров и всех к нему принадлежавших. Не верю, что он подвергал сомнению права своей линии. Скорее всего, как человек слабый и склонный до последнего увиливать от прямого противостояния, он решил, что проблема со временем как-то сама решится по божьей воле и с божьей помощью (в его пользу, разумеется).
На всякий случай, через неделю Йорк взял на себя и еще один титул: Защитника Королевства, хотя обстоятельства не подразумевали наличия необходимости в этой должности. Разве что Йорк все-таки предвидел, что королева просто так с перспективой стать в будущем никем не согласится. Кстати, он сделал некоторую попытку решить проблему с королевой заранее – скорее всего, раз и навсегда, потому что Маргарете был отправлен подложный вызов от короля в Лондон, но ее предупредили о ловушке, и она осталась в Уэльсе.
Узнав о том, что ее сына лишили права на трон, она немедленно послала Экзетера поднимать Запад. Граф Вилтшир, которого, очевидно, заела в Голландии совесть, тоже вернулся из-за границы и остался с Джаспером Пемброком охранять Уэльс. Отец Джаспера, Оуэн Тюдор, тоже остался с ними. Были призваны Девон и Сомерсет, который тихонько вернулся в Англию и жил в Корф Кастл, в Дорсете.
Сама королева с принцем отправилась в Шотландию. Король Джеймс II к тому времени погиб, но его жена, регент при малолетнем наследнике, приняла Маргарет более, чем тепло. А ланкастерские лорды тем временем собирали силы на севере. Я уже писала, что были Невиллы и Невиллы: из-за браков получилось так, что часть членов этого огромного дома оказалась в стане ланкастерцев, а часть – йоркистов. И вот один из Невиллей обратился к Йорку за разрешением собрать войска, чтобы извести в своих краях ланкастерскую заразу. Разрешение он получил, 8 000 человек собрал – и промаршировал с ними прямехонько на север, к ланкастерцам. Лорды-роялисты (Нортумберленд, Невилль, Латимер, Клиффорд, Руз, Даркл, Сомерсет и Экзетер) проводили время, строя планы и разоряя земли герцога Йорка. Постепенно их армия выросла до 15 000 человек.
По какой причине герцог проморгал сбор таких сил – непонятно. Разумеется, он понимал, что на севере у него друзей нет. Поэтому, получив разрешение короля, он отправился туда 9 декабря наводить порядок со своим вторым сыном Эдмундом и графом Салсбери. Взяв с собой всего 6000 человек! А Варвик остался в Лондоне. То ли он решил не принимать участия в делах упрямого дядюшки, раз уж тот был глух к его доводам, то ли сам не считал этот поход чем-то выдающимся. Ирония заключается в том, что, двигаясь к Сандалу, замку герцога, его силы шли практически рядом с силами Сомерсета, и даже имели с ними несколько стычек, но и тогда герцог не понял, с движением какого масштаба ему вскоре придется иметь дело. В Сандале он отпраздновал Рождество, несомненно чувствуя, что практически достиг всего, о чем мог мечтать.
О том, как, собственно, началась битва при Вейкфилде, разные хроники пишут по-разному. Одни – что отряды герцога, занятые сбором продовольствия и фуража, были внезапно атакованы ланкастерианцами. А вот Холл в своих хрониках пишет, что ланкастерианцы выступили из Понтефракта к Сандалу, и вызвали герцога Йорка на бой, от которого тот не мог отказаться, не потеряв лица. Кристи указывает, что Холл – поздний автор хроник, и часто ему доверять нельзя, но в этом случае у него могла быть более достоверная информация, чем у остальных, потому что его предок погиб в этом сражении, и в семье могли сохраниться документы или рассказы о том, как это было. Он пишет, что, пока герцог маршировал вокруг Кастл Хилл, чтобы атаковать центр вражеской армии, заранее подготовившиеся роялисты взяли его в клещи с флангов.
Это была полная катастрофа. Йоркисты потеряли 2500 человек, сам Йорк и Салсбери попали в плен, сын Йорка погиб, многие лорды (сэр Томас Невилл, лорд Харрингтон, сэр Томас Харрингтон). Головы Йорка, Салсбери и Рутленда «украсили» ворота города Йорк. Голову герцога еще и бумажной короной увенчали. Ланкастерская армия потеряло около 200 человек.
@темы: Henry VI
Печать Девонов
де Брезе в середине 
долгожданный наследник, гений в поэзии и порядочная дрянь по жизни
Ричард Йорк
Сесили Невилл, или "гордячка Сис"
То, что осталось от Кенилворта
По-моему, таких штанов "буфами" тогда еще не носили, на самом деле.
Вот он, Камень
Это сатирическая картинка о венчании говорит о многом
здесь Элис уже стара
посмертное изображение, серебро
церковь в Винфилде
St John Baptist's Chapel
Глочестер с женой на суде
Маргарет Анжу
