Do or die
Клемент Маркем действительно жил и работал «во времена Холмса». Он, вероятно, был обыкновенным гением. Исследователь, географ, писатель, активный благотворитель, энтузиаст церковных программ в помощь малоимущим слоям населения, он издал книгу «Richard III: his life and character» только в 1906 году, хотя материал по вопросу собирал с ранней юности.
Маркем в молодости
читать дальшеУбеждением Маркема было, что демонизация Ричарда в истории была заговором южан против северян, по большому счёту. «Они интриговали против него. Тюдоры, погубившие его и присвоившие его корону, были мастерами интриги. Они сокрушили репутацию Ричарда, и это их проповедь звучит до сих пор в школах. Когда Ричард совершал благородное дело, они заявляли, что он просто покупает друзей. Когда он подавлял предательское восстание, они называли его кровожадным и жестоким тираном», - говорит сэр Клемент доктору Ватсону.
Ватсон, конечно, сразу спрашивает, правда ли, что Маркем считает авторство книги Мора о Ричарде сомнительным. Маркем отвечает, что он абсолютно уверен – книгу писал не Мор, но автора он предпочёл бы назвать только в конце разговора.
Сначала Маркем рассказывает Ватсону о детстве Ричарда и подчёркивает, что воспитание того времени делало детей взрослыми очень быстро. С раннего возраста они уже знали всё о власти, войне, законах, и о правилах политического выживания.
Ватсон со смешком рассказывает Маркему об оригинальной версии появления Ричарда на свет после двух лет нахождения в материнском чреве, и знакомится с новым для себя персонажем, писавшим хроники о Ричарде – с капелланом и домотканым историком Джоном Роусом. Который, кстати, написал ДВЕ хроники царствования Ричарда. Первую из них он писал для вручения самому Ричарду, именуя его великим принцем и милостивым лордом и утверждая, что Ричард заслужил «превеликую милость Божью и любовь всех подданных, богатых и бедных». Но Ричард, неожиданно для всех, прогиб при Босуорте, и Роус переписал свою хронику так, чтобы преподнести её Генри Седьмому. Вот в этой хронике появляются и два года вынашивания «монстра и тирана» бедняжкой Сесили, и утверждения, что Ричард повинен во множественных убийствах, и обвинение в отравлении Анны Невилл. Что ж, канонник тоже знал кое-что насчёт политического выживания.
Маркем говорит доктору Ватсону, что все свидетельства о жизни Ричарда можно сгруппировать и интерпретировать по двум направлениям. Первое из них – злодей Ричард, коварный преступник, убирающий всех на своём пути к короне и власти. На 1883 год ярым поборником этого направления был Гайрднер (или Гейднер, согласно современному нам произношению). Второе направление рассматривает Ричарда как приличного человека, вынужденного в силу обстоятельств и по обязанности происхождения принять корону, к которой он никогда не стремился и которую не хотел, после чего он правил хорошо и оставил нации в наследство ряд справедливых законов. Поборником этого направления и его лидером был сам Маркем. В начале главы бегло упоминается, что Маркем пытался наладить обсуждение теорий с Гейднером, но тот как-то увильнул, причём на грани невежливости.
Маркем предлагает Ватсону рассматривать личность Ричарда в контексте того исторического периода, в котором Ричард жил. Он рассказывает доктору о появлении линии Ланкастеров, о правах линии Йорка и прочих геральдических премудростях. «И какой, по-вашему, урок мог извлечь Ричард из этих историй?», - спрашивает Маркем. «Обладание короной означает девять баллов в законе», - предполагает Ватсон. «Десять!- поправляет его Маркем. – Средневековое управление было битвой на кулаках без правил». Затем Маркем кратко описывает историю перехода короны к Эдварду Четвёртому, повороты правления Генриха Шестого и кровавые битвы между Эдвардом Четвёртым и Маргарет Анжуйской. Так проходит первая половина дня.
Перед ланчем, Ватсона находит у Маркема Холмс. Все вместе они обсуждают повороты дела, над которым работает Холмс. Холмс точно знает виновного, расхитителя, но не может найти ни тени того, куда тот девал похищенные деньги. В принципе, не совсем понятно, зачем эта история пристёгнута. Разве только для того, чтобы в повести появился Холмс. Но главгад в ней подходяще носит фамилию Сомерсет – как и основное лицо в заморочках правительства Генриха Шестого. И Холмс обнаруживает, что этот Сомерсет снимает в одном из тёмных кварталов Лондона тайные апартаменты под фамилией Дорсет. Проблема только в том, что непонятно, для чего эти апартаменты снимаются. Ватсон советует Холмсу проверить, что выбрасывается оттуда в мусор, и пошерстить там тёмные делишки, совершаемые, скажем, под именем Девон, Корнуолл и т.п. (названия графств).
После ланча Маркем продолжает рассказывать Ватсону о ходе событий истории царствования Эдварда Четвёртого – женитьба, конфликт с Варвиком, альянс с Бургундией, стройные ряды Вудвиллов вокруг трона. Доктор удивляется, как Эдвард мог буквально повторить ошибки предыдущего царствования, подняв к власти клику фаворитов. Ведь именно это привело к перевороту, в котором он сам участвовал! Маркем предполагает, что Эдвард просто-напросто пытался таким образом нейтрализовать власть Варвика. В общем и целом, Маркем придерживается классической теории о том, что Варвик хотел иметь послушного короля, и что он действительно хотел заменить заартачившегося Эдварда на более управляемого Джорджа. Далее идёт рассказ о реставрации Генриха Шестого и о битве при Тьюксбери со всеми её последствиями. Стандартный, канонический и краткий рассказ, по книге самого Маркема, не включающий альтернативных рассуждений.
Наконец, Маркем и Ватсон добираются до Ричарда, который во второй половине царствования Эдварда Четвёртого начинает играть заметную роль в политике. В первую очередь, обсуждается предполагаемо убийство Генриха Шестого Ричардом. Убийцей его называют Томас Мор, Полидор Виргил, Роберт Фабиан и Джон Роус. Что касается Виргила, то он прибыл в Англию только в 1502 году, и писал то, что ему рассказывали. Фабиан, лондонский торговец и олдермен, был ярым ланкастерианцем. Что до Роуса, то в его хрониках можно найти и свидетельства в пользу Ричарда и против него, зависит от того, которую из хроник читаешь, про-йоркистскую или про-тюдоровскую.
Маркем рассказывает о скандале между братьями из-за наследства Варвика, начавшуюся с головокружительного брака Ричарда с Анной Невилл, второй дочерью графа. Он упоминает, что рассматривать Джорджа тоже можно с разных углов. Мор называет его «прекрасным благородным принцем», а Шекспир – «фальшивым, скользким, лживым Кларенсом». Маркем предпочитает видеть отношения между Ричардом и Анной как историю любви людей, знавших друг друга с детства («они были товарищами детских игр в Миддлхеме»), хотя подчёркивает, что Ричард не мог проглядеть потенциальные права Анны на половину наследства её отца.
Маркем знакомит Ватсона с Кроулендскими хрониками – документом, который писался в Кроулендском аббатстве, расположенном рядом с Или (от себя: а епископом Или был Мортон). Автор хроник – явный южанин, не скрывающий мнения, что с севера всегда приходит всё плохое, и резко осуждающий Ричарда за предпочтение северян южанам. Маркем считает, что Кроулендские хроники вполне можно считать компетентным источником в плане фактов, оставляя мнения авторам хроник (он тоже уверен, что авторов несколько). История о том, что Джордж прятал Анну от Ричарда, рассказывается именно в этих хрониках. «Спрятал так, чтобы её местонахождение было неизвестно его брату», - пишется там. «Но компетентная разведка герцога Глостерского разыскала девушку, переодетую кухонной прислугой, в Лондоне, после чего он увёз её в убежище при св. Мартине».
Маркхем категорически не верит в то, что Анна была замаскирована под служанку Джорджем. Это было бы просто бессмысленно, потому что спрятать девушку у него были неограниченные возможности, без всяких маскарадов. Тем не менее, вполне вероятно, что в момент побега на девушке была одежда служанки – которую она одела сама, чтобы улизнуть из дома-крепости. Так что в Хрониках написана правда, из которой можно сделать неправильный вывод.
Маркем рассказывает, что Ричард, подчёркнуто верный Эдварду Четвёртому, никогда, тем не менее, не скрывал своих суждений, даже если они расходились с суждениями короля. Он подчинялся решениям брата-короля, конечно, но оставлял за собой право публично выразить собственное мнение. Эта роль зачастую кажется слишком двойственной для историков более поздних времён, отсюда и обвинения Ричарда в двуличности и фальши. Но вот лорд Бэкон, отнюдь не рикардианец, даже в своём 1662 году понимал, в чём дело. Когда Эдвард заключил мир с Францией, в которую отправился воевать, герцог Глостер оказался единственным, кто «был на стороне чести – как обычно». Соглашение о мире Ричард подписал по прямому приказу короля, не раньше.
Вот эта позиция, что «я не согласен, но подчиняюсь, потому что так велит мой долг», была совершенно чужда Джорджу. Маркем читает доктору Ватсону, как постепенно отношения между Эдвардом и Джорджем обострились до точки, когда королю пришлось принять финальное решение. Потому что промолчать было уже неприлично и унизительно для королевской власти. Маркем, впрочем, уверен, что смерть Кларенса была куда как менее экзотична, нежели о ней говорят. Публично казнить герцога королевской крови, брата короля, было бы так же унизительно для Эдварда, как и не отреагировать на совершенно неприемлемое поведение брата. Практически наверняка, Джорджа просто отравили в заключении.
Маркем рассуждает о том, кто, всё-таки, разжёг неприязнь между братьями до такой кипящей точки. По его мнению, классическое «ищи, кому выгодно» указывает в сторону Вудвиллов – большую часть конфискованных земель получил Энтони Вудвилл, и Вудвиллам же перешло опекунство над сыном Кларенса. Его получил сын королевы от первого брака, Грей.
(От себя. Очень важный момент. Встречала массу описаний этих событий у современных авторов, и Болдуин, в частности, в биографии Элизабет Вудвилл, утверждает, что конфискованное и опеку получил Ричард Глостер. Очевидно, просто перепрыгнув через период в пять лет, когда, после казни Риверса и Грея, земли отошли короне, а опекунство над племянником – Ричарду).
Приговор Джорджу был вторым зарегистрированным моментом публичного возражения Ричарда Глостера. И Мор, и Холл, и Холиншед об этом пишут, хотя Мор ставит Ричарду в упрёк, что как-то не так возражал – ведь Кларенса таки казнили. Правда и Мор признаёт, что Джорджа казнили по приказу Эдварда. Подробностями история стала обрастать намного позже. Про утопление в мальвазии пишет Фрэнсис Сандфорд в своей Истории в 1707 году. Он же пишет, что Ричард помогал в этом деле «своими собственными руками».
Маркем в молодостичитать дальшеУбеждением Маркема было, что демонизация Ричарда в истории была заговором южан против северян, по большому счёту. «Они интриговали против него. Тюдоры, погубившие его и присвоившие его корону, были мастерами интриги. Они сокрушили репутацию Ричарда, и это их проповедь звучит до сих пор в школах. Когда Ричард совершал благородное дело, они заявляли, что он просто покупает друзей. Когда он подавлял предательское восстание, они называли его кровожадным и жестоким тираном», - говорит сэр Клемент доктору Ватсону.
Ватсон, конечно, сразу спрашивает, правда ли, что Маркем считает авторство книги Мора о Ричарде сомнительным. Маркем отвечает, что он абсолютно уверен – книгу писал не Мор, но автора он предпочёл бы назвать только в конце разговора.
Сначала Маркем рассказывает Ватсону о детстве Ричарда и подчёркивает, что воспитание того времени делало детей взрослыми очень быстро. С раннего возраста они уже знали всё о власти, войне, законах, и о правилах политического выживания.
Ватсон со смешком рассказывает Маркему об оригинальной версии появления Ричарда на свет после двух лет нахождения в материнском чреве, и знакомится с новым для себя персонажем, писавшим хроники о Ричарде – с капелланом и домотканым историком Джоном Роусом. Который, кстати, написал ДВЕ хроники царствования Ричарда. Первую из них он писал для вручения самому Ричарду, именуя его великим принцем и милостивым лордом и утверждая, что Ричард заслужил «превеликую милость Божью и любовь всех подданных, богатых и бедных». Но Ричард, неожиданно для всех, прогиб при Босуорте, и Роус переписал свою хронику так, чтобы преподнести её Генри Седьмому. Вот в этой хронике появляются и два года вынашивания «монстра и тирана» бедняжкой Сесили, и утверждения, что Ричард повинен во множественных убийствах, и обвинение в отравлении Анны Невилл. Что ж, канонник тоже знал кое-что насчёт политического выживания.
Маркем говорит доктору Ватсону, что все свидетельства о жизни Ричарда можно сгруппировать и интерпретировать по двум направлениям. Первое из них – злодей Ричард, коварный преступник, убирающий всех на своём пути к короне и власти. На 1883 год ярым поборником этого направления был Гайрднер (или Гейднер, согласно современному нам произношению). Второе направление рассматривает Ричарда как приличного человека, вынужденного в силу обстоятельств и по обязанности происхождения принять корону, к которой он никогда не стремился и которую не хотел, после чего он правил хорошо и оставил нации в наследство ряд справедливых законов. Поборником этого направления и его лидером был сам Маркем. В начале главы бегло упоминается, что Маркем пытался наладить обсуждение теорий с Гейднером, но тот как-то увильнул, причём на грани невежливости.
Маркем предлагает Ватсону рассматривать личность Ричарда в контексте того исторического периода, в котором Ричард жил. Он рассказывает доктору о появлении линии Ланкастеров, о правах линии Йорка и прочих геральдических премудростях. «И какой, по-вашему, урок мог извлечь Ричард из этих историй?», - спрашивает Маркем. «Обладание короной означает девять баллов в законе», - предполагает Ватсон. «Десять!- поправляет его Маркем. – Средневековое управление было битвой на кулаках без правил». Затем Маркем кратко описывает историю перехода короны к Эдварду Четвёртому, повороты правления Генриха Шестого и кровавые битвы между Эдвардом Четвёртым и Маргарет Анжуйской. Так проходит первая половина дня.
Перед ланчем, Ватсона находит у Маркема Холмс. Все вместе они обсуждают повороты дела, над которым работает Холмс. Холмс точно знает виновного, расхитителя, но не может найти ни тени того, куда тот девал похищенные деньги. В принципе, не совсем понятно, зачем эта история пристёгнута. Разве только для того, чтобы в повести появился Холмс. Но главгад в ней подходяще носит фамилию Сомерсет – как и основное лицо в заморочках правительства Генриха Шестого. И Холмс обнаруживает, что этот Сомерсет снимает в одном из тёмных кварталов Лондона тайные апартаменты под фамилией Дорсет. Проблема только в том, что непонятно, для чего эти апартаменты снимаются. Ватсон советует Холмсу проверить, что выбрасывается оттуда в мусор, и пошерстить там тёмные делишки, совершаемые, скажем, под именем Девон, Корнуолл и т.п. (названия графств).
После ланча Маркем продолжает рассказывать Ватсону о ходе событий истории царствования Эдварда Четвёртого – женитьба, конфликт с Варвиком, альянс с Бургундией, стройные ряды Вудвиллов вокруг трона. Доктор удивляется, как Эдвард мог буквально повторить ошибки предыдущего царствования, подняв к власти клику фаворитов. Ведь именно это привело к перевороту, в котором он сам участвовал! Маркем предполагает, что Эдвард просто-напросто пытался таким образом нейтрализовать власть Варвика. В общем и целом, Маркем придерживается классической теории о том, что Варвик хотел иметь послушного короля, и что он действительно хотел заменить заартачившегося Эдварда на более управляемого Джорджа. Далее идёт рассказ о реставрации Генриха Шестого и о битве при Тьюксбери со всеми её последствиями. Стандартный, канонический и краткий рассказ, по книге самого Маркема, не включающий альтернативных рассуждений.
Наконец, Маркем и Ватсон добираются до Ричарда, который во второй половине царствования Эдварда Четвёртого начинает играть заметную роль в политике. В первую очередь, обсуждается предполагаемо убийство Генриха Шестого Ричардом. Убийцей его называют Томас Мор, Полидор Виргил, Роберт Фабиан и Джон Роус. Что касается Виргила, то он прибыл в Англию только в 1502 году, и писал то, что ему рассказывали. Фабиан, лондонский торговец и олдермен, был ярым ланкастерианцем. Что до Роуса, то в его хрониках можно найти и свидетельства в пользу Ричарда и против него, зависит от того, которую из хроник читаешь, про-йоркистскую или про-тюдоровскую.
Маркем рассказывает о скандале между братьями из-за наследства Варвика, начавшуюся с головокружительного брака Ричарда с Анной Невилл, второй дочерью графа. Он упоминает, что рассматривать Джорджа тоже можно с разных углов. Мор называет его «прекрасным благородным принцем», а Шекспир – «фальшивым, скользким, лживым Кларенсом». Маркем предпочитает видеть отношения между Ричардом и Анной как историю любви людей, знавших друг друга с детства («они были товарищами детских игр в Миддлхеме»), хотя подчёркивает, что Ричард не мог проглядеть потенциальные права Анны на половину наследства её отца.
Маркем знакомит Ватсона с Кроулендскими хрониками – документом, который писался в Кроулендском аббатстве, расположенном рядом с Или (от себя: а епископом Или был Мортон). Автор хроник – явный южанин, не скрывающий мнения, что с севера всегда приходит всё плохое, и резко осуждающий Ричарда за предпочтение северян южанам. Маркем считает, что Кроулендские хроники вполне можно считать компетентным источником в плане фактов, оставляя мнения авторам хроник (он тоже уверен, что авторов несколько). История о том, что Джордж прятал Анну от Ричарда, рассказывается именно в этих хрониках. «Спрятал так, чтобы её местонахождение было неизвестно его брату», - пишется там. «Но компетентная разведка герцога Глостерского разыскала девушку, переодетую кухонной прислугой, в Лондоне, после чего он увёз её в убежище при св. Мартине».
Маркхем категорически не верит в то, что Анна была замаскирована под служанку Джорджем. Это было бы просто бессмысленно, потому что спрятать девушку у него были неограниченные возможности, без всяких маскарадов. Тем не менее, вполне вероятно, что в момент побега на девушке была одежда служанки – которую она одела сама, чтобы улизнуть из дома-крепости. Так что в Хрониках написана правда, из которой можно сделать неправильный вывод.
Маркем рассказывает, что Ричард, подчёркнуто верный Эдварду Четвёртому, никогда, тем не менее, не скрывал своих суждений, даже если они расходились с суждениями короля. Он подчинялся решениям брата-короля, конечно, но оставлял за собой право публично выразить собственное мнение. Эта роль зачастую кажется слишком двойственной для историков более поздних времён, отсюда и обвинения Ричарда в двуличности и фальши. Но вот лорд Бэкон, отнюдь не рикардианец, даже в своём 1662 году понимал, в чём дело. Когда Эдвард заключил мир с Францией, в которую отправился воевать, герцог Глостер оказался единственным, кто «был на стороне чести – как обычно». Соглашение о мире Ричард подписал по прямому приказу короля, не раньше.
Вот эта позиция, что «я не согласен, но подчиняюсь, потому что так велит мой долг», была совершенно чужда Джорджу. Маркем читает доктору Ватсону, как постепенно отношения между Эдвардом и Джорджем обострились до точки, когда королю пришлось принять финальное решение. Потому что промолчать было уже неприлично и унизительно для королевской власти. Маркем, впрочем, уверен, что смерть Кларенса была куда как менее экзотична, нежели о ней говорят. Публично казнить герцога королевской крови, брата короля, было бы так же унизительно для Эдварда, как и не отреагировать на совершенно неприемлемое поведение брата. Практически наверняка, Джорджа просто отравили в заключении.
Маркем рассуждает о том, кто, всё-таки, разжёг неприязнь между братьями до такой кипящей точки. По его мнению, классическое «ищи, кому выгодно» указывает в сторону Вудвиллов – большую часть конфискованных земель получил Энтони Вудвилл, и Вудвиллам же перешло опекунство над сыном Кларенса. Его получил сын королевы от первого брака, Грей.
(От себя. Очень важный момент. Встречала массу описаний этих событий у современных авторов, и Болдуин, в частности, в биографии Элизабет Вудвилл, утверждает, что конфискованное и опеку получил Ричард Глостер. Очевидно, просто перепрыгнув через период в пять лет, когда, после казни Риверса и Грея, земли отошли короне, а опекунство над племянником – Ричарду).
Приговор Джорджу был вторым зарегистрированным моментом публичного возражения Ричарда Глостера. И Мор, и Холл, и Холиншед об этом пишут, хотя Мор ставит Ричарду в упрёк, что как-то не так возражал – ведь Кларенса таки казнили. Правда и Мор признаёт, что Джорджа казнили по приказу Эдварда. Подробностями история стала обрастать намного позже. Про утопление в мальвазии пишет Фрэнсис Сандфорд в своей Истории в 1707 году. Он же пишет, что Ричард помогал в этом деле «своими собственными руками».
@темы: Richard III
Кроме нас, конечно.
:aa
– вообще не мимими. Жестокий фильм… хрен знает о чём. Типа, о вреде мести и самосуда. Но одолела серии четыре. 
Джордж Кларенс
