Не повезло

А меня сегодня полиция остановила, когда я домой ехала. И оштрафовала. За то, что я не остановилась перед переходом. Пустым. Пешеходов, в начале одиннадцатого вечера, на улицах просто нет. "А на другой полосе машина перед переходом стояла. Вы не имели права начать движение раньше, чем двинется та машина". На самом деле, машина стояла потому, что впереди неё полоса была забита. А впереди меня - свободна.

Вообще, это моё первое столкновение с местной полицией. Неприятное впечатление. Были очень грубы и агрессивны, особенно женщина. Пока не пробили по компу Меня греет мысль о том, как дико они были разочарованы, увидев сведения о моих доходах. По виду машины (дело не в крутизне, а в необычности), нацелились на нечто совсем другое. Ну-ну.

Я была, мягко говоря, удивлена, потому что расщепление волоса на атомы было налицо. Придрались, в надежде сорвать большой штраф. В совершенно аналогичной ситуации, не так давно, одного безнесмена оштрафовали на какие-то совершенно дикие тысячи. Здесь размер штрафа от дохода зависит, исчисляется как-то хитро. Но спорить и доказывать правоту не стала. Во-первых, это бесполезно, если изначальный посыл - именно придирка. Во-вторых (и в главных), было почему-то всё равно. После смены мне просто хотелось домой и пожрать. В результате, оштрафовали не на максимум. Учитывая, что я не остановилась на вытьё и мигание полицейской машины... И что у меня не было с собой никаких удостоверений личности, и прав водительских, кстати, тоже... Права у меня в другом кошельке с отпуска остались. И я не поняла, что воют и мигают мне, они не именно за мной были. Кажется. Пока полиция со мной не поравнялась и ручкой не показала

Формально правы, по существу - мудаки.

@темы: "Этот мир придуман не мной"

---

Отпуск закончился

Завтра на работу. Правда, в моём случае, это был ещё "зимний" отпуск, за прошлый год.




То, что хотела сделать за время отпуска, частично сделала. Но не всё. Вроде, и хочется начать жизнь более активную, и лень. Кстати, в очередной раз убедилась, что длительное безделье мне не на пользу. Вместо того, чтобы делать то, на что обычно времени не хватает, блаженно не делаю вообще ничего.

- по дому: уборку делала только поверхностную, но поменяла шторы. Мыть окна до середины или даже конца июня смысла нет, потому что на них тут же туча пыльцы оседает. Радости в уборке так и не нашла.

- по саду: сделала всё, что хотела, даже деревья побелила. Но заморозки ещё будут, так что летние цветы не высаживала. Кое-что надо пересадить (на час работы), но дождей нет, земля слишком сухая. Надо ждать. Ну и борьба с сорняками - это до поздней осени.

- с машиной: техосмотр прошла. Но что-то мне теперь самой не нравится выхлоп. Конечно, машина практически месяц стояла, но раньше на холостом такого выхлопа точно не было. Страховку не перенесла, потому что более выгодную мне предложить не смогли.

- с собой: ну очень слабенько. Но какие-то подвижки есть. И не надо больше морочить себе голову и размышлять о будущем. Оно просто и незамысловато: пахать до сдыха, или пока конкретно ноги носят. Альтернативы, оказывается, у меня нет.

- со здоровьем: ничего не сделала конкретного. Не верю больше, что получу помощь. Продолжаю сама с собою экспериментировать. Пока с негативным результатом. Хотя к концу года всё равно надо появиться в ведомственную, чтобы обеспечить себе на следующий год реабилитационные сессии. Надеюсь, не придётся раньше. Хотя, в нашей деревне уже перешли на свободу выбора, которую обещают народу после перестройки системы здравоохранения. Можно идти в частную поликлинику по цене муниципальной. Или остаться клиентом муниципальной. Запишусь, наверное, в клиенты частной. Не потому, что верю в их превосходство, а потому, что мне нужен постоянный врач, а не каждый раз новый. Выбор можно делать раз в год.

- с "творчеством": ничего. Я не засчитываю истории о Скряге, которые пишу довольно неторопливо. Но в художественные даже не заглядывала. И с издательством не связывалась. Надо это мне или не надо? Не знаю. Правда не знаю.

У народа начинаются летние отпуска, и приближается месяц выплаты отпускных (кому в июне, кому в июле). И люди начали (внезапно!) считать, что для них означает потеря 30% отпускных, на которые нас, работников муниципального сектора, ограбило правительство. Кажется, нас ожидает горячая осень, когда профсоюзы начнут совещаться с работодателями о новых договорах по отраслям. Забастовки наверняка будут. И, по какой-то кривой логике, это означает, что страдать будут простые смертные, но не те, у кого власть и деньги. Больше всего здесь любят транспортники бастовать. Ладно, я на машине, и от их заскоков не завишу, но хотелось бы спокойно усвистать в Англию где-то в октябре. Куда именно - не решила ещё.

@темы: Досье

---

Mastodon

@темы: "музыка"

---

Генри VII - Франция вступает в игру

Бедняга Франциск Бретонский относился к Генри Ричмонду и его последователям без вдохновения. Во-первых, присутствие этого молодого человека в Ванне каким-то странным образом вдохновляло герцогиню вмешиваться в политику герцогства, что, с учётом ограниченности её понимания происходящего, герцога нервировало. Потому что недостаток понимания герцогиня компенсировала избытком энергии. А результатом были траты, которых Франциск с большим удовольствием избежал бы.



Это не та Маргарет де Фуа, но сходство просто изумительное. Фамильная внешность?

Франциску действительно можно было только посочувствовать. Когда-то, он принял Генри Ричмонда и Джаспера Тюдора, пообещав Англии и Франции, что обеспечит им статус государственных пленников. То есть, выдасть не выдаст, но и делать им ничего не позволит. И вот теперь, в Ванне околочивались сотни англичан, которых ему приходилось содержать. Дорсет и его люди получали 400 ливров в месяц, Эдвард Вудвилл 100, столько же Уиллоуби, и так далее. Плюс, англичане занимали у буржуа, и поручителем этих займов приходилось выступать Франциску. Не говоря о том, что ему же приходилось выплачивать своим подданным компенсацию за поведение англичан. Известна выплата 200 ливров вдове Жоржетт ле Кафф, мужа которой англичане убили.

В общем, можно понять его желание избавиться от этой обузы. Проблема в том, что избавиться надо было так, чтобы не оскорбить англичан больше, чем это уже было сделано. Да что там, если бы англичанам не была нужна независимая Бретань на побережье материка, они уже не оставили бы мокрого места от этого герцогства. В добавок ко всему, избавиться от непрошенных гостей надо было так, чтобы не потерять лица. Уже в те времена, были какие-то нормы, не позволяющие выдавать беглецов, находящихся на территории государства, туда, где их ждала только смерть.

Франциск, в общем-то, под давлением герцогини и обстоятельств, как бы уже дал беглецам шесть кораблей и где-то 860 человек команды. Ещё в марте-апреле 1484 года. Просто, каким-то загадочным образом, они были даны скорее теоретически, чем практически, потому что практически они занимались пиратскими войнами. А его ответом на неожиданную заботу французов о достоинстве Бретани, стала всё та же загадочная болезнь, поражающая его в самые стратегически нужные моменты. Так что, если французы пытались заставить Франциска таскать каштаны из огня, то Франциск элегантно уступил эту честь своему зарвавшемусю казначею – Пьеру Ландау.

Что характерно, болезнь ничуть не помешала герцогу Франциску, в обстановке полной секретности, вести свои переговоры с Ричардом III через бургундцев.
Похоже на то, что официальные переговоры шли между английским послом Лэнгтоном и герцогским казначеем Ландау. И целью они имели выдачу Ричмонда и его окружения в Англию. А прямые переговоры между Ричардом и Франциском, через бургундцев, касались отправки тысячи английских лучников в Бретань сразу, как только будет заключен мир. Франциску они были нужны позарез.

Не буду темнить, и скажу, на какой финт было нацелено всё внимание Франциска. Вместе с Луи Орлеанским, он планировал не больше и не меньше, чем похищение юного французского короля, который Луи, в общем-то, любил, и которого хорошо знал. Укрыться беглецы намеревались в Бретани. Похищение должно было состояться сразу после коронации Шарля. Впрочем, сестрица-регент успела увезти брата из Парижа в Монтаржи, так что попытка закончилась ничем, а Луи Орлеанскому пришлось бежать – угадайте, куда? В Бретань, к Франциску, разумеется.

Вообще, о плане похищения информации у меня мало. Буквально две строчки. Сандерсон Бек слишком ммм... многогранен для того, чтобы считать его глубоким специалистом по средневековой истории. Роберт Кнехт, эксперт по истории Франции XVI века, эту информацию повторяет, но добавляет, что Луи уехал не в Бретань, а «к себе в Иль-де-Франс». В любом случае, пишут об этом эпизоде как-то маловато. Конечно, не исключено, что сначала Луи подорвался к Франциску, а потом вернулся оттуда в Иль-де-Франс.

В любом случае, 8 июня 1484 года, Ричард III смог объявить своим подданным (и, полагаю, своим пиратам), что с Бретанью у Англии достигнуто взаимопонимание, и понимать друг друга взаимно следует до 24 апреля 1485 года. Разумеется, переговоры эти велись с Ландау. Который, скорее всего, был несносным и коррумпированным задавакой, но действительно хотел избавиться от присутствия на территории герцогства англичан. Причём, его-то не сдерживали никакие соображения дворянской чести.

В общем, земля под ногами Ричмонда стала не то, чтобы уже гореть, но определённо накаляться. Во время переговоров, о его выдаче не шло речи, но после прекращения официальной вражды между Бретанью и Англией, было вполне логично избавиться и от причины этой вражды.

Что касается Англии, то по какой-то, понятной ему одному, причине, Ричард III выдал полное прощение и помилование Реджинальду Брэю. Возможно, считая, что под присмотром, тот наделает вреда меньше, чем находясь в бегах. Тем не менее, летом 1484 года, некий землевладелец из Уилтшира Уильям Коллингборн, и его приятель, судовладелец Джон Тьюрбервилл, искали человека, согласного за 8 фунтов стерлингов передать послание Генри Ричмонду.

Самого Ричмонда они призывали высадиться в середине октября в гавани Пула (Дорсет), где его встретили бы воодушевлённые сторонники. Они также рекомендовали ему послать в Париж Джона Чейни, чтобы он сказал королю Франции о том, что король Ричард готовится начать с Францией войну. И что переговоры, которые Ричард ведёт с французской делегацией - это просто попытки отвлечь внимение до конца зимы 1484-85гг. Предполагалось, что подобная информация (очевидно, просто провокационная) побудит французское правительство подключиться к делу возведения на трон Генри Ричмонда.

Вообще, сам Уильям Коллингборн не сказать, чтобы был полным ничтожеством. И шерифом он был, и помощником мирового судьи, и достаточно богатым джентри, чтобы жениться на вдове сэра Джеймса Пикеринга, принадлежавшему к старинному и уважаемому в провинции роду. Тем не менее, Коллингборн ни в коем случае не принадлежал к числу людей, имеющих доступ к секретнейшей информации. И ни один историк до сих пор не смог понять, отчего этот почтенный, богатый, и не сказать чтоб молодой человек вдруг подхватился бунтовать против Ричарда III.

Единственная реальная зацепка – это находка викторианского историка Джеймса Рамсея. В июле 1484 года Ричард писал своей матушке, герцогине Сесилии, что обязанности Коллингборна в Уилтшире, где у герцогини были земельные владения, будет отныне исполнять виконт Ловелл. Но это может быть не причиной недовольства Коллингборна режимом Ричарда, а реакцией Ричарда на известие о том, что Коллингборн искал человека для корреспонденции с Генри Ричмондом. На мой взгляд, сообщение о том, что Коллингборн и Тьюрбервилл искали человека для вояжа в Бретань, смахивает на сообщение службы безопасности. После чего, Коллингборн, похоже, пустился в бега, и попался только после дичайшей выходки – это он, в июле, пришпилил к дверям собора св. Павла вирши «The Catte, the Ratte and Lovell our dogge rulyth all Englande under a hogge».

Тем не менее, посланец из Англии на материк отправился. Сразу после того, как служба безопасности короля сосредоточилась на поисках Коллингборна. И прибыл он, в середине августа, не в Бретань, а в Нормандию, где и был благополучно арестован охраной побережья. У которой, как ни странно, было уже распоряжение, за подписью короля Шарля, отнестись к пленнику со всем пиететом, и отвезти его в Париж.

Как хотите, но в истории Коллигборна много нелепостей. Чего стоит поиск(!) посланца за 8 фунтов. Такое впечатление, что искали по портовым кабакам. И самая большая нелепость – это пятидесятилетний шериф и помощник мирового судьи, вешающий на людном месте вирши о кошке, собаке и крысе, управляющими Англией под властью вепря. Я думаю, что Коллингборна использовали. Так же, как использовали ранее герцога Бэкингема. Соответственно, и сценарист был тот же – Мортон, сидящий, кстати, вовсе не в Бретани, а во Фландрии. И режиссёр тот же – Реджинальд Брэй.

В данном случае, целью было дать Франции официальный повод для вмешательства в пользу Генри Ричмонда. Думаю, французы искренне верили, что Ричард объявит Франции войну. Не именно в 1485 году, когда у него не было для этого ресурсов, сбор которых должен был быть согласован с парламентом, который надо было ещё созвать. Но в неделёком будущем. А с Луи Орлеанским и прочими участниками Безумной войны под боком, Анна де Божё просто не могла себе позволить воевать на два фронта. Ричарда III надо было заменить на короля, относящегося к Франции как к другу, а не как к врагу.

@темы: Henry VII

---

Свежая перловка с ЕГЭ

Отсюда: ashy-blondy.livejournal.com/60619.html

Там много, я заняла только то, что мне смешным показалось.

• Андрей Болконский вновь увидел дуб, но узнал его, хотя тот сменил облик.

• Болконский изменил дубу.

• В наших сердцах есть с самого рождения пустое место...

• В произведении "Тарас и Бульба"...

• В рассказе "Муму" герой хоть и был глухонемым он сделал маленькую крохотную блоху.

• Даже не можно описать словами.

• К концу лета я стану человеком.

• Когда Базарову было плохо он шёл в лес и ломал ветки.

• Менделееву упало яблоко на голову и он создал химические элементы.

• На ушах у них меховые наушники в длинном пальто.

• Обломов ленился, поэтому покрывался пылью.

• Он взял на себя отцовские заботы, хотя не был ни отцом жеребят, ни ухажером кобыл.

• Петя Ростов - сын Натальи Ростовой.

• Произведение Чехова "Вишнёвый сад" показывает медицинские знания в области ботаники.

• Проскальзывает между наших ушей.

• С давних времён животные кормили, обывали, одевали людей.

• С творчеством Лиханова я познакомился с детства. Его произведения "Шагреневая кожа", "Отрочество" произвели на меня впечатление.

• Сначала гуси плыли плавно, а потом под ламбаду стали делать движения. Это - последний танец.

• Съев ядовитый гриб можно подпортить репутацию.

• Тургенев в произведении "Русские женщины" рассказывает о репрессии.

• Химкинский лес вырубили актёры и певцы. Разве они не сволочи! Убил бы!

• Читая много текстов, газет и жизненный опыт, я делаю вывод.

• Брезгливость – это то, после чего мы становимся культурными и цивилизованными.

• В повести В. Распутина «Прощание с Матрёной»…

• В СМИ происходит разврат…

• В этом году Великой Отечественной войне исполнилось 64 года…

• Великий французский писатель Антуан Экзюпери в своём бессмертном произведении «Маленький принц» высказал удивительно мудрую мысль: «Мы в ответе за тех, кого придумали»…

• Вот поэтому, я думаю, что воспитание должно быть в углу нашей системы, нашего общества…

• Все живы, жалко что танк развернуло…

• Все объявления пестрят словами: «Требуется человек с высшим образованием». Но если человек безнравственный урод с образованием?

• Голова встала на своё законное место и начала работать в одном направлении – учёбе.

• Дед был в непонятии…

• Для большинства населения культура доходит туго, и поэтому культурой пользуются интеллигентные люди…

• Её прозвали именем известной певицы, у неё все помажки этой звезды...

• Есенин всегда признавал настоящую литературу, называя прочую непечатными словами…

• Если не мыть руки, то мало ли что сейчас летает в воздухе и на земле…

• Если человек с подросткового возраста не выберет свой тот, светлый путь жизни, то лукаво подмигивая, бездарность утащит его в «приятный полумрак»…

• Искусство должно выполнять высокую, духоподъёмную роль.

• К брезгливым вещам относятся не только бытовые вещи, но и в наше время сигареты и алкоголь…

• К лошади была пристёгнута карета…

• Каждый человек должен дорожить своей честью какой бы она не была…

• Культурные люди хотят быть на глазах других людей ещё культурнее, а это уже невыносимо…

• Менделеев сказал пословицу: «Век живи – век учись». Этот человек был развит в физике, биологии, литературе…

• Может и есть люди в соседних странах небоящиеся окружающего мира, ноя знаю, что только у нас на родине самые мужественные люди…

• Мой жизненный пример: ЕГЭ – это не только содрать деньги со школьников, но и увеличивать в стране дворников.

• Моя любимая певец Верка Сердичка…

• Негативные информации идут о то всюду…

• «Никто не обнинет необъятного», - воскликнул ещё в далёком 19 в. великий высказыватель Козьма Прутков.

• Но всё же человечество борится с террорью и беспощадной борьбой, кризисом…

• Однако советские войска недали слабину и дали отпор некодяйским войскам.

• Оценка этого культурного последия…

• Рассказ Чайковского «Человек в футляре»…

• Риск – это опасно и иногда и больно, там шансов пидесят на пидесят…

• Трилогия Толстого «Война и мир»…

@темы: "веселая бредь"

---

Генри VII - кое-что о прикладной дипломатии

Первый и единственный парламент короля Ричарда справился с работой в ударные сроки, за неполный месяц. Возможно, последним делом этого парламента были формальности, связанные с возвращением Элизабет Вудвилл и её дочерей к нормальной жизни.

Теперь, когда ни ей самой, ни её дочерям ничего не угрожало, отсиживание в убежище потеряло смысл. Тем не менее, оставлять вдову брата и племянниц на произвол судьбы Ричард не собирался. Да, им было куда вернуться, и публичное, утверждённое парламентом объявление потомства Эдварда IV незаконным, должно было предохранить их от опасности похищения, но ведь оставались ещё и свои, английские недоброжелатели Вудвиллов. Которые вполне могли захотеть свести счёты с леди Элизабет, которую в годы правления её мужа обвиняли во многих грехах, вплоть до убийства – справедливо или нет.

Поэтому Ричард III публично поклялся перед лордами светскими и духовными, а также перед мэром и олдерменами, что «если дочери дамы Элизабет Грей, позднее именующей себя королевой Англии» выйдут из Вестминстерского Убежища, чтобы жить под его защитой и опекой, он гарантирует, что окружающие будут относиться к ним, как к родственницам короля, не нанося вреда ни словом, ни делом. Ричард также обязался обеспечить родственниц всем «реквизитом», необходимым для жизни при дворе согласно их статусу. Он обязался выдать девочек замуж за джентльменов, и дать за каждой приданое в 200 марок. Что касается самой леди Элизабет, то ей Ричард назначил содержание в 700 марок в год, выплачиваемых поквартально, равными порциями, через человека, который помог отразить нападение на убежище летом 1483 года – через Джона Несфилда.

Вскоре, как рассказывают почти все историки, Элизабет написала сыну, что он может вернуться домой. Очевидно, кое-что с Ричардом она обговорила отдельно. Возможно даже, что прощение Дорсета было её условием. Платой за то, что Ричард отдал распоряжение о казни Ричарда Грея и Энтони Вудвилла.
Меня в этой истории беспокоят два момента. Во-первых, Дорсет с сыном только что были объявлены государственными изменниками. Не получив официального помилования, вряд ли Дорсет кинулся бы в Англию. Где он был вне закона, и имел чуть больше чем нескольких личных врагов, потому что человеком он был заносчивым, и на слова несдержанным. И я решительно не представляю себе, в тех обстоятельствах, что Ричард встретил бы его с распростёртыми объятиями и криком «ты вернулся – я всё простил». Куда он собирался приспособить самого наглого из семейства Вудвиллов?

Можно, конечно, допустить, что мамо написала сынуле письмо, что скучает до смерти, а короля она уговорит, и сын кинулся домой её утешать. Но это вообще не версия именно для этих двух, не страдающих излишним пофигизмом.
Во вторых, эту историю опускает только Дэвид Болдуин в своей биографии Элизабет Вудвилл. Остальные её цитируют чуть ли не одинаковыми словами. Но ссылки на то, откуда такие сведения, не дают. То ли настолько известное событие, что «все знают», то ли – просто легенда.

В январе же, из Франции прилетела сплетня о том, что Ричарда III публично обозвали убийцей племянников. Дело в том, что, как аккуратно выразился историк Чарльз Росс, предыдущее царствование оставило Ричарду III много «трудных и деликатных вопросов» в международной политике.

Во-первых, Шотландия, этот вечный шип в сидении английского трона. Эдвард IV договорился с Александром Стюартом, герцогом Олбани, что поможет ему оттягать власть у Джеймса III, а тот, взамен, прекратит оддерживать французов, и признает сюзеренные права Англии над Шотландией. Что ж, Ричард Глостер практически за руку привёл герцога Олбани в Эдинбург, но шотландцы – это шотландцы. Бароны, арестовавшие Джеймса III, не поддержали его конкурента. Потому что тот забрал нечто (графство Мар), желаемое другим (Гордоном из Хантли), этот другой озлился, и восстановил прочих против герцога. Летом 1483 года, герцогу Олбани пришлось бежать в Англию.

Похоже на то, что у Ричарда не было решительно никакого доверия к Джеймсу III (вполне обоснованно), поэтому он пропустил мимо ушей авансы шотландского короля и в ноябре 1483, и в марте, апреле и августе 1484 года. Росс ставит это ему в вину, конечно. Росс всё ставит в вину Ричарду III. Но разве можно было принимать всерьёз авансы короля Джеймса? И Ричард выбрал, в общем-то, идеальную стратегию – пусть шотландцы разбираются между собой. То есть, отправил герцога Олбини и другого беглеца, Дугласа, возиться на границе совершенно самостоятельно.

В конце концов, когда шотландцы друг друга потрепали, Англия и Шотландия заключили мирный договор на три года, в сентябре 1484 года. Было даже решено, что наследник короля Джеймса женится на Анне де ла Поль. Но Джеймс III и этот договор, разумеется, нарушил. И нет, дело было не в том, что Ричард относился к нему недостаточно тепло, как это утверждает Росс. Дело было в том, что среди шотландских лордов союз с Англией в принципе был непопулярен, они тяготели к Франции. А у Джеймса не было никакой власти над своими подданными. Впрочем, для Шотландии это было практически нормой.

Куда как более интересным было послание от Изабеллы Кастильской, которое Ричард получил через её посланника во время своего летнего прогресса 1483 года. Послание, к слову сказать, было устным. Изабелла сообщила, что не имела никаких отношений с Англией во время предыдущего царствования, потому что была оскорблена выбором короля Эдварда в пользу «простой английской вдовы». Но поскольку Эдвард умер, она видит возможность предложить королю Ричарду поход на Францию. Со своей стороны, она может выставить 1000 копейщиков и 30000 пехотинцев. Ричард тепло поблагодаррил Изабеллу (письменно), и произвёл её посланника в рыцари, с грандиозными почестями, но за идею военного похода не ухватился.

Чарльз Росс, разумеется, говорит о потерянном союзнике, но двум последующим английским королям ещё предстояло убедиться, что совместные предприятия с испанцами против Франции всегда заканчивались плачевно для Англии. Опять же, серьёзные предложения о военном походе не делаются устно, через посланника, не оставляя следов.

Вполне естественно, что Ричарда гораздо больше занимали отношения с Бретанью и Францией, чем с Шотландией и Испанией.

Весь зимний период 1483-84гг английские приватиры патрулировали побережье Бретани и Франции. Это, естественно, сильно нервировало и бретонцев, и французов. Потому что приватиры, естественно, не болтались в море просто так, ради спортивного интереса и питаясь святым духом. Периодически, они высаживались. Периодически, они грабили. То есть, попросту говоря, занимались пиратством. Не то чтобы проблема была новой. В последнюю декаду царствования Генри VI, как пишет Росс, было зарегистрировано 120 пиратских нападений. Эдварду, после 1471 года, удалось прикрутить аппетиту своих пиратов до 4 нападений в год. Впрочем, никто не знает, как это было на самом деле, Росс говорит только о тех случаях, документы о которых он видел.

Ричард, как я уже писала, то ли не имел возможности, то ли интереса в обуздании своих пиратов. И, к слову сказать, ни Бретань, ни Франция агнцами в пиратском деле не были. В результате, в проливе развернулась полномасштабная война между английскими и объединившимися французскими и бретонскими пиратами. В начале 1484 года Ричард приказал йоркширцу Томасу Вентворту создать эскадру кораблей «to resist the king’s enemies of Brittany and France», а в марте аналогичное распоряжение получил лорд Скроп из Болтона. Мэру и олдерменам Лондона был отдан приказ арестовать всю собственность и все корабли бретонских торговцев, находящихся в городе.

В апреле, к Франциску Бретонскому прибыла французская делегация от имени Шарля VIII. Советники короля – епископ Перигё, лорд Торси и лорд Аржантана, сообщили, что его величество настолько возмущён сложившейся ситуацией, что готов защищать достоинство герцогства всеми силами. Если Франциск и был растроган (что вряд ли), он всё же предпочёл конкретику – как именно защищать. Нет, он не спросил, с какой стати. Оказывается, от герцога ожидалось, что он снарядит новую экспедицию в помощь Генри Ричмонду. «Хотят, чтобы я таскал для них каштаны из огня», - мысленно хмыкнул герцог, и был совершенно прав.

Но ему было, о чём подумать. С одной стороны, французам он не верил ни на йоту, хотя был у него один совместный проект с Луи Орлеанским, о котором никто из его советников не знал. Проект был скользким и авантюристичным, с минимальными шансами на успех, что этот старый лис понимал прекрасно. Поэтому ссориться окончательно с англичанами ему совершенно не хотелось. С другой стороны, англичане уже поссорились с ним (и не без причины), и «не заметить» тех притеснений, которым они подвергли бретонских торговцев, он просто не мог себе позволить. С третьей стороны, надо было что-то делать с Пьером Ландау, который под крылом слишком вмешивающейся в политику герцогини, кажется, вообразил себя некоронованным герцогом, и стал проводить свою собственную политику, не особенно-то советуясь со своим господином.

Поэтому, Франциск Бретонский выбрал то, что было «с четвёртой стороны» - благо, способ был проверенным и неизменно успешным. Он снова заболел, успешно изображая приступы сенильности. Это ведь очень удобно в политике – тут помню, а тут не помню, и чуть ли не пузыри пускаю, когда от меня ждут каких-то судьбоносных решений здесь и сейчас.

На самом деле, Франциску было всего 50 лет, и умрёт он только через четыре года. Да и то, не умрёт, а погибнет во время каких-то аристократических увеселений, свалившись с лошади. Причём, проведёт четыре последних года своей жизни, активно баламутя в «Безумной войне» (которую называли то Войной Дураков, то Войной Всеобщего Блага – в зависимости от точки зрения). И свою молодую герцогиню он переживёт на пару лет. И Ландау тоже переживёт, с удовлетворением наблюдая, как тот сам накидывает себе петлю на шею.
Наверное, подобная линия поведения не вполне совместима с достоинством средневекового герцога, зато она позволила Франциску умереть герцогом независимого герцогства, и получить при жизни массу удовольствия от своих интриг.

@темы: Henry VII

---

На дайри стало так пусто и одиноко, что захотелось котика запостить.


Возьми котенка в свой журнал

@темы: "нетягостная бредь"

---

Генри VII - вне закона!

В январе 1484 года, Ричард III открыл свою первую парламентскую сессию. Вообще-то, парламет должен был собраться в Вестминстере ещё 25 июня 1483 года, как первый парламент короля Эдварда V, но, по случаю признания невозможности коронации отпрыска незаконного брака, единственным решением этого парламента стало обращение к Ричарду Глостеру с просьбой принять корону Англии. Что до сих пор используется как аргумент в пользу «узурпации» короны – формально, этот парламент не был легитимным, потому что Эдвард V не короновался. Здравый смысл принять важное решение, раз уж представители всех сословий оказались на месте? Тогда, в июне 1483, он был, и решение было принято. Позднее, здравый смысл куда-то отъехал, и формальности внезапно стали важнее реального положения вещей.



подробнее об этом изображении здесь: murreyandblue.wordpress.com/2015/03/07/the-myst...

Тем не менее, Ричард решил не оттягивать сбор своего парламента, и назначил его на 6 ноября 1483 года. Потому что организация сбора занимала всегда немало времени. Вызовы представителям были отправлены во второй половине сентября. Очевидно, одним из факторов, повлиявших на время отправления вызовов, была возможность представиться тем, кто раньше с Ричардом Глостером никогда не пересекался. Но в октябре начались выступления заговорщиков, их подавление, передвижение войск и командиров, и стало ясно, что к 6 ноября вызванные на сессию парламента в Лондон просто не успеют.

И всё-таки, Ричард медлил с отменой парламента до 2 ноября. Очевидно, только допрос Бэкингема дал полное представление о планировавшихся масштабах восстания и о том, сколько людей и каким образом с ним связаны. Не говоря о том, что сами по себе местные выборы представителей Палаты Общин в парламент редко проходили без локальных беспорядков и обид. В конце концов, 9 ноября были выпущены новые вызовы.

В конце концов, когда парламент собрался в январе 1484 года, то «прорехи» в числе присутствующих умеющим понимать котекст происходящего сказали о многом. В Палате Лордов, отсутствовали Гастингс, Риверс, Бэкингем. Никто из присутствующих не знал, где находится герцог Йорк (сын короля Эдварда). Дорсет был в бегах, вместе с епископами Или (Мортоном), Салсбери (Вудвиллом) и Экзетера (Кортни). В Палате Общин было много новых лиц. «Свято место пусто не бывает», как говорят, так что в скором будущем можно было ожидать больших перемен, которые будут осуществлять совершенно новые люди.

Главной задачей каждого первого парламента короля является легитимизация его власти. Исключением не был и парламент 1484 года. Я позволю себе не согласиться с доктором Ханнесом Кляйнеке (Dr Hannes Kleineke), специалистом по истории Парламента (Палата Общин) 1422-1504 гг, который сравнивает ситуацию 1484 года с ситуациями 1399 и 1461 годов. Да, во всех трёх случаях, законность власти короля была признана по факту. Тем не менее, только одна из трёх «узурпаций», как выражается Кляйнеке, была именно чистой узурпацией – когда Генри Болинброк, или Генри IV, в 1399 году, с бухты-барахты сверг коронованного короля Ричарда II, и лишил его власти, свободы и жизни.

В случае 1461 года, Эдвард граф Марш тоже провозгласил себя королём по праву победителя, но у него хотя бы было основание – решение лордов светских и духовных от 25 октября 1460 года, что Генрих VI останется королем до конца жизни, а после его смерти престол унаследует Ричард герцог Йорк. 31 октября, герцог Йорк и его сыновья принесли в Сент-Поле вассальную клятву королю, с условием, что тот будет придерживаться договора. Казнь герцога Йорка, несомненно, нарушением договора считать можно, хотя нарушителем был не король, а королева. Об этом периоде я писала подробно:

mirrinminttu.diary.ru/p192618554.htm
mirrinminttu.diary.ru/p192791306.htm
mirrinminttu.diary.ru/p192888566.htm
mirrinminttu.diary.ru/p192918473.htm
mirrinminttu.diary.ru/p193073122.htm

Что касается Ричарда III, то он не сверг коронованного короля, как это сделал Генри IV, и не подсидел, как это сделал его брат Эдвард IV. Ричард занял совершенно вакантный трон, потому что его об этом убедительно попросили. А попросили потому, что с альтернативами было никак.

Второй важнейшей задачей парламента был билль об объявлении участников «восстания Бэкингема» вне закона, и о конфискации их имуществ. Буквально поимённый список джентри найдётся здесь: edwardv1483.com/index.php?p=1_7_Richard-s-Rebel...

Пострадали и вельможные противники – вне закона были объявлены Генри Ричмонд, Джаспер Тюдор, Томас Грей (маркиз Дорсет), с конфискацией их имущества. Что было совершенно необычно, в число объявленных вне закона государственных преступников попали три духовных лорда – епископы Мортон, Вудвилл, Кортни. Их имущество тоже было конфисковано короной, что и было, по-видимому, главной причиной такой странной манифестации – дело в том, что единственной властью, имеющей право наказывать священников высокого ранга, был римский папа. Зато предполагалось, что эти священники не должны обременять себя благами земными. Поэтому, конфискация их немалых владений не могла вызвать протестов. Второй причиной, по которой крайне религиозный король вдруг поднял меч закона на служителей церкви, могла быть именно религиозность Ричарда III, который предпочитал великолепие церквей великолепию церковников.

Элизабет Вудвилл лишилась владений, которые подарил ей Эдвард IV. Что, в общем-то, было вполне логично, учитывая её изменившийся статус. Ведь именно на этой сессии парламента был утверждён знаменитый Titulus Regius, объявляющий брак Эдварда IV и Элизабет Вудвилл нелегальным, и их потомство – незаконным (mirrinminttu.diary.ru/p170881835.htm). Правда, заодно говорится, что Эдварда она и её мать женили колдовством. В акте она именуется как «late the wyf of Sir John Grey, knyght, and late callyng her selfe quene of Englond». Естественно, за ней осталась её доля наследства от личного имущества родителей. Как жена рыцаря, она была свободна и от необходимости содержать большой двор, как, например, вдовствующая герцогиня Сесилия, мать Ричарда III.

Хуже всех пришлось леди Маргарет Бьюфорт. Во-первых, она всё-таки была объявлена вне закона, то есть потеряла гражданские и имущественные права. Прямой текст акта говорит следующее: «Forasmuch as Margaret Contesse of Richmond, Mother to the kyngs greate Rebell and Traytour, Henry Erle of Richemond, hath of late conspired, confedered, and comitted high Treason ayenst oure soveraigne lorde the king Richard thr Third, in dyvers and sundry wyses, and in especiall in sendyng messages, writyngs and tokens to the said Henry, desiryng, procuryng and stirryng hym by the same, to come into this Roialme, and make Werre ayenst oure said Soveraigne Lorde”. Во-вторых, ей было, пожалуй, страшно и унизительно обнаружить, что вся её заговорщическая деятельность и ответственность за события, сломавшие столько жизней, были прекрасно известны королю. В третьих, месяцы между провалившейся экспедицией её сына и опубликованием акта об объявлении вне закона, она должна была провести, агонизируя в неизвестности, и не зная, что именно король знает, и что ей за это будет.

Нет, казнь ей не угрожала. По-моему, первым королём, который начал казнить благородных дам, был её внук. Максимум, что с ней могли сделать – это поместить куда-нибудь под строгий надзор, как это и случилось. Но сам факт падения с самого верха социальной лестницы к самому её подножью, лишение всех прав, к которым она привыкла с рождения, уже был страшным наказанием. Не говоря о том, что леди Маргарет, не склонная к аскетизму, была маниакально привязана к тому, чем владела, и цепко держала в своих маленьких ручках ключи от своих сундуков.

Тем не менее, леди Маргарет хорошо знала, что она делает, предлагая, в своё время, брак Томасу Стэнли. Страховка сработала. Надзирателем за ней был назначен муж, до конца жизни леди. Ему же было передано и всё её имущество, до конца его дней. По идее, после смерти Стэнли, имущество леди Маргарет должна была получить корона. Разумеется, ссылка преступницы была в силе, но местом ссылки было обозначено «одно из имений» её мужа, Латом или Нозли.
Потому что ссориться со Стэнли было чревато. Скорее всего, Ричард знал о том десятитысячном войске, которое увёл в неизвестном направлении сын сэра Томаса, и о том, что Стэнли пристально наблюдал за развитием событий. Но – ничего предательского не случилось. Формально, Стэнли на всём протяжении восстания Бэкингема оставался лояльным королю.

Тем не менее, мне кажется очень своеобразной формулировка выражения доверия лорду Стэнли, содержащаяся в том же акте: «Yet neverthelesse, oure said Soveraigne lorde, of his grace espesiall, remembryng the good and faithfull service thet Thomas lord Stanley has doon, and entendenth to doo to oure said Soveraigne lorde, and for the good love and trust that the kyng hath in hym, and for his sake, remitteth and woll forbere the greate punyshment of atteynder of the said countesse, that she or any other so doeying hath deserved”. Мне кажется, что в этих нескольких фразах содержится и уведомление лорду Стенли, что король им не одурачен, и предупреждение, что любое отступление от лояльности суверену будет караться по всей строгости закона.

@темы: Henry VII

---

И тишинааа...

Народ, видно, в поле. И я тоже, периодически. Трава растёт, в буквальном смысле, по часам, и почки раскрываются в ударном темпе. Шмелям, наконец-то, счастье - цветёт жимолость.



Фото не моё, конечно.

По поводу проблем с браузером - поставила Хром, и познала счастье.

Вчера заставила себя начать заниматься уборкой. В очередной раз удивилась, что страдаю перед началом так, словно мне предстоит авгиевы конюшни разгребать, а дел-то, фактически, на пару раз тряпкой махнуть. Даже шторы менять закончу уже завтра.

Посмотрела пару дней назад дораму I remember you. Абсолютно крышесносный детектив, всё не так, как в западных. Там довольно сразу становятся понятны истинные личности героев. Интересно становится именно после этого. Всё думала как они смогут решить эту совершенно невозможую ситуацию? А решили так, что сначала, на предпоследних сценах, ты думаешь: ну вооот, как банально. И потом наступают последние кадры, и ты ловишь челюсть. Отснято так красиво, и актёры так чудесно играют.



Да, сама завязка, давшая ход событиям, несколько нереальна. В смысле, когда человек так круто ошибается там, где ошибиться просто не мог, если он такой крутой спец, как нам дают понять. Ладно, спец был в тот момент в состоянии дикого стресса, но всё-таки. С головой у этого дяди явно было что-то не так. Не удивляюсь, что дети с сильной особинкой.
В фильме много сцен из детства, и актёры из корейских детей никакие. Впрочем, там мелкий возраст, может, убедительно в таком возрасте играть вообще невозможно.
И я не убеждена, что главный посыл фильма реален в подобных случаях. Там прикрутили кое-какой обоснуй, который должен был сделать этот посыл правдоподобнее, но... Ладно, кино есть кино, а не медицинская энциклопедия.

От отпуска осталась внезапно - неделя. Какое счастье, что это - старый отпуск,
а новый ещё впереди.

@темы: Дорамы, Всячина внетеговая

---

Опять техпомощь нужна((

Не могу открыть Эксплорер через значок на панели. Начинает судорожно перезагружаться и орать, что ошибка при перезагрузке. При этом, страница вполне открывается, но тут же начинает перезагружаться, и перезагрузки меня на неё не пускают. Если открываю тот же эксплорер с перечня программ - всё нормально, но интерфейс там жуткий, и не запоминающий попыток его улучшить. В общем, хочу открывать через клик по значку.

Как мне убить эти самовольные перезагрузки, кто знает?

---

Выход из зоны комфорта

Говорят, что это хорошо. Куда там...

Как можно повысить порог чувства нарушения зоны комфорта?

Говорила мужу уже давно, что насос стал качать неправильно - слишком часто и понемногу. "Ну, посмотрим". Чего смотреть - он не слышит. Просто не слышит. Дожала в отпуске - сняли панель, за которой насос, включила воду, услышал. Ок, позвонил мастеру. А всякие слесари в наших палестинах заняты выше крыши. Вчера доехал. Выяснилось, что прокладка в баке холодной воды прохудилась. Хохма, что замена прокладки обошлась бы, со всей работой, в цену нового бака. Заменили. Попросили заодно посмотреть, почему из бака горячей воды в душ поступает еле тёплая вода. Причём, давно. Ага, термостат не работает - заменять. Мастер обратил внимание, что на верхнем поддоне откуда-то набралось немного воды. Вытер. Утром привёз термостат, проверил поддон - снова влажный. Сняли перегородку. Оказывается, там совершенно почти развалился переходник. Хвала Всевышнему, что проверили.

В результате, мне бы довольной быть. А я совершенно разбита. Этой беготнёй, вознёй, присутствием постороннего человека в доме. Кстати, нам вообще трубы пора менять. Они медные, и явно дотягивают последние годы, им уже больше 30 лет. Вроде, по оценку мастера, прокладка у нас настолько простая и легко доступная, что за 2-3 дня справятся, и цена не такая бешеная как при ремонте труб в многоэтажках (там это десятки тысяч). Скромная даже цена. Договорились, что осенью я усвищу в Англию, а ремонт сделают в это время.

Такой вот выход из зоны комфорта, болезненный в прямом смысле слова. Интересно, это как-то можно отремонтировать? На работе, атмосфера постоянно тонущего корабля для меня нормальна. Потихоньку и там стресс накапливается, и вылазит через спину, в моём случае, но дома мне жизненно необходимо быть в полном покое. А так не бывает. Значит, надо что-то делать со своей переносимостью, но что?

@темы: Досье

---

И что это было?

автомобильное

В понедельник на техосмотр ездила. Не прошла. Выхлоп 3,4 вместо положенных 3 - сказал молодой человек. Я возразила, что этого просто не может быть, потому что год назад было 2, после того как машина, судя по километражу, год практически стояла или до ближайшего магазина ездила. А теперь в ней всё возможное заменено, и езжу я на ней каждый день. Нет, говорит, 3,4.

В общем, отвезла я сегодня машину на техобслуживание, ровно напротив техосмотра. Не успела доехать до дома, как позвонили, что готова, и техосмотр тоже готов. Результат замера 1,76. Ничего не заменяли, просто "прогрели мотор". Интересно. На техосмотр я ехала 15 км, и на улице не холодно. Неужели не прогрелся? Или быковать можно перед владелицей "редкой машины" (так выразился молодой человек), но не перед специалистом?

За прогрев и визит мастера в техосмотр заплатила 60 евро. Начинаю поддерживать мнение, что станции техосмотра закрыть нафиг, и техосмотр будет делать станция техобслуживания сама.

@темы: Всячина внетеговая

---

Кошачье

У кота утвердилось расписание, по которому он отправляется на вечернюю прогулку где-то в 11 вечера, и гуляет до часу ночи. В моё рабочее расписание это вписывается, но сейчас-то я в отпуске! И позавчера рухнула спать, выпустив кота. Около двух проснулась, запустила, заснула дальше. Кот сидел, кстати, под креслом на террасе.

Вчера утром кота не было ни видно, ни слышно. Когда время перевалило за полдень, я забеспокоилась - даже пожрать не приходил! И в туалет проскальзывал домашний, который даже зимой игнорировал. Глянула на морду - ахнула. Котяра, оказывается, вернулся домой с заплывшим глазом. До морды не допустил, конечно. В общем, дрых до вечера, в разных точках дома. На улицу так и не пошёл. Вечером ел нормально, скакал по моей голове, но остался дома. Пошёл только утром.

На солнце увидела, что у него и на темени небольшой клок выдран (раны нет). Вдвоём скрутили этого подранка, я осмотрела глаз. Глаз в порядке, это под глазом ссадина. Отёк тоже с морды спал.

То ли с кем-то подрался, то ли морду попытался куда не надо сунуть. В прошлом году на "штанах" такая же проплешина была.

@темы: "зверята"

---

Генри VII - объявление о серьёзных намерениях

Интересно, что иногда успешное отражение угроз может начать работать против победителя. При условии, если победу нельзя довести до конца, уничтожив угрозу чисто физически. Эдвард IV отлично это понимал. Тем не менее, Эдварду было легче в том смысле, что его противники находились на одной с ним территории, и дотянуться до них было легко. Ричард же, после энергичного разгрома восстания Бэкингема, оказался в ситуации, когда увернувшиеся собрались там, куда он дотянуться на данный момент не мог.



Нет, Ричард III вовсе не обошёлся с восставшими мягко – были и карательные отряды, ловившие по лесам и долам зачинщиков волнений, и приказы уничтожать всех, пытающихся покинуть Англию на плавсредствах, и казни, и конфискации. Но слишком многие главные лица заговора ускользнули. Очевидно – ещё до того, как восстание было разгромлено. Из титулованных зачинщиков, погиб только Бэкингем, который сыграл свою трагическую роль в чужом спектакле (самое обидное, что эта жертва оказалась совершенно напрасной), да вляпавшийся Сен-Легер, у которого и причин-то то для бунта не было.

Вряд ли увернувшиеся имели какой-то план на будущее, спешно покидая Англию. Они просто спасали свою жизнь. Тем не менее, в Бретани они оказались загнанными в угол до такой степени, что им оставалось только кинуться в атаку – или дать себя добить. Естественно, они выбрали борьбу.

Но Ричард III, скорее всего, особенно не беспокоился, потому что заговор леди Маргарет Бьюфорт и епископа Мортона имел одно очень слабое место. А именно, он не имел поддежки высшей знати. Мужчины из семьи Вудвиллов были, пожалуй, самыми знатными из тех, кто не мог не повернуть против Ричарда III. Потому что веры бы им не было в любом случае, да и прочие пэры не отказались бы свести с ними счёты.

Что касается остальных, давайте пройдёмся по титулам, хоть это и утомительное занятие. Результат, правда, известен заранее – никто из графов при Ричарде ногами не сучил. И да, это очень важно, потому что титул графа не обязательно означал наличие неразбавленной голубой крови в венах, но всегда означал администрирование тысяч и тысяч людей и помощь короне. Без поддержки высшей знати королевства, правитель был обречен или на неудачное царствование, или вообще обречен.

Граф Кендалл, Жан де Фуа, родственник герцогини Бретонской, перешёл на службу Луи XI ещё в 1462 году, потому что Эдвард IV «наградил» верно служившего короне офицера заключением в Тауэр после Норхемптона. Во Францию ему помог вернуться Уорвик-Кингмейкер. То есть, Кендаллов в Англии больше не было.

Графом Уилтшира был 13-летний Эдвард Стаффорд, ещё даже не вступивший в права наследника титула (утвердить его должен был парламент – и утвердил в 1484 году). Парнем он был тихим, и в политику не лез вообще. Выполняя свои обязанности, сопровождал Ричарда в королевском прогрессе по стране.

Титул графа Вустера носил 14-летний тихий сын жестокого Джона Типтофа, Эдвард. Паренёк был, очевидно, слаб здоровьем, потому что умер недели за две до Босуорта.

С титулом графа Уорвика было интересно. После смерти знаменитого Кингмейкера, замок и прилегающие к нему владения были отданы королём брату Джорджу. Поэтому, титул принадлежал теперь сыну Джорджа, Эдварду. Тем не менее, Джордж был казнён как государственный преступник, а его владения были конфискованы. Малолетний Эдвард был передан (вместе с замком) сыну Элизабет Вудвилл, и затем племянника забрал на воспитание Ричард III.

Титул графа Сюррея принадлежал сыну Джона Говарда, Томасу.

Граф Ричмонд и граф Пемброк сидели в Бретани.

Чем занимался граф Эссекс, Генри Бурше – непонятно. Карьеру он делал уже при Генри VII и Большом Гарри, а вот про его жизнь с 1483 по 1485 год я знаю только то, что он унаследовал титул от деда, умершего в апреле 1483 года. Через 9 лет, он участвовал в военных действиях, но его дочь родилась только в 1517 году (он был женат только один раз), и сам он сломал шею, свалившись с лошади, в 1540-м. То есть, в 1483 и он мог быть ещё мальчишкой.

Граф Кент, Джордж Грей, хоть и был женат на Анне Вудвилл, был, похоже, полностью поглощён своей деятельностью мирового судьи, и с Ричардом III был в самых добрых отношениях. Тот сделал его рыцарем Бани в 1483 году, в честь своей коронации.

Титул графа Риверса носил, после смерти Энтони Вудвилла, его брат Ричард. Странный малый, каким-то боком вляпавшийся в восстание Бэкингема, но настолько оскользом, что был помилован, и никогда не был ни в высоких должностях, ни в политике. То есть, он остался в Англии в 1483 году, и сидел тихо. И не вылез из своей норки даже тогда, когда его племянница стала королевой.

Джон де ла Поль, граф Линкольн, был племянником короля Ричарда, и, разумеется, на его стороне.

Граф Нортумберленд, Генри Перси, был слишком важной птицей, чтобы впутываться в какие-то там восстания, да и вообще сотрудничал с королём Ричардом ещё тогда, когда тот был герцогом Глостером.

Графов Девона на 1483 год не было. Предыдущий погиб ещё при Тьюксбери, и не оставил наследников. Зато молодое поколение Кортни (внучатые племянники) участвовало во всех выступлениях протий Йорков. Эти-то были в Бретани.

Титул графа Хантингдона держал сын «Чёрного Герберта», который когда-то воспитывал Генри Ричмонда. Как и отец, он был йоркистом, и был женат вторым браком на Катерине, внебрачной дочери короля Ричарда.

Графом Салсбери был сын Ричарда, Эдвард.

А вот графом Винчестера был фламандец, Льюис Брюгге, верный благожелательдома Йорков, титул которому дал Эдвард IV. Кажется, мастер Льюис был в Англии, куда его призвал король Эдвард для вручения титула и прочих выражений благодарности, но вообще он в Англии не показывался.

Граф Ноттингем, Уильям Беркли, был возведён в этот титул самим королём Ричардом, так что ни в каких действиях в сорону Ричмонда он не участвовал.

Бывший граф Оксфорд, Джон де Вер, ненавистник Йорков, в 1483 году ещё сидел в тюрьме на континенте, около Кале. Так что на ситуацию он повлиять не мог. Зато, когда он сбежал из тюримы в 1984, то сразу же присоединился к Ричмонду – к кому же ещё?

Ральф Невилл граф Вестморленд, был человеком Ричарда.

Совершенно особое положение занимал Томас Стэнли. С одной стороны, он был всего лишь бароном, хотя и невероятно могущественным на северо-западе Англии. С другой – целым королём. Королём о-ва Мэн. Казалось бы, титулярная мелочь, но впоследствии его пасынок сочтёт, что титул «лорд Мэна» безопаснее – в стране может быть только один король.

Когда-то, на заре управленческой деятельности Ричарда Глостера не севере, у них был со Стэнли грандиознейший конфликт, касающийся одного из вассалов Стэнли, желающего перейти под покровительство Глостера, в который вмешался король Эдвард. Что именно объяснил Эдвард своему горячему младшему брату, история умалчивает, но общий посыл был «не лезь против Стэнли». И, по-видимому, посыл аргументированный, потому что Ричард больше и не лез. Он явно не доверял Стэнли, если вспомнить, с какой скоростью этот барон оказался в Тауэре после памятного заседания королевского совета, на котором Гастингс напал на Глостера. Тем не менее, Ричард очень быстро его выпустил. Потому что – «не лезь против Стэнли». Леди Маргарет Бьюфорт знала, кого брала в мужья в разные периоды своей жизни.

Стратегией семьи Стэнли был показное незнание правой руки о том, что делает левая, причем обе руки были спрятаны от зрителя. Такая вот акробатика. В битве при Блори Хит, Томас Стэнли клялся в верности делу Ланкастеров вообще и королеве Марго Анжуйской в частности, но он не вступил в битву. А вот его брат Уильям вступил. На стороне графа Салсбери, йоркиста.

Во время восстания Бэкингема, Томас Стэнли не делал ничего, но его сын куда-то повёл 10 000 человек. Несомненно, чтобы помочь Бэкингему, если тот будет выигрывать. Потому что абсурдно даже предположить, что Томас Стэнли не знал, что творит его жена у него под носом. Более того, сохранилась запись секретаря Томаса Стэнли, что во время восстания Бэкингема, посыльные между резиденцией барона, его сыном, и герцогом Бэкингемом скакали без сна и устали. Чем всё это закончилось, мы знаем. Герцог лишился головы, а барон Стэнли получил благодарность за несокрушимую верность, и почти всё состояние супруги в придачу.

Казалось бы, всё хорошо? Вовсе нет. На самом деле, рядом с Ричардом были всего несколько активных, боевых графов: Говарды и Линкольн. Возможно – Вестморленд. Остальные были явно индиферрентны к тому, на чьей голове будет корона, не имели лидерской харизмы и опыта. Перси и Стэнли были тёмными лошадками для любой королевской власти, потому что были слишком могущественны на своих территориях. И не надо забывать, что ни при каких обстоятельствах король не мог бросить все имеющиеся силы против врага. Ему по-прежнему было надо защищать границы и обеспечивать порядок и административное управление в стране.

Рядом с Ричмондом, оказались представители джентри. Впрочем, были Вудвиллы – Эдвард и Дорсет с сыном, а также епископ Лайонелл.

Кортни формально не принадлежали больше к пэрам, но епископ Экзетера Эдвард Кортни и его брат Уолтер, бывший сквайр короля Эдварда, примкнули к бретонской тусовке.

Далее, там имелся Роберт Уиллоуби со своим родичем Чейни. Я писала раньше, что не нашла у Чейни иных причин присоединиться к Ричмонду, кроме идейных, но вот одна предполагаемая – родство с Уиллоуби. Мать сэра Роберта была из Чейни. Плюс, Виллоуби был главным шерифом Девона, то есть его лояльность принадлежала дому Кортни.

Сэр Томас Арунделл из Корнуолла тоже был шерифом, но, во-первых, его лояльность всегда принадлежала Ланкастерам, да ещё и его сестра Элизабет была замужем за Жилем Дюбени. Плюс, Корнуолл был в те времена частью епархии Экзетера. То есть, опять влияние Кортни. Поэтому он примкнул к восстанию Бэкингема, и бежал в Бретань, когда восстание было подавлено.

Ричард Эджкомб был ланкастерианцем и, опять же, выходцем из Корнуолла. Он пережил конфискацию земель при короле Эдварде, хотя тот потом их и вернул – в несколько урезанном виде. А мать сэра Эджкомба была из Холландов, у которых тёплых чувств к Йоркам не было.

В общем-то, этот список можно продолжать долго. И главной его особенностью будет то, что люди, примкнувшие к Тюдору, отнюдь не были верными йоркистами, как это утверждают, на автомате, историки, пытающиеся доказать, что коронация Ричарда III безумно оскорбила преданных сыну Эдварда IV благородных соратников покойного короля.

Эдварду они служили. Служили потому, что куда же они могли деться от своих поместий и родственных связей? Тем более, что молодой король, с самого начала, прекрасно понимая, с какой публикой он имеет дело, ясно приказал убивать без всякой жалости предводителей тех, кто выступал против него, и щадить рядовых участников. Естественно он не хотел оставить своё королевство без помещиков, шерифов, администраторов, судей. Он просто хорошо их напугал и дал понять, из чьих рук они получили то, что их кормит.

На самом деле, это было жестоко со стороны леди Маргарет – взбаламутить всех этих людей, и сделать из них отчаявшихся изгоев, без средств к существованию. Но без существования такой группы, у Генри Ричмонда не было бы ни одного шанса. Да, они не были в одной весовой политической категории с графами, но все они были активны, имели опыт руководства, и, главное, могли пустить все свои имеющиеся ресурсы на общее дело.

И теперь, пришло время для серьёзной игры. Бретонские хроники и история, написанная Полидором Виргилом, несколько расходятся относительно того, где именно Генри Ричмонд официально объявил о своих намерениях выиграть корону у Ричарда III, и жениться на принцессе Элизабет или Сесилии. Виргил утверждает, что церемониальная клятва была произнесене в соборе Ренна. Бретонские хроники называют Ванн, что более логично, учитывая, что именно в Ванне находилась главная поддерживающая Ричмонда сила – герцогиня Маргарет де Фуа. И Пьер Ландау, всё ещё горячо желающий спровадить чужестранцев из герцогства, с максимальным профитом для Бретани.

Кажется, именно тогда была вытащена на свет Божий «уэльская карта». Джаспер Тюдор действительно был уверен, что сможет обеспечить поддержку валлийцев, которые его знали и уважали. Судя по всему, то поколение прекрасно было в курсе, что валлиец Оуэн Тюдор не был биологическим отцом Джаспера и Эдмунда «Тюдоров». Тем не менее, он объявил себя мужем Катерины Валуа перед королём Генри VI и всем королевством. То есть, по обычаям времени, он стал отцом и Джасперу, и Эдмунду.

Но этого было мало для того, чтобы убедить Уэльс поддержать притязания Ричмонда. Ибо валлийцем по крови он не был. И тогда кто-то вспомнил, что Анна Мортимер, бабка короля Эдварда IV, вела своё происхождение (по материнской линии) от короля Уэльса Родри Великого. Дочь его потомка, короля Ллевеллина, вышла замуж за Ральфа Мортимера в 1230 году, и Анна Мортимер, родившаяся в 1390-м году, была прямым потомком этой Глэдис.

Теперь дело было за малым – каким-то образом убедить герцога Бретонского снова помочь своему полупленнику-полугостю отплыть на историческую родину. Как это было у Франциска заведено, он немедленно заболел.

@темы: Henry VII

---

Генри VII - непотопляемые

На пути от Англии, флотилию Ричмонда раскидало на пространстве от Фландрии до Нормандии. Говорят, это снова был шторм. Сам Ричмонд со своим дядюшкой нашли себя в Нормандии. На французской территории. Уж случайно или не совсем – кто знает.



После трёхдневного отдыха, дядя с племянником решили добираться до Бретани сушей. Возможно, моря с них хватило. Возможно, из страха перед приватирами Ричарда (который действительно приказал всем своим кораблям искать и уничтожать корабли флотилии Ричмонда, следующие в Бретань). Но скорее всего, они рассчитывали остаться во Франции. Как ни крути, но в Бретани они формально продолжали быть пленниками герцога. И выкрученная женой у Франциска клятва о помощи была формально выполнена. Возвращаться к разбитому корыту, да ещё и чужому, большого смысла не было.

Как было принято, Ричмонд послал к королевскому двору своих людей, с формальной просьбой о разрешении следовать через территорию Франции. Учитывая предыдущие усилия Франции заполучить его и Джаспера, вряд ли он ожидал, что посланцы вернутся не только с разрешением, но и приятной суммой денег на дорожные расходы.

Возможно, французам было не до Ричмода. В конце концов, Анна де Божё была занята, собирая Генеральные Штаты, чтобы решить вопрос о регенстве с Луи Орлеанским, и обдумывала, как бы задобрить колеблющихся так, чтобы они поддержали в качестве регента именно её. Естественно, в такой ситуации она меньше всего хотела раздражать Ричарда III. Гораздо приятнее было спихнуть неудобных в данный момент родственников на союзника своего противника – пусть Франциск Бретонский сам объясняется с английским королём.

Но в истории с разрешением на проезд имеется одна пикантная подробность. Оно уже было куплено, для графа Ричмонда и его сопровождения, до того, как он вообще оказался во Франции. Покупателем была леди Маргарет Бьюфорт. Возможно, это она оставила и деньги на дорогу. Похоже, она знала о желании сына остаться во Франции, и была против плана. Она слишком далеко зашла для того, чтобы оставить Ричмонда жить по его собственному усмотрению. Он был нужен ей в Бретани, среди оппозиционеров. Он должен был, наконец, официально заявить о своих притязаниях на корону Англии.

Собственно, ничего другого ему и не оставалось. Франциск Бретонский вряд ли стал ссориться с победоносным королём Ричардом из-за какого-то неудачливого графа. И теперь уже не было ни малейшей надежды на то, что Ричмонду, после его вояжа к берегам Англии, предложат ассимиляцию в рядах придворной знати. Более того, в Бретань прибыли все, кто успел унести ноги после восстания Бэкингема – ещё около 500 человек.

Их перспективы тоже нельзя было назвать блестящими. Все они знали, что первый же парламент короля Ричарда объявит их государственными изменниками, которых имел право убить любой желающий, или, как минимум, конфискует всё, что они имели. Естественно, из-за них Франциск ссориться с Ричардом точно бы не стал.

Ирония заключалась в том, что для очень многих участников в восстании Бэкингема, Генри Ричмонд был абсолютно никем. О том, что из него планировалось слепить нового короля старой династии, знали, по-видимому, единицы. Если бы Мортон сгинул по пути в Бретань, если бы леди Маргарет Бьюфорт была чуть менее умна и менее богата, если бы за Генри Ричмондом не стоял Джаспер Тюдор, эти люди, скорее всего, рассеялись бы по частым армиям в той же Франции, и на этом всё бы закончилось.

Но Мортон благополучно добрался до Ванна. Вместе с посланцем леди Маргарет, Урсвиком, который встретил его во Фландрии.

Судя по всему, в июле леди Маргарет пыталась вытащить из Вестминстера принцесс (или хотя бы одну принцессу), именно для того, чтобы отправить её в Бретань или во Францию. Скорее всего, в Бретань, в сопровождении Дорсета. Потому что она-то точно знала, какая разношерстная компания собралась вокруг её отпрыска, и имела своё понимание, как эту компанию можно объединить. Собственно, привлечение Бэкингема к заговору могло быть просто попыткой ускорить события, пока всё не развалилось после полного провала в Лондоне.

Ричард III оказался не только более умелым стратегом, чем она предполагала, но и гораздо лучше осведомлённым о происходящей возне, чем этого можно было ожидать от человека, бывавшего при дворе, в последние годы жизни Эдварда IV, только при крайней необходимости и ненадолго. Он знал многое, это было очевидно по тому, как он умело отражал любой ход заговорщиков. К моменту встречи с племянником, леди Маргарет уже знала, что принцев в Тауэре нет, и это должно было здорово её потрясти.

Более того, правление Ричарда началось раздражающе спокойно. Он самоуверенно оставил Лондон, и отправился в поездку по стане где его принимали раздражающе хорошо. Каждый новый день работал на укрепление его связи с подданными, на укрепление его власти. Этого нельзя было допустить.

@темы: Henry VII

---

"Евровидение" -ффффинал

АААААААА!!!! ПОРТУГАЛИЯ ВЫИГРАЛАААА!!!!!

Если верить местной газете, фаворитами финала являются Португалия, Швеция, Румыния, Италия, Болгария. Ну и Австралия.

Португалия - это вообще не из мира Евровидения. И песня, и исполнитель. Который, говорят, вообще ни разу не спел свою песню одинаково на репетициях. Он странный, этот парень. Производит впечатление... Не знаю. Я уже где-то видела подобные глаза и гримасы. Аутисты ведь не поют? Если бы пели, это было бы оно.

Румыния прелестна. Вот просто. И сказать-то кроме этого нечего.

Австралия спел лучше, чем в семифинале. Взял слегка ниже, и петухов не пускал.

Италия не пела. Исполнитель представил сатирический номер о "восточной одухотворённости", и притащил чувака в костюме гориллы танцевать.

Шведы стерильны и функциональны, как их национальный бренд, Икея. Никак и ни о чём. Кстати, выяснилось, почему песни Евровидения часто звучат так, словно они - вариация одной мелодии. Они и есть вариации - их для разных стран штампуют шведы. "Скелетон" Азербайджана - тоже их работа.

Кроме Португалии, меня очень тронул номер Венгрии, почти до слёз. Как и португалец, этот исполнитель полностью вложил в песню себя.

Как ни странно, незатейливая "Гравити" Кипра - это то, что запомнится без труда и надолго.
Бодренько отскакала Молдавия. Именно отскакала - ногами работали, как юные олени, хотя дядьки хорошо так около 40. И при этом не выглядели более комично, чем хотели выглядеть.

Московский болгарин лично меня оставил совершенно равнодушной. Франция разочаровала. Эта песенка была бы идеальна в качестве фона в торговом центре. Англия - Они это нарочно? Впрочем, Германия была ещё хуже. Что касается Испании, то я лучше покажу, чем расскажу. Может, вы поймёте, что это было. Я не поняла. Мальчик, впрочем, красивый.



Португалия выигрывает! Но певец уже устал настолько, что сидит в совершенно остекленевшем состоянии.

________________
О самой организации конкурса финский комментатор отозвался хорошо. Всё работает без сбоев, никаких нареканий. На полуфиналах зал был пустоватым, на финал - всё забито.

@темы: "музыка"

---

Сподобилась, наконец

Два года назад (если не больше), купила себе стационарный комп. Год назад, с вашей и айтишника помощью, довела его до рабочего состояния. Потом, с чувством выполненного долга, выключила, и год сидела за стареньким лаптопом, разложенным перед новым компьютером.

Сегодня, храбро всё открыла, докачала, переставила, заменила три допрозетки на три вилки каждая, с двумя добавками на две вилки каждая, на одну - достаточно большую, чтобы подключить в неё всё. Проводов стало меньше.

Косяк остался один, с картинками. Почему-то, не работает вставка в блог. Впрочем, это может быть и не мой косяк. Большой экран... Не радует Я лет 10 прожила с лаптопом, теперь придётся к стационару привыкать. Хорошо, когда все файлы на внешней памяти, ничего не надо судорожно переносить.

Как-то медленно я меняю технику. Вот не люблю период привыкания. Интересно, сколько лет у меня смартфон валяться в столе будет? На работе у меня такой же, то есть дело не в технической безграмотности. Лень?

@темы: Счастье есть!

---

Рикардианское сообщество негодует

Речь идёт о своеобразном решении устроить 15 представлений пьесы "Ричард III" в церквях и кафедралах Англии. В том числе, и в Лестерском Кафедрале.

leicestercathedral.org/antic-disposition-presen...

Я понимаю, конечно, что на содержание церквей нужны деньги, поэтому там на каждом шагу и собирают пожертвования. Меня не удивляют спектакли в церквях. Сама смотрела "Across the Dark Water" в церкви св. Джулиана, в Саутгемптоне: mirrinminttu.diary.ru/p205209561.htm

Но насколько уместно играть спектакль, в котором главный герой оклеветан, на его, можно сказать, могиле? Особенно после того, как в листовках кафедрала, два года назад, было красиво и трогательно написано "погибший от меча, но убитый пером".

@темы: Richard III

---

2-й полуфинал "кактуса"

Кое-что изменилось.

В частности, тот тип, которые рубил саркастические фразы в закулисье 1-го полуфинала (Тимур), в этом полуфинале был дружелюбнее. И многословнее, что сделало понятным его предыдущий стиль: вот у этого парня акцент хоть и не зверский, но сильный. Ну и что, участники тоже говорят на своих версиях английского. И было совершенно прелестное вступление в этот полуфинал. С сопилкой, аккордеоном, плясками вприсядку и тд.

Главное - этот полуфинал был богаче первого на впечатления, и уровень выступающих был выше.

Позорищем первого была Бельгия, позорищем этого - Литва. Если безголосая Валентина Монетта, которая представляла Сан-Марино, догадалась притащить афроамериканца из Детройта, который и тянул всё шоу, то про певичку из Литвы можно только сказать: красивое платье. Впрочем, Македония недалеко ушла - певица, собственно, только слабенько мяукала в микрофон, подголоски пели мощнее.

Самым прелестным был номер Румынии. Во-первых, они напомнили, чем было Евровидение изначально. Во-вторых, им было явно просто чертовски весело на сцене. Девочка, кстати, сегодня была в красном платье лучшего покроя, чем в клипе.



Самым сильным был номер Венгрии. Только боюсь, что слишком сильным для Евровидения. Венгрия практикует такие вещи - посреди общего веселья брякнуть о совершенно серьёзных вещах.



Самым необычным был номер Кроатии. Эдакий маленький спектакль одного актёра. Всё думала, что мне это напоминает. Потом догадалась. Он вдохновился "Богемской рапсодией", её контрастами.



Что касается Ирландии, то, кажется, это был мальчик. С голосом девочки. Красивым голосом, между прочим, который даже банальную песенку сделал интересной.



Разочарования было два - Белоруссия и Болгария. Белоруссия была своего рода антиподом Румынии. Там, где румынам было весело, белоруссы аж трещали от напряжения, и это убило всё их шоу. Плюс им за то, что пели на своём языке. Болгарию заранее так расхваливали в жж, что я ожидала чего-то более вменяемого, чем мальчик, которого заставили петь песню, в верхние ноты которой он не попадает.

Результат. К моей досаде, Ирландия не попала в финал. Странно, потому что попало, например, скучное трио сестрёнок из Голландии.
Попали Болгария и Белоруссия, которые мне не понравились.
Из понравившихся, попали Венгрия (за что я искренне рада), Кроатия, Румыния.

@темы: "музыка"

---

Генри VII - об опасности морских путешествий

После того, как Генри Ричмонд получил письмо герцога Бэкингема, события в Бретани стали набирать обороты.

Сложно с точностью сказать, почему Франциск Бретонский ввязался в эту авантюру. Судя по странным инструкциям, который получил его посол в Англии, Франциск изначально не собирался заключать с Ричардом III какое-то работающее союзническое соглашение. Скорее всего, главной причиной было ожидание смерти короля Франции, Луи XI.



Кое-что о приватирах: Жанна де Клиссо, Бретонская Львица

Всем было прекрасно известно, что наследник этого великого интригана был тем, на ком природа отдохнула с размахом – мало того, что ему было всего 13 лет, парнем он был недалёким и болезненным. Известно было и то, что практически страной будет править при нём сестра наследника, Анна де Божё (которая полностью пошла умом в папашу), и то, что Луи Орлеанский и Шарль Ангулемский с таким положением дел не смирятся.

Соответственно, заключив союз с этими оппозиционерами, Франциск надеялся на то, что или после их победы он сможет о независимости своего герцогства с победителем договориться, или Франции, занятой внутренними разборками, станет на некоторое время не до него. Впрочем, Луи XI ухитрился даже своей смертью осложнить жизнь тех, кто ему добра не желал – упрямо отказываясь умереть с похвальной скоростью, и оттянув радость своих врагов на полгода, до конца августа.

В такой сомнительной ситуации, орава собравшихся в его герцогстве англичан была Франциску Бретонскому не нужна. К осени 1483 года их уже было 300 человек. То есть, в реале – гораздо больше, потому что свои имена в истории оставляют не деревенские Джоны и Уильями, а их лидеры. Если историки говорят, что около Ричмонда к тому моменту собрались человек 300, то надо умножить это число в несколько раз, учитывая эскорты лидеров. Серьёзная чужеродная, политически активная сила, ни одному разумному правителю внутри его страны не нужная. Но, возможно, полезная у себя на родине. Если Ричмонд со своими приятелями мог устроить внутренние заморочки в Англии, то и Англии стало бы не до Бретани.

По сути, Франциска Англия с её заморочками интересовала вообще постольку поскольку. Франциска по-настоящему интересовала только Бретань, и её независимость от Франции. Понимал ли он, что просто оттягивает неизбежное? Кто знает. Возможно, он просто решил, что на его век этой независимости хватит, а потомки пусть сами разбираются. Что он мог – он сделал, предложив руку своей дочери Анны всё тому же императору Максимиллиану. Это был изящных ход, на самом деле. Французский дофин был обручён с дочерью Максимиллиана и Мэри Бургундской. Если бы Анна Бретонская стала мачехой королевы Франции, то посягательству Франции на Бретань пришёл бы конец. Хотя бы на время.

Впрочем, в истории редко удаётся удачно повторить уже кем-то сделанный политический ход. Мэри Бургундская, в своё время, смогла застать французского короля врасплох. Вернее, смогла это сделать её умная мачеха, по совместительству – сестра английского короля. И пусть Эдвард тогда публично умыл руки от дел Бургундии, непредсказуемость этого человека и его искреннее расположение к сестре были во Франции хорошо известны. Так что Мэри её интрига удалась блестяще. Анне Бретонской в этом деле не повезёт, потому что за ней не будет политической силы, даже теоретически. И если этого не понимал сам Франциск, это прекрасно понимал главный политик королевства.

Можно даже не сомневаться, что в вопросе с Ричмондом и его прихвостнями, Франциск прислушался к мнению именно этого политика, своего казначея Пьера Ландау. Особенно потому, что ту же линию гнула и молодая, энергичная супруга Франциска, Маргарет де Фуа. О Ландау известно мало хорошего. Человеком он был… переменчивым, мягко говоря. И к власти шёл в буквальном смысле слова по головам противников. Но Ландау был реалистом. Он не слишком надеялся на императора Максимиллиана, чьи интересы на тот момент были далековато от Бретани. С прозорливостью, достойной уважения, он поставил на совершенно другую фигуру – на Луи Орлеанского. И, в обстановке полной секретности, стал вести переговоры о браке наследницы герцогской короны Бретани именно с Луи. Не факт, кстати, что об этом знал что-либо Франциск, да и сам Луи.

Головной болью Ландау были английские пираты, рыскающие у побережья Бретани, с которыми король Ричард III, по какой-то причине, не спешил разбираться. То ли недосуг ему было, то ли он здраво считал их буфером между Англией и континентом, то ли он сам, ещё в бытность Верховным Адмиралом королевства, их туда и отправил. Сразу, как Бретань стали вести себя странно по отношению к Англии. Или всё сразу.

Теоретически, мы говорим не о тех пиратах, которые демократично грабили всех попадавшихся им на пути. Теоретически, у берегов Бретани рыскали так называемые privateers – приватиры/каперы. То есть, приватные военные корабли, владельцы которых имели с короной договор, именующийся каперским свидетельством - Letter of Marque and Reprisal.

Первые заархивированные каперские лицензии начал выдавать ещё Генри III в середине тринадцатого века, но это не значит, что практика каперства не была изобретена гораздо раньше. Естественно, была, просто под другим именем. Собственно, само появление так называемых Cinque Ports, Пяти Портов (Дувр, Сандвич, Гастингс, Хит и Нью-Ромни), было организовано ещё Эдвардом Исповедником. А уж первый Плантагенет, Генри II, капитализировал эту интересную административную конструкцию в формальный договор, согласно которому Пять Портов несли королевскую службу, а взамен получали всяческие привилегии.

Если Генри II капитализировал систему Пяти Портов в своих интересах, то его сын Ричард, вместе со своей энергичной мамочкой, сделали первые попытки формализировать отношения между короной и приватирами в книге The Liber Niger Admiralitatis (shadyislepirates.com/blackbook1/index.htm).

О том, как эти отношения работали в реальной жизни, я писала на примере Джона Хоули, коммерсанта и пирата – или капера, как угодно: mirrinminttu.diary.ru/p69358396.htm

Приватиры, таким образом, не были пиратами. Формально, во всяком случае. В реале же, были и набеги на приморские города и деревни, и даже нелегальные торги, на которых продавали не только награбленный товар, но и людей. Большинство приватиров были мужчинами, но известны и мужественные дамы, весьма успешно промышлявшие более или менее легальным морским разбоем: Жанна де Монфор, Жанна де Клиссо (она же Джейн де Бельвилль).

Честно говоря, я не уверена, что «Пламенную Жанну» де Монфор (en.wikipedia.org/wiki/Joanna_of_Flanders) можно причислить именно к приватирам, но её имя называют и в связи с каперством. Жанна де Клиссо, Бретонская Львица, приватиром была определённо (en.wikipedia.org/wiki/Jeanne_de_Clisson). Надо сказать, у неё, как и у Жанны де Монфор, для таких действий были серьёзные основания.

В любом случае, бретонцы имели все основания полагать, что Ричард III отозвать своих приватиров от берегов Бретани мог, но не хотел. Как показало развитие событий, они были совершенно правы. Это же развитие событий показало и то, что Ландау был совершенно прав, связывая нервирующее его присутствие англичан вблизи от Бретани с личностью Генри Ричмонда. Вернее, с окружением Ричмонда. Поэтому он был вдвойне заинтересован в том, чтобы эти личности из герцогства убрались. Вдвойне, потому что Пьер Ландау не мог похвастаться большим количеством доброжелателей при дворе. Поэтому, ему были особенно важны покровители.

Герцог Франциск был личностью любопытной, но не слишком надёжной, и больше предпочитал заглядываться на горизонты международной политики, чем на то, что происходит у него под носом. Поэтому, когда Ландау озадачился убрать из Бретани Ричмонда, он поделился планами с герцогиней Маргарет. Не именно такими словами, конечно, потому как герцогиня продолжала горячо желать несчастному беженцу добра. И Франциск чихнуть не успел, как обнаружил себя в соборе Вана, где под мессу личного капеллана герцогини, мастера Артура Жака, ему пришлось принести публичную клятву, в которой он пообещал Ричмонду корабли и людей. Вся эта феерия происходила летом.

В расходных записях герцога сохранились детали. Там говорится о семи кораблях с экипажем в 550 человек (Полидор Виргил писал о пятнадцати, и о 5 000 человек, и Каннингем сос Скидмором повторяют эту версию. Возможно ли, что остальные корабли были наняты на деньги Маргарет Бьюфорт?). Два корабля были из Сен-Мало, два дал вице-адмирал Бретани Алейн де ла Мотт, по одному дали Брест и Оре, и один кораблю принадлежал лично адмиралу Жану Дюфо, который и командовал этой флотилией.

Всё было готово уже к началу сентября. Лично герцог занял Ричмонду 10 000 экю, а commissary general Бретани Ив Миллон заплатил за содержание экипажа флотилии в октябре и ноябре 13 000 ливров. Как ни странно, ещё 30 октября Ричмонд продолжал сидеть в рыбацкой деревушке около Пемполя, где он и принял деньги герцога. Видимо, твёрдо решил дождаться обещанного от герцога, а тот не торопился.

А потом, как это часто бывало в английской истории, случилась погода. Отплывшую от Пемполя флотилию швыряло и бросало, и утром Ричмонд обнаружил себя у побережья Дорсета, в районе Пул Харбор, в компании всего одного корабля. Некоторое время занял путь до Плимута, но там Ричмонд (или, скорее всего, Джаспер Тюдор) торопиться не стал. Визуально было видно, что в порту полно солдат. Человек, которого послали на шлюпке разузнать, что там происходит, принёс весть, что это – солдаты Бэкингема, и что король Ричард повержен.

О том, что было потом, авторы книг, которые я имею под рукой, пишут, как под копирку: Ричмонд проявил осторожность, не высадился, остался дожидаться остальных кораблей, и, не дождавшись, получил известие о поражении Бэкингема, и уплыл восвояси.

Получил – от кого? И откуда взялись те бретонцы, которые попали в плен к англичанам? Часть была отпущена потом под честное слово, и до конца года эти люди собирали выкуп за себя, и за оставшихся в плену товарищей. Возможно ли, что на шлюпке отправилась партия солдат, и что кто-то смог вывернуться в тот момент, когда они угодили в руки людей Ричарда? Хотелось бы знать больше, но, похоже, всё, что есть у историков – это сочинение Полидора Виргила.

Также, все эти авторы почему-то утверждают, что восстание Бэкингема застало Ричарда полностью врасплох. Тем не менее, то описание действий короля, которое они дают, этому утверждению противоречит. Только один автор – женщина, Каролина Халстед, прямо пишет, что Ричард знал достаточно хорошо и об активности мятежников, и об их передвижениях, и об их альянсах, но считал разумным это знание не афишировать.

К слову, её биография Маргарет Бьюфорт была опубликована в 1839 году, и проникнута искренним восхищением и сочувствием именно к леди Маргарет и её сыну. И, увы, отмечена не вполне зрелым использованием ресурсов, что, возможно, объясняется тем, что эта биография писалась под патронажем графа Дерби, Эдварда Стэнли, и соавтором биографии Халстед объявила саму Маргарет Бьюфорт. Изящный ход – и реверанс в сторону покровителя, и скрытое известие читателю, что история представлена так, как её представляла сама леди Маргарет. Это к тому, что если в 1839 году Халстед утверждает, что Ричард знал всё, или почти всё, она делает это не из любви к персонажу. Любовь пришла позже, в 1851 году, когда Халстед опубликовала первую часть биографии Ричарда, равной которой, по подробности и проработке существующих источников, просто нет.

А вот Каннингем упоминает деталь, о которой не говорит никто больше. А именно, что в середине октября, из Ланкашира, в поддержку мятежников, была готова выступить десятитысячная армия лорда Стэнли. К сожелению, он не указывает ни источника этой информации, ни того, чья именно армия это была – Уильяма или Томаса. Оба имели обширные владения в Ланкашире. Собственно, Уильям Стэнли приходился ещё и отчимом Фрэнсису Ловеллу, ближайшему соратнику Ричарда III. Всё, что я смогла раскопать – это упоминание, что сын и наследник Томаса Стэнли, Джордж лорд Стрэйнж, выступил 20 октября из Лэтома с десятью тысячью человек в неизвестном направлении.

Так или иначе, первая попытка Генри Ричмонда высадиться в Англии оказалась сущей катастрофой. И не только для него самого.

@темы: Henry VII